Гражданские войны

Кн. I, гл. 35

35. После Флак­ка и Грак­ха три­бун Ливий Друз⁸⁶, чело­век очень знат­но­го про­ис­хож­де­ния, так­же обе­щал, по прось­бе ита­лий­цев, сно­ва вне­сти^[6] зако­но­про­ект о даро­ва­нии им граж­дан­ских прав [91 г.]. Это было глав­ное поже­ла­ние ита­лий­цев, так как они рас­счи­ты­ва­ли, что этим спо­со­бом они тот­час же ста­нут, вме­сто под­власт­ных, пол­но­власт­ны­ми. Ливий, под­готов­ляя к это­му народ, при­ма­ни­вал его на свою сто­ро­ну тем, что орга­ни­зо­вы­вал мно­го коло­ний в Ита­лии и Сици­лии, выведе­ние кото­рых хотя и было реше­но с дав­них пор, одна­ко не было при­веде­но в испол­не­ние⁸⁷. Сенат и всад­ни­ков, враж­до­вав­ших тогда меж­ду собою, в осо­бен­но­сти из-за судов, Ливий пытал­ся при­ми­рить зако­но­про­ек­том, оди­на­ко­во при­ем­ле­мым для тех и для дру­гих. Не имея воз­мож­но­сти откры­то вер­нуть судей­ские долж­но­сти сена­ту, он при­ду­мал сле­дую­щую улов­ку. Из-за про­ис­хо­див­ших тогда рас­прей чис­ло сена­то­ров едва дохо­ди­ло до трех­сот; Ливий пред­ло­жил при­ба­вить к ним столь­ко же сена­то­ров из чис­ла всад­ни­ков, руко­вод­ст­ву­ясь знат­но­стью про­ис­хож­де­ния, так чтобы на буду­щее вре­мя суды состо­я­ли из сово­куп­но­сти всех этих шести­сот лиц. Ливий при­со­еди­нил к сво­е­му зако­но­про­ек­ту еще то, чтобы чле­ны сена­та про­из­во­ди­ли рас­сле­до­ва­ние по делам о взя­точ­ни­че­стве, пре­ступ­ле­нии, по кото­ро­му тогда почти совер­шен­но неиз­вест­но было при­вле­че­ние к суду, настоль­ко взя­точ­ни­че­ство вошло в обы­чай и было бес­пре­пят­ст­вен­но рас­про­стра­не­но. Ливий в сво­ем зако­но­про­ек­те имел в виду и сена­то­ров и всад­ни­ков, но слу­чи­лось обрат­ное тому, на что он рас­счи­ты­вал. Сенат был в выс­шей сте­пе­ни раз­дра­жен тем, что в его состав вой­дет такое боль­шое чис­ло чле­нов из всад­ни­ков, кото­рые таким обра­зом достиг­нут выс­ше­го зва­ния в государ­стве; при этом сенат не без осно­ва­ния пред­по­ла­гал, что всад­ни­ки, сде­лав­шись сена­то­ра­ми, будут с еще боль­шей силой заво­дить рас­при с преж­ни­ми сена­то­ра­ми. В свою оче­редь, всад­ни­ки подо­зре­ва­ли, как бы при таком угод­ни­че­стве Ливия суды не пере­шли на буду­щее вре­мя от всад­ни­ков в веде­ние исклю­чи­тель­но одно­го сена­та. Так как всад­ни­ки хоро­шо нажи­лись и поль­зо­ва­лись боль­шим вли­я­ни­ем^[7], то они не без горь­ко­го чув­ства выра­жа­ли свое настро­е­ние. Мно­гие из них к тому же и в сво­ей среде были настро­е­ны подо­зри­тель­но, поэто­му долж­ны^[8] были ока­зать­ся в затруд­ни­тель­ном поло­же­нии и отно­сить­ся подо­зри­тель­но друг к дру­гу при мыс­ли о том, кто же из их соста­ва при­знан будет более достой­ным быть избран­ным в чис­ло трех­сот. И зависть к более вли­я­тель­ным из чис­ла всад­ни­ков овла­де­ла все­ми про­чи­ми. Сверх все­го это­го они воз­буж­де­ны были еще тем, что долж­ны были сно­ва всплыть обви­не­ния во взя­точ­ни­че­стве, кото­рые, как они до сих пор были уве­ре­ны, были уни­что­же­ны с кор­нем и при­том в их инте­ре­сах.