Аристофан

Облака
Текст приводится по изданию: Аристофан. Комедии. Фрагменты. М., Ладомир, Наука, 2008.
Перевод Адр. Пиотровского.
Издание подготовил В. Н. Ярхо, отв. ред. М. Л. Гаспаров. Перевод сверен по изданию: Aristophane. T. I—V. Texte établi par V. Coulon et traduit par H. Van Daele. 5 éd. P., 1952—1954.
Примечания В. Н. Ярхо. Примечания, заим­ство­ван­ные у Адр. Пиотровского, отме­че­ны зна­ком *.
Иллюстрация из издания: Аристофан. Избранные комедии. М., «Худож. литература», 1974.
[Греч. текст: Ed. W. S. Teuffel. Teubner, Leipzig, 1867, Aristophanes Clouds. Ed. H. W. Smyth. American Book Company, 1915]
1 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160 170 180 190 200 210 220 230 240 250 260 270 280 290 300 310 320 330 340 350 360 370 380 390 400 410 420 430 440 450 460 470 480 490 500 510 520 530 540 550 560 570 580 590 600 610 620 630 640 650 660 670 680 690 700 710 720 730 740 750 760 770 780 790 800 810 820 830 840 850 860 870 880 890 900 910 920 930 940 950 960 970 980 990 1000 1010 1020 1030 1040 1050 1060 1070 1080 1090 1100 1110 1120 1130 1140 1150 1160 1170 1180 1190 1200 1210 1220 1230 1240 1250 1261 1270 1280 1290 1300 1310 1320 1330 1340 1350 1360 1370 1380 1390 1400 1410 1420 1430 1442 1450 1460 1470 1480 1490 1500 1510

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Как уже ука­зы­ва­лось, под име­нем Ари­сто­фа­на зна­чи­лись в антич­но­сти 44 комедии, из кото­рых под­лин­ность четы­рех вызы­ва­ла сомне­ние. Воз­мож­но, что и 40 пьес — чис­ло, не совсем точ­ное, так как одна комедия мог­ла иметь двой­ное назва­ние, в то вре­мя как две комедии, напи­сан­ные в раз­ное вре­мя, мог­ли назы­вать­ся оди­на­ко­во (напри­мер «Богат­ство» 1-е, 408 г., и «Богат­ство» 2-е, 388 г.). Так или ина­че, после поста­нов­ки в теат­ре текст пье­сы раз­мно­жал­ся пере­пис­чи­ка­ми и рас­хо­дил­ся по рукам люби­те­лей лите­ра­ту­ры. При этом неиз­беж­ны были опис­ки, про­пус­ки, само­воль­ные встав­ки и вся­кие дру­гие иска­же­ния. Про­цесс этот охва­тил два века — IV и III, пока в создан­ной в Егип­те при царе Пто­ле­мее Фила­дель­фе (285—246) Алек­сан­дрий­ской биб­лио­те­ке не нача­ли соби­рать и све­рять собран­ные со все­го тогдаш­не­го све­та руко­пи­си авто­ров, уже став­ших клас­си­че­ски­ми. Комеди­я­ми Ари­сто­фа­на зани­ма­лись поэт и фило­лог Ликофрон (1-я пол. III в.), автор несколь­ко зага­доч­ной поэ­мы «Алек­сандра», а так­же поэт и раз­но­сто­рон­ний уче­ный Эра­то­сфен (ок. 275 — ок. 195). Одна­ко пер­вое науч­ное изда­ние Ари­сто­фа­на осу­ще­ст­вил его тез­ка из Визан­тия (ок. 257—180), обла­дав­ший ред­ким фило­ло­ги­че­ским чутьем и сумев­ший из мно­же­ства раз­но­чте­ний выбрать наи­бо­лее надеж­ные. К изда­нию Ари­сто­фа­на Визан­тий­ско­го вос­хо­дят в конеч­ном сче­те как все более позд­ние, сред­не­ве­ко­вые руко­пи­си, так и папи­рус­ные отрыв­ки, чис­лом свы­ше 40, до сих пор обна­ру­жи­вае­мые в раз­лич­ных папи­рус­ных собра­ни­ях.

Чем даль­ше вре­мя уда­ля­лось от бур­ной эпо­хи Ари­сто­фа­на с ее обще­ст­вен­но-поли­ти­че­ски­ми и быто­вы­ми реа­ли­я­ми, тем ост­рее испы­ты­ва­лась необ­хо­ди­мость в раз­лич­ных объ­яс­не­ни­ях тех или иных кус­ков тек­ста. Уст­ные ком­мен­та­рии к комеди­ям давал, по-види­мо­му, в сво­их лек­ци­ях уже Ари­сто­фан Визан­тий­ский; затем ста­ли появ­лять­ся пись­мен­ные тол­ко­ва­ния, пока всю эту работу не завер­шил в I в. до н. э. один из послед­них алек­сан­дрий­ских грам­ма­ти­ков Дидим, про­зван­ный совре­мен­ни­ка­ми за его трудо­лю­бие и спо­соб­ность пере­ра­ботать огром­ное коли­че­ство сведе­ний чело­ве­ком «с мед­ны­ми внут­рен­но­стя­ми». В так назы­вае­мых схо­ли­ях — антич­ных ком­мен­та­ри­ях, кото­рые впи­сы­ва­лись на полях руко­пи­сей или меж­ду отдель­ны­ми сти­ха­ми, имя Диди­ма упо­ми­на­ет­ся свы­ше 60 раз, и до сих пор эти древ­ние объ­яс­не­ния неред­ко ока­зы­ва­ют неза­ме­ни­мую помощь в пони­ма­нии еще более дале­ко­го от нас тек­ста.

Меж­ду тем овла­де­ние огром­ным наследи­ем афин­ских дра­ма­тур­гов — и комедио­гра­фов и тра­ги­ков, напи­сав­ших по мно­го десят­ков про­из­веде­ний, ста­но­ви­лось, по-види­мо­му, уто­ми­тель­ным для новых поко­ле­ний чита­те­лей, и тре­бо­ва­лось некое изда­ние избран­ных пьес клас­си­ков. Над Ари­сто­фа­ном эту про­цеду­ру про­из­вел на рубе­же I и II вв. грам­ма­тик Сим­мах, ото­брав­ший из алек­сан­дрий­ско­го кор­пу­са 11 пьес, кото­рые и дошли до нас. (Пол­ные изда­ния, насколь­ко поз­во­ля­ют судить папи­рус­ные фраг­мен­ты, име­ли хож­де­ние в элли­ни­сти­че­ском Егип­те и поз­же — вплоть до VI—VII вв.) Мож­но попы­тать­ся объ­яс­нить, чем руко­вод­ст­во­вал­ся Сим­мах в сво­ем отбо­ре. «Обла­ка», «Всад­ни­ки» и «Лягуш­ки», веро­ят­но, при­влек­ли его вни­ма­ние обра­за­ми выдаю­щих­ся исто­ри­че­ских пер­со­на­жей про­шло­го — Сокра­та, Клео­на, Еври­пида. Послед­ний являл­ся геро­ем и еще одной комедии-паро­дии — «Фесмофо­ри­а­зу­сы», кото­рая вме­сте с «Лиси­стра­той» и «Эккле­си­а­зу­са­ми» обра­зо­вы­ва­ла три­а­ду «жен­ских» комедий Ари­сто­фа­на, а в древ­но­сти очень люби­ли состав­лять раз­лич­ные три­а­ды: три вели­ких тра­ги­ка (Эсхил, Софокл, Еври­пид), три самых выдаю­щих­ся комедио­гра­фа древ­ней (Кра­тин, Евпо­лид, Ари­сто­фан) и новой (Менандр, Филе­мон, Дифил) атти­че­ской комедии. «Ахар­няне» и «Мир» были посвя­ще­ны веч­ной теме вой­ны и мира; «Осы» и «Пти­цы» объ­еди­ня­ют­ся фан­та­сти­че­ским обли­чьем хора; «Богат­ство» — самая лег­кая по язы­ку и наи­бо­лее читав­ша­я­ся в шко­лах комедия. Как бы то ни было, имен­но собра­ние Сим­ма­ха лег­ло в осно­ву всех позд­ней­ших изда­ний вплоть до кон­ца антич­но­сти, пере­жи­ло мрач­ные века борь­бы хри­сти­ан­ства с язы­че­ст­вом и дожи­ло до так назы­вае­мо­го визан­тий­ско­го Ренес­сан­са IX в., когда, по-види­мо­му, воз­ник архе­тип буду­щих руко­пи­сей Ари­сто­фа­на, сохра­нив­ших­ся до нас, — Равенн­ской (XI в.) и Вене­ци­ан­ской (XII в.), к кото­рым при­со­еди­ня­ют­ся еще 3 кодек­са XIV в. Нако­нец, в 1498 г. в извест­ной типо­гра­фии вене­ци­ан­ца Аль­да Ману­ция вышло в свет пер­вое печат­ное изда­ние Ари­сто­фа­на; оно учи­ты­ва­ет­ся совре­мен­ны­ми изда­те­ля­ми наряду с руко­пи­ся­ми, посколь­ку Аль­ду мог­ли быть извест­ны еще более ран­ние кодек­сы, до нас не дошед­шие.

Когда мы сей­час чита­ем текст дра­ма­ти­че­ских про­из­веде­ний древ­них авто­ров, мы с трудом пред­став­ля­ем себе, что пер­во­на­чаль­но он писал­ся без деле­ния на сло­ва и фра­зы, а пере­ход от одно­го дей­ст­ву­ю­ще­го лица к дру­го­му обо­зна­чал­ся не более чем зна­ком тире или двое­то­чи­ем. Конеч­но, в целом ряде слу­ча­ев лег­ко без­оши­боч­но опре­де­лить, кто из пер­со­на­жей про­из­но­сит те или иные сло­ва, но, если диа­лог экс­по­зи­ци­он­но­го харак­те­ра ведут, напри­мер, два раба, то не все­гда мож­но пору­чить­ся, кому из них при­над­ле­жит одна репли­ка, а кому — дру­гая. К тому же, когда в руко­пи­сях ста­ли появ­лять­ся обо­зна­че­ния дей­ст­ву­ю­щих лиц, то для вто­ро­сте­пен­ных пер­со­на­жей огра­ни­чи­ва­лись их сце­ни­че­ской функ­ци­ей: «Раб 1-й», «Раб 2-й», «Слу­га», «Заи­мо­да­вец» и т. п. В еще боль­шей сте­пе­ни это каса­ет­ся таких исто­ри­че­ских пер­со­на­жей, как Кле­он, Демо­сфен и Никий во «Всад­ни­ках»: мож­но быть твер­до уве­рен­ным, что име­на их не фигу­ри­ро­ва­ли в каче­стве дей­ст­ву­ю­щих лиц у Ари­сто­фа­на и были введе­ны в спис­ки пер­со­на­жей (отсут­ст­во­вав­шие в древ­ней­ших руко­пи­сях) мно­го вре­ме­ни спу­стя — может быть, это было делом рук алек­сан­дрий­ских фило­ло­гов, а, может быть, рас­пре­де­ле­ние сти­хов меж­ду гово­ря­щи­ми и при­сво­е­ние их тому или ино­му дей­ст­ву­ю­ще­му лицу (и не толь­ко во «Всад­ни­ках») было про­из­веде­но еще более позд­ни­ми пере­пис­чи­ка­ми и отра­жа­ет все­го лишь их лич­ное мне­ние. Поэто­му при срав­не­нии даже луч­ших руко­пи­сей неред­ко ока­зы­ва­ет­ся, что одна и та же репли­ка при­пи­сы­ва­ет­ся раз­лич­ным (напри­мер, Стреп­си­а­ду или Заи­мо­дав­цу) или по-раз­но­му назван­ным пер­со­на­жам (Пафла­го­нец или Кле­он).

Такая неустой­чи­вость руко­пис­ной тра­ди­ции, есте­ствен­но, очень на руку пере­вод­чи­ку, тем более если он хочет мак­си­маль­но кон­кре­ти­зи­ро­вать (вклю­чая сюда и имя) каж­дое дей­ст­ву­ю­щее лицо. Поэто­му Пиотров­ский без­ого­во­роч­но назы­ва­ет Пафла­гон­ца Клео­ном, а двух рабов Демо­са — Ники­ем и Демо­сфе­ном, да и в дру­гих слу­ча­ях по при­ме­ру древ­них пере­пис­чи­ков извле­ка­ет из тек­ста име­на дей­ст­ву­ю­щих лиц и при­сва­и­ва­ет их гово­ря­щим пер­со­на­жам (напри­мер име­на рабов Сосий и Ксан­фий в «Осах», ров­ным сче­том не име­ю­щие ника­ко­го зна­че­ния для раз­ви­тия дей­ст­вия). В насто­я­щем изда­нии сохра­нен этот прин­цип, при­ня­тый Пиотров­ским; исправ­ле­ны толь­ко явные ошиб­ки. Устра­не­на так­же непо­сле­до­ва­тель­ность пере­вод­чи­ка в обо­зна­че­нии лица, про­из­но­ся­ще­го рече­вые сти­хи от име­ни хора. В древ­нем теат­ре такой пер­со­наж назы­вал­ся кори­фе­ем. Пиотров­ский то остав­лял это искон­ное наиме­но­ва­ние, то назы­вал его «стар­шим в хоре», то «пред­во­ди­те­лем хора», то «пред­во­ди­те­лем ос (всад­ни­ков, птиц)» и т. д. Объ­яс­ня­ет­ся эта раз­но­го­ло­си­ца тем, что пере­во­ды раз­лич­ных комедий печа­та­лись в раз­ное вре­мя, и при объ­еди­не­нии их в двух­том­ник не была про­веде­на необ­хо­ди­мая уни­фи­ка­ция. Осталь­ные отступ­ле­ния пере­вод­чи­ка от ори­ги­на­ла отме­ча­ют­ся каж­дый раз в кон­крет­ных слу­ча­ях.

Сле­ду­ет, нако­нец, заме­тить, что мар­ги­наль­ная нуме­ра­ция не все­гда сов­па­да­ет с фак­ти­че­ским чис­лом сти­хов меж­ду десят­ка­ми, осо­бен­но когда дело каса­ет­ся лири­че­ских пар­тий. Объ­яс­ня­ет­ся это тем, что при пере­да­че таких песен хора пере­вод­чик чув­ст­во­вал себя более сво­бод­но, и чис­ло сти­хов в пере­во­де мог­ло быть боль­ше или мень­ше чис­ла сти­хов в ори­ги­на­ле. Ино­гда и в самом ори­ги­на­ле корот­кие меж­до­ме­тия («Ах, ах!», «Ой-ой!», «Увы!», «Эге-ге!» и т. п.) то засчи­ты­ва­ют­ся в чис­ло 10 сти­хов, то нет. Поэто­му было при­зна­но наи­бо­лее рацио­наль­ным сохра­нить нуме­ра­цию ори­ги­на­ла по одно­му из самых луч­ших пол­ных изда­ний Ари­сто­фа­на, вышед­ших в XX в. (Aris­to­pha­ne. T. I—V. Tex­te étab­li par V. Cou­lon et tra­duit par H. Van Dae­le. 5 éd. P., 1952—1954). По нему же и све­рен пере­вод Пиотров­ско­го. Заим­ст­во­ван­ные у него при­ме­ча­ния отме­че­ны зна­ком *.

ОБЛАКА

с.972 Комедия была постав­ле­на на Вели­ких Дио­ни­си­ях 423 г. и заня­ла третье место. Первую награ­ду заво­е­вал Кра­тин с комеди­ей «Бутыл­ка» [см. при­меч. В. 401], вто­рую — Амип­сий с комеди­ей «Конн» [см. при­меч. В. 534] (ср. АС 68).

