«Из истории античного общества». Вып. 2. Горький, 1979 (гл. 39—46, 54—59).
«Из истории античного общества». Вып. 3. Горький, 1983 (гл. 1—10).
Перевод: В. М. Строгецкий
по изданию: Diodorus Siculus Bibliotheca historica rec. Fr. Vogel et Th. Fischer, vol. I—V, Lpz., 1888—1906.
Нумерация сносок заменена сквозной по тексту.
Альтернативный перевод приводится по изданию: Античный способ производства в источниках (Известия ГАИМК-78). Ленинград, 1933. Стр. 84.
OCR: Halgar Fenrirsson.
1. (1) Итак, предыдущая, десятая книга всего сочинения заканчивалась событиями года, предшествовавшего походу Ксеркса в Европу, и сообщением об имевших место обсуждениях на общем собрании эллинов в Коринфе возможности заключения союза с Гелоном1. В этой же книге, восполняя непрерывность истории, мы начнем с описания похода Ксеркса против эллинов и закончим годом, который предшествовал походу афинян на Кипр под руководством Кимона2. (2) В архонтство в Афинах Каллиада3 римляне избрали консулами Спурия Кассия и Прокла Вергиния Трикоста, а у элейцев была проведена 75 Олимпиада, на которой в беге победил Астил из Сиракуз4. При них царь Ксеркс выступил против эллинов, побуждаемый следующей причиной. (3) Перс Мардоний был двоюродным братом и шурином Ксеркса и благодаря знаниям и храбрости он пользовался у персов величайшим почетом. Преисполненный гордости и находясь в зрелом возрасте, он стремился стать предводителем большого войска; поэтому он убедил Ксеркса поработить эллинов, всегда враждебно настроенных против персов5. (4) Ксеркс же, согласившись с ним и желая всех эллинов изгнать из их отечества, отправил посольство к карфагенянам относительно совместных с ними военных действий и договорился с ними6, что он сам отправится в Элладу против живущих там эллинов, а карфагеняне в это же время, приготовив большие силы, вступят в войну с эллинами, живущими в Сицилии и Италии. (5) Итак, в соответствии с условиями договора карфагеняне, собрав большие средства, стали нанимать наемников из Италии, Лигурии, а также из Галатии и Иберии7, кроме того, во всей Ливии и в Карфагене они производили набор воинов среди граждан; занимаясь этими приготовлениями в течение трех лет, они наконец собрали более 300 тысяч пехоты и 200 кораблей.
2. (1) Ксеркс же, соревнуясь с карфагенянами в усердии, настолько превзошел их во всех приготовлениях, насколько превосходил карфагенян большим количеством народов, находившихся под его властью. Он начал строить корабли на всей подвластной ему территории: в Египте, Финикии, Кипре, кроме того, в Киликии, Памфилии, Писидии, а также в Ликии, Карии, Мисии, Троаде, в городах Геллеспонта, в Вифинии и Понте8. Подобно карфагенянам, занимаясь приготовлениями в течение трех лет, он снарядил более 1200 военных кораблей9. (2) Помог ему и отец Дарий, который перед смертью позаботился о приготовлении больших сил; и действительно, он, будучи побежден афинянами в битве при Марафоне, когда Датис был главнокомандующим, питал ненависть к победителям. Однако Дарий, намеревающийся уже выступать против эллинов, не смог осуществить свой замысел по причине смерти10, Ксеркс же в соответствии с планом отца и советом Мардония, как уже отмечалось, принял решение начать войну с эллинами. (3) Как только у него все было готово к походу, он приказал навархам собрать корабли в Киме и Фокее, сам же, набрав из всех сатрапий пехоту и конницу, выступил из Суз. После того как он прибыл в Сарды11, послал в Элладу вестников, приказав им являться во все города и требовать у эллинов землю и воду12. (4) Разделив войско, достаточное число людей он отправил, чтобы построить мост через Геллеспонт и прорыть канал через Афон на перешейке полуострова13. Таким образом, с одной стороны, он обеспечивал войску короткий и безопасный путь, с другой — надеялся, что величием дел прежде устрашит эллинов. Те, кого он послал для осуществления этих планов, быстро справились с работой благодаря множеству рабочих рук. (5) Эллины, узнав о численности персидских войск, послали в Фессалию 10 тысяч гоплитов с тем, чтобы занять проходы в Темпейской долине; лакедемонянами командовал Эвенет, афинянами — Фемистокл14. Отправив в города посольства, они призывали прислать войска для совместной защиты проходов; ведь они добивались, чтобы все эллинские города приняли участие в оборонительных мероприятиях, и стремились организовать общеэллинскую войну против персов. (6) Когда большинство фессалийцев и других эллинов, расположенных поблизости от проходов, предоставили землю и воду прибывшим послам от Ксеркса, они, отказавшись от намерения организовать оборону в Темпейской долине, возвратились домой15.
3. (1) Полезно выделить среди эллинов тех, которые выступили на стороне персов, чтобы, подвергнув их осуждению, удержать таким образом других от предательства дела общей свободы. (2) Итак, эпианы, долопы, жители Мелиды16, перрабы и уроженцы Магнезии выступали вместе с варварами еще тогда, когда войско эллинов находилось в Темпейской долине после того, как оно удалилось оттуда, жители Ахайи Фтиотидской, Локриды, Фессалии и большая часть беотийцев также перешли на сторону варваров17. (3) Участники совещания на Истме18 постановили в случае победы, обложить десятиной в пользу богов тех эллинов, которые добровольно воевали на стороне персов19, к другим же, сохраняющим нейтралитет, отправить посольство, призывая их вместе сражаться за общую свободу. (4) Из этих последних одни добровольно избрали союз, другие свой выбор оттягивали на длительное время, заботясь лишь о собственной безопасности и выжидая, чем кончится война;20 аргивяне, отправившие послов на общее собрание, обещали присоединиться к союзу, если им будет уступлена часть гегемонии. (5) Сюнедры им ясно ответили, что если они считают более ужасным иметь в качестве стратега эллина, чем деспота варвара, то лучше пусть сохраняют нейтралитет, если же стремятся получить гегемонию над эллинами, то следует добиваться такой славы, совершив достойные поступки21. После этого, когда послы Ксеркса прибыли в Элладу и требовали землю и воду, все города22 своими ответами продемонстрировали заботу об общей свободе. (6) Ксеркс же, узнав, что мост через Геллеспонт построен и что канал через Афон прорыт23, выступил из Сард в направлении Геллеспонта; и как только он пришел в Абидос24, по мосту переправил войско в Европу. Двигаясь по территории Фракии, он включал в свое войско многих воинов: как фракийцев, так и из числа эллинов, живущих с ними по соседству. (7) Когда же он прибыл в город, называемый Дориск25, сюда вызвал флот с тем, чтобы армия и флот были собраны в одном месте. Он произвел смотр всего войска, пехоты в нем насчитывалось более 800 тысяч, а всех военных кораблей было более 1200, из которых эллинских — 320, причем основную массу людей для службы на флоте доставили эллины, а корабли — царь, все остальные корабли были варварскими; и из них египтяне доставили 200, финикийцы — 300, киликийцы — 80, памфилийцы — 40, ликийцы — столько же, кроме того, карийцы — 80 и киприоты — 150. (8) Из эллинов дорийцы, которые живут у границ Карии, вместе с жителями Родоса и Коса послали 40 кораблей, ионийцы вместе с жителями Хиоса и Самоса — 100, эолийцы вместе с жителями Лесбоса и Тенедоса — 40, жители Геллеспонта вместе с теми, которые живут у Понта, — 80, островитяне же — 50; ведь царь уже давно подчинил острова между Кианеями, Триопием и Сунием26. (9) Итак, столько насчитывалось триер, судов же для перевозки конницы было 850, тридцативесельных (триаконтер) кораблей — три тысячи27. Итак, Ксеркс, занятый смотром сил, находился в Дориске.
