Гражданские войны

Кн. I, гл. 71

71. Лишь тогда Марий и Цин­на всту­пи­ли в город. Все встре­ча­ли их со стра­хом. И преж­де все­го ста­ло под­вер­гать­ся бес­пре­пят­ст­вен­но­му раз­граб­ле­нию иму­ще­ство тех лиц, кото­рые, по мне­нию Мария и Цин­ны, были их про­тив­ни­ка­ми. Окта­вию они еще рань­ше посла­ли клят­вен­ное руча­тель­ство в его без­опас­но­сти, а жре­цы и пред­ска­за­те­ли пред­ве­ща­ли Окта­вию, что с ним ниче­го худо­го не про­изой­дет. Одна­ко дру­зья его сове­то­ва­ли ему скрыть­ся. Но Окта­вий объ­явил, что он как кон­сул нико­гда не покинет горо­да, оста­вив его цен­траль­ную часть, про­шел со знат­ней­ши­ми лица­ми и с частью войск на Яни­кул и там сел в кон­суль­ском оде­я­нии на крес­ло, имея по сто­ро­нам как кон­сул лик­то­ров с фас­ци­я­ми. Когда к Окта­вию устре­мил­ся с несколь­ки­ми всад­ни­ка­ми Цен­зо­рин, когда сно­ва дру­зья Окта­вия и сто­яв­шее око­ло него вой­ско убеж­да­ли его бежать и даже при­ве­ли к нему коня, Окта­вий и тогда не дви­нул­ся с места и ожи­дал смер­ти. Цен­зо­рин¹⁶⁴ отру­бил ему голо­ву и при­нес ее Цинне. Впер­вые голо­ва кон­су­ла была пове­ше­на на фору­ме пред ора­тор­ской три­бу­ной. Потом и голо­вы всех про­чих уби­тых ста­ли вешать там же. И эта гнус­ность, начав­ша­я­ся с Окта­вия, не пре­кра­ти­лась и поз­же при­ме­ня­лась в отно­ше­нии всех тех, кто был убит их вра­га­ми. Тот­час же рас­сы­па­лись во все сто­ро­ны сыщи­ки и ста­ли искать вра­гов Мария и Цин­ны из чис­ла сена­то­ров и так назы­вае­мых всад­ни­ков. Когда поги­ба­ли всад­ни­ки, дело этим и кон­ча­лось. Зато голо­вы сена­то­ров, все без исклю­че­ния, выстав­ля­лись перед ора­тор­ской три­бу­ной. Во всем про­ис­хо­див­шем не вид­но было ни почте­ния к богам, ни бояз­ни мести со сто­ро­ны людей, ни стра­ха перед мер­зо­стью таких поступ­ков. Мало было того, что поступ­ки эти были дикие; с ними соеди­ни­лись и без­нрав­ст­вен­ные кар­ти­ны. Сна­ча­ла без­жа­лост­но людей уби­ва­ли, затем пере­ре­за­ли у уби­тых уже людей шеи и в кон­це кон­цов выстав­ля­ли жерт­вы напо­каз, чтобы устра­шить, запу­гать дру­гих или про­сто чтобы пока­зать без­нрав­ст­вен­ное зре­ли­ще.