Воен­но-поли­ти­че­ская обста­нов­ка в Гре­ции со вре­ме­ни поста­нов­ки «Всад­ни­ков» зна­чи­тель­но изме­ни­лась. Хотя афи­ня­нам и уда­лось занять еще два стра­те­ги­че­ски важ­ных пунк­та на Пело­пон­не­се, сами они потер­пе­ли пора­же­ние от спар­тан­цев при Делии в Бео­тии, а спар­тан­ский пол­ко­во­дец Бра­сид занял два горо­да во Фра­кии. В резуль­та­те вес­ной 423 г. было заклю­че­но пере­ми­рие на 1 год, и Ари­сто­фан лишил­ся пово­да для анти­во­ен­ной про­па­ган­ды, состав­ляв­шей осно­ву преды­ду­щих комедий.

Ни одна пье­са Ари­сто­фа­на не вызы­ва­ла столь­ко про­ти­во­ре­чи­вых суж­де­ний иссле­до­ва­те­лей, как «Обла­ка». С одной сто­ро­ны, она уже в древ­но­сти очень высо­ко оце­ни­ва­лась в худо­же­ст­вен­ном отно­ше­нии (АС 53, 63, 64); с дру­гой — авто­ру не мог­ли про­стить гру­бо­го иска­же­ния обра­за Сокра­та и гово­ри­ли даже, что он напи­сал «Обла­ка», побуж­дае­мый буду­щим обви­ни­те­лем Сокра­та Ани­том (АС 53, 54, 60, 67) — это за 24 года до про­цес­са, сто­ив­ше­го Сокра­ту жиз­ни! Эту вер­сию, конеч­но, надо откло­нить, но нель­зя не при­знать, что Ари­сто­фан при­пи­сал Сокра­ту заня­тия пред­ме­та­ми, к кото­рым он в дей­ст­ви­тель­но­сти либо совсем не про­яв­лял инте­ре­са, либо про­яв­лял его в незна­чи­тель­ной сте­пе­ни. Так, Ана­к­са­гор, отвер­гая боже­ст­вен­ную при­ро­ду солн­ца, учил, что оно есть все­го лишь рас­ка­лен­ный кусок желе­за. Дру­гой фило­соф — Гип­пон — пола­гал, что небо подоб­но печи, а люди — углям в ней (ст. 96 сл.). Фило­соф-софист Про­та­гор, выдви­нув­ший тезис о с.973 чело­ве­ке как мере всех вещей, обу­чал за боль­шую пла­ту рито­ри­ке и уме­нию сла­бый довод делать силь­ным (ст. 99, 113), а так­же зани­мал­ся грам­ма­ти­кой и мет­ри­кой; его млад­ший совре­мен­ник Гип­пий — так­же мате­ма­ти­кой и аст­ро­но­ми­ей и т. д. Вме­сте с тем метод дока­за­тель­ства путем выяв­ле­ния про­ти­во­ре­чий и раз­лич­но­го зна­че­ния поня­тий сбли­жал Сокра­та с мод­ны­ми в то вре­мя софи­ста­ми, и про­стой народ не очень раз­би­рал­ся в раз­ли­чии меж­ду ними. Поэто­му Ари­сто­фан не совер­шил худо­же­ст­вен­ной ошиб­ки, при­пи­сав Сокра­ту (с его запо­ми­наю­щей­ся внеш­но­стью) уче­ния и мето­ды софи­стов. Об этом писал еще Лес­синг: «Под име­нем Сокра­та Ари­сто­фан хотел выста­вить смеш­ным и подо­зри­тель­ным не одно­го Сокра­та, а всех софи­стов, зани­мав­ших­ся вос­пи­та­ни­ем моло­дых людей. Его геро­ем был вооб­ще опас­ный софист, и он назвал его Сокра­том толь­ко пото­му, что таким про­воз­гла­си­ла Сокра­та мол­ва. Но как пло­хо пой­мем мы сущ­ность комедии, если будем счи­тать эти непо­д­хо­дя­щие чер­ты про­сто про­из­воль­ною кле­ве­тою, а не тем, чем они были на самом деле, обоб­ще­ни­ем отдель­ной лич­но­сти, воз­веде­ни­ем част­но­го явле­ния в общий тип» (Г. Э. Лес­синг. Гам­бург­ская дра­ма­тур­гия. М., 1936. С. 329—330). К это­му надо доба­вить, что фило­со­фы слу­жи­ли объ­ек­том осме­я­ния и у дру­гих комедио­гра­фов: у Кра­ти­на в комедии «Все­видя­щие», у Амип­сия — в упо­мя­ну­том выше «Конне», у Евпо­лида — в «Льсте­цах», да и в сред­нюю атти­че­скую комедию пере­шел образ фило­со­фа — уче­но­го дура­ка, рас­суж­даю­ще­го о небес­ных све­ти­лах и не видя­ще­го, что тво­рит­ся у него под нога­ми.

Дру­гой вопрос свя­зан с пере­дел­кой «Обла­ков», кото­рую Ари­сто­фан заду­мал, будучи огор­чен неуда­чей в 423 г. (ср. ст. 521 сл.). На этот счет и антич­ные источ­ни­ки (АС 68, 69), и совре­мен­ные фило­ло­ги рас­хо­дят­ся во мне­ни­ях о харак­те­ре, раз­ме­рах и вре­ме­ни, ушед­шем на эту пере­ра­бот­ку. Во вся­ком слу­чае, в тек­сте, кото­рым мы рас­по­ла­га­ем, есть явные про­ти­во­ре­чия: в ст. 591—594 о Клеоне гово­рит­ся как еще о живу­щем, ст. 549 сл. напи­са­ны явно после его гибе­ли. Далее Ари­сто­фан обви­ня­ет в заим­ст­во­ва­нии из его «Всад­ни­ков» сво­их това­ри­щей по жан­ру, упре­кая их в напад­ках на Гипер­бо­ла в комеди­ях, напи­сан­ных после смер­ти Клео­на (зимой 422/421 г.). Не при­бав­ля­ет ясно­сти к реше­нию вопро­са и несколь­ко сти­хов из «Обла­ков», сохра­нен­ных в антич­ных источ­ни­ках, но отсут­ст­ву­ю­щих в дошед­шем тек­сте (см. фр. 140—143), — может быть, это остат­ки от пер­вой редак­ции, еще доста­точ­но дол­го имев­шей хож­де­ние наряду со вто­рой? Сло­вом, Ари­сто­фан, по-види­мо­му, доволь­но дол­го зани­мал­ся пере­ра­бот­кой «Обла­ков», но так и неиз­вест­но, довел ли он ее до кон­ца.

Что каса­ет­ся ком­по­зи­ции комедии в ее нынеш­нем виде, то обра­ща­ют на себя вни­ма­ние два аго­на: 949—1104 и 1345—1451. Кро­ме того, сце­на Стреп­си­а­да и Сокра­та (ст. 263—438) напи­са­на так­же в ана­пе­стах — тра­ди­ци­он­ном раз­ме­ре аго­на — и завер­ша­ет­ся бле­стя­щим речи­та­ти­вом Стреп­си­а­да (ст. 439—456), напо­ми­наю­щим заклю­чи­тель­ные части аго­нов в дру­гих комеди­ях. Таким обра­зом, пер­во­на­чаль­но содер­жа­ние аго­на состав­ля­ла дис­кус­сия на есте­ствен­но­на­уч­ные темы.

Спор же меж­ду Прав­дой и Крив­дой (ст. 889—1104) был напи­сан, по-види­мо­му, для новой поста­нов­ки, и при­ня­тый во вто­рой поло­вине раз­мер (вось­ми­стоп­ный ямб) не явля­ет­ся харак­тер­ным для аго­на. Два аго­на, не вызван­ные необ­хо­ди­мо­стью, как во «Всад­ни­ках», в свою оче­редь свиде­тель­ст­ву­ют о неза­вер­шен­но­сти редак­ци­он­ной работы Ари­сто­фа­на над этой комеди­ей.

В «Обла­ках» отсут­ст­ву­ет экс­од, а всту­пи­тель­ный моно­лог кори­фея в пара­ба­се напи­сан не ана­пе­ста­ми, как обыч­но, а так назы­вае­мым евпо­лидо­вым сти­хом.

Дей­ст­ву­ю­щие лица. В древ­ней­шей руко­пи­си (Равенн­ской) спис­ка дей­ст­ву­ю­щих лиц совсем нет. В более позд­них ино­гда дают, извле­кая их из тек­ста, име­на заи­мо­дав­цам Стреп­си­а­да; науч­ные изда­ния пред­по­чи­та­ют обо­зна­чать их как «Заи­мо­да­вец А» и «Заи­мо­да­вец Б».

Име­на Стреп­си­а­да и Фидиппида — гово­ря­щие: пер­вое зна­чит «изво­рот­ли­вый», вто­рое — дико­вин­ный гибрид; пер­вая поло­ви­на про­ис­хо­дит от гла­го­ла φείδο­μαι «беречь» и отра­жа­ет кре­стьян­скую береж­ли­вость отца, вто­рая — от сло­ва ἵπ­πος «конь» и соот­вет­ст­ву­ет ари­сто­кра­ти­че­ско­му про­ис­хож­де­нию мате­ри (ср. 47 сл., 63 сл., 69 сл.). Прав­да и Крив­да — в ори­ги­на­ле «Спра­вед­ли­вое» и «Неспра­вед­ли­вое Сло­во».

ОБЛАКА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Стреп­си­ад — ста­рик.
Фидиппид — сын его.
Слу­га.
Сократ — муд­рец.
Уче­ни­ки Сокра­та.
Прав­да — спор­щик
Крив­да — спор­щик
Пасий — заи­мо­да­вец Стреп­си­а­да
Ами­ний — заи­мо­да­вец Стреп­си­а­да
Хор из два­дца­ти четы­рех Обла­ков.

На сцене два дома: один — Стреп­си­а­да, дру­гой — Сокра­та.


ПРОЛОГ
Стреп­си­ад дрем­лет на крыль­це. Воро­ча­ет­ся. Вста­ет.

Стреп­си­ад
Ай, ай, ай, ай!
Вла­ды­ка Зевс, какая ночь ужас­ная!
Кон­ца ей нет! Когда же рас­све­тет заря?
Дав­но уже слы­хал я, как петух про­пел.
Хра­пят рабы. Ах, преж­де было и́наче!
Вой­на, чтоб ты про­па­ла! Мно­го зла в тебе!
Из-за тебя и слуг не сме­ем высечь мы.

(Ука­зы­вая на сына, спя­ще­го рядом.)

А этот вот молод­чик, лад­но скро­ен­ный,
Всю ночь без пере­дыш­ки спит, без про­сы­па,
10Сви­стит, тре­щит, в две­на­дцать шуб заку­тав­шись.
Ну, что ж, и я заку­та­юсь, и я вздрем­ну.

(Воро­ча­ет­ся.)

Беда мне: не могу уснуть! Гры­зут меня
Кор­ма, овсы, рас­хо­ды и дол­ги мои.
Все­му виною — сын мой. Закру­тив вихор,
В сед­ле гар­цу­ет, пра­вит он чет­вер­кою,
Во сне коня­ми бредит. Я же мру живьем,
Счи­тая, как под­хо­дят сро­ки меся­цев
И долг рас­тет.

(К Слу­ге.)

Эй, маль­чик, ого­нек подай!
И кни­гу при­не­си мне! Пере­честь хочу,
20Кому и сколь­ко дол­жен, сосчи­тать лих­ву.
Слу­га при­но­сит све­тиль­ню и кни­гу. Дер­жит све­тиль­ню над гос­по­ди­ном.
Кому ж я дол­жен?

(Чита­ет.)

«Пасии две­на­дцать мин».
Как, мин две­на­дцать? Пасии? За что это?
«За жереб­ца гнедо­го». Горе, горе мне!
Пусть сам бы сгнил я! Глаз бы вышиб жере­бьем!

Фидиппид
(бор­мо­чет во сне)

Плу­ту­ешь, Филон! Не виляй! Пря­мей дер­жи!

Стреп­си­ад

Вот, вот оно, несча­стье! Вот в чем зло мое!
Сын и во сне меч­та­ет о риста­ни­ях.

Фидиппид
(так же)

На сколь­ко едешь ты кру­гов на празд­ни­ке?

Стреп­си­ад

Отца вко­нец заездил! Ощи­пал кру­гом!
30Кому ж еще я дол­жен, кро­ме Пасии?
«Три мины, за хомут и хлыст, Ами­нии».

Фидиппид
(во сне)

Про­езди и в конюш­ню при­го­ни коня!

Стреп­си­ад

Меня из дому ско­ро вовсе выго­нишь!
И тяж­бу про­иг­раю, и лих­ва меня
Сжи­вет со све­та.

Фидиппид
(про­сы­па­ет­ся)

Эй, роди­тель, что с тобой?
Чего вор­чишь? Воро­ча­ешь­ся до утра?

Стреп­си­ад

Гры­зет меня из-под пери­ны ста­ро­ста.

Фидиппид

Ста­рик, оставь при­чуды, не мешай мне спать!

Стреп­си­ад

Спи, если хочешь! Толь­ко знай: дол­ги мои
40Когда-нибудь падут тебе на голо­ву.
Ох, ох!
Пус­кай бы уда­ви­лась сва­ха под­лая,
На мате­ри тво­ей меня женив­шая.
Чудес­ной, тихой жил я жиз­нью сель­скою,
В уюте, и в достат­ке, и в спо­кой­ст­вии
Средь пчел, вина, оли­вок и ове­чьих стад.
Тут в жены взял пле­мян­ни­цу Мега­кло­ву,
Род­ню Кеси­рыΔ, важ­ную, наду­тую.
Женил­ся, спать пошел с ней, от меня зем­лей
50Воня­ло, сеном, стой­лом и достат­ка­ми.
От барыш­ни — пома­дой, поце­лу­я­ми,
И Афро­ди­той пах­ло, и рас­хо­да­ми.
Но не была лен­тяй­кой, тка­ла в две руки.
Свой рва­ный плащ тогда я ей пока­зы­вал
И гово­рил: «Супру­га, слиш­ком тон­ко ткешь!»

Слу­га

Нет мас­ла в ноч­ни­ке у нас ни капель­ки.

Стреп­си­ад

Про­кля­тье, твой ноч­ник — негод­ный пья­ни­ца!
Сту­пай и лоп­ни!

Слу­га

Для чего же лопать­ся?

Стреп­си­ад

Фитиль купил ты тол­стый и про­жор­ли­вый.

(Сам с собой.)

60Позд­нее сын вот этот родил­ся у нас,
Ох, у меня и у любез­ной женуш­ки.
Тут нача­лись раздо­ры из-за име­ни.
Жене хоте­лось кон­но-иппо­дром­ное
При­ду­мать имя: Кал­лип­пид, Харипп, Ксан­типпΔ.
Я ж Фидо­нидом звать хотел, в честь дедуш­ки.
Так спо­ри­ли мы дол­го; согла­сясь потом,
Сов­мест­но Фидиппидом сына на́зва­ли.
Лас­ка­ла мать маль­чиш­ку и баю­ка­ла:
«Вот вырас­тешь, и на чет­вер­ке, в пур­пу­ре,
70Поедешь в город, как Мегакл, твой дядень­ка».
Я ж гово­рил: «Вот вырас­тешь, и коз в горах
Пасти пой­дешь, как твой отец, кожух надев».
Но слов моих сыно­чек не послу­шал­ся,
В мой дом занес он лихо­рад­ку кон­скую.
Всю ночь я нын­че думал, не смы­кая глаз.
Одно при­ду­мал сред­ство, но надеж­ное.
Когда сын­ка уго­во­рю, спа­сем­ся мы.
Но преж­де раз­будить его мне надоб­но.
Как раз­будить полас­ко­вей, поду­маю.
80Мой Фидиппид, сыно­чек, Фидиппид!