4. (1) Когда сюнедры эллинов получили известие, что войска персов находятся недалеко, было решено быстро отправить флот к Артемисию на Эвбее, так как они рассматривали это место как наиболее удобное для сражения с врагами, а в Фермопилы послать достаточное количество гоплитов, чтобы они, заблаговременно заняв узкий проход, помешали проникновению варваров в Элладу;28 ведь таким образом они надеялись удержать тех, кто выступал на стороне эллинов, и по мере возможности защитить союзников. (2) Всем флотом командовал лакедемонянин Эврибиад, а спартанский царь Леонид, гордясь своей храбростью и искусством стратега, командовал теми, кто был послан в Фермопилы29. Приняв командование, он повелел следовать за ним в поход только 1000 человекам30. (3) Хотя эфоры убеждали его, что слишком небольшой отряд ведет против столь большого числа персов и заставляли взять больше воинов, он ответил им на тайном заседании, что этого количества воинов действительно немного для того, чтобы помешать варварам овладеть проходами, однако для дела, ради которого они теперь идут, их достаточно много. (4) Так как ответ оказался загадочным и неясным, его спросили: разве он намеревается вести воинов на какое-либо ничтожное дело. Леонид ответил, что формально он ведет воинов для защиты проходов, на деле же, чтобы умереть за общую свободу эллинов. Поэтому, если отправится 1000 воинов, они прославят Спарту, хотя сами погибнут; если же все лакедемоняне выступят в поход, это совершенно погубит Спарту; ведь никто из них не дерзнет обратиться в бегство, чтобы спасти свою жизнь31. (5) Итак, лакедемонян было 1000 человек и вместе с ними 300 спартиатов, других же эллинов, которые вместе с этими отправились к Фермопилам, насчитывалось 3 тысячи. (6) Таким образом, Леонид вместе с 4 тысячами воинов выступил к Фермопилам, а локрийцы, живущие недалеко от проходов, дали землю и воду персам и обещали им заранее занять проходы; однако, как только они узнали, что Леонид прибыл в Фермопилы, передумали и перешли к эллинам32. (7) Пришли же в Фермопилы 1000 локрийцев, столько же жителей Мелиды и немногим менее 1000 фокийцев, также прибыло около 400 фиванцев, представителей одной из соперничающих группировок, поскольку жители Фив расходились друг с другом во мнениях относительно союза с персами33. Таково было количество эллинов, собравшихся вместе с Леонидом в Фермопилах в ожидании прибытия персов.
5. (1) Ксеркс же после смотра сил тотчас выступил вперед вместе со всем войском и вплоть до города Аканфа34 весь флот плыл вдоль побережья параллельно продвигающейся пехоте, а отсюда через прорытый канал он быстро и безопасно переправился в другое море. (2) Когда Ксеркс прибыл в Малийский залив35, то узнал, что враги заняли проходы. Поэтому, предоставив отдых войску, сюда призвал союзников из Европы немногим менее 200 тысяч, так что всего он имел воинов не меньше одного миллиона, помимо морских сил36. (3) Вся масса тех, кто нес службу на военных кораблях, и тех, кто занимался доставкой продовольствия и другими приготовлениями, была не менее той, о которой уже упоминалось, поэтому неудивительно то, что рассказывают о множестве собранных Ксерксом людей; ведь утверждают, что вечно текущие реки истощились вследствие постоянного пребывания на одном месте огромной массы народа, а моря были полностью покрыты парусами кораблей. Итак, сообщают, что Ксеркс собрал самое большое войско из тех, что передает история. (4) После того как персы расположились лагерем у реки Сперхей37, Ксеркс послал вестников в Фермопилы, чтобы узнать, каковы планы эллинов в отношении войны против него; он также поручил передать эллинам, что царь Ксеркс приказывает всем сложить оружие, не подвергаясь опасности, удалиться на родину и стать союзниками персов, и тем эллинам, которые примут его условия, он пообещал дать земли больше и лучше той, которую они теперь имеют. (5) Эллины во главе с Леонидом, выслушав вестников царя, ответили, что они и союзниками царю будут более полезны с оружием и, вынужденные воевать, с оружием будут более доблестно сражаться за свободу; что же касается земли, которую царь обещает дать, то на это ответили, что у эллинов есть отцовский обычай — не трусостью, но доблестью приобретать землю38.
6. (1) Царь, услышав от вестников ответы эллинов, призвал спартанца Демарата, бежавшего к нему из Спарты, и, насмехаясь над ответами, спросил лаконца: «Побегут ли эллины быстрее моих коней или осмелятся противостоять столь могущественным силам?» (2) Говорят, что Демарат ответил таким образом: «Как будто ты сам не знаешь храбрости эллинов, ведь восставших варваров ты покоряешь эллинскими силами; поэтому не думай, что те, кто лучше персов защищает твою власть, окажутся менее опасными для персов, сражаясь за свою свободу»39. Ксеркс же, улыбнувшись, предложил ему следовать за ним, чтобы он увидел бегущих лакедемонян. (3) Взяв войско, он прибыл к эллинам в Фермопилы, поставив впереди всех народов мидийцев — либо потому, что предпочитал их за храбрость, либо желая всех погубить; ведь у мидийцев еще сохранялось некоторое высокомерие, так как они недавно лишились гегемонии, которую имели их предки. (4) Он напомнил мидийцам, что в Марафонском сражении погибли их братья и сыновья, полагая, что они с большим усердием будут мстить эллинам. Итак, мидийцы, построенные таким образом, бросились на защитников Фермопил; Леонид же, хорошо подготовившись, повел эллинов к наиболее узкой части прохода40.
7. (1) Когда началась жестокая битва и в то время как варвары имели свидетелем их доблести самого царя, а эллины, призываемые Леонидом к сражению, помнили о свободе, те и другие с удивительной стойкостью переносили опасность. (2) Так как сражение было вблизи и удары наносились вручную и поскольку образовалась плотная толпа борющихся, то в течение долгого времени битва шла с переменным успехом. Поскольку эллины превосходили варваров доблестью и размером щитов, мидийцы наконец подались назад, ибо многие из них пали на поле боя и немало было раненых. Тогда в битву вступили поставленные вслед за мидийцами кисийцы и саки, отобранные за доблесть, и хотя свежие силы вступили в сражение с уставшими, тем не менее и они недолго смогли выдержать бой и, погибая под ударами воинов Леонида, вынуждены были отступить. (3) Ведь, пользуясь небольшими и легкими щитами, варвары имели преимущество на открытой местности, так как были очень подвижны, а в узком месте они не могли легко поражать врагов, тесно стоявших возле друг друга и большими щитами прикрывавших все тело, сами же из-за легкости оборонительного вооружения, ослабленные частыми ранениями, погибали. (4) Наконец, Ксеркс, видя, что вся территория перед проходом усеяна трупами и что варвары не могут преодолеть мужество эллинов, послал отборнейших из персов, так называемых бессмертных и вследствие доблести занимающих первое место среди воинов, участвующих в походе. Когда же и они после короткого боя побежали, тогда с наступлением ночи он прекратил сражение, так как у варваров погибло множество, у эллинов же пали немногие41.
