История Рима от основания города

Книга XL, гл. 9

9. (1) Тогда заго­во­рил Пер­сей: «Что ж, выхо­дит, надо было отво­рить ночью дверь, впу­стить воору­жен­ных гостей и под­ста­вить им гор­ло, раз толь­ко совер­шен­но­му дея­нию есть вера, и я, жерт­ва зло­де­я­ния, постав­лен на одну дос­ку с раз­бой­ни­ком и заго­вор­щи­ком! (2) Не зря люди гово­рят, отец, что у тебя толь­ко один сын — Демет­рий, а меня назы­ва­ют ублюд­ком, рож­ден­ным от налож­ни­цы. (3) Будь я дорог тебе как сын, ты раз­гне­вал­ся бы не на того, кто жалу­ет­ся на рас­кры­тый заго­вор, а на того, кто этот заго­вор замыс­лил. (4) И не ценил бы ты тогда мою жизнь так деше­во, что тебя не взвол­но­ва­ла ни мино­вав­шая меня опас­ность, ни буду­щая, гро­зя­щая мне, если этот заго­вор оста­нет­ся не пока­ран. (5) Так что, если бы необ­хо­ди­мо было уме­реть мол­ча, я бы и мол­чал, моля богов толь­ко об одном: чтобы начав­ше­е­ся с меня зло­де­я­ние на мне и кон­чи­лось, чтобы сквозь мое тело меч не вошел бы в тебя. (6) Но посколь­ку при­ро­дой устро­е­но так, что попав­ший в беду чело­век зовет на помощь людей, кото­рых нико­гда не видал, то доз­во­ле­но так же и мне позвать на помощь, когда я увидел направ­лен­ное на меня ору­жие. Пред­ставь, отец, что сре­ди ночи ты слы­шишь, как я тебя закли­наю свя­тым для меня отчим име­нем, (7) спе­шишь, про­буж­ден­ный, ко мне на помощь и заста­ешь в моей пере­д­ней в этот неуроч­ный час Демет­рия с воору­жен­ны­ми людь­ми! Что я тогда в стра­хе ска­зал бы тебе, на то жалу­юсь и наут­ро.

с.365 (8) Брат, дав­но уже мы живем друг с дру­гом не как сотра­пез­ни­ки на пирах. Любой ценою жела­ешь ты цар­ст­во­вать. Но тво­ей надеж­де меша­ет мой воз­раст, меша­ет пра­во наро­дов, меша­ет древ­ний македон­ский обы­чай, меша­ет, нако­нец, и воля отца. (9) Пре­одо­леть все это ты можешь, толь­ко про­лив мою кровь. Ты идешь на все, про­бу­ешь все. До сих пор тво­е­му зло­дей­ству пре­пят­ст­во­ва­ли то моя осто­рож­ность, то слу­чай. (10) Вче­ра на смот­ре, в уче­нье, потеш­ном бою ты устро­ил едва ли не смер­тель­ную схват­ку, и меня спас­ло от гибе­ли толь­ко то, что я стер­пел пора­же­ние сво­их. (11) После жесто­кой схват­ки, а буд­то бы брат­ских забав, ты хотел зата­щить меня на твой пир. И ты, отец, пове­ришь, что я пиро­вал бы сре­ди без­оруж­ных? Я, к кому в гости они яви­лись воору­жен­ны­ми? Пове­ришь, что мне ночью не гро­зи­ли мечи, если днем на тво­их гла­зах меня едва не уби­ли пал­ка­ми?

(12) Поче­му же, брат, ты при­шел ко мне этой ночью? Поче­му — враж­деб­ный к раз­гне­ван­но­му? Поче­му — с воору­жен­ны­ми людь­ми? Я не дове­рил­ся тебе — сотра­пез­ни­ку; неуже­ли я при­нял бы тебя, явив­ше­го­ся с меча­ми? (13) Отец, если бы две­ри мои были рас­т­во­ре­ны, не жало­бы мои слу­шал бы ты, а похо­ро­ны мои гото­вил сей­час! Я не готов­лю дело, как обви­ни­тель, не соби­раю сомни­тель­ные дово­ды. (14) Так что же? Раз­ве сме­ет сам он отри­цать, что явил­ся к моей две­ри с тол­пою или что у них было ору­жие? Я назо­ву име­на, вызо­ви их! Прав­да, осме­лив­ши­е­ся на такое могут решить­ся на все; но отпи­рать­ся они не посме­ют. (15) Если бы их, схва­чен­ных у меня в доме, я доста­вил к тебе вме­сте с ору­жи­ем, у тебя были бы несо­мнен­ные ули­ки; счи­тай же сознав­ших­ся за пой­ман­ных с полич­ным.