Фидиппид

Чего?

Стреп­си­ад

Дай руку мне и поце­луй роди­те­ля!

Фидиппид

Ну вот! А что?

Стреп­си­ад

Ска­жи, меня ты любишь? Да?

Фидиппид

Да, Посидо­ном-Кон­ни­комΔ кля­нусь тебе!

Стреп­си­ад

Ой, ой, ой, ой! Нет, нет, не надо Кон­ни­ка!
Всем огор­че­ньям нашим этот бог виной.
Когда меня от серд­ца любишь, искренне,
Послу­шай­ся, мой маль­чик!

Фидиппид

В чем же слу­шать­ся?

Стреп­си­ад

Пере­ме­нись, при­выч­ки поза­будь свои!
И поучись, схо­ди, куда ска­жу тебе!

90Фидиппид

Чего ж ты хочешь?

Стреп­си­ад

А испол­нишь?

Фидиппид

Выпол­ню!
Мне Дио­нис свиде­тель!

Стреп­си­ад

Погляди сюда!
Кали­точ­ку ты видишь, домик малень­кий?

Фидиппид

Конеч­но, вижу, но, отец, зачем он нам?

Стреп­си­ад

Мыс­лиль­ня это для умов воз­вы­шен­ных.
Здесь оби­та­ют муд­ре­цы. Послу­шать их,
Так небо — это про­сто печь желез­ная,
А люди в этой печ­ке — слов­но у́голья.
Того, кто денег даст им, пред судом они
Обу­чат крив­ду делать речью пра­вою.

100Фидиппид

Но кто ж они?

Стреп­си­ад

Не знаю точ­но име­ни, —
Муд­ри­ло-заво­ди­лы бла­го­род­ные.

Фидиппид

А, знаю, него­дяи блед­но­ро­жие,
Бахва­лы, плу­ты, нечисть босо­но­гая,
Дурак Сократ и Хэре­фонтΔ поме­шан­ный.

Стреп­си­ад

Цыц, цыц, мол­чи, не гово­ри бес­смыс­ли­цы!
Когда тебя забо­тит дом роди­тель­ский,
Послу­шай­ся, от кон­ной отка­жись езды!

Фидиппид

Мне Дио­нис свиде­тель, нет! Хотя бы ты
Фаза­нов пода­рил мне лео­го­ро­вых!Δ

110Стреп­си­ад

Про­шу тебя! Мой милень­кий, люби­мень­кий,
Сту­пай и поучись!

Фидиппид

Чему ж учить­ся мне?

Стреп­си­ад

Рас­ска­зы­ва­ют, там, у этих умни­ков,
Две речи есть. Кри­вая речь и пра­вая.
С кри­вою этой речью всяк, все­гда, везде
Одер­жит верх, хотя бы был кру­гом неправ.
Так, если ты кри­вым речам научишь­ся,
Из всех дол­гов, кото­рым ты один виной,
Не запла­чу я и полуш­ки лома­ной.

Фидиппид

Нет, не согла­сен! Как же пока­зать­ся мне
120Пред всад­ни­ка­ми выцвет­шим и высох­шим?

Стреп­си­ад

Кля­нусь Демет­рой, знай же: ниче­го теперь
Не дам тебе, ни жереб­цам, ни мери­нам!
К чер­тям, к воро­нам, вон из дома выго­ню!

Фидиппид

Что ж, не потер­пит дядя мой Мегакл, чтоб я
Без лоша­дей остал­ся! Я к нему пой­ду.

(Ухо­дит.)

Стреп­си­ад

Что ж, кто упал, тому под­нять­ся надоб­но.
Отправ­люсь сам в мыс­лиль­ню, помо­лясь богам,
И сам нач­ну учить­ся. Горе, горе мне!
Как голо­ве тупой, седой, забыв­чи­вой
130В лап­ше сло­вес тон­чай­ших разо­брать­ся, ох!

(Пере­хо­дит к сосед­не­му дому.)

Но все ж пой­ду! Чего мне копо­шить­ся здесь
И в дверь не посту­чать­ся? Эй, при­врат­ник, эй!

(Сту­чит.)
Выхо­дит Уче­ник.

Уче­ник

Пошел к воро­нам! Кто здесь в две­ри ломит­ся?

Стреп­си­ад

Я, из Кикин­ны Стреп­си­ад, сын Фидо­на.

Уче­ник

Невеж­да, Зевс свиде­тель! Несо­зна­тель­но
Сту­чишь­ся в дверь и выкиды­шем пагуб­ным
Рож­дае­мо­му угро­жа­ешь замыс­лу!

Стреп­си­ад

Про­сти меня! Я — тем­ный, из дерев­ни я.
Так объ­яс­ни, какой же это выкидыш?

140Уче­ник

Уче­ни­кам лишь слу­шать доз­во­ля­ет­ся.

Стреп­си­ад

Не бой­ся, друг любез­ный, я при­шел сюда
Как уче­ник. В мыс­лиль­ню посту­паю я.

Уче­ник

Так слу­шайΔ и счи­тай за тай­ну страш­ную!
Недав­но Хэре­фон­та вопро­сил Сократ:
На сколь­ко ног бло­ши­ных бло­хи пры­га­ют?
Пред тем бло­ха кус­ну­ла Хэре­фон­та в бровь
И ускольз­ну­ла на гла­ву Сокра­то­ву.

Стреп­си­ад

И как же сосчи­тал он?

Уче­ник

Пре­ис­кус­ней­ше!
Воск рас­то­пив­ши, взял бло­ху и нож­ка­ми
150В топ­ле­ный воск легонь­ко оку­нул бло­ху.
Воск остудив­ши, полу­чил бло­ши­ные
Сапож­ки, ими рас­сто­я­нье выме­рил.

Стреп­си­ад

Вели­кий Зевс! Не ум, а брит­ва ост­рая!

Уче­ник

Что ж ска­жешь ты о новом изо­бре́тенье
Сокра­та?

Стреп­си­ад

О каком, ска­жи, про­шу тебя?

Уче­ник

Муд­рец сфет­тий­скийΔ Хэре­фонт спро­сил его,
Как мыс­лит он о кома­ри­ном пении:
Тру­бит комар гор­та­нью или зад­ни­цей?

Стреп­си­ад

И что ж ска­зал о кома­рах почтен­ней­ший?

160Уче­ник

Ска­зал он, что утро­ба кома­ри­ная
Узка. Чрез эту узость воздух сдав­лен­ный
Стре­мит­ся с силой к зад­не­му отвер­стию.
Вой­дя за узким ходом в рас­ши­ре­ние,
Из зад­ни­цы он выле­та­ет с при­сви­стом.

Стреп­си­ад

Тром­бо­ном ока­зал­ся кома­ри­ный зад!
Муд­рец кишеч­ный, два­жды, три­жды счаст­лив ты!
Изба­вить­ся от тяж­бы — дело пле­вое
Для вас, разъ­яв­ших чре­во кома­ри­ное!

Уче­ник

На той неде­ле исти­на вели­кая
170Погиб­ла из-за яще­ри­цы.

Стреп­си­ад

Как же так?

Уче­ник

В пол­ноч­ный час, иссле­дуя дви­же­ние
И бег луны, сто­ял он, рот рази­нув­ши.
Тут с кры­ши в рот ему накла­ла ящер­ка.

Стреп­си­ад

Смеш­но, Сокра­ту в рот накла­ла ящер­ка!

Уче­ник

Вче­ра ж у нас еды на ужин не было.

Стреп­си­ад

Ну! ну! И про­пи­та­нье как про­мыс­лил он?

Уче­ник

Зашел в пале­ст­ру, стол слег­ка золой покрыл,
Взял в руки вер­тел, цир­ку­лем согнул его
И осто­рож­но… из пале­ст­ры плащ стя­нул.

180Стреп­си­ад

К чему ж еще Фале­саΔ про­слав­ля­ем мы!
Открой, открой ско­рее мне в мыс­лиль­ню дверь,
Сокра­та видеть я хочу вели­ко­го!
К нему иду в нау­ку. Дверь открой ско­рей!

Дверь откры­ва­ет­ся, пока­зы­ва­ют­ся уче­ни­ки.

Геракл вели­кий, это что за чуди­ща?

Уче­ник

Чему дивишь­ся. За кого ты при­нял их?

Стреп­си­ад

За спар­ти­а­тов тощих, взя­тых в Пило­се.
Но в зем­лю поче­му они уста­ви­лись?

Уче­ник

Разыс­ки­ва­ют то, что под зем­лей.

Стреп­си­ад

Ага,
Чес­нок! Не надо, не труди­тесь, милые,
190Я знаю место, там рас­тет отлич­ней­ший.
А те, что в кучу ску­чи­лись, чем заня­ты?

Уче­ник

Они глу­би­ны Тар­та­ра иссле­ду­ют.

Стреп­си­ад

Зачем же в небо этот под­нял зад­ни­цу?

Уче­ник

Счи­та­ет звезды соб­ст­вен­ны­ми сред­ства­ми!

(К мыс­ли­те­лям.)

Иди­те в дом, чтоб здесь он не застиг­нул вас.

Стреп­си­ад

Нет, нет, не надо! Пусть они оста­нут­ся!
Пого­во­рю я с ними о делах моих.

Уче­ник

Никак нель­зя! Им стро­го запре­ща­ет­ся
Дышать так дол­го чистым, све­жим возду­хом.
200
Стреп­си­ад
(огляды­ва­ет­ся, рас­смат­ри­ва­ет дико­вин­ные пред­ме­ты в мыс­лильне)
Бога­ми закли­наю, это что ж, ска­жи?

Уче­ник

Вот это — аст­ро­но­мия!

Стреп­си­ад
(с тою же игрой)

А это, здесь?

Уче­ник

А это — гео­мет­рия.

Стреп­си­ад

К чему она?

Уче­ник

Чтоб мерить зем­лю.

Стреп­си­ад

Понял я. Надель­ную?

Уче­ник

Ничуть, всю зем­лю.

Стреп­си­ад

Очень хоро­шо, дру­жок!
Народ­ная нау­ка и полез­ная.

Уче­ник

А здесь — изо­бра­же­нье всей все­лен­ной. Вот
Афи­ны. Видишь?

Стреп­си­ад

Пустя­ки, не верю я:
При­сяж­ных здесь не вид­но заседа­те­лей.

Уче­ник

А даль­ше, будь уве­рен, это — Атти­ка.

210Стреп­си­ад

Кикин­на где ж, село мое роди­мое?

Уче­ник

Там, поза­ди. А вот — ЕвбеяΔ, видишь ты,
Как вытя­ну­лась узкая и длин­ная.

Стреп­си­ад

Да, рас­тя­ну­ли мы с Пери­к­лом бед­ную.
Но где же Лакеде́мон?

Уче­ник

Где он? Вот он где!

Стреп­си­ад

Бок о бок с нами? Поза­боть­тесь, милые,
От наших мест убрать его пода­лее.

Уче­ник

Никак нель­зя!

Стреп­си­ад

Час не ровён, попла­ти­тесь!

(Заме­ча­ет в вышине Сокра­та.)

А это кто же в гама­ке кача­ет­ся?

Уче­ник

Он сам.

Стреп­си­ад

Что зна­чит «сам»?

Уче­ник

Сократ.

Стреп­си­ад

При­вет, Сократ!
220Послу­шай, друг, погром­че покри­чи ему.

Уче­ник

Нет, сам кри­чи, а у меня нет вре­ме­ни.

(Ухо­дит.)

Стреп­си­ад
(кри­чит)

Сократ!

Сокра­туш­ка!

Сократ

Чего ты хочешь, пра­ха сын?

Стреп­си­ад

Ска­жи сна­ча­ла, чем ты зани­ма­ешь­ся?

Сократ

Паря в про­стран­ствах, мыс­лю о судь­бе све­тил.

Стреп­си­ад

В гамак забрав­шись, о богах гада­ешь ты.
Но поче­му ж не на зем­ле?

Сократ
(важ­но и тор­же­ст­вен­но)

Бес­силь­на мысль
Про­ник­нуть в тай­ны мира запре­дель­но­го,
В про­стран­ствах не повис­нув и не будучи
230Соеди­нен­ной с одно­род­ным возду­хом.
Нет, обре­та­ясь в пра­хе, взо­ры ввысь впе­рив,
Я ниче­го б не у́зрел. Сила зе́мная
При­тя­ги­ва­ет вла­гу раз­мыш­ле­ния.
Не то же ли слу­ча­ет­ся с капу­стою?

Стреп­си­ад

Ай, ай,
В капу­сту вла­гу тянет раз­мыш­ле­ние!
Сой­ди же наземь, милый мой Сократ, сой­ди,
Тому, зачем при­шел я, обу­чи меня!

Сократ

Зачем же ты явил­ся?

Стреп­си­ад

Крас­но­ре­чию
240Хочу я обу­чить­ся. Жмут дол­ги меня.
Худею, чах­ну, сох­ну, изве­дусь вко­нец.

Сократ

Но как в дол­ги попал ты так неча­ян­но?

Стреп­си­ад

Болезнь меня заела, язва кон­ская,
Про­шу тебя, той речи научи меня,
С кото­рою дол­гов не пла­тят. Я ж тебя,
Кля­нусь бога­ми, награ­жу сто­ри­цею.

Сократ

Каких богов ты разу­ме­ешь? Боги здесь
Осо­бо­го чека­на.

Стреп­си­ад

Чем же клясть­ся вам?
Желез­ны­ми гро­ша­ми, как в Виза́нтии?

250Сократ

Желал бы ты при­ро­ду боже­ства узнать
На деле?

Стреп­си­ад

Зевс свиде­тель, если есть он, Зевс!

Сократ

Всту­пить в бесе­ду с обла­ка­ми хочешь ты,
Кото­рых почи­та­ем за богов?

Стреп­си­ад

Ну да.

Сократ

На эти ко́злы сядь тогда свя­щен­ные.

Стреп­си­ад
(садит­ся)

Вот видишь, сел.

Сократ

При­ми теперь из рук моих
Венок.

Стреп­си­ад

Зачем венок мне? Ой, боюсь, Сократ!
Как Афа­ман­та, вы меня заре­же­те!

Сократ

Нима­ло. То же с каж­дым посвя­щае­мым
Мы дела­ем.

Стреп­си­ад

А что я полу­чу за то?

260Сократ

В речах муч­ни­стым ста­нешь, тер­тым, круп­ча­тым.
Так смир­но стой!

(Обсы­па­ет его мукой.)
Стреп­си­ад

И прав­да, Зевс свиде­тель мне,
Обсы­пан­ный, я ста­ну тер­тым, круп­ча­тым.
Сократ

Не кри­чи, замол­чи, поко­рись, ста­ри­чок, и вни­май тер­пе­ли­во молит­ве.

(Молит­ся.)

Гос­по­дин и вла­ды­ка, о Воздух свя­той, обсту­пив­ший, объ­ем­лю­щий Зем­лю,
О свер­каю­щий, ясный Эфир, Обла­ка гро­мо­нос­ные, мате­ри мол­ний!
Под­ни­ми­тесь, взле­ти­те, цари­цы, свой лик муд­ро­люб­цу седо­му яви­те!

Стреп­си­ад

Пого­ди, не спе­ши, дай заку­тать­ся мне, а не то до костей я про­мок­ну.
Ах, глу­пец, ах, несчаст­ный! Сего­дня как раз без накид­ки я из дому вышел!

(Заку­ты­ва­ет­ся.)