8. (1) На следующий день Ксеркс, поскольку битва завершилась вопреки его ожиданиям, из всех народов выбрал тех, которые благодаря своей храбрости и мужеству считались первыми, и после долгих увещаний объявил им, что прорвавшимся через проход даст достойные дары, а те, которые побегут, будут преданы смерти. (2) Когда они огромной толпой и с силой нагрянули на эллинов, воины во главе с Леонидом, сомкнув ряды и сделав нечто подобное стене, ожесточенно сражались в рукопашном бою. Они настолько превосходили устремлениями, что не соглашались, чтобы в соответствии с обычаем пришедшие им на смену вступили в битву, но, непрерывно сопротивляясь, погубили многих из отборных варваров (3) Весь день они были заняты тем, что состязались друг с другом, стойко преодолевая опасности; ведь ветераны превосходили юношей зрелостью42, молодые же воины стяжали опыт и славу старших. Когда, наконец, побежали и отборные воины, те, которые занимали позицию позади варваров, сомкнувшись, не позволяли им отступать, поэтому они вынуждены были снова возвращаться и вступать в сражение43. (4) Когда царь стал сомневаться и считал, что никто уже не пойдет в бой, прибыл к нему какой-то трахиниец из местных жителей, хорошо знающий эту гористую местность. Придя к Ксерксу, он обещал провести персов по узкой и обрывистой тропе и говорил, что те, кто за ним последуют, окажутся в тылу эллинов, во главе с Леонидом удерживающих проход, и, таким образом окружив их со всех сторон, легко уничтожат. (5) Царь обрадовался и, наградив дарами трахинийца, послал вместе с ним ночью двадцатитысячный отряд44. У персов же был некто по имени Тирастиад, родом из Кимы, человек честный и благородного образа мыслей, который, убежав ночью из персидского лагеря, прибыл к Леониду и рассказал ему все о трахинийце45.
9. (1) Услышав об этом, эллины среди ночи сошлись на собрание и стали совещаться о надвигающихся опасностях. Некоторые говорили, что нужно тотчас, оставив проходы, спасаться у союзников, ибо тем, кто останется здесь, нет надежды на спасение; Леонид же, царь лакедемонян, будучи по своей природе честолюбивым и стремясь снискать себе и спартанцам большую славу, приказал, чтобы все другие эллины удалились и сохранили себя для будущих сражений, в которых бы они участвовали совместно с эллинами, а самим лакедемонянам он сказал, что следует остаться и охрану проходов не покидать; ведь подобает, чтобы предводители Эллады, сражаясь ради высшей славы, с готовностью отдали жизнь. (2) Итак, все прочие тотчас удалились, а Леонид вместе с гражданами совершил героический и необыкновенный поступок; хотя лакедемонян было немного, ибо Леонид удержал одних только феспийцев, и всех воинов имел не более 500, тем не менее он был готов принять смерть за Элладу46. (3) После того как персы вместе с трахинийцем, обойдя неприступные проходы, внезапно окружили воинов Леонида, эллины, потеряв надежду на спасение и предпочитая сохранить о себе славу, единогласно стали просить своего предводителя вести их на врагов раньше, чем персы узнают, что обходной маневр удался. (4) Леонид же, похвалив готовность своих воинов, приказал им наскоро позавтракать, поскольку мол, пообедают они уже в Аиде, после чего и сам в соответствии с этим распоряжением подкрепился, потому что считал, что благодаря этому они смогут долгое время быть сильными и стойко переносить опасности. Когда же они, быстро приняв еду, все были готовы, он приказал воинам ворваться в персидский лагерь, убивать всех, кто попадется, и пробиваться к палатке царя.
10. (1) Итак, они в соответствии с приказом сомкнутым строем еще ночью во главе с Леонидом напали на лагерь персов; варвары же в результате внезапного нападения и незнания в большом замешательстве беспорядочно выбегали из палаток и, полагая, что те, кто отправились вместе с трахинийцем, погибли и все эллинское войско обрушилось на них, были охвачены страхом. (2) Поэтому-то многие были убиты воинами Леонида, а еще больше погибло скорее от своих, чем от врагов, из-за незнания обстановки. Ведь ночь не позволяла установить истину, а замешательство, охватившее войско, как и следует в этом случае, принесло ужасное кровопролитие; убивали друг друга, так как обстоятельства не давали возможности осмотреться, тем более что не было ни указаний начальника, ни условий, чтобы спросить о пароле, и вообще не было твердости мысли. (3) Итак, если бы царь оставался в палатке, легко был бы убит эллинами, и тогда вся война быстро подошла бы к концу; однако Ксеркс выскочил из палатки, как только возник шум, а эллины, ворвавшись в нее, убили почти всех, кого там застали. (4) Так как была ночь, они, естественно, бродили по всему лагерю в поисках Ксеркса; с наступлением же дня истинное положение дел обнаружилось, и персы, увидев незначительное число эллинов, отнеслись к ним с презрением, тем не менее прямо на них они не нападали, боясь их мужества, но, окружая их с флангов и с тыла и отовсюду стреляя из лука и бросая дротики, всех убили. Итак, все те, которые вместе с Леонидом защищали проходы в Фермопилах, погибли таким образом47.
(…)
39. (1) В Элладе афиняне после победы при Платеях детей и женщин из Трезена и Саламина возвратили в Афины и тотчас стали обносить город стеной и делали все необходимое для укрепления его безопасности48. (2) Лакедемоняне, будучи свидетелями того, что афиняне в морских сражениях снискали себе огромную славу, подозрительно относились к росту их могущества и пытались помешать им строить стены49. (3) Итак, они тотчас отправили в Афины послов, которые должны были убедить афинян в настоящий момент не строить стены вокруг города, чтобы не принести несчастья эллинам. Ведь если Ксеркс, говорили они, снова появится с более многочисленными войсками, чем прежде, — он получит за пределами Пелопоннеса укрепленные города, пользуясь которыми, легко покорит эллинов50. Не убедив их, послы, подойдя к строителям, приказали как можно быстрее прекратить работу51. (4) Когда афиняне недоумевали, что нужно делать, Фемистокл, пользующийся тогда у них большим влиянием, советовал сохранять спокойствие, ибо, если они будут сопротивляться, лакедемоняне вместе с пелопоннесскими войсками легко помешают им укреплять город. (5) В совете однако тайно сказал, что сам вместе с некоторыми другими отправится в качестве посла в Лакедемон, чтобы дать отчет лакедемонянам о строительстве. Архонтам же приказал, когда из Лакедемона прибудет посольство в Афины, задерживать его до тех пор, пока сам из Лакедемона не возвратится. В течение всего этого времени требовал общими усилиями укреплять город и, таким образом, считал, что они выполнят свое намерение52.
