24. (1) Сенат пове­лел, чтобы Гулус­са отве­тил на эти речи или, если ему угод­но, спер­ва объ­яс­нил цель сво­его при­езда в Рим. (2) Тот заявил, что ему труд­но обсуж­дать те дела, по пово­ду кото­рых он не полу­чал ника­ких ука­за­ний отца, а отцу труд­но было дать ему пору­че­ния, пото­му что кар­фа­ге­няне скры­ли, о чем они соби­ра­ют­ся хло­потать и вооб­ще свое наме­ре­ние ехать в Рим. (3) Несколь­ко ночей их знат­ней­шие граж­дане устра­и­ва­ли тай­ные сове­ща­ния в хра­ме Эску­ла­па⁵² и там реши­ли отпра­вить послов в Рим с сек­рет­ны­ми пору­че­ни­я­ми. (4) По этой при­чине отец и напра­вил его сюда умо­лять сенат, чтобы тот не дове­рял наве­там их общих вра­гов, кото­рые нена­видят царя по одной лишь при­чине — из-за его непо­ко­ле­би­мой вер­но­сти наро­ду рим­ско­му. (5) Выслу­шав обе сто­ро­ны и обсудив жало­бы кар­фа­ге­нян, сенат пове­лел дать сле­дую­щий ответ: (6) Гулус­са, по опре­де­ле­нию сена­та, дол­жен немед­лен­но отпра­вить­ся в Нуми­дию и воз­ве­стить отцу, чтобы тот как мож­но ско­рее напра­вил в сенат послов по пово­ду кар­фа­ген­ских жалоб и при­гла­сил бы самих кар­фа­ге­нян явить­ся в Рим для раз­бо­ра дела. (7) Рим­ляне все­гда забо­ти­лись и будут забо­тить­ся о чести Маси­нис­сы, но не могут ради друж­бы жерт­во­вать спра­вед­ли­во­стью. (8) Они хотят, чтобы обе сто­ро­ны вла­де­ли тем, что каж­дой при­над­ле­жит, и не наме­ре­ны уста­нав­ли­вать новые гра­ни­цы, наобо­рот, сохра­нять ста­рые. (9) Не для того оста­ви­ли они город и зем­ли побеж­ден­ным кар­фа­ге­ня­нам, чтобы сре­ди мира неспра­вед­ли­во ото­брать то, что не было отня­то по пра­ву вой­ны. (10) С таким отве­том были отпу­ще­ны князь и кар­фа­ге­няне. По обы­чаю рим­ляне вру­чи­ли им дары⁵³, радуш­но ока­зав при этом и дру­гие подо­баю­щие гостям поче­сти.