Сократ

Обла­ка мно­го­чти­мые! Слу­шай­те зов, где б вы ни были, ныне яви­тесь!
270На Олим­пе ль, на снеж­ной, свя­щен­ной горе залег­ли вы семьею лучи­стой,
Или с ним­фа­ми в быст­рый спле­лись хоро­вод в тем­ных кущах Отца-Оке­а­на,
Или в Ниль­ских дале­ких вер­хо­вьях дожди в золотые чер­па­е­те вед­ра,
Зале­те­ли ли в топь Мео­тий­ских болот иль на льди­стые греб­ни Миман­та,
Нас услышь­те и жерт­ву при­ми­те от нас и пора­дуй­тесь нашей молит­ве.
ПАРОД
Изда­ли доно­сит­ся пение Обла­ков.
Стро­фа

Пер­вое полу­хо­рие

Веч­ные обла­ка!
Встань­те, яви­тесь, роси­стые, мгли­стые, в лег­ких одеж­дах!
Без­дны Отца-Оке­а­на гудя­щие
Кинем, на гор­ные выси поды­мем­ся,
280Лесом покры­тые,
С вышек дозор­ных на сто­ро­ну даль­нюю
Взгля­нем на паш­ни, на пыш­ные пажи­ти!
Взгля­нем на реки, бур­ли­во-жур­ча­щие,
Взгля­нем на море, седое, гре­мя­щее!
Око эфир­ное неуто­ми­мо свер­ка­ет.
Даль в осле­пи­тель­ном блес­ке.
Дви­нем­ся ж, сбро­сим тума­ны вол­ни­стые
С тел непо­роч­ных и взглядом все­видя­щим
290Зем­лю свя­тую оки­нем!
Сократ

О свя­щен­ные жены, боги­ни мои, Обла­ка, вы моле­нию вня­ли!

(Стреп­си­а­ду.)

Ты ведь слы­шал их пес­ни и пенью вослед гро­хота­нье тяже­лое гро­ма?

Стреп­си­ад

Да, слы­хал и молюсь вам, мои гос­по­жи, и хотел бы на гром ваш отве­тить
Гро­хота­ньем из брю­ха: так силь­но дро­жу, так жесто­ко я вас испу­гал­ся!
Вот уже, вот оно, пусть при­лич­но, пусть нет, не могу удер­жать! Осра­мил­ся!

Сократ

Эти шуточ­ки брось и не смей под­ра­жать пая­ца́м — гае­рам бала­ган­ным!
Бла­го­че­стья испол­нись! Боже­ст­вен­ный рой про­дол­жа­ет свя­щен­ную пес­ню.
Анти­стро­фа

Вто­рое полу­хо­рие

Девы, несу­щие дождь!
300Город Кек­ро­па бога­тый, бли­ста­тель­ный, зем­лю Пал­ла­ды,
Роди­ну храб­рых хотим мы при­вет­ст­во­вать.
Там — неска­зан­ные таин­ства пра­вят­ся,
Там откры­ва­ют­ся
Пред посвя­щен­ны­ми две­ри свя­ти­ли­ща.
В честь небо­держ­цев-богов при­но­ше­ния
Там воз­вы­ша­ют­ся, хра­мы с куми­ра­ми.
Шест­вия дви­жут­ся там бого­моль­ные.
Жерт­вы при­но­сят­ся пыш­ные, в зиму и лето —
310Празд­ни­ки, игры и пляс­ки.
Вот насту­пи­ла вес­на, и в честь Бро­мия
Пес­ни несут­ся, хоры состя­за­ют­ся,
Флей­ты при­зыв­но роко­чут.
Стреп­си­ад

Объ­яс­ни мне, Сократ, закли­наю тебя, это кто же поет так пре­крас­но,
Так тор­же­ст­вен­но, чин­но и важ­но? Ска­жи, иль сле­те­лись сюда геро­и­ни?

Сократ

Да ничуть! Это — дети небес, Обла­ка, а для нас, для мыс­ли­те­лей — боги
Вели­чай­шие, разум даю­щие нам, мыс­ли ост­рые, силу суж­де­нья,
Крас­но­ре­чия жар, убеж­де­ния дар, говор­ли­вость и в речи сно­ров­ку.

Стреп­си­ад

Пони­маю. Так вот поче­му, услы­хав их напе­вы, душой я вос­пря­нул
320И к спле­те­ни­ям слов потя­ну­ло меня и к суж­де­ньям о дыме лету­чем,
Захо­те­лось на сло­во отве­тить тре­мя и мыс­лиш­кою в спо­ре ужа­лить!
Если мож­но, про­шу, дай воочию мне, дай вбли­зи вели­ча­вых увидеть!

Сократ

Погляди же сюда, на Пар­неф!Δ Нача­лось! Вижу, вижу, спо­кой­но и плав­но
К нам нис­хо­дят они.

Стреп­си­ад

Где же, где? Пока­жи!

Сократ

Вот под­хо­дят густы­ми ряда­ми
По рас­ще­ли­нам гор­ным, по скло­нам лес­ным. Пря­ми­ком.

Стреп­си­ад

Уди­ви­тель­но, пра­во!
Ниче­го я не вижу!

Сократ

У вхо­да они.

Стреп­си­ад

Вот теперь раз­ли­чаю немнож­ко.

Сократ

Хоть теперь-то ты видишь их, глу­пый ста­рик, иль ты слеп, или бе́льма на веках?

Стреп­си­ад

Вижу, вижу! Почтен­ные! Зевс мне судья! Вся пло­щад­ка пол­на обла­ка­ми.

Сократ

Что ж, а рань­ше не знал ты, что боги они? Как богов их не чтил и не сла­вил?

330Стреп­си­ад

Видит Зевс, и не думал. Счи­тал их росой и тума­ном и сля­ко­тью мок­рой.

Сократ

Видит Зевс, оши­бал­ся ты. Знай же теперь: это вот кто пита­ет уче­ных,
И вра­чей, и гада­те­лей, фран­тов в кудрях, с пер­стень­ка­ми на кра­ше­ных паль­цах,
Голо­си­стых искус­ни­ков в круг­лых хорах, опи­са­те­лей высей над­звезд­ных,
Вот кто кор­мит без­дель­ни­ков празд­ных, а те про­слав­ля­ют их в пес­нях наду­тых.

Стреп­си­ад

Вот зачем вос­пе­ва­ют они обла­ка, буре­вые, несу­щие гро­зы,
«Сто­го­ло­во­го смер­ча лету­чую прядь», «завы­ва­ние вих­рей реву­щих»,
И еще «кри­во­ког­тых кочу­ю­щих птиц заблудив­ши­е­ся кара­ва­ны»,
И еще «обла­ков волок­ни­стых росу», а за это пита­ют­ся сами
Кам­ба­лою коп­че­ной, «про­зрач­ной, как сон», и жар­ким «из дроздов слад­ко­глас­ных».

340Сократ

Неза­слу­жен­но раз­ве?

Стреп­си­ад

Ска­жи мне теперь, умо­ляю тебя, если вправ­ду
Обла­ка — эти тва­ри, зачем же тогда на зем­ных они жен­щин похо­жи?
Ведь ина­че совсем они выглядят.

Сократ

Как? Рас­ска­жи мне, как выглядят тучи.

Стреп­си­ад

Хоро­шень­ко ска­зать не могу. Напри­мер, как летя­щие шер­сти волок­на.
Но совсем не как жен­щи­ны, Зевс мне судья! А у этих носы, и боль­шие.

Сократ

А теперь на вопро­сы мои отве­чай!

Стреп­си­ад

Гово­ри! Что угод­но отве­чу.

Сократ

Нико­гда ты не видел, ска­жи, в небе­сах обла­ков, на кен­тав­ра похо­жих,
На быка, на пан­те­ру, на вол­ка?

Стреп­си­ад

Видал, Зевс свиде­тель! Видал! Ну так что же?

Сократ

Как хотят, обер­нуть­ся уме­ют они. Зави­то­го увидят кра­сав­ца,
Вот из этих куд­ря­вых, рас­пут­ных гуляк, из поро­ды коз­ла-Ксе­но­фан­та,
350И тот­час, изде­ва­ясь над бешен­ст­вом их, пре­вра­тят­ся в блуд­ли­вых кен­тав­ров.

Стреп­си­ад

Если ж Симон, гра­би­тель народ­ной каз­ны, попа­дет­ся им, чем они ста­нут?

Сократ

Под­ра­жая раз­бой­ной при­ро­де его, упо­до­бят­ся хищ­но­му вол­ку.

Стреп­си­ад

Пони­маю. Недав­но тол­стяк Клео­ним повстре­чал­ся им, щит поте­ряв­ший.
Увида­ли тру­сиш­ку они и тот­час обра­ти­лись в пуг­ли­вых оле­ней.

Сократ

А теперь повстре­ча­ли Кли­сфе­наΔ они и на жен­щин похо­жи­ми ста­ли.

Хор — жен­щи­ны-Обла­ка — вхо­дит на орхе­ст­ру.

Стреп­си­ад
(к Обла­кам)

Ну так здрав­ст­вуй­те, сла­ва вам, гроз­ные! Речь обра­ти­те ко мне бла­го­склон­но!
Если голос ваш преж­де слы­хал кто-нибудь, пусть его я услы­шу, боги­ни!

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Наш при­вет тебе, ста­рец с седой голо­вой, за нау­кой и прав­дой при­шед­ший!

(Сокра­ту.)

Ты ж, свя­щен­но­слу­жи­тель речей плу­тов­ских, объ­яс­ни нам, чего ты жела­ешь.
360Нико­го так охот­но не слу­ша­ем мы из искус­ни­ков, ныне живу­щих.
Одно­го раз­ве Про­ди­ка: муд­рость его нас пле­ня­ет и гор­дые мыс­ли.
Ты же тем нам при­я­тен, что бро­дишь босой, ози­ра­ясь напра­во, нале­во,
Ходишь чван­но и важ­но, в лох­мо­тьях, дро­жа, вски­нув голо­ву, нас обо­жая.

Стреп­си­ад

О Зем­ля, что за голос! Тор­же­ст­вен­но как он зву­чит! Объ­яви­лось нам чудо!

Сократ

Так пой­ми же: боги­ни они лишь одни, осталь­ное — неле­пые бред­ни!

Стреп­си­ад

Ну а Зевс? Объ­яс­ни, закли­наю Зем­лей, нам не бог раз­ве Зевс Олим­пий­ский?

Сократ

Что за Зевс? Пере­стань горо­дить пустя­ки! Зев­са нет!

Стреп­си­ад

Вот так так! Объ­яс­ни мне,
Кто же дождь посы­ла­ет нам? Это спер­ва рас­ска­жи мне подроб­но и ясно.

Сократ
(пока­зы­вая на Обла­ка)

Вот они. Кто ж еще? Целый ворох тебе при­ве­ду я сей­час дока­за­тельств.
370Что, видал ты хоть раз, чтоб без помо­щи туч Зевс устра­и­вал дождь? Отве­чай мне!
А ведь мог бы он, кажет­ся, хлы­нуть дождем из без­об­лач­ной, ясной лазу­ри.

Стреп­си­ад

Апол­лон мне свиде­тель, отлич­ная речь! Ты меня убедил. Согла­ша­юсь.
А ведь рань­ше, и вер­но, я думал, что Зевс сквозь небес­ное мочит­ся сито.
Но теперь объ­яс­ни мне, кто ж дела­ет гром? Я все­гда зами­раю от гро­ма.

Сократ

Вот они гро­мы­ха­ют, вра­ща­ясь.

Стреп­си­ад

Но как? Объ­яс­ни мне, ска­жи мне, кудес­ник!

Сократ

До кра­ев, до отка­за напол­нясь водой и от тяже­сти кни­зу про­вис­нув
И набух­нув дождем, друг на дру­га они набе­га­ют и давят друг дру­га.
И взры­ва­ют­ся с трес­ком, как бычий пузырь, и гре­мят пере­ка­та­ми гро­ма.

Стреп­си­ад

Кто ж навстре­чу друг дру­гу их гонит, ска­жи? Ну не Зевс ли, колеб­лю­щий тучи?

380Сократ

Да нима­ло, не Зевс. Это — Вихрь.

Стреп­си­ад

Ну и ну! Зна­чит, Вихрь! И не знал я, дерев­ня,
Что в отстав­ке уж Зевс и на месте его нын­че Вихрь управ­ля­ет все­лен­ной.
Толь­ко все ж ниче­го ты еще не ска­зал о гро­зе и гро­мов гро­хота­нье.

Сократ

Ты ведь слы­шал. Набух­нув водой дож­де­вой, обла­ка друг на дру­га стре­мят­ся,
И, как ска­за­но, лоп­нув, как пол­ный пузырь, гро­мы­ха­ют и гул­ко гро­хо­чут.

Стреп­си­ад

Как пове­рить тебе?

Сократ

Объ­яс­ню тебе все на при­ме­ре тебя само­го же.
До отва­ла наев­шись руб­цов отвар­ных на гуля­нии пана­фи­ней­ском,
Ты не чув­ст­во­вал шума и гуда в киш­ках и бур­ча­нья в стес­нен­ном желуд­ке?

Стреп­си­ад

Апол­лон мне свиде­тель, ужас­ный отвар! Все внут­ри бала­му­тит­ся сра­зу
И гудит, слов­но гром, и ужас­но урчит, и шумит, и сви­стит, и кло­ко­чет.
390Для нача­ла легонь­ко, вот этак: бурр-бурр, а потом уж погром­че: бурр-бурр-бурр.
Тут нель­зя удер­жать­ся, до вет­ра бегу, а в утро­бе как гром: бурр-бурр-бурр-бурр.

Сократ

Ну, при­кинь: если столь­ко гро­зы и гро­мов в живо­тиш­ке тво­ем, так поду­май,
Как чудо­вищ­но воздух без­мер­но боль­шой и бур­чит, и гре­мит, и гро­хо­чет.

Стреп­си­ад

Все понят­но теперь; так от вет­ра, от туч гово­рят у насΔ: ходим до вет­ра.
Ну, а мол­нии ярко горя­щий огонь, объ­яс­ни мне, откуда берет­ся?
Попа­дет и живо­го до смер­ти спа­лит или кожу, одеж­ду обуг­лит.
Ну, не ясно ль, что мол­нии мечет в нас Зевс в нака­за­нье за лжи­вые клят­вы.

Сократ

Об одном бы поду­мал, глу­пец, ста­ро­дум, ста­ро­дедов­ским веря­щий бас­ням!
Если мстит за при­ся­гу под­лож­ную Зевс, поче­му ж не сожжен еще Симон?
400Поче­му не сожжен Клео­ним и Феор? Ведь они ж — из лгу­ни­шек лгу­ниш­ки!
Поче­му он сжи­га­ет свой соб­ст­вен­ный храм, и пред­го­рье афин­ское — Суний,
И вер­ши­ны высо­ких дубов? Для чего? Ведь лгу­нов средь дубов не быва­ет.

Стреп­си­ад

Что отве­тить, не знаю. Пожа­луй, ты прав. Рас­ска­жи же, в чем мол­нии тай­на!

Сократ

Если воздух горя­чий, под­няв­шись с зем­ли, зале­та­ет к заоб­лач­ным высям,
Изнут­ри он взду­ва­ет огром­ный пузырь, а затем, под дав­ле­ни­ем силы,
Разо­рвав­ши пузырь, кло­ко­ча и сви­стя, выле­та­ет и в тре­нье сго­ра­ет,
От поле­та, от стре­пе­та в пла­мен­ный столб обра­ща­ясь и в пыль раз­ру­ша­ясь.