40. (1) Послушав Фемистокла и отправив его во главе посольства в Спарту, афиняне с большим подъемом стали возводить стены, не щадя ни зданий, ни гробниц. Работой были охвачены и женщины, и дети, и вообще всякий чужеземец и раб, причем никто не уступал друг другу в усердии53. (2) Когда дела удивительно быстро подвигались к концу по причине множества рабочих рук и всеобщего усердия, Фемистокл, вызванный эфорами и подвергнувшийся упрекам из-за того, что афиняне продолжали возводить укрепления, отрицал существование стен и призывал эфоров не верить пустым слухам, но отправить в Афины наиболее заслуживающих доверия послов, и тогда, благодаря им, узнают истину. Себя же вместе с остальными членами посольства передал как заложников. (3) Лакедемоняне, поверив ему, членов посольства во главе с Фемистоклом посадили под стражу, в Афины же послали самых знаменитых наблюдателей, которым было приказано разузнать все необходимое. Когда прошло время, и афиняне успели соорудить стену на достаточную высоту, прибывших в Афины лакедемонских послов, высказывающих в их адрес угрозы и оскорбления, они арестовали, заявив, что отпустят лишь тогда, когда лакедемоняне освободят Фемистокла и остальных членов афинского посольства. (4) Таким образом, побежденные хитростью лаконцы вынуждены были освободить афинское посольство, чтобы вернуть свое. Фемистокл же с помощью такой стратегемы, быстро и безопасно укрепив родной город, добился выдающейся славы у граждан54.
41. (1) Когда этот год закончился, в Афинах архонтом стал Адимант, а в Риме консулами были избраны М. Фабий Вибулан и Луций Валерий Публий55. В это время Фемистокл, благодаря искусному руководству и проницательности, получил известность не только у граждан, но и во всей Элладе. (2) Поэтому-то, воодушевленный славой, он вынашивал еще более грандиозные замыслы, предусматривающие укрепление гегемонии его родного города. Поскольку Пирей в то время еще не был гаванью, а в качестве стоянки для судов афиняне пользовались так называемым Фалериком56, и так как эта стоянка была слишком маленькой, Фемистокл решил построить порт в Пирее, который, как он считал, без больших затрат может стать прекраснейшей и величайшей гаванью в Элладе. (3) Итак, он надеялся, присоединив Пирей к Афинам, сделать город способным бороться за господство на море. Ведь Афины владели тогда большим числом триер, имели опыт ведения морских сражений и прославились благодаря достигнутым в них победам. (4) Вместе с тем он полагал, что ионийцы по причине родства поддержат афинян и с их помощью освободят и других эллинов в Азии, которых можно будет благодеяниями склонить на свою сторону. Жители всех островов с готовностью к ним присоединятся, будучи напуганы величием морских сил афинян, которые могут принести как разрушение, так и помощь. (5) При этом он видел, что лакедемоняне располагают хорошо подготовленными сухопутными силами, сражаться же на море они совершенно неспособны57.
42. (1) Обдумав все это, Фемистокл решил не говорить открыто о планах, точно зная, что лакедемоняне будут всячески препятствовать их осуществлению. Поэтому, выступив на собрании перед гражданами, сказал, что желает стать для городя советником и руководителем больших и полезных дел. Однако более ясно охарактеризовать их отказался, считая, что об этих планах подобает знать лишь немногим из людей. Поэтому он просил демос избрать двух человек, которым афиняне оказывают наибольшее доверие, и поручить им познакомиться с существом дела. (2) Когда граждане согласились с ним, демос избрал двух человек — Аристида и Ксантиппа, отдав им предпочтение не только по причине их доблести, но и потому, что были соперниками Фемистокла в славе и первенстве и из-за этого относились к нему недоброжелательно. (3) Они, услышав лично от Фемистокла о его замысле, объявили народу, что сказанное им принесло бы городу многие выгоды и могущество. (4) Так как народ восхищался этим человеком и вместе с тем боялся, как бы он с помощью таких и столь великих замыслов не установил тиранию, то требовал, чтобы он ясно рассказал о своих планах. Фемистокл же снова сказал, что не принесет пользы народу открытое разъяснение его планов. (5) Когда народ еще больше был изумлен могуществом и благоразумием этого человека, то было постановлено, чтобы он тайно изложил свои мысли в совете, и если совет решил бы, что то, о чем он говорит, необходимо и полезно, то пусть бы тогда посоветовал, как осуществить его замысел. (6) Поэтому, когда эти дела стали известны совету в деталях и он постановил, что сказанное Фемистоклом необходимо и полезно для города и, наконец, после того, как демос вместе с советом пришли к единому мнению, он получил право делать то, что желает. Каждый покидал народное собрание, восхищаясь доблестью этого человека и вместе с тем будучи взволнованным и напряженно ожидающим осуществления его плана58.
43. (1) Фемистокл, получив право на осуществление своих замыслов и имея все необходимое для начала строительства, снова решил перехитрить лакедемонян. Он знал наверняка, что, как и в случае укрепления города стеной, лакедемоняне старались помешать, так и при сооружении гавани они, попытаются воспрепятствовать афинянам в осуществлении их намерения. (2) Фемистокл решил отправить в Спарту послов, которые должны были объяснить, насколько полезно с точки зрения общеэллинских интересов иметь крупную гавань ввиду предстоящего похода персов. Таким образом, притупив подозрительность лакедемонян и отразив их попытку помешать осуществлению его планов59, сам взялся за дело и, благодаря ревностному труду, строительство гавани было закончено в удивительно короткий срок60.
Итак, афиняне занимались осуществлением этих планов61.
44. (1) Лакедемоняне, назначив Павсания, который командовал войсками в битве при Платеях, навархом, приказали ему освободить эллинские города, в которых еще стояли варварские гарнизоны62. (2) Он, взяв 50 триер из Пелопоннеса63, 30 триер, присланных афинянами под командованием Аристида64, сначала поплыл на Кипр и освободил те города, которые еще находились под контролем персов. (3) После этого, отправившись в Геллеспонт, он захватил Византий, управляемый персами, и одних из варваров истребив, других изгнав, освободил город. Взяв в плен в Византии многих знатных персов, он передал их под стражу Гонгилу из Эретрии: на словах — для осуществления казни, на деле же — для возвращения их Ксерксу. Он так поступил, потому что находился в тайной дружбе с царем и намеревался взять в жены дочь Ксеркса, чтобы предать Элладу. (4) Посредником же во взаимоотношениях Павсания с царем был персидский стратег Артабаз. Он тайно доставил Павсанию много денег, чтобы с их помощью подкупить склонных на это эллинов65. Это обнаружилось, и Павсаний был наказан следующим образом. (5) Поскольку он подражал персидской роскоши и относился к подчиненным как тиран66, все страдали от этого, и особенно те из эллинов, которые были назначены в качестве командиров. (6) Поэтому, когда в самом войске, а также в отдельных общинах и в городах люди встречались друг с другом и жаловались на гнет Павсания, пелопоннесцы, оставив его, поплыли на родину и отправляли в Спарту посольства с обвинениями в его адрес. Аристид же, афинянин, умело используя обстоятельство, устраивал в городах совещания и благодаря личным связям склонил их на сторону афинян67. Еще более афинянам помог случай.
