Гражданские войны

Кн. I, гл. 31

31. После этих слов Марий не стал ожи­дать, чем дело кон­чит­ся, и, в то вре­мя как от рас­став­лен­ной им ловуш­ки и бес­плод­но потра­чен­но­го вре­ме­ни все мол­ча­ли в оце­пе­не­нии, не дал им сро­ку обду­мать все про­ис­шед­шее и напра­вил­ся в храм Сатур­на, где нуж­но было при­но­сить клят­ву кве­сто­рам. Там Марий пер­вый, а так­же его сто­рон­ни­ки при­нес­ли клят­ву, при­нес­ли ее и все про­чие, боясь каж­дый за само­го себя. Один толь­ко Метелл не при­нес клят­вы, но бес­страш­но про­дол­жал оста­вать­ся при сво­ем пер­во­на­чаль­ном реше­нии. На сле­дую­щий день Апу­лей послал к Метел­лу судеб­но­го при­ста­ва, кото­рый дол­жен был уда­лить его из зда­ния сена­та. Когда осталь­ные три­бу­ны ста­ли его защи­щать, Глав­кия и Апу­лей бро­си­лись к сель­ча­нам и нача­ли гово­рить им, что не будет у них зем­ли, не будет утвер­жден закон, если Метелл не будет изгнан. Тогда соста­ви­ли декрет об изгна­нии Метел­ла; кон­су­лы доба­ви­ли к нему, что никто не дол­жен допус­кать Метел­ла к поль­зо­ва­нию ни огнем, ни водой, ни при­ютом, при­чем зара­нее назна­чи­ли день, когда этот декрет дол­жен под­верг­нуть­ся обсуж­де­нию^[3]. Сре­ди горо­жан под­ня­лось страш­ное воз­му­ще­ние, и они ста­ли все вре­мя сопро­вож­дать Метел­ла с кин­жа­ла­ми в руках. Метелл при­вет­ли­во бесе­до­вал с ними, бла­го­да­рил их за доб­рое к нему рас­по­ло­же­ние, но ска­зал, что он не допу­стит, чтобы из-за него воз­ник­ла какая-либо опас­ность для оте­че­ства. С эти­ми сло­ва­ми Метелл и уда­лил­ся из горо­да. Апу­лей утвер­дил декрет, а Марий опуб­ли­ко­вал его содер­жа­ние.