Стреп­си­ад

Зевс свиде­тель мне, то же слу­чи­лось со мной на Диа­си­ях нынеш­них. Пом­ню,
Кол­ба­су кро­вя­ную я жарить взял­ся для род­ных, да забыл ее взре­зать.
410Тут наду­лась она, ста­ла круг­лой, как шар, и вне­зап­но возь­ми да и лоп­ни!
Все гла­за зале­пи­ла начин­кою мне и сожгла, слов­но мол­нией, щеки.

Сократ
(тор­же­ст­вен­но под­ни­ма­ет­ся)

Чело­век! Поже­лал ты достиг­нуть у нас оза­ре­ния муд­ро­сти выс­шей.
О, как счаст­лив, как сла­вен ты ста­нешь тогда сре­ди элли­нов всех и афи­нян,
Если тща­те­лен будешь, при­ле­жен в труде, если есть в тебе сила тер­пе­нья,
И, не зная уста­ло­сти, зна­нья в себя ты вби­рать будешь, стоя и лежа,
Холо­дая, не будешь сто­нать и дро­жать, голо­дая, еды не попро­сишь,
От пиру­шек уйдешь, от гим­на­сий сбе­жишь, не пой­дешь по пути без­рас­суд­ства;
И за выс­шее сча­стье одно будешь чтить, как и сле­ду­ет людям разум­ным:
Силой речи сво­ей побеж­дать на судах, на собра­ньях, в сове­тах и в спо­рах.

420Стреп­си­ад

Что тер­пе­нья каса­ет­ся, твер­дой души и бес­сон­ных разду­мий в посте­ли,
Воз­дер­жа­нья во всем, в живо­те пустоты, на воде и на хле­бе сиде­нья, —
Будь уве­рен во мне! Чтоб до цели дой­ти, на себя дам ковать я под­ко­вы.

Сократ

И не будешь иных ты богов почи­тать, кро­ме тех, кого сами мы сла­вим?
Без­гра­нич­но­го Возду­ха ширь, Обла­ка и Язык — вот свя­щен­ная трой­ца!

Стреп­си­ад

И сло­веч­ка дру­гим я теперь не ска­жу, не при­знаю, на ули­це встре­тив.
Им молить­ся не буду, вина не про­лью, фимиа­ма ни крош­ки не кину.

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Гово­ри же ско­рее, что надо от нас! Не робей, не полу­чит отка­за
Тот, кто нас почи­та­ет и молит­ся нам и мыс­ли­те­лем сде­лать­ся хочет.

Стреп­си­ад

О почтен­ные жен­щи­ны! Надо от вас мне немно­гое, чуточ­ку, крош­ку!
430Ста­дий на́ десять всех, кто в Элла­де живет, пре­взой­ти я хочу в раз­го­во­ре.

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Мы испол­нить соглас­ны жела­нье твое. С этих пор на собра­ньях народ­ных
Чаще всех ты суме­ешь реше­нья свои про­во­дить, побеж­дая реча­ми.

Стреп­си­ад

Я реше­ний боль­ших про­во­дить не хочу, и совсем мне не это­го надо.
Я закон обвер­нуть вокруг паль­ца хочу, обма­нуть одол­жив­ших мне день­ги.

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Испол­не­нья дождешь­ся стрем­ле­ний сво­их. Ста­ри­чок, ты немно­го­го про­сишь.
Пере­дай же себя, ниче­го не стра­шась, нашим вер­ным, испы­тан­ным слу­гам.
Стреп­си­ад

Так и сде­лаю. Вам дове­ря­юсь во всем. Не охота, нуж­да меня гонит;
Жереб­цы воро­ные, кобы­лы с клей­мом и женить­ба меня разо­ри­ли.
Как хоти­те, со мной посту­пай­те теперь.
Я согла­сен на все.
440Вам вве­ряю я тело и душу свою.
Коло­ти­те, дери­те, дер­жи­те без сна,
Рви­те зажи­во, три­те, мори­те меня!
Мне бы толь­ко слов­чить и дол­гов не пла­тить.
А потом пусть народ назы­ва­ет меня
Него­дя­ем, наха­лом, шутом, наг­ле­цом,
Шар­ла­та­ном, буя­ном, судей­ским крюч­ком,
Наду­ва­лой, гро­ми­лой, бузи­лой, шпи­ком,
Срам­ни­ком, ско­пидо­мом, сутя­гой, лгу­ном,
Заби­я­кой, зади­рой, бахва­лом, кле­щом,
Под­ли­па­лой, про­жжен­ным, пар­шой, под­ле­цом,
450При­жи­ва­лом, плу­том!
Пусть про­хо­жие так окли­ка­ют меня.
Как хотят, так пус­кай и поно­сят меня,
Пусть меня, если надо, Демет­рой кля­нусь,
Изотрут в кол­ба­су
И на ужин дадут муд­ро­люб­цам!

Сократ

Что решил, решил он креп­ко,
Не робея, пла­ме­нея.
Твер­до знай:
Нашу нау­ку оси­лив, до неба про­слав­лен
460Меж людей ты будешь.

Стреп­си­ад

Что ж делать мне?

Сократ

Со мной про­во­ди свои дни!
Завид­ней­шей жиз­нью
Жить нач­нешь отныне.

Стреп­си­ад

Будет успех?
Сча­стье, уда­чу уви­жу?

Сократ

Будут теперь тес­нить­ся у две­ри тво­ей
При­шель­цев тол­пы,
470Муд­рость твою вопро­шая, друж­бы с тобой ожи­дая,
В пута­ных тяж­бах сво­их, в делах опас­ных
Лишь от тебя доби­ва­ясь помощь добыть и совет.
Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Так нач­ни ж, как обыч­но: возь­ми ста­ри­ка в пред­ва­ри­тель­ное обу­че­нье,
Испы­тай его разум, сно­ров­ку узнай, ост­ро­умие, память изведай!
Сократ

Нач­нем же! Опи­ши мне само­го себя,
Чтоб, нрав твой изу­чив­ши, мог надеж­нее
480Улов­ка­ми побли­же при­сту­пить к тебе.

Стреп­си­ад

Ты на меня гото­вишь при­ступ! Зевс-отец!

Сократ

Ничуть! Порас­спро­сить тебя мне хочет­ся.
Ты памят­лив, ска­жи?

Стреп­си­ад

С двой­ною памя­тью,
Когда долж­ны мне, пом­ню заме­ча­тель­но.
А дол­жен я — рази­ня, забы­ваю вмиг.

Сократ

Есть у тебя наклон­ность к крас­но­ре­чию?

Стреп­си­ад

К дву­ре­чию ско­рей, чем к крас­но­ре­чию.

Сократ

Как ста­нешь ты учить­ся?

Стреп­си­ад

Ниче­го, сой­дет!

Сократ

Теперь вопрос из обла­сти воз­вы­шен­ной
490Тебе постав­лю. На лету хва­тай его!

Стреп­си­ад

Хва­тать? Как пса, ты хочешь натас­кать меня!

Сократ

Тяже­лый слу­чай! Глуп он и неве­же­ст­вен.
Боюсь, ста­рик, пона­до­бят­ся роз­ги нам!
Чем на побои ты отве­тишь?

Стреп­си­ад

Дам­ся бить.
Немно­го жду, дру­зей зову в свиде­те­ли,
Еще немно­го — в суд тащу обид­чи­ка.

Сократ

Сни­май накид­ку!

Стреп­си­ад

Раз­ве про­ви­нил­ся я?

Сократ

Нет. Голы­ми заведе­но вхо­дить сюда.

Стреп­си­ад

Но я же не для обыс­ка в твой дом иду.

500Сократ

Сни­май! Бол­тать доволь­но!

Стреп­си­ад

Мне одно ска­жи:
Когда при­ле­жен и усер­ден буду я,
Кому я упо­доб­люсь из уча­щих­ся?

Сократ

На Хэре­фон­та будешь ты во всем похож.

Стреп­си­ад

Беда, беда мне! Полутру­пом сде­ла­юсь!

Сократ

Не смей бол­тать! За мной иди и слу­шай­ся!
Сюда ско­рее!

Стреп­си­ад

В руки мне вло­жи спер­ва
Медо­вую ков­риж­ку. Зами­раю я.
Мой бог! В пеще­ру я схо­жу Тро­фо­ния.

Сократ

Вхо­ди, вхо­ди! Чего у две­ри ежишь­ся?

Сократ и Стреп­си­ад вхо­дят в мыс­лиль­ню.
ПАРАБАСА

510

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Так иди же на радость! Есть воля в тебе
И отваж­ная мысль.
Будет пус­кай уда­ча с ним!
Он, не глядя на ста­рость,
Не побо­ясь пле­ши сво­ей, тяже­лый груз новых наук
Взду­мал вме­стить в череп седой,
Хочет постиг­нуть муд­рость.


Зри­те­ли, хочу гово­рить с вами откро­вен­но я,
Искренне. Свиде­те­лем мне — мой кор­ми­лец Дио­нис!
520Так же как к победе стрем­люсь, к сла­ве и к уда­че я,
Так же вас счи­таю, дру­зья, за людей понят­ли­вых
И игру вот эту мою луч­шей сре­ди всех дру­гих.
Вам уж я одна­жды ее пред­ло­жил. Труд­ней все­го
Мне она доста­лась, и что ж? Пред тол­пою гру­бою
Неза­слу­жен­ный потер­пел я про­вал. Виной тому
Вы, тол­ко­вые, зна­то­ки! Ради вас ста­рал­ся я!
Все ж пре­дать я вас не хочу, люди с пони­ма­ни­ем.
Ведь и преж­де мно­го похвал, зри­те­ли разум­ные,
«Доб­рый» мой и «вет­ре­ный брат»Δ слы­ша­ли из ваших уст.
530Был тогда как девуш­ка я, не при­ста­ло мне рожать,
И при­шлось под­ки­нуть дитя, увидать в чужих руках.
Вы его вскор­ми­ли тогда береж­но и лас­ко­во.
С этих пор надеж­да на вас вырос­ла в груди моей.
Как Элек­тра, мчит­ся сей­час к вам моя комедия,
Ждет и ищет: зри­те­лей тех нет ли здесь, понят­ли­вых?
Вмиг узна­ет, — толь­ко б най­ти, — бра­та куд­ри милые.
Как при­стой­ны нра­вы ее, сами погляди­те вы:
Твер­дой кожи плот­ный кусок не под­ве­шен спе­ре­ди,
Свер­ху — крас­ный, тол­стый, боль­шой, детям на посме­ши­ще.
540Шуток здесь над лысы­ми нет, пля­сок нету кор­да­ка,
Здесь ста­рик, сти­хи бор­мо­ча, пал­кой собе­сед­ни­ка
Не коло­тит, чтоб при­крыть соль ост­рот под­мо­чен­ных.
Не кри­чат здесь: «Горе, беда!», с факе­лом не бега­ют.
Верит в силу песен сво­их и в себя комедия.
Вот и я, хоть сла­вен везде, длин­ных не рощу волос.
За новин­ку выдав ста­рье, наду­вать не ста­ну вас.
Толь­ко с новым вымыс­лом к вам при­хо­жу я каж­дый год.
[Не похо­жим на преж­ние и все­гда зани­ма­тель­ным.]
Был когда-то гро­зен Кле­он, я по брю­ху бил его.
550Но когда упал он нич­ком, я не тро­нул пав­ше­го.
Эти ж, толь­ко раз спло­хо­вать сто­и­ло Гипер­бо­лу,
Затол­ка­ли насмерть плу­та, да в при­да­чу мать его.
Пер­вым Евпо­лид забе­жал, «Мари­кан­та» вывел он,
Под­лый, под­ло он обо­крал наших слав­ных «Всад­ни­ков»,
Пья­ную ста­ру­ху при­плел, вот и все, для кор­да­ка.
А ста­ру­ху Фри­них дав­но на съе­де­ние рыбам дал.
Тут к нему Гер­мипп под­ско­чил, обле­вал Гипер­бо­ла.
Под­бе­жа­ли про­чие все, чтоб ляг­нуть Гипер­бо­ла.
В мут­ных водах ловят они, сло­вом гово­ря моим;
560Тот, кто любит шуточ­ки их, на мои не смот­рит пусть!
Если ж я и речи мои вам теперь понра­вят­ся,
Про­слы­ве­те вы навсе­гда судья­ми разум­ны­ми.

Ода

Пер­вое полу­хо­рие

В небе высо­ком гроз­но­го
Зев­са, богов вла­сти­те­ля,
В хор наш зовем мы пер­вым.
С ним и тебя, тре­зуб­ца царь,
Бог — вели­кан,
Сине­го моря и зем­ли
Ярост­ный коле­ба­тель!
Слав­но­го кли­чем роди­те­ля наше­го,
570Веч­ный Эфир, тебя, жизнь сохра­ня­ю­щий в мире!
С ним и тебя, пла­мен­ный бог,
В белых лучах мча­щий коней
Над про­сто­ром зем­ли! Велик
Меж богов ты и смерт­ных.
Эпирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца пер­во­го полу­хо­рия

Рас­суди­тель­ные люди, нас послу­шай­те теперь!
На тяже­лую обиду мы пожа­лу­ем­ся вам.
Всех богов опе­ре­жая, мы леле­ем город ваш,
Вы ж из всех богов бес­смерт­ных нам не моли­тесь одним,
Сто­ро­жам сво­им надеж­ным. Если сду­ру вы поход
580Зате­ва­е­те, гро­хо­чем мы и посы­ла­ем дождь.
Помни­те, когда Клео­на-скор­ня­ка, вра­га богов,
Вы избра­ли пол­ко­вод­цем, гроз­но бро­ви мы све­ли,
Напу­га­ли вас, «из тучи с гро­мом мол­нии нес­лись»,
И Селе­на путь при­выч­ный поза­бы­ла, свой фонарь
Спря­тал Гелиос, исчез­нув с небо­скло­на и гро­зя,
Что све­тить не станет, если будет власт­во­вать Кле­он.
Все же вы его избра­ли: лег­ко­мыс­лие дав­но
В этом горо­де осед­ло; не впер­вые боже­ствам
Вашу глу­пость и бес­печ­ность вам на поль­зу обра­щать.
590А что это спра­вед­ли­во, мы дока­жем без труда.
Если вы Клео­на-вора в лихо­им­стве, в гра­бе­же
Обли­чи­те и в колод­ки заку­е­те наг­ле­ца,
Все былое вам про­стит­ся, поза­бу­дут­ся гре­хи,
Обер­нет­ся все на бла­го, счаст­лив город будет вновь.

Анто­да

Вто­рое полу­хо­рие

Феб-гос­по­дин, при­ди и ты,
Дело­са царь, вла­ды­ка круч
Высо­ко­гор­ных Кин­фа!
Ты, что в Эфе­се, в золо­том
Доме живешь,
Гор­няя, с нами будь! Тебе
600Девы лидий­цев слу­жат.
С нами будь, наша род­ная, вла­ды­чи­ца,
Горо­до­дер­жи­ца, с гроз­ной Эгидой, Афи­на;
Ты, что хра­нишь гор­ный Пар­нас,
В блес­ке пля­ши смоль­ных кост­ров,
О Дио­нис, весе­лый бог,
Вождь вак­ха­нок дель­фий­ских!
Ант­эп­ирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца вто­ро­го полу­хо­рия

К вам идти мы соби­ра­лись, да Селе­на на пути
Повстре­ча­лась нам и вот что вам веле­ла пере­дать.
И Афи­нам, и дру­зьям их низ­кий шлет она поклон.
610Сер­дит­ся на вас боги­ня: вы обиде­ли ее.
Хоть не на сло­вах, на деле помо­га­ет вам она.
Мало ль драхм вам каж­дый месяц сбе­ре­га­ет лун­ный свет?
И́з дому идя под вечер, гово­ри­те вы не зря:
«Факе­лов не поку­пай мне! Све­тит месяц в вышине».
И дру­гих услуг нема­ло вам ока­зы­ва­ет. Вы ж
Дней ее ничуть не чти­те, повер­ну­ли все вверх дном.
Боги злоб­но ей гро­зят­ся (жалу­ет­ся нам она)
Вся­кий раз, когда вер­нут­ся, жерт­ву про­зе­вав, домой.
Счет они ведут при­выч­ный сро­кам празд­ни­ков сво­их.
620Вы же в дни для жертв и песен зани­ма­е­тесь судом.
А слу­ча­ет­ся, что в сро­ки наших боже­ских постов,
В день кон­чи­ны Сар­пе­до­на, в Мем­но­на печаль­ный день
Вы при­но­си­те нам жерт­вы и сме­е­тесь. Вот за то
Гипер­бол, когда свя­щен­ным выбра­ли его послом,
Год назад, по воле божьей поте­рял венок. Теперь
Знать он будет, что по лунам надо году счет вести.
ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ
Выхо­дит Сократ. За ним Стреп­си­ад.