45. (1) Павсаний заботился о том, чтобы те, которые доставляли от него письма к царю, не возвращались обратно и не смогли разоблачить его тайну. По этой причине, поскольку получатель писем уничтожал вестников, никто из них не возвращался живым. (2) Поразмыслив об этом, некий письменосец распечатал письма и, узнав истину, а именно то, что касалось убийства доставителей грамот, передал письма эфорам. (3) Поскольку они не поверили, так как письма он передал им распечатанными, и требовали более серьезного доказательства, почтальон пообещал им, что в качестве улики представит собственное признание Павсания. (4) Поэтому, отправившись в Тенар и войдя в храм Посейдона, он поставил палатку с двумя комнатами, куда пригласил эфоров и других спартиатов. Когда явился Павсаний и спросил его о причине приглашения, почтальон стал порицать его за то, что он требовал в письме его убийства. (5) После того, как Павсаний признался, раскаялся, просил прощение, умоляя его хранить тайну и обещая ему за это щедрые дары, они разошлись. Эфоры и те, которые были с ними, в точности узнав истину, тогда хранили молчание. Позже, когда лакедемоняне оказали поддержку эфорам, Павсаний, предчувствуя беду и желая ее предупредить, бежал в храм Афины Меднодомной. (6) В то время, как лакедемоняне были в затруднении, наказывать ли нашедшего убежище в храме богини, говорят, что мать Павсания, подойдя к святилищу и ни слова не говоря, взяла кирпич и положила его у входа в храм. (7) Сделав это, она вернулась к себе домой. Лакедемоняне, следуя решению матери, замуровали вход, и, таким образом, Павсаний умер от голода. Итак, решено было тело умершего передать для погребения родственникам. (8) Божество же разгневалось из-за умерщвления в храме ищущего спасение, поэтому, когда лакедемоняне по какому-то другому поводу в Дельфах вопрошали оракула, бог дал прорицание, требуя возвратить богине умоляющего о защите. (9) Спартиаты же, считав, что прорицание неосуществимо, в течение долгого времени были в недоумении, не зная, каким образом исполнить повеление бога. Тем не менее, посоветовавшись, наконец, приняли решение приготовить две медных статуи Павсания и посвятили в храм Афины68.
46. (1) Мы, имея обыкновение возвеличивать доблесть благородных мужей похвальными речами и высказывать соответствующие упреки в адрес тех, кто поступает дурно, не оставим зло и предательство Павсания без осуждения. (2) Ведь кто не удивился бы безумию того человека, который, став благодетелем Эллады, одержав победу в битве при Платеях и совершив много других похвальных дел, не только не сохранил заслуженный авторитет, но, полюбив богатство и роскошь персов, опозорил некогда благородное имя? (3) Гордясь успехами, он впал в высокомерие и, возненавидев лаконский образ жизни, стал подражать персам в роскоши и распущенности, хотя он менее всего должен был следовать обычаям варваров, потому что не от других слышал, но сам испытал на опыте, насколько отеческий образ жизни по причине своего нравственного превосходства отличается от распущенности персов. (4) Однако не только сам в результате собственного порока понес достойное наказание, но и для граждан стал виновником потери господства на море69. Напротив же, деятельность Аристида по отношению к союзникам благодаря мягкому обхождению с подчиненными и честности привела к тому, что они все как бы единым порывом склонились в пользу афинян70. (5) Поэтому-то с посланными из Спарты руководителями71 афиняне уже более не считались, но, восхищаясь Аристидом и во всем ему с готовностью подчиняясь, они без всякой борьбы захватили господство на море.
(…)
54. (1) В архонтство в Афинах Праксиерга, в Риме консулами стали Авл Вергиний Трикост и Гай Сервилий Структ. В это время элейцы, живущие в многочисленных и маленьких селениях, объединились в один город, который они назвали Элидой72. (2) Лакедемоняне, видя, что Спарта потеряла могущество из-за предательства стратега Павсания, а афиняне пользуются уважением, потому что у них ни один гражданин не был обвинен в предательстве, решили выдвинуть подобного рода обвинения против афинян73. (3) Поэтому, поскольку Фемистокл у них был в почете и славился своей доблестью, лакедемоняне обвинили его в предательстве дела эллинов, утверждая, что он был большим другом Павсания и вместе с ним сообща замышлял предать Элладу Ксерксу74. (4) Лакедемоняне вступили в контакт с врагами Фемистокла, подстрекая их к обвинению, и дали им деньги, убеждая в том, что Павсаний, решив предать Элладу, сообщил о своем замысле Фемистоклу и предложил разделить с ним его намерение. Фемистокл же не принял предложение, но и не посчитал нужным разорвать дружбу с этим человеком75. (5) Тем не менее, хотя враги Фемистокла выступили с обвинениями против него, он тогда избежал осуждения. Потому-то сначала после оправдания пользовался у афинян, огромным авторитетом, так как граждане очень уважали его за совершенные деяния. Затем, одни, боясь его возвышения, другие, завидуя его славе, забыли о его благодеяниях и стремились умалить его влияние и благородство76.
55. (1) Сперва его изгнали из города, применив к нему так называемый остракизм, который был введен в Афинах после освобождения города от тирании Писистратидов. Сущность этого закона заключалась в следующем77. (2) Каждый из граждан на черепке писал имя того человека, которого считал более всего способным свергнуть демократию. Тот, кто получал наибольшее количество черепков, должен был покинуть родину и уйти в изгнание на пять лет78. (3) Афиняне решили принять этот закон не для того, чтобы наказать зло, но чтобы ослабить с помощью изгнания влияние тех, кто пользовался огромной властью. Итак, Фемистокл, указанным способом подвергшийся остракизму, бежал из Афин в Аргос79. (4) Лакедемоняне, узнав об этом и стремясь воспользоваться удобным моментом, чтобы погубить Фемистокла, снова отправили в Афины посольство, обвиняя Фемистокла в том, что он вместе с Павсанием был соучастником предательства эллинов. Они также утверждали, что приговор за все преступления, совершенные против Эллады, нужно выносить не отдельно в Афинах, но на общем собрании эллинов, которое обычно созывалось в это время80. (5) Фемистокл, видя, что лакедемоняне стремятся опозорить город афинян и ослабить его, а афиняне со своей стороны желают опровергнуть выдвигаемое обвинение, полагал, что его выдадут общему собранию. (6) Что касается суда, то он чувствовал, что суд будет несправедливым, но угодным лакедемонянам. На это указывали многие факты, в том числе и решение, принятое в отношении афинян и жителей Эгины, когда выбирали лучших из эллинов. Ведь организаторы собрания так враждебно были настроены к афинянам, что не признали их лучшими среди других эллинов, несмотря на то, что они доставили больше триер, чем все участники сражения. (7) Поэтому Фемистокл не верил сюнедрам. Тем более, что лакедемоняне использовали его предыдущее оправдание в Афинах как повод для нового обвинения против него. (8) Тогда Фемистокл, защищаясь, признавал, что Павсаний посылал к нему письма, предлагая быть соучастником предательства, и, пользуясь таким важнейшим доказательством, утверждал, что Павсаний не призывал бы его, если бы с его стороны не было возражений81.
