История Рима от основания города

Книга XLV, гл. 41

41. (1) «Вы зна­е­те, кви­ри­ты, сколь счаст­ли­во я послу­жил государ­ству; вы зна­е­те, какие два уда­ра в эти дни пора­зи­ли мой дом, ибо гла­зам вашим яви­лось зре­ли­ще и мое­го три­ум­фа, и похо­рон с.553 моих детей; (2) и все же поз­воль­те мне сопо­ста­вить мою судь­бу и сча­стие государ­ства так, как велит мне мой долг.

(3) Отпра­вив­шись из Ита­лии с фло­том, я от Брун­ди­зия отча­лил с вос­хо­дом солн­ца и в девя­том часу дня со все­ми кораб­ля­ми мои­ми достиг Кер­ки­ры. На пятый день после это­го в Дель­фах я при­нес жерт­вы Апол­ло­ну — и за себя, и за ваших вои­нов и моря­ков. (4) Из Дельф на пятый день при­был я в лагерь, при­нял там вой­ско и кое-что изме­нил, устра­нив пре­гра­ды с пути к победе, и дви­нул­ся даль­ше. Так как лагерь вра­же­ский был непри­сту­пен, а вынудить царя к сра­же­нью не уда­лось, я про­шел уще­льем у Пет­ры¹³³ через сто­ро­же­вые отряды вра­га и победил царя в откры­том бою у Пид­ны. (5) Я отдал Македо­нию во власть наро­да рим­ско­го и закон­чил в пят­на­дцать дней ту вой­ну, что дли­лась четы­ре года ста­ра­нья­ми трех кон­су­лов, из кото­рых каж­дый остав­лял пре­ем­ни­ку груз тяже­лее, чем при­нял сам. (6) Этот успех как бы поро­дил и дру­гие: все македон­ские горо­да сда­лись, сокро­ви­ща цар­ские доста­лись нам, а царь с детьми был схва­чен в хра­ме на Само­фра­кии, слов­но сами боги отда­ли его в наши руки. Такое сча­стье мне само­му каза­лось чрез­мер­ным и пото­му подо­зри­тель­ным. (7) Я стал боять­ся опас­но­стей на море — ведь мне пред­сто­я­ло пере­пра­вить в Ита­лию огром­ные богат­ства царя и пере­вез­ти туда победо­нос­ное вой­ско. (8) Суда бла­го­по­луч­но достиг­ли бере­га, и мне боль­ше не о чем было молить богов. И тут я в душе поже­лал: коль ско­ро сча­стье, вер­шин достиг­нув, обык­но­вен­но ска­ты­ва­ет­ся назад, пусть это луч­ше кос­нет­ся мое­го дома, но не государ­ства. (9) И пото­му я наде­юсь, что сча­стье наше­го государ­ства искуп­ле­но моею тяж­кой бедой, — ведь мой три­умф, как бы в насмеш­ку над пре­врат­но­стью люд­ской судь­бы, свер­шил­ся меж­ду похо­ро­на­ми моих детей. (10) Я и Пер­сей — мы оба ныне явля­ем собою рази­тель­ные при­ме­ры общей уча­сти смерт­ных: он сам плен­ник и видит, как перед ним ведут его детей, пле­нен­ных, но невреди­мых, (11) а я, тор­же­ст­во­вав­ший победу над ним, взо­шел на три­ум­фаль­ную колес­ни­цу пря­мо с похо­рон одно­го из моих сыно­вей, а воро­тив­шись с Капи­то­лия, едва застал послед­ний вздох дру­го­го. (12) И вот из нема­ло­го потом­ства не оста­лось у меня нико­го, кому мог бы я пере­дать мое имя: ведь дво­их сыно­вей я, как бы по мно­го­дет­но­сти, отдал в усы­нов­ле­ние, и теперь они при­над­ле­жат родам Кор­не­ли­ев и Фаби­ев, а в моем доме нет боль­ше Пав­ла, кро­ме меня, ста­ри­ка. Но в этом бед­ст­вии, постиг­шем мой дом, уте­ше­ни­ем мне да будет бла­го­по­лу­чие ваше и сча­стие государ­ства».