Сократ

Кля­нусь Хао­сом, Испа­ре­ньем, Возду­хом,
Глуп­ца тако­го я еще не виды­вал,
Тако­го про­сто­фи­лю, никудыш­ни­ка.
630Зуб­ря несчаст­ных рас­суж­де­ний несколь­ко,
Все поза­был он, не успев­ши вызуб­рить.
Сей­час сюда, за дверь его я вызо­ву.
Эй, Стреп­си­ад, иди и выно­си постель!

Стреп­си­ад
(пока­зы­ва­ет­ся голый)

Ой, не могу! Кло­пы не отпус­ка­ют. Ой!

Сократ

Неси ско­рей и будь при­ле­жен.

Стреп­си­ад
(выхо­дит)

Вот, при­нес.

Сократ

С чего же мы при­сту­пим к изу­че­нию
Тех тайн, кото­рых рань­ше ты совсем не знал?
С раз­ме­ров, с диа­ло­гов иль с ладов — ска­жи?

Стреп­си­ад

По мне, нач­нем с раз­ме­ров. Вот недав­но лишь
640Надул меня тор­го­вец на две меры ржи.

Сократ

Не в этом дело: отве­чай, какой раз­мер,
Трех­мер­ный иль четы­рех­мер­ный, любишь ты.

Стреп­си­ад

Я — чет­ве­рик. Четы­ре меры пол­ные.

Сократ

Бол­та­ешь вздор.

Стреп­си­ад

Уж в этом изви­ни меня!
В чет­ве­ри­ке четы­ре меры. Кон­че­но!

Сократ

Пошел к воро­нам, груб и не оте­сан ты!
Лада­ми мы зай­мем­ся, их усвой спер­ва!

Стреп­си­ад

На хлеб насущ­ный чем лады помо­гут мне?

Сократ

Ты лад­ным быть научишь­ся в сно­ше­ни­ях,
Лады суме­ешь раз­ли­чать: воен­ный лад,
650И пля­со­вой, и кон­ный, и на паль­чи­ках.

Стреп­си­ад

На паль­чи­ках?

Сократ

Ну да.

Стреп­си­ад

Отлич­но знаю.

Сократ

Ну!

Стреп­си­ад

Вот — паль­чик. Этот лад дав­но я выучил.
Забыл когда, еще маль­чиш­кой малень­ким.

Сократ

Мужик, невеж­да!

Стреп­си­ад

Бро­сим это, милень­кий!
Таким вещам учить­ся не хочу!

Сократ

Чему ж?

Стреп­си­ад

Ско­рее крив­де, крив­де научи меня!

Сократ

Спер­ва дру­го­му научить­ся дол­жен ты.
Кто из живот­ных муже­ско­го пола? А?

660Стреп­си­ад

Кто муже­ско­го? Знаю, не сошел с ума.
Козел, кобель, жереб­чик, хряк, баран, фазан.

Сократ

Вот видишь, вздор несешь ты. Ведь и самоч­ку,
Как и сам­ца, фаза­ном назы­ва­ешь ты?

Стреп­си­ад

Да, Посидон свиде­тель, как же и́наче?

Сократ

Зови «фазы­ней». А сам­ца — «фазе­лез­нем».

Стреп­си­ад

«Фазы­ня»? Пре­вос­ход­но. Испа­ре­нья­ми
Кля­нусь, за это лишь одно уче­ние
Тебе мукой напол­ню я кор­зи­ну.

Сократ

Стой!
670Ты гово­ришь «кор­зи­на» — рода жен­ско­го.
Не креп­че ль по-муж­ски ска­зать: «кор­зан»?

Стреп­си­ад

Кор­зан?
Но поче­му ж «кор­зан»?

Сократ

Ну, как «фазан». А то,
Как «Клео­ним».

Стреп­си­ад

Как Клео­ним? При чем это?

Сократ

Фазан, кор­зан и Клео­ним — все род­ст­вен­но.

Стреп­си­ад

Ну, нет, кор­зи­ны мало для Клео­ни­ма.
В коры­те, в боч­ке месит он жрат­ву себе.
Но как же гово­рить теперь мне?

Сократ

Ска­за­но.
Кор­зан — фазан. Кор­зи­на и фазы­ня. Вот!

Стреп­си­ад

Кор­зан — фазы­ня.

Сократ

Будет это пра­виль­но.

680Стреп­си­ад

Кор­зи­на, Клео­ни­ма — рода жен­ско­го.

Сократ

Теперь об име­нах закон­чим соб­ст­вен­ных.
Муж­ские име­на прой­дем и жен­ские.

Стреп­си­ад

Да знаю я про жен­ские.

Сократ

А ну, ска­жи.

Стреп­си­ад

Геро, Лизил­ла, Миррия, Демет­рия.

Сократ

Теперь муж­ские назо­ви мне.

Стреп­си­ад

Сот­ни их.
Ну, Филок­сен, Миле­сия, Ами­ния.

Сократ

Да это ж не муж­ские име­на совсем.

Стреп­си­ад

Как не муж­ские? Вот ты как!

Сократ

Конеч­но, так.
Ну, как ты ска­жешь, чтоб при­шел Ами­ния.

690Стреп­си­ад

«Сюда, сюда», — я позо­ву Ами­нию.

Сократ

Вот видишь, кли­чешь жен­щи­ну — Ами­нию.

Стреп­си­ад

И вер­но: трус он, пото­му и жен­щи­на.
Тому, что всем извест­но, не учи меня.

Сократ

Так ляг сюда и рас­тя­нись!

Стреп­си­ад

Зачем это?

Сократ

В при­ро­ду погру­жай­ся само­го себя.

Стреп­си­ад

Не здесь, про­шу, не на лежан­ке, милень­кий,
Уж на зем­ле я луч­ше погру­жусь.

Сократ

Нет, нет!
Нель­зя ина­че!

Стреп­си­ад

Горе мне! Несчаст­ный я!
Кло­пам сего­дня упла­чу я пошли­ну.

Сократ ухо­дит в мыс­лиль­ню. Стреп­си­ад ложит­ся.
Стро­фа
700Пер­вое полу­хо­рие

Будь моло­д­цом, будь ост­ря­ком,
Вывер­нись весь нару­жу!
Гры­зи нау­ку!
Когда же будет побеж­дать отча­я­ньеΔ,
Ска­чи отваж­но
К дру­гим раз­мыш­ле­ньям; пусть глаз тво­их
Сон-уте­ши­тель бежит!

Стреп­си­ад

Ай, ай, ай, ай, ай, ай-ай-ай!

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Чем болен, что мучит?

Стреп­си­ад
(ката­ет­ся, заку­тав­шись в плащ)

Погиб, погиб я, бед­ный! Вот впи­лись в меня
710Из-под лежан­ки выполз­шие кон­ни­ки.
И бока разди­ра­ют, и гло­жут нут­ро,
И сосут мою душу, и пьют мою кровь,
И неж­ней­шие скры­тые части гры­зут,
И по теп­лым потай­ным про­хо­дам пол­зут,
И живьем меня жрут.

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Не вопи через меру, без меры не вой!

Стреп­си­ад

Как же быть? Как же жить?
Где име­нье — ау! Где здо­ро­вье — ау!
Где покой мой — ау! Где под­мет­ки — ау!
720В довер­ше­нье все­го, в заклю­че­ние бед,
Поги­баю без сна,
Ско­ро буду и сам я — ауш­ки!

ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ

Сократ
(выхо­дит из мыс­лиль­ни)

Эй-эй, ста­рик. Ты раз­мыш­ля­ешь?

Стреп­си­ад

Я? Ну да,
Свиде­тель Зевс!

Сократ

О чем же пораз­мыс­лил ты?

Стреп­си­ад

О том, спа­су ли от кло­пов хоть что-нибудь.

Сократ

Чтоб ты про­пал!

Стреп­си­ад

Голуб­чик, я уже про­пал!

Сократ

Не уны­вай! Залезь в накид­ку по уши.
При­ем измыс­ли мне опро­вер­гаю­щий
И опо­рочь ули­ки.

Стреп­си­ад
(про себя)

Как измыс­лить мне
730Из этих дыр порок опро­вер­гаю­щий?

Пау­за.

Сократ

Теперь посмот­рим, что бед­ня­га дела­ет.

(Рас­кры­ва­ет плащ над Стреп­си­а­дом.)

Эй, эй, ты спишь?

Стреп­си­ад

Свиде­тель Феб, не думаю.

Сократ

Ну, что, пой­мал?

Стреп­си­ад

Ах, нет еще!

Сократ

Как нет еще?

Стреп­си­ад

Пой­мал вот этот хво­стик в руку пра­вую!

Сократ

Закрой­ся вновь, про­дол­жи раз­мыш­ле­ния!

Стреп­си­ад

О чем же раз­мыш­лять мне, рас­ска­жи, Сократ?

Сократ

Чего жела­ешь, для нача­ла сам ска­жи!

Стреп­си­ад

Чего хочу, ты слы­шал сот­ню тысяч раз.
Вся суть в дол­гах: пла­тить дол­гов не хочет­ся.

740Сократ

Пла­щом закрой­ся! Основ­ную мысль най­ди,
Раз­вей ее и рас­чле­ни по косточ­кам,
Опре­де­ли и сопря­ги!

Стреп­си­ад

Несчаст­ный я!

Сократ

Не шеве­лись. Когда же в рас­суж­де­ни­ях
Заблудишь­ся, оставь их, после вновь вер­нись,
Накинь­ся, ухва­ти и осто­рож­но взвесь!

Стреп­си­ад

Сокра­туш­ка, голуб­чик!

Сократ

Что тебе, ста­рик?

Стреп­си­ад

Нашел я мысль насчет дол­гов обман­ную!

Сократ

Раз­вей ее!

Стреп­си­ад

Ска­жи, что, если…

Сократ

Если что?

Стреп­си­ад

Что, если я кол­ду­нью фес­са­ли­ян­ку
750Най­му, и месяц в час ноч­ной с небес све­ду,
И в круг­лом сун­ду­ке запря­чу накреп­ко,
Как зер­ка­ло, и буду сто­ро­жить его?

Сократ

А поль­за в чем от это­го?

Стреп­си­ад

А поль­за в чем?
Пока всхо­дить не будет месяц на́ небо,
Лих­вы, дол­гов не ста­ну я пла­тить.

Сократ

Да ну?

Стреп­си­ад

Ну да. По меся­цам рас­тет лих­ва моя.

Сократ

Отлич­но! Вот дру­гое пред­ло­жу тебе:
Когда предъ­явят иск к тебе в талан­тов пять,
Его ты как суме­ешь устра­нить, ска­жи?

760Стреп­си­ад

Не знаю как! Не знаю! Поищу, най­ду!

(Раз­мыш­ля­ет.)

Сократ

Сжи­мать чрез­мер­но разум ты не дол­жен свой,
Направь сво­бод­но мысль свою по возду­ху,
Как стре­ко­зу, при­вя­зан­ную за ногу.

Стреп­си­ад

Нашел, нашел, как хит­ро уни­что­жить иск!
Меня ты сам похва­лишь!

Сократ

Что ж при­ду­мал ты?

Стреп­си­ад

У лека­рей такой видал ты каме­шек,
Кра­си­вый и про­зрач­ный, добы­ва­ют им
Огонь они.

Сократ

Ты гово­ришь о стек­лыш­ке?

Стреп­си­ад

Ну да! Что, если я добу­ду стек­лыш­ко
770И, подо­ждав, пока напи­шет иск писец,
В сто­рон­ке ста­ну, сол­неч­ный пой­маю луч
И рас­топ­лю в руках пис­ца хода­тай­ство?

Сократ

Хари­та­ми кля­нусь я, лов­ко!

Стреп­си­ад

Счаст­лив я,
Что в пять талан­тов уни­что­жил жало­бу.

Сократ

Возь­мись теперь про­вор­ней за дру­гое!

Стреп­си­ад

Ну?

Сократ

Как от ист­ца ты будешь защи­щать себя,
Ни пра­ва не имея, ни свиде­те­лей?

Стреп­си­ад

Пустое, толь­ко плю­нуть!

Сократ

Так ска­жи!

Стреп­си­ад

Ска­жу.
Когда до дела мое­го оста­нет­ся
780Один лишь иск, пой­ду и удав­люсь.

Сократ

Дурак!

Стреп­си­ад

Кля­нусь бога­ми все­ми, так и сде­лаю!
К удав­лен­ни­ку кто ж предъ­явит жало­бу?

Сократ

Все вздор! Иди! Тебя учить не ста­ну я.

Стреп­си­ад

За что ж? Сократ! Ради богов, про­сти меня!

Сократ

Что выучил, сей­час же забы­ва­ешь ты.
Ну вот, ска­жи, что пер­вым про­хо­ди­ли мы?

Стреп­си­ад

Что пер­вым? Ах, при­пом­нить! Что же пер­вым? Что?
Как звать ее, в чем хлеб пекут, ту самую…
Ой-ой! Ну как же звать ее?

Сократ

Пошел к чер­тям!
790Глу­пей­ший ста­ри­каш­ка и забыв­чи­вый!

Стреп­си­ад

Беда, беда мне! Что со мною ста­нет­ся?
Погиб я, не умею язы­ком молоть!
Вы, Обла­ка, боги­ни, помо­ги­те мне!

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Ста­рик, тебе мы вот что посо­ве­ту­ем:
Когда тол­ко­вый, взрос­лый у тебя есть сын,
Вза­мен себя пошли его в уче­ние.

Стреп­си­ад

Есть у меня сыно­чек, лад­но скро­ен­ный,
Да не жела­ет он учить­ся. Горе мне!

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

И все ж ты тер­пишь?

Стреп­си­ад

Кре­пок и отва­жен он.
800По мате­ри из рода лег­ко­мыс­лен­ных.
Пой­ду за ним, а если не послу­ша­ет,
Так выго­ню из дома обя­за­тель­но.

(Сокра­ту.)

Зай­ди в свой дом и подо­жди немно­жеч­ко!

(Ухо­дит.)
Анти­стро­фа

Вто­рое полу­хо­рие
(Сокра­ту)

Видишь теперь, сколь­ко от нас
Бла­га тебе. Дру­гие
Бес­силь­ны боги!
На все он согла­сен. Тебе во всем
Теперь послу­шен.
Свих­нул­ся он, закру­жил­ся он,
Разум теря­ет явст­вен­но.
810Рви же его, креп­че щип­ли, шку­ру дери,
Не зевай! Спе­ши! В деле таком
Все изме­ня­ет слу­чай.

ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
Стреп­си­ад и Фидиппид выхо­дят из дома.