56. (1) Поэтому, как мы уже отметили82, он бежал из Аргоса к Адмету, царю молоссов83, и, прибегнув к алтарю, стал просить его об убежище. Царь сперва его ласково принял, советовал не падать духом и вообще обещал позаботиться о его безопасности. (2) Однако когда лакедемоняне, отправив к Адмету посольство, состоящее из знатнейших спартиатов, потребовали выдачи Фемистокла, называя его предателем и разрушителем всей Эллады, и, кроме того, говорили, что вместе со всеми эллинами объявят Адмету войну, если он не выдаст его, тогда царь, боясь угроз, но имея чувство сострадания к просителю и желая избежать позора его выдачи, убеждал Фемистокла как можно скорее тайно бежать от лакедемонян и дал ему много золота, необходимого в изгнании84. (3) Фемистокл, отовсюду гонимый, приняв золото, ночью покинул территорию молоссов после того, как царь ему все приготовил для побега. Повстречав двух юношей из рода линкестов, занимающихся делами торговли и поэтому знающих хорошо дорогу, вместе с ними бежал. (4) Совершая путь ночью, он скрывался от лакедемонян. Пользуясь расположением юношей, которые помогли ему преодолеть всякие невзгоды, он, наконец, достиг Азии85. Здесь, имея частного гостеприимна по имени Лиситид, известного своей славой и богатством, нашел у него убежище. (5) Лиситид же был другом царя Ксеркса и во время его прихода дал угощение всему войску персов. Поэтому, находясь в близких отношениях с царем и желая спасти Фемистокла из сострадания к нему, пообещал все уладить. (6) Так как Фемистокл настаивал, чтобы его ввели к Ксерксу, то Лиситид сперва возражал, убеждая его, что он понесет наказание от персов за совершенные дела. После этого, находя полезным прибытие Фемистокла к персидскому царю, уступил ему и необычно и безопасно препроводил его в Персию. (7) Был у персов обычай, чтобы тот, кто ведет наложницу к царю, доставлял ее в закрытой коляске, и никто из встречных не имел права разузнавать или выяснять ее внешность. Этим удачно воспользовался Лиситид для выполнения своего замысла. (8) Приготовив роскошную коляску, украшенную дорогими коврами, он посадил в нее Фемистокла и в безопасности доставил к царю86. Соблюдая осторожность, взял у царя заверение не поступать несправедливо с этим человеком. Когда Фемистокл был введен к царю и тот, дав ему слово, понял из его речи, что он не совершил ничего несправедливого, поэтому освободил Фемистокла от наказания87.
57. (1) Казалось, Фемистокл уже получил удивительное опасение из рук врага, как вдруг снова оказался еще в большей опасности, вызванной следующей причиной. Мандана, дочь Дария, убившего магов, была родной сестрой Ксеркса и очень влиятельной у персов. (2) Она потеряла всех своих сыновей в то время, когда Фемистокл разгромил персидский флот в сражении при Саламине и тяжело переносила утрату детей. Поэтому тяжесть ее горя у многих персов вызывала к ней сочувствие. (3) Узнав о прибытии Фемистокла, она пришла во дворец, одетая в траурные одежды, и со слезами на глазах стала упрашивать брата покарать Фемистокла. Поскольку он оставил ее просьбу без ответа, она обратилась к наиболее знатным из персов и весь народ в целом побуждала отомстить Фемистоклу. (4) Когда толпа собралась у дворца и с криком требовала казни Фемистокла, царь ответил, что назначит суд из наиболее знатных персов, который и вынесет окончательное решение. (5) После того, как все согласились и было дано достаточно времени для подготовки суда, Фемистокл выучив персидский язык и воспользовавшись им для защиты, был оправдан88. (6) Царь, чрезвычайно обрадованный спасению Фемистокла, почтил его большими дарами. Он дал ему в жены персиянку; отличавшуюся красотой и благородством и славящуюся своей добродетелью. Предоставил ему много слуг, различные кубки и другое богатство как для повседневного употребления, так и для роскоши. Подарил также ему три города, необходимых для жизни и развлечений: Магнезию на реке Меандр, — величайший из городов в Азии, богатый хлебом, — на хлеб; Миунт — на приправу, так как море около него изобиловало рыбой, и, наконец, Лампсак с прилегающей к нему обширной территорией, засаженной виноградниками — на вино89.
58. (1) Итак, Фемистокл, освободившись от страха, который ему внушали эллины, неожиданно изгнанный теми, кого он более всего облагодетельствовал и, получив покровительство у тех, кому принес неисчислимые страдания, провел в этих городах всю оставшуюся жизнь, владея для своего удовольствия всеми благами. Умер он в Магнезии, где еще теперь сохранился замечательный и достойный упоминания памятник90. (2) Некоторые из источников говорят, что Ксеркс, стремясь снова выступить в поход против Эллады, приглашал Фемистокла быть командующим. Фемистокл же, согласившись, взял у царя клятвенное заверение, что без него он не выступит против Эллады. (3) Когда был принесен в жертву бык и даны клятвы, Фемистокл выпил килик, наполненный кровью, и тотчас умер. Итак, как они утверждают, Ксеркс, отказался от своего замысла. Фемистокл же своей смертью дал прекраснейшее доказательство того, что он с честью поступал, как подобает гражданину, во всех делах, касающихся эллинов91. (4) Таким образом, мы подошли к концу жизни величайшего среди эллинов мужа, о котором многие спорят, сам ли он, поступив несправедливо по отношению к родному городу и другим эллинам, бежал в Персию или, напротив, афиняне и остальные эллины, облагодетельствованные Фемистоклом, предав забвению величие его деяний, поступили несправедливо со своим благодетелем, подвергнув его крайним опасностям. (5) Если бы кто-нибудь, действуя беспристрастно, захотел тщательно исследовать природные свойства этого человека и его поступки, то нашел бы, что как в том, так и в другом он превзошел всех тех, о которых мы упоминали прежде. Поэтому поистине каждый был бы удивлен тем, что афиняне сами решили избавиться от столь гениального человека.
59. (1) Ведь кто другой в то время, как Спарта была наиболее могущественным государством и руководство флотом принадлежало спартиату Эврибиаду, своими действиями лишил Спарту этой славы? Кого другого мы бы отметили, который одним действием снискал себе первенство среди предводителей, свой город сделал выдающимся среди эллинских городов, самим же эллинам помог превзойти варваров в доблести? Какой другой полководец подвергся тем большим опасностям, чем меньше для этого он имел поводов? (2) Кто, выступив вместе с жителями разоренного города против всего войска, пришедшего из Азии, одержал победу? Кто в мирное время великими деяниями способствовал укреплению могущества родного города? Кто, наконец, когда великая война вспыхнула с новой силой, спас отечество, хитростью уменьшив сухопутное войско врагов, так что оно стало легко одолимым для эллинов? (3) Поэтому, если мы будем рассматривать величие его подвигов в совокупности и каждый его поступок в отдельности, то найдем, что он претерпел позор от города, который прославился благодаря его деяниям. Мы также должны будем признать, что поистине самый опытный и справедливейший из всех городов по отношению к нему оказался самым несправедливым. Итак, хотя мы, восхваляя доблесть Фемистокла, уклонились слишком далеко, тем не менее нам казалось недостойным обойти молчанием величие его славы92.
ПРИМЕЧАНИЯ
Мнение большинства исследователей по этому вопросу выразил Ч. Хигнетт, заявив, что «The Final problem» of Thermopilai is best left as an unsolved riddle; agnosticism is preferable of knowledge (См. Hignett C. op. cit., Append. IV, p. 378). Нам представляется, что ситуация, описанная Геродотом (VII, 219), заслуживает доверия, но в поздней традиции она приукрашена риторикой. Так, например, Диодор опускает замечание Геродота об охватившей эллинское войско панике, когда они увидели, как велико персидское войско. Он изображает позицию Леонида более патриотической, чем она представлена у Геродота. Согласно Диодору, Леонид уже с самого начала решил ценой своей жизни и жизни спартанских воинов прославить Спарту (см. также Plut., Apopht. Lac., 225a, 3—
Утверждение Феонима (= Plut., Them. 19) о том, что Фемистокл откупился деньгами от противодействия со стороны эфоров, больше нигде не встречается и является легендой (см.
