Описание Эллады

Книга IX, гл. 13

[1] 1. Бес­спор­но, Эпа­ми­нонд про­ис­хо­дил от пред­ков знат­но­го рода, но по богат­ству его отец был ниже сред­ней зажи­точ­но­сти в Фивах. Тем не менее он очень тща­тель­но про­шел всю систе­му мест­но­го вос­пи­та­ния и, будучи еще юно­шей, он посе­щал Лиси­са, родом из Тарен­та, быв­ше­го после­до­ва­те­лем уче­ния Пифа­го­ра с Само­са. Гово­рят, во вре­мя вой­ны лакеде­мо­нян с ман­ти­ней­ца­ми Эпа­ми­нонд в чис­ле про­чих был послан из Фив на помощь лакеде­мо­ня­нам и во вре­мя бит­вы с край­ней опас­но­стью для себя спас Пело­пида, полу­чив­ше­го рану. [2] Впо­след­ст­вии Эпа­ми­нонд был послан в Спар­ту в каче­стве посла, когда лакеде­мо­няне пред­ло­жи­ли элли­нам при­нять так назы­вае­мый Антал­кидов мир. Здесь Аге­си­лай спро­сил Эпа­ми­нон­да — согла­сят­ся ли фиван­цы, чтобы бео­тий­ские горо­да, каж­дый за себя, дава­ли клят­ву о соблюде­нии мира? «Толь­ко тогда, — ска­зал Эпа­ми­нонд, — когда мы увидим, о спар­тан­цы, что и горо­да ваших пери­э­ков тоже при­но­сят клят­ву каж­дый сам за себя». [3] 2. Когда воз­го­ре­лась вой­на меж­ду лакеде­мо­ня­на­ми и фиван­ца­ми и лакеде­мо­няне дви­ну­лись про­тив Фив со всем сво­им вой­ском и с вой­ском сво­их союз­ни­ков, то Эпа­ми­нонд с частью вой­ска занял про­тив них обо­ро­ни­тель­ную пози­цию за озе­ром Кефи­сидой^[1], пола­гая, что пело­пон­нес­цы сде­ла­ют втор­же­ние с этой сто­ро­ны. Но спар­тан­ский царь Клеом­брот повер­нул на Амброс в Фокиде, и, уни­что­жив отряд фиван­цев, быв­ший под началь­ст­вом Хереи, кото­рый был постав­лен охра­нять этот про­ход, он про­шел эти тес­ни­ны и всту­пил в Бео­тию у Левктр. [4] Тут и само­му Клеом­броту и всем лакеде­мо­ня­нам было дано сле­дую­щее зна­ме­ние от бога. За спар­тан­ски­ми царя­ми во вре­мя похо­да сле­ду­ет ста­до мел­ко­го скота, как для жерт­во­при­но­ше­ний богам, так и для полу­че­ния счаст­ли­вых пред­зна­ме­но­ва­ний перед бит­вой. Вожа­ка­ми это­го ста­да овец явля­ют­ся козы; пас­ту­хи так и назы­ва­ют их катой­а­да­ми^[2] (ове­чьи­ми вожа­ка­ми). И вот вол­ки, ворвав­шись в это ста­до, овцам не при­чи­ни­ли ника­ко­го вреда, а этих коз-вожа­ков они разо­рва­ли. [5] 3. Гово­рят, что здесь на лакеде­мо­нян пало отмще­ние за доче­рей Скеда­са. Скедас жил око­ло Левктр с дву­мя дочерь­ми, Мол­пи­ей и Гип­по́. Они были уже взрос­лы­ми, когда лакеде­мо­няне, Фру­рар­хид и Пар­фе­ний, нару­шая вся­кий боже­ский закон, совер­ши­ли над ними наси­лие. Счи­тая для себя невы­но­си­мым такое гру­бое изде­ва­тель­ство, обе девуш­ки тот­час же пове­си­лись; Скедас ходил в Лакеде­мон, но не полу­чил там ника­ко­го удо­вле­тво­ре­ния и, вер­нув­шись в Левк­тры, покон­чил с собой. [6] Тогда Эпа­ми­нонд при­нес поми­наль­ные жерт­вы в честь Скеда­са и его доче­рей и, молясь, дал обет, что это сра­же­ние будет столь­ко же за спа­се­ние Фив, сколь­ко и отмще­ни­ем за их смерть. Мне­ния беотар­хов были не оди­на­ко­вы­ми; они очень рас­хо­ди­лись меж­ду собою. Эпа­ми­нонд, Мал­гид и Ксе­но­крат хоте­ли немед­лен­но всту­пить в бит­ву с лакеде­мо­ня­на­ми; напро­тив, Дамо­клид^[3], Дамо­фил и Симан­гел^[4] не согла­ша­лись на немед­лен­ное сра­же­ние, но пред­ла­га­ли сна­ча­ла уда­лить в Атти­ку жен и детей, гово­ря, что им надо при­гото­вить­ся к оса­де. [7] Так раз­лич­ны были мне­ния этих шести вое­на­чаль­ни­ков. Но когда седь­мой беотарх, кото­рый сто­ро­жил про­ход со сто­ро­ны Кифе­ро­на — имя ему было Бран­хил­лид^[5], — вер­нул­ся в лагерь и во вре­мя голо­со­ва­ния при­со­еди­нил­ся к мне­нию Эпа­ми­нон­да и его сото­ва­ри­щей, тогда все соглас­но реши­ли начать реши­тель­ный бой. [8] Эпа­ми­нонд отно­сил­ся с недо­ве­ри­ем к ряду бео­тий­ских горо­дов, но осо­бен­но к жите­лям Фес­пий. Боясь, как бы во вре­мя бит­вы они не изме­ни­ли, он раз­ре­шил желаю­щим уйти из лаге­ря домой. Фес­пий­цы уда­ли­лись все без исклю­че­ния, а из бео­тий­цев — те, кото­рые не сочув­ст­во­ва­ли фиван­цам. [9] 4. Когда нача­лась бит­ва, то тут союз­ни­ки лакеде­мо­нян, и рань­ше это­го не очень рас­по­ло­жен­ные к ним, явно выка­за­ли свою нена­висть к ним; они не жела­ли удер­жи­вать свои пози­ции и отсту­па­ли всюду, где на них насту­па­ли вра­ги. Но лакеде­мо­няне и фиван­цы оди­на­ко­во твер­до сто­я­ли друг про­тив дру­га: лакеде­мо­ня­нам помо­га­ла их преж­няя опыт­ность в воен­ном деле, а вме­сте с тем они сты­ди­лись погу­бить преж­нюю сла­ву Спар­ты; фиван­цы же созна­ва­ли, что они ведут борь­бу за оте­че­ство, за сво­их жен и детей. [10] Когда все началь­ни­ки лакеде­мо­нян, в том чис­ле и царь Клеом­брот, были уби­ты, то тут спар­тан­цы, хотя они и были в очень тяже­лом поло­же­нии, волей-нево­лей были вынуж­де­ны не сда­вать­ся: у лакеде­мо­нян счи­та­ет­ся вели­чай­шим позо­ром допу­стить, чтобы труп царя остал­ся в руках вра­гов.