Стреп­си­ад

Кля­нусь тума­ном, в доме не оста­нешь­ся!
Сту­пай! Стол­бы гры­зи Мегак­ла-дядюш­ки!

Фидиппид

Чудак! Отец! Каким шме­лем ужа­лен ты?
Ты не в себе. Свиде­тель — Олим­пий­ский Зевс!

Стреп­си­ад

«Зевс Олим­пий­ский»? Ой-ой-ой! Вот глу­по­сти!
Такой боль­шой дети­на в бога веру­ет!

820Фидиппид

Чего же ты сме­ешь­ся?

Стреп­си­ад

Над тобой сме­юсь:
Мла­ден­чик ты, и веришь бас­ням нянь­ки­ным.
Но подой­ди. Сей­час узна­ешь важ­ное;
Ска­жу тебе я что-то — сра­зу вырас­тешь.
Зато дру­гим об этом ни гугу, ни-ни!

Фидиппид

Ну, гово­ри! В чем дело?

Стреп­си­ад

Зев­сом клял­ся ты?

Фидиппид

Да, клял­ся.

Стреп­си­ад

Видишь, как важ­но уче­ние:
Нет ника­ко­го Зев­са, мой сынок. Царит
Какой-то Вихрь. А Зев­са он дав­но про­гнал.

Фидиппид

Ай-ай! Вот вздор!

Стреп­си­ад

Поверь мне, это пра­виль­но.

Фидиппид

Да кто ска­зал?

Стреп­си­ад

Сократ, без­бож­ник с Мело­са,
830И Хэре­фонт, пры­жок бло­хи исчис­лив­ший.

Фидиппид

Так дале­ко зашел ты в поме­ша­тель­стве,
Что веришь людям, беше­ным от жел­чи?

Стреп­си­ад

Цыц!
Не смей бра­нить людей достой­ных, доб­лест­ных,
Умней­ших. Из-за стро­гой береж­ли­во­сти
Никто из них не мажет­ся, не бре­ет­ся,
Не ходит в баню мыть­ся. Ты ж доб­ро мое
Собрал­ся смы­лить, слов­но б я в гро­бу лежал.
Иди ж туда и за меня урок возь­ми!

840Фидиппид

Чему ж там мож­но научить­ся доб­ро­му?

Стреп­си­ад

Ах, так! Все­му, что назы­ва­ют муд­ро­стью.
Пой­мешь, как неучен, как неоте­сан ты!
Но пого­ди немно­го. Я тот­час вер­нусь.

(Вхо­дит в дом.)

Фидиппид
(один)

Что делать мне? Роди­тель мой с ума сошел.
Суду ли заяв­лю о сла­бо­умии,
Гро­бов­щи­ку ль ска­жу, что уж готов ста­рик?

Стреп­си­ад
(выхо­дит из дома с пти­ца­ми под мыш­кою)

Вот эту пти­цу как ты назо­вешь, ска­жи?

Фидиппид

Фазан.

Стреп­си­ад

Отлич­но. Ну, а эту пти­цу как?

Фидиппид

Фазан.

Стреп­си­ад

Смеш­но! Обе­их оди­на­ко­во?Δ
850Впредь гово­ри ина­че. Назы­вай его
Фаза­ном. А ее зови фазы­нею.

Фидиппид

Фазы­нею? Так вот каким пре­муд­ро­стям
У этих вели­ка­нов обу­чал­ся ты!

Стреп­си­ад

И мно­го­му дру­го­му. Но одна беда:
По дрях­ло­сти все забы­ваю тот­час же.

Фидиппид

Вот поче­му и плащ свой там посе­ял ты?

Стреп­си­ад

Нет, не посе­ял — про­га­дал, про­мудр­ст­во­вал.

Фидиппид

А туфли! Горе­мы­ка! Их куда ты дел?

Стреп­си­ад

Да как Перикл, «на надоб­но­сти важ­ные».
860Идем, спе­шим, ско­рее! После при­хотям
Дашь волю, а сей­час отца послу­шай­ся!

(Уго­ва­ри­ва­ет.)

Мла­ден­цем был ты, лет шести, лепе­чу­щим,
А я тебя послу­шал­ся. За пер­вый грош
Купил тебе тележ­ку на Диа­си­ях.

Фидиппид
(усту­пая)

Пус­кай! Но после тяже­ло рас­ка­ешь­ся!

Стреп­си­ад

Спа­си­бо, что послу­шал­ся.

(Сту­чит в дверь мыс­лиль­ни.)

Сюда, сюда!
Сократ! К нам вый­ди! Сына я веду к тебе,
Хотя и про­тив воли.

Сократ
(выхо­дит)

Он совсем дитя,
Он не вра­щал­ся в обла­стях воз­вы­шен­ных.

870Фидиппид

Ты сам в пет­ле воз­вы­шен­ной повер­тишь­ся!

Стреп­си­ад
(сыну)

Пошел в боло­то! Про­кли­нать настав­ни­ка?

Сократ
(поучи­тель­но)

Вот, вот, «пет­ля». Как гру­бо про­из­нес он: «тля» —
Язык при­жат к гор­та­ни. Зубы стис­ну­ты.
Как изу­чить ему опро­вер­же­ния,
Введе­нья, заклю­че­нья, обоб­ще­ния?
(А впро­чем, за сто мин Гипер­бол выучил!)

Стреп­си­ад

Сме­лей! Учи! Он у меня понят­ли­вый.
Ребе­ноч­ком еще таким вот кро­хот­ным
Кораб­ли­ки лепил он, кле­ил доми­ки,
880Из дере­ва выре­зы­вал пово­зоч­ки,
А из кожу­рок — лягу­шат. Что дума­ешь?
Смот­ри ж, речам обе­им обу­чи его,
Прав­ди­вой, чест­ной речи и кри­вым речам,
Кото­ры­ми одоле­ва­ют пра­вые,
Ах нет, одной лишь крив­де научи его!

Сократ

Пусть Прав­да с Крив­дой сами объ­яс­нят ему.
А я пой­ду.

Стреп­си­ад

Так помни, знать обя­зан он,
Как побеж­да­ют крив­дой прав­ду вся­кую.

Хор поет и пля­шет.
ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
В кор­зи­нах, как бое­вых пету­хов, вно­сят Прав­ду и Крив­ду.

Прав­да

Появись, пока­жись! На народ погляди!
890Пусть увидят тебя, как ты дер­зок и нагл!

Крив­да

Я готов, выхо­жу. На гла­зах у людей
Вдвое лег­че тебя я в речах погуб­лю.

Прав­да

Ты погу­бишь? Ты кто?

Крив­да

Речь.

Прав­да

Кри­вая, при­бавь.

Крив­да

Но тебя разо­бью. Хоть и Прав­дой себя
Ты зовешь.

Прав­да

Разо­бьешь? Ухищ­ре­ньем каким?

Крив­да

Разы­щу, изы­щу новых мыс­лей поток.

Прав­да

Про­цве­та­ют теперь эти мыс­ли у них,
У безум­ных людей.

Крив­да

У разум­ных людей.

Прав­да

Уни­что­жу тебя!

Крив­да

Это чем, объ­яс­ни?

900Прав­да

Сло­во прав­ды ска­жу.

Крив­да

Опро­верг­ну тебя.
Воз­ра­жу, дока­жу, что по сути вещей
Прав­ды нет ника­кой.

Прав­да

Прав­ды нет, гово­ришь?

Крив­да

Где ж она, рас­ска­жи!

Прав­да

У все­выш­них богов.

Крив­да

Если прав­да не вздор, поче­му тогда Зевс
Не нака­зан? Ведь в це́пи род­но­го отца
Зако­вал он.

Прав­да

Вот, вот, нача­лась чепу­ха!
Рас­пи­ра­ет, тош­нит! Дай­те тазик ско­рей!

Крив­да

Ах, дуби­на, чур­бан, ста­ро­дав­ний чудак!

Прав­да

Обнаглев­ший бол­ван! Раз­вра­щен­ный дурак!

910Крив­да

Сып­лешь розы на грудь.

Прав­да

Пло­щад­ной ско­мо­рох!

Крив­да

Фими­ам мне куришь.

Прав­да

Оскор­би­тель отца!

Крив­да

Сам не зная, покрыл меня золо­том ты.

Прав­да

Это золо­то преж­де мы зва­ли дерь­мом.

Крив­да

Я ж зову укра­ше­ньем, цен­ней­шим вен­цом.

Прав­да

Чтоб ты влип, мед­ный лоб!

Крив­да

Ста­рый гриб, ста­рый гроб!

Прав­да

Ты виною тому,
Что учить­ся под­рост­ки не ходят совсем.
Но узна́ют афи­няне все же, чему
Настав­ля­ешь и учишь ты глу­пый народ.

920Крив­да

Как ты гря­зен и груб!

Прав­да

Ты ж — наряден, ты — люб!
А недав­но еще поби­рал­ся с сумой
И мисий­цем Теле­фом себя назы­вал

И уны­ло жевал
Пан­де­ле­то­вой муд­ро­сти кро­хи.

Крив­да

О разум­ная речь!

Прав­да

О безум­ная речь!

Крив­да

Ты при­пом­нил о ней.

Прав­да

О тво­ей и о том,
Что народ тебя чтил,
Раз­вра­ти­те­ля юно­шей, язву стра­ны.

Крив­да
(ука­зы­вая на Фидиппида)

Ты, без­зу­бый, вот это­го хочешь учить?

930Прав­да

Да, затем, чтоб спа­сти и от зла сохра­нить,
Чтоб в пустой бол­товне не погряз он совсем.

Крив­да
(Фидиппиду)

Подой­ди ко мне, маль­чик, на вздор­но­го плюнь!

Прав­да

Бере­гись! Руки даль­ше от юно­ши! Прочь!

Дра­ка.

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Пере­стань­те бра­нить­ся! Доволь­но кри­чать!
Пока­жи ему ты, как учил моло­дежь
В дни былые; ты ж пре­ле­сти новых наук
Перед юным рас­крой, чтоб, послу­шав­ши вас,
Он настав­ни­ка выбрал по серд­цу себе.

Прав­да

Я с охотой готов.

Крив­да

Я не мень­ше готов.

940Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Хоро­шо! Кто же пер­вым начнет гово­рить?

Крив­да

Пусть начнет ста­ри­чок!
Очень ско­ро запнет­ся он в речи сво­ей
И под гра­дом новей­ших сло­ве­чек и слов,
Рас­суж­де­ний, сомне­ний без сил упа­дет.
Напо­сле­док, едва заик­нет­ся бед­няк,
Нале­тят на него и вопьют­ся в лицо,
И в гла­за, и во всё, слов­но рой шер­ше­ней,
Мои мыс­ли и насмерть зажа­лят!
АГОН ПЕРВЫЙ
Ода

Пер­вое полу­хо­рие

Теперь долж­ны вы дока­зать
950Лов­ких речей ору­дьем,
Игрой ума, мыс­лей дождем,
Блес­ком суж­де­ний ост­рых,
Кто из дво­их впра­ве про­слыть
Крас­но­ре­чья масте­ром.
Муд­рость, сей­час вовле­че­на
В ярост­ный ты, в тягост­ный бой.
Из-за тебя дру­зья мои
На поеди­нок вышли.
Эпирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора
(Прав­де)

Ты, обы­чаи дедов и нра­вы отцов увен­чав­ший бле­стя­щей хва­лою,
960Начи­най, свой рас­ка­ти­стый голос воз­высь, изъ­яс­ни свои мыс­ли и душу.

Прав­да

Рас­ска­жу вам о том, что когда-то у нас вос­пи­та­ньем зва­лось моло­де­жи,
В те года, когда я, спра­вед­ли­во­сти страж, про­цве­тал, когда скром­ность цари­ла.
Вот вам пер­вое: пла­ча и виз­га детей было в горо­де вовсе не слыш­но.
Нет! Учти­вою куч­кой по ули­це шли ребя­тиш­ки села к кифа­ри­сту
В самых лег­ких одеж­дах, хотя бы мукой с неба пада­ли снеж­ные хло­пья.
При­хо­ди­ли, сади­лись, колен не скре­стив, а почтен­ный настав­ник учил их
Ста­ро­дедов­ским пес­ням: «Пал­ла­да в бою вое­во­да» иль «Меди бря­ца­нье»,
Запе­вая раз­ме­рен­но, стро­го и в лад, как отцы и как деды пева­ли.
Если б бало­вать кто-нибудь взду­мал, дурить, выво­дить пере­ли­вы и сви­сты,
970Как теперь это любят, Фри­нида лады, без­образ­ные тре­ли, колен­ца,
Запи­щал бы под пал­кою шут. Поде­лом! Не бес­че­сти свя­то­го искус­ства!
А в гим­на­сии, сидя на солн­це, в пес­ке, чин­но-важ­но вытя­ги­вать ноги
Пола­га­лось ребя­там, чтобΔ гла­зу зевак сра­моты не открыть непри­стой­но.
А вста­ва­ли, и след свой тот­час же в пес­ке заме­та­ли, чтоб взглядам влюб­лен­ных
Очер­та­ние пре­ле­стей юных сво­их на нечи­стый соблазн не оста­вить.
В дни минув­шие мас­лом пони­же пупа ни один себя маль­чик не мазал,
И кур­ча­ви­лась шерст­ка меж бедер у них, слов­но пер­вый пушок на гра­на­те.
Не тес­ни­лись к влюб­лен­ным маль­чиш­ки тогда, лепе­ча, сла­до­страст­но вор­куя,
980Отда­вая себя и улыб­кою губ, и игрой похот­ли­вою взглядов.
За обедом без спро­са не сме­ли они поло­жить себе редь­ки кусо­чек,
Сель­де­рея до стар­ших стя­нуть со сто­ла не реша­лись, ни лука голов­ку.
В кула­чок не сме­я­лись, не кра­ли сла­стей, ноги за ногу накрест не кла­ли…

Крив­да

Ста­ри­ков­ская чушь! Дипо­лидо­ва рвань! Золотые куз­не­чи­ки дедов!
Завы­ва­нья КидидаΔ, Буфо­ний базар!

Прав­да

Да, конеч­но. Но это та сила,
Из кото­рой рас­ти­ла нау­ка моя поко­ле­нья бой­цов мара­фон­ских.
Ты ж, негод­ник, тепе­реш­них учишь юнцов до ушей закры­вать­ся в хито­ны.
Уда­вить­ся готов я, когда погля­жу, как на празд­ни­ке Пана­фи­ней­ском,
Щит на брю­хе дер­жа, высту­па­ют они, не крас­нея пред Три­то­ге­ни­ей.
990А поэто­му, сын мой, мужай­ся: меня избе­ри себе в спут­ни­ки, Прав­ду!
Пре­зи­рать ты научишь­ся рыноч­ный шум, нена­видеть цирюль­ни и бани,
Без­образ­ных поступ­ков сты­дить­ся, крас­неть, от насме­шек — гро­зой заго­рать­ся.
Перед стар­ши­ми с места учти­во вста­вать, усту­пая сиде­нье и крес­ло.
И почти­тель­ным сыном роди­те­лю быть, не роп­тать, не вор­чать и не вздо­рить.
Без­рас­судств избе­гать и стыд­ли­во­сти честь не пят­нать, не позо­рить раз­вра­том.
Перед две­рью тан­цов­щи­цы зря не сто­ять, рот рази­нув, моля о вни­ма­нье,
Чтобы, ябло­ка лас­ки добив­шись у ней, не лишить­ся поче­та и сла­вы.
И отцу-вор­чу­ну не пере­чить ни в чем, не ругать его рух­ля­дью ста­рой
И за дол­гие годы забот и трудов не пла­тить ему черст­вою зло­стью.