Попытки некоторых исследователей (J. Beloch, Griechische Gesehichte, Bd. II, 2, с. 149 сл. и
Вместе с тем, Диодор, по-видимому, руководствуясь теми сведениями, которые он почерпнул у Эфора, развивает краткую мысль Фукидида (I. 93, 3: νωμίζων… αὐτοὺς ναυτικοὺς γεγενημένους μέγα προφέρειν ἐς τὸ κτήσασθαι δύναμιν) в длинное рассуждение, которое, к сожалению, нарушило логику его собственного рассказа. Так например, он, начав характеристику причин, побудивших Фемистокла и афинян строить гавань, вдруг стал рассказывать о том, какими возможностями обладали афиняне, чтобы добиться гегемонии на море. Здесь так же, как и в предыдущем случае, мы, по-видимому, имеем неудавшуюся попытку Диодора объединить риторическое рассуждение Эфора с кратким сообщением Фукидида.
По-видимому, уже в IV в. был распространен анекдот о том, что Фемистокл имел тайное намерение сжечь верфь и флот эллинов (ср. Plut., Them. 20; Arist. 22). Эфор, который был, несомненно, одним из главных источников Диодора при изложении им отмеченных выше событий, не принимает во внимание этот анекдот. Возможно, этот сюжет у Плутарха был позаимствован из сочинения Феопомпа, дающего, как мы уже могли видеть, отрицательную характеристику деятельности Фемистокла. Вместе с тем, некоторые детали этого анекдота Диодор или его источник использует для построения своего рассказа о строительстве гавани Пирея и роли в этом мероприятии Фемистокла.
Диодор начинает свой рассказ сообщением о том, что Фемистокл, воодушевленный достигнутой славой, вынашивал еще более грандиозные замыслы, предусматривающие укрепление гегемонии Афин. Точно так же начинается упомянутый выше анекдот, рассказанный Плутархом (Plut., Them. 20).
В рассказе Диодора использована и другая деталь этого анекдота. Так, согласно Плутарху, Фемистокл, не желая предавать широкой огласке свои замыслы, по требованию афинян изложил их сущность Аристиду, который признал план Фемистокла сжечь греческий флот полезным для Афин, но беззаконным.
У Диодора эта деталь использована с некоторыми отклонениями. Так, например, в его рассказе говорится о том, что Фемистокл сам обратился к демосу с просьбой избрать двух человек, которым он мог бы сообщить о существе своего замысла. Народ избрал для этой цели Аристида и Ксантиппа (Diod., XI. 42, 1—
Далее мы находим у Диодора сообщение о недоброжелательном отношении афинского демоса к Фемистоклу (Diod., XI. 42, 3—
Это сообщение Диодора нарушает логику предыдущего рассказа. Становится непонятным, почему нужно было Фемистоклу скрывать этот план от своих собственных граждан. По-видимому, и в этом случае мы должны признать, что Диодору не хватило изобретательности, чтобы объединить все известные ему версии об этом событии (ср. М. Мандес, ук. соч. с. 128).
Большинство современных исследователей считают, что работы по сооружению гавани в Пирее продолжались в течение
М. Мандес (ук. соч., с. 130) неточно называет Павсания царем. Павсаний не был царем. Он был опекуном малолетнего сына Леонида Плейстарха (см. Her., IX, 10; Paus., III. 4, 7).
Аргументы против гипотезы, согласно которой Павсаний был царем перед тем, как Плейстарх достиг положенного возраста, приводит Г. Шефер (H. Schaefer, Pausanias,
Содержание рассказа Диодора в значительной степени расходится с тем, что сообщает Фукидид. Все описываемые события Диодор относит к 477 году (см. Diod., XI. 41—
После изгнания Павсаний, не возвращаясь в Спарту, поселился в Троянских Колонах и жил там до 469 г., пока, наконец, эфоры не потребовали его возвращения на родину (Thuc., I. 131, 1, ср. H. Bengtson. ук. соч., с. 1971). Через некоторое время после этого Павсаний погиб (Thuc., I. 132—
Вопрос о достоверности писем Павсания персидскому царю до сих пор является дискуссионным. В пользу аутентичности переписки высказывались, например. G. Busolt, Griechische Geschichte, Bd. III. 1. с. 66; Ed. Meyer, Geschichte des Altertums, Bd. IV. I. с. 482, прим. 1: St. Waczynski. O autentvcósci Korespondencyi Pausaniasa z Kserksem. «Eos», 6. 1900. с. 113—
Гипотеза У. Карштеда (U. Karstedt, Sparta und Persien in der Pentekontaetie, Hermes, 56, 1921, с. 320 слл.) о том, что спартанцы через посредничество Павсания заключили в Византии сепаратный мир с Персией, не получает подтверждения в источниках (см. об этом H. Bengtson ук. соч., с. 193; его же, The Greeks and Persian from VI to the IV b. c., Lond., 1968).
Согласно Диодору, Павсаний намеревался взять в жены дочь Ксеркса, чтобы предать Элладу. Эту же мысль сообщает Фукидид, цитируя письмо Павсания (Thuc., I. 128, 7). В ответном письме, согласно Фукидиду (Thuc., I. 129, 3), Ксеркс принимает все предложения регента и через Артабаза посылает ему деньги. Диодор и в этом случае передает лишь краткое содержание ответа Ксеркса (Diod., XI. 44, 4). Сообщение Фукидида и Диодора о намерении Павсания взять в жены дочь Ксеркса находится в некотором противоречии с данными Геродота (V. 32), которому неизвестна переписка Павсания с царем, а известие об обручении регента с дочерью Мегабата из рода Ахеменидов он рассматривает как слух, причем сомневается в его достоверности. С точки зрения персидских обычаев, дочь царя или знатного перса из царского рода должна была выходить замуж за представителя персидской знати, и Павсаний не мог стать ее мужем (
Литературная традиция о ὕβρις Павсания в IV в. была приукрашена деталями. Это нашло отражение у Плутарха в его биографии Аристида (Arist. 23). Правда, источник Плутарха точно не установлен (см. G. Busolt, Griechische Geschichte, Bd. III, 1, с. 32).
Диодор же сообщает, что против Павсания выступали те из эллинов, которые являлись командирами (XI. 44, 5), пелопоннесцы, отказавшиеся подчиняться ему и отправившие в Спарту посольства с обвинениями в его адрес, и ионийские города, которые Аристид склонил на сторону афинян (XI. 44, 6).
Характерной особенностью сообщения Диодора является подчеркнуто враждебное отношение к Спарте (даже пелопоннесцы отказались поддерживать Павсания). По-видимому, этот материал, отличный от того, что сообщает Фукидид, Диодор нашел у Эфора (см.
Краткая характеристика деятельности Аристида (XI. 44, 6), направленной на создание союза городов во главе с Афинами, является хорошим дополнением к рассказу Фукидида об оформлении Делосской симмахии (Thuc., I. 95—
Диодор опускает сообщение Фукидида о том, что Павсаний второй раз уже после того, как был отозван спартанцами, отправился в Геллеспонт и сначала укрепился в Византии, а затем, изгнанный афинянами, переселился в Колоны, откуда эфоры его вновь возвратили на родину. Поэтому из его рассказа неясно, когда и каким образом Павсаний вернулся в Спарту.