[11] Победа, одер­жан­ная фиван­ца­ми, была самым заме­ча­тель­ным делом из всех побед, какие толь­ко элли­ны одер­жи­ва­ли над элли­на­ми. На сле­дую­щий день лакеде­мо­няне реши­ли похо­ро­нить сво­их мерт­вых и посла­ли с этим вест­ни­ка к фиван­цам. Зная, что лакеде­мо­няне обыч­но скры­ва­ют свои поте­ри, Эпа­ми­нонд ска­зал, что он раз­ре­ша­ет сна­ча­ла похо­ро­нить уби­тых союз­ни­ков, а после того, как они будут убра­ны, он поз­во­ля­ет лакеде­мо­ня­нам хоро­нить и сво­их. [12] Так как из союз­ни­ков у одних вооб­ще неко­го было хоро­нить, так как у них не было уби­тых, а дру­гих, как выяс­ни­лось, погиб­ших было очень мало, то лакеде­мо­няне ста­ли хоро­нить сво­их и, таким обра­зом, обна­ру­жи­лось, что уби­ты­ми были одни спар­тан­цы. У фиван­цев и бео­тий­цев, кото­рые оста­лись с ними, было уби­то 47 чело­век, а у одних толь­ко лакеде­мо­нян боль­ше чем тыся­ча.