По крайней мере две фразы в тексте Диодора указывают на то, что он стремился в угоду своим целям соединить растянутые на несколько лет сведения Фукидида, допуская при этом известные сокращения (см. Diod., XI. 44, 4: ἐγένετο δὲ καταφανὴς καὶ τιμωρίας ἔτυχε τοιῷδε τινι τρόπῳ и 44, 6: ἔτι δὲ μᾶλλον συνήργησε καὶ τὸ αὐτόματον τοῖς ‘Αθηναίοις διὰ ταύτας τὰς αἰτίας).
Рассказ Диодора о разоблачении Павсания (
Другим отклонением является сообщение об ответе оракула. Согласно Диодору, Аполлон требовал возвратить умоляющего о защите в храм (Diod., XI. 45, 8). Фукидид (I. 134, 4) же говорит, что дельфийское божество требовало перенести гробницу Павсания на то место, где он умер, и возвратить в храм 2 тела вместо одного, так как то, что совершили лакедемоняне, считалось кощунством.
Известие Диодора об ответе оракула происходит не из сочинения Фукидида. Это известие Диодор не совсем удачно пытается привести в соответствие с сообщением Фукидида о посвящении лакедемонянами двух статуй Павсания в храм Афины Меднодомной.
Таким образом, весь рассказ об измене и падении Павсания у Диодора составлен на основе контаминации по крайней мере двух источников, а именно Фукидида и Эфора.
Главной причиной гибели Павсания, согласно Диодору, являлось его предательство. В отличие от Фукидида (I. 132, 4—
В IV в. до н. э. события восстания илотов уже не представляли столь значительного интереса. Вместе с тем, в связи с возникновением доктрины панэллинства всякие сношения с персами рассматривались как предательство общеэллинских интересов. Поэтому Диодор, пользуясь литературой IV в., выдвигает в качестве главной и единственной причины гибели Павсания его предательскую связь с персами.
Отношение ученых нового времени к вопросу о предательстве Павсания и в частности трактовка эпизода с почтальоном Аргильцем, показания которого являлись якобы основой для смертного приговора регенту, не отличаются единодушием. Некоторые исследователи предательство Павсания считают совершенно бесспорным фактом (см. G. Busolt, Griechische Geschichte, III, I, с. 66 сл., 70, 98—
Другие рассматривают предательство Павсания как факт недоказанный (см. G. Dickins, The Growth of Spartan Policy, JHS, 32, 1912, 34;
По-видимому, правы те исследователи, которые рассматривают деятельность Павсания как результат внутриполитической борьбы в Спарте (см. Р. Пёльман, Очерк греческой истории и источниковедения, Спб., 1910, с. 150; J. Wolski, Atheny i Sparta w okresie wojen Perskich, Meander XVIII, 1963, № 5, с. 189 сл.;
Вместе с тем мы считаем отрицание конфликта между эфоратом и царской властью в Спарте, встречающееся в работах некоторых исследователей (P. Cloché, Sur le rôle des rois de Sparte, LEG, 1949, с. 113—
При этом, как утверждает текст Фукидида (I. 135, 3), лакедемоняне обвинили Фемистокла в то время, когда он уже был подвергнут изгнанию остракизмом и жил в Аргосе. Сообщение Фукидида дает основание считать, что со времени его изгнания остракизмом и до прибытия его в Азию прошло несколько лет.
Большинство исследователей датируют остракизм Фемистокла 472/71 г. (см. Р. Пёльман, ук. соч., с. 154; E. Walker, CAH, vol. V, с. 62 сл.; H. Bengtson, ук. соч., с. 197). Дату 474/73 г., которую предлагает Р. Ленардон (
Поскольку лакедемоняне выступали с обвинениями против Фемистокла после гибели Павсания, и сам Фемистокл, покинув Элладу, прибыл в Азию в то время, когда там воцарился Артаксеркс, т. е. в 465 г. (Thuc., I. 137, 3), то можно предположить, что интересующие нас события охватывают промежуток времени в течение 2—
Диодор так же, как и в случае с Павсанием, всю историю обвинения и изгнания Фемистокла рассматривает как событие одного года. Различия между Диодором и Фукидидом касаются не только хронологии, но и характеристики самих событий. Уже с самого начала повествования Диодора мы встречаем в его тексте элементы риторики (антитезу) и нравственно-этические сентенции (XI. 54, 2).
Кроме того, в отличие от Фукидида, склонного объективно излагать факты, у Диодора буквально с самого начала его рассказа прослеживается антиспартанская тенденция. Все это позволяет согласиться с мнением современных исследователей о том, что источником Диодора в данном случае был Эфор (см. G. Busolt, Griechische Geschichte. Bd. III, стр. 108; Ed. Schwartz, Diodoros, RE, V, стлб. 679 сл.; М. Мандес, ук. соч., с. 17 сл.;
Диодор же сообщает (XI, 54, 3), что лакедемоняне дважды обвиняли Фемистокла в предательстве дела эллинов. В первый раз это имело место в то время, когда он жил в Афинах и находился в почете. Происхождение этой версии неизвестно. Возможно, прав М. Мандес (ук. соч., с. 139), рассматривающий это свидетельство Диодора как его собственное измышление.
Главной причиной, побудившей лакедемонян выдвинуть обвинение против Фемистокла, согласно Диодору, была зависть по отношению к Афинам, у которых ни один гражданин не был уличен (XI. 54, 2) в измене. Не отрицая влияния этого психологического фактора, следует признать, что подлинной причиной выступления спартанцев против Фемистокла являлась, как считают современные исследователи, его попытка создать в Пелопоннесе антиспартанскую коалицию (Thuc., I. 135, 3; ср.
Диодор (XI. 54, 5) так же, как К. Непот (Them. 8) и Плутарх (Them. 22), объясняет остракизм Фемистокла завистью афинян. По-видимому, это объяснение восходит к литературе IV в. (ср. замечание Демосфена в речи «против Аристократа» (205), согласно которому причиной изгнания Фемистокла было то, что он превозносился перед гражданами).
Диодор, утверждающий, что подвергнувшийся остракизму, уходил в изгнание на 5 лет, по-видимому, смешивает афинский институт с подобным институтом в Сиракузах (Diod., XI. 87, 1), где срок изгнания ограничивался 5 годами.
Согласно Фукидиду, лакедемоняне и афиняне требовали, чтобы Фемистокл был доставлен на суд в Афины (Thuc., I. 135. 3). Однако в IV в. распространилось мнение, что лакедемоняне настаивали на том, чтобы Фемистокл предстал не перед афинским судом, но перед судом конгресса панэллинской лиги. Эта идея нашла свое отражение у Диодора (XI. 55, 4) и Плутарха (Them. 23). Современные исследователи предпочитают мнение Фукидида.
Происхождение этой версии, как нам представляется, правильно объясняет
Во-вторых, греки, видевшие памятник Фемистокла в Магнезии, толковали его таким образом, что Фемистокл собирается пить из чаши, наполненной бычьей кровью, хотя в действительности голова быка символизировала жертвоприношение, а чаша — возлияние Артемиде.
Версия о самоубийстве Фемистокла получила распространение в IV и последующие века, потому что она была более романтичной и давала почву для моральных выводов. Эту версию можно было разукрасить трагически и риторически. Следы подобной обработки ее мы отчетливо видим у Диодора, источником которого, по-видимому, в данном случае служил Эфор.