1000Крив­да

Дио­ни­сом кля­нусь, если вздор­ной его бол­товне ты пове­ришь, дру­жок мой,
Поро­сят Гип­по­кра­та напом­нишь собой. Назо­вут тебя соней и мям­лей.

Прав­да

Да нисколь­ко! Цве­ту­щим, бли­стаю­щим жизнь про­во­дить ты в гим­на­сии будешь,
А не то чтоб на рын­ке, как нын­че народ, кувыр­кать­ся в сло­вах и крив­лять­ся
И мыта­рить­ся зря, изви­ва­ясь крюч­ком в пере­судах гро­шо­вых и тяж­бах.
Нет! В тени Ака­де­мии, в мир­ной тиши, в тихо вею­щих рощах мас­лин­ных,
С камы­шо­вою зеле­нью в смуг­лых кудрях ты гулять будешь с дру­гом разум­ным.
Там цве­тет пови­ли­ка, и манит досуг, и тре­пе­щет сереб­ря­ный тополь,
Там услы­шишь, как ясень весен­ней порой пере­шеп­ты­ва­ет­ся с пла­та­ном.

Если доб­рые при­мешь сове­ты мои
1010И свой слух обра­тишь к настав­ле­ньям моим,
Будет, друг, у тебя —
Грудь силь­на, как меха. Щеки — мака алей.
Три арши­на в пле­чах, за зуба­ми — язык.
Зад — могуч и велик. Перед — мал да удал.
Если ж будешь по новым обы­ча­ям жить,
Заведешь ты себе вос­ко­вое лицо,
Пле­чи щуп­лые, щучьи, тще­душ­ную грудь,
Язы­чок без костей, зад — цып­ля­чий, боль­ной,
Перед — вялый, боль­шой; бол­тов­ню без кон­ца.
Ты при­учишь себя
1020Без­образ­но-постыд­ное — доб­рым счи­тать,
А доб­ро — пустя­ком.
В заклю­че­нье всех бед пре­ис­пол­нишь­ся весь
Анти­ма­хо­вым гряз­ным пас­куд­ст­вом.
Анто­да

Вто­рое полу­хо­рие

При­вет тебе, муд­рых речей,
Слав­ных свя­тынь хра­ни­тель!
В сло­вах тво­их слад­ким цвет­ком
Скром­ность и честь сия­ют.
Счаст­ли­вы, да, счаст­ли­вы те,
Кто тебя знал и ведал.

(Крив­де.)

Ты же теперь,
1030Сло­жен­ных лов­ко мастер слов,
Будь изощ­рен: про­тив­ник твой
Спор свой про­вел на сла­ву!
Ант­эп­ирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Чудо­вищ­но искус­ным быть теперь в речах ты дол­жен,
Чтоб пере­спо­рить ста­ри­ка, себя не обес­че­стить.

Крив­да

Дав­но уж жжет меня в груди, я весь — как на игол­ках,
Все рас­суж­де­ния вра­га я разом опро­ки­ну.
Средь обра­зо­ван­ных затем меня про­зва­ли Крив­дой,
Что преж­де всех при­ду­мал я оспа­ри­вать зако­ны,
1040И прав­ду кри­во тол­ко­вать, и побеж­дать неправ­дой.
А бочек с золо­том литым не сто­ит это раз­ве:
Кри­вой доро­гой при­во­дить к победе дело сла­бых?

(Фидиппиду.)

Смот­ри, как опро­верг­ну вмиг я все его сове­ты!
Водой горя­чею тебе он запре­ща­ет мыть­ся?

(Прав­де.)

В горя­чих банях что, ска­жи, запрет­но­го нахо­дишь?

Прав­да

Я гово­рю, что бани — зло и для муж­чин — отра­ва.

Крив­да

Оста­но­вись! Готов! Тебя уже дер­жу я креп­ко.
Ска­жи: из Зев­со­вых детей кого счи­та­ешь луч­шим,
Кто всех храб­рей и всех силь­ней и боль­ше всех трудил­ся?

1050Прав­да

Слав­ней героя, чем Геракл, нет нико­го на све­те.

Крив­да

Но ведь «Герак­ло­вой» зовем горя­чую мы воду!
А кто ж храб­рее, чем Геракл?

Прав­да

Вот, вот они, уверт­ки!
Вот то, что дела­ет у нас под­рост­ков бол­ту­на­ми,
Гим­на­сий дела­ет пустым и напол­ня­ет бани!

Крив­да

На рын­ке гово­ря­щих речь хулишь ты, я хва­лю их.
Когда бы рын­ки были злом, тогда б Гомер не вывел
Вити­ей — Несто­ра-царя и осталь­ных геро­ев.
Пере­хо­жу теперь к речам. Велишь ты моло­де­жи
Не упраж­нять­ся в них совсем. Я ж гово­рю дру­гое.
1060Велишь под­рост­ку скром­ным быть. Две гру­бые ошиб­ки!
Где ж вида­но, чтоб кто-нибудь стал через скром­ность сла­вен,
Силен, могуч? Ну дока­жи, ну научи ино­му!

Прав­да

И дока­жу. За скром­ный нрав Пелею меч достал­ся.

Крив­да

Что? Меч? Вели­кое доб­ро бед­ня­га зара­ботал!
Не то Гипер­бол-лам­пов­щик. Талан­тов сто и боль­ше
Обма­ном, ложью он добыл. Меча ж не зара­ботал.

Прав­да

За скром­ный нрав свой полу­чил Пелей Фети­ду в жены.

Крив­да

Она ж и бро­си­ла его. Сбе­жа­ла. Был он скром­ник.
Был ува­лень. И не умел играть с ней ноч­кой тем­ной.
1070По серд­цу жен­щине — наг­лец. А ты — без­зу­бый мерин!
Смот­ри ж теперь, мой юный друг, к чему при­во­дит скром­ность
И сколь­ко радо­стей себя из-за нее лишишь ты:
Жар­ко́го, маль­чи­ков, сла­стей, вина, костя­шек, жен­щин!
Без этих сла­до­стей, ска­жи, зачем и жить на све­те?
Пусть! Перей­ду теперь к тому, к чему вле­чет при­ро­да.
Влюб­лен ты, соблаз­нил жену, поспал, попал­ся мужу —
Погиб ты насмерть, — гово­рить ведь не уме­ешь. Если ж
Со мной пой­дешь — играй, целуй, блуди, при­ро­де сле­дуй!
Спо­ко­ен будь! Най­дут тебя в посте­ли, ты отве­тишь,
1080Что ниче­го не согре­шил. В при­мер возь­мешь тут Зев­са:
И тот ведь усту­пал люб­ви и оба­я­нью жен­щин.
Так как же, чадо пра­ха, ты силь­ней быть можешь бога?

Прав­да

Когда ж ощип­лют там его и сза­ди редь­ку вста­вят,
Пито­мец твой дока­жет чем, что он не из зада­стых?

Крив­да

Когда б и был зада­стым, что пло­хо­го в том?

Прав­да

А я спро­шу, что может быть постыд­нее?

Крив­да

Что ска­жешь, если дока­жу обрат­ное?

Прав­да

Что мне ска­зать? Все кон­че­но!

Крив­да

Ответь же мне,
В Собра­нье судьи из каких?

Прав­да

Из тол­сто­за­дых.

1090Крив­да

Пра­виль­но!
Поэты в теат­ре из каких?

Прав­да

Из тол­сто­за­дых.

Крив­да

Имен­но!
Наро­до­прав­цы из каких?

Прав­да

Из тол­сто­за­дых.

Крив­да

Видишь ли,
Свою неле­пость понял ты.
Теперь из зри­те­лей сочти,
Кто — боль­шин­ство?
(Пока­зы­ва­ет на зри­те­лей в амфи­те­ат­ре.)

Прав­да

Сей­час сочту.

Крив­да
Что ж видишь ты?

Прав­да
Кля­нусь бога­ми, понял все.
Из тол­сто­за­дых боль­шин­ство.
1100Того я знаю, и того,
И это­го, вот там в кудрях.

Крив­да

Что ж ска­жешь ты?

Прав­да
Я побеж­ден, рас­пут­ни­ки!
Ради богов,
При­ми­те плащ мой, я бегу,
Я к вам пере­бе­гаю.
(Убе­га­ет.)
Сократ

Ну, что ж, теперь обрат­но уве­сти сын­ка
Жела­ешь иль в нау­ку мне отдашь его?

Стреп­си­ад

Учи его, пори его! Ста­рай­ся, друг,
Маль­чиш­ку наво­ст­рить на обе челю­сти,
Чтобы одною грыз он тяж­бы мел­кие,
1110Дру­гую ж на боль­шие нато­чил дела.

Сократ

Спо­ко­ен будь! Искус­ни­ком вер­нет­ся он.

Фидиппид
(в сто­ро­ну)

Ах, нет! Несчаст­ным, тощим, блед­ным, высох­шим.

Крив­да и Сократ уво­дят юно­шу в дом.
Пред­во­ди­тель­ни­ца хора
(Стреп­си­а­ду)

Сту­пай домой, но мнит­ся мне,
После пожа­ле­ешь!
Судьи! Если по заслу­гам отли­чи­те вы наш хор,
Выгод тыся­чу най­де­те. Выслу­шай­те нашу речь.
Пер­вое: когда нач­не­те вы поля свои пахать,
Пер­вым вам мы дождь пода­рим, а соседям уж потом.
Будем сад ваш и зеле­ный вино­град­ник охра­нять,
1120Чтобы зно­ем их не выжгло, гра­до­бо­ем не сме­ло.
Тот же смерт­ный, кто в безумье не ува­жит нас, богов,
Вот послу­шай­те, узнай­те, сколь­ко бед пре­тер­пит он.
Пить вина уж он не будет, есть не будет ово­щей:
Чуть в саду его мас­ли­ны зацве­тут и вино­град,
Все завянет, тяж­кой дро­бью из пра­щей собьем мы цвет.
Кир­пи­чи сушить захо­чет, хлы­нем на́ зем­лю дождем,
Все на кров­ле чере­пи­цы лет­ним гра­дом рас­ши­бем.
Если ж свадь­бу он зате­ет, или родич, или друг,
До утра раз­верз­нем хля­би, так, что взмо­лит­ся бед­няк,
1130Луч­ше б мне в Егип­те сох­нуть,Δ чем судить кри­вым судом.
ЭПИСОДИЙ ПЯТЫЙ

Стреп­си­ад
(с меш­ком выхо­дит из дома)

До ново­лу­нья пятый, и чет­вер­тый день,
И тре­тий, и вто­рой, и тот, кото­ро­го
Боюсь и нена­ви­жу и пуга­юсь я:
За ним послед­ний — «моло­дой и ста­рый день».
Заи­мо­дав­цы кля­у­зу о взыс­ка­нии
При­та­нам пода­дут, чтоб погу­бить меня.
Я ж буду их про­сить о снис­хож­де­нии:
«Дру­жок, с дол­жиш­ком этим не тес­ни меня,
Тот — отло­жи, а тот — про­сти!» — «Ни в жизнь тогда
1140Не полу­чу их», — ска­жут, зару­га­ют­ся,
Судом пугая, обзо­вут мошен­ни­ком!
Суди­те сколь­ко вле­зет! Мне и дела нет!
Кри­вым речам, навер­но, обу­чен мой сын.
Сей­час узнаю. Посту­чусь в мыс­лиль­ню.

(Сту­чит.)

Эй!
Эй-эй, открой­те!

Сократ
(появ­ля­ет­ся в две­рях)

Стреп­си­ад, при­вет тебе!

Стреп­си­ад
(отда­ет ему мешок)

Тебе при­вет! Пода­рок от меня при­ми!
Ува­жить мы обя­за­ны настав­ни­ка.
Ска­жи мне, сына обу­чил ты речи той,
Кото­рую недав­но здесь пока­зы­вал?

1150Сократ

Да, обу­чил.

Стреп­си­ад

Хва­ла тебе, мать Кавер­за!

Сократ

Теперь любую выиг­ра­ешь тяж­бу ты.

Стреп­си­ад

А если в долг про­сил я при свиде­те­лях?

Сократ

Еще и луч­ше! Хоть при ста свиде­те­лях!

Стреп­си­ад
(поет и пля­шет)

Кри­чать, кри­чать буду я на радо­стях.
Го-го-го-го-го-го! Смерть, заи­мо­дав­цы, вам,
Полуш­кам вашим, и лих­ве, и при­бы­лям!
Теперь меня ничем вы не ужа­ли­те!

Такой в моем доме рас­тет

Чуд­ный сын, дико­вин­ный сын!
1160На два он язы­ка остер!
Хра­ни­тель мой, отца оплот, вра­гов чума!
Дома спа­си­тель он от бес­ко­неч­ных бед!

(Сокра­ту.)

Так поспе­ши ж за ним и при­веди сюда!
Дитя, сыно­чек! Из дома вый­ди!
Здесь ждет роди­тель.
Фидиппид, высох­ший и блед­ный, выхо­дит в сопро­вож­де­нии Сокра­та.
Сократ

Вот он, вот он, твой сын!

Стреп­си­ад

Мой дру­жок, голу­бок!

Сократ

Уведи его с собою.

(Ухо­дит.)
1170Стреп­си­ад

А-я-я! Мой род­ной!
Ию! Ию!
Как рад я видеть эту кожу жел­тую.
Донос, крю­чок на ней так и напи­са­ны.
А на губах так и цве­тет роди­мое:
«Ты что ска­зал?» Оби­жен­но­го горь­кий вид,
Хоть сам обид­чик, доб­ро­де­тель кля­у­зы,
И взгляд при этом истин­но атти­че­ский!
Спа­си теперь, как преж­де погу­бил меня!

Фидиппид

Пред чем же страх?

Стреп­си­ад

Пред «моло­дым и ста­рым днем».

Фидиппид

А что такое «моло­дой и ста­рый день»?

1180Стреп­си­ад

К суду меня потя­нут в этот самый день.

Фидиппид

Ист­цы отча­лят с носом. Как же мыс­ли­мо,
Чтоб день один дву­мя бы дня­ми сде­лал­ся?

Стреп­си­ад

Немыс­ли­мо?

Фидиппид

Конеч­но. Раз­ве может быть
Ста­ру­ха разом моло­дой дев­чон­кою?

Стреп­си­ад

Но так закон опре­де­лил.

Фидиппид

Уве­рен я,
Зако­на дух остал­ся скрыт.

Стреп­си­ад

А дух каков?

Фидиппид

Ста­рик Солон любил народ поис­ти­не.

Стреп­си­ад

Но здесь при чем же «моло­дой и ста­рый день»?

Фидиппид

Опре­де­лил для жалоб двое суток он;
1190День ста­рый, а за ним день моло­дой, чтоб суд
На ново­лу­нье начал раз­би­ра­тель­ство.

Стреп­си­ад

А для чего ж тут ста­рый день?

Фидиппид

Затем, чудак,
Чтоб нака­нуне доб­рою охотою
Дого­во­рить­ся мог истец с ответ­чи­ком.
А нет, так в суд подать на ново­лу­ние.

Стреп­си­ад

Так поче­му ж и в ново­лу­нье денеж­ки
Берет при­тан, и в «моло­дой и ста­рый день».

Фидиппид

Как проб­ник посту­па­ет он, по-мое­му.
Чтоб поско­рее при­кар­ма­нить денеж­ки,
1200Он нака­нуне их, как жерт­ву, про­бу­ет.

Стреп­си­ад

Отлич­но.

(К зри­те­лям.)

Вы, глуп­цы, чего уста­ви­лись?
Добы­ча для уче­ных, ста­до тем­ное,
Тол­па — не боль­ше, кам­ни, круж­ки битые!
За здра­вие мое и сына-умни­ка
Сей­час спою я празд­нич­ную песен­ку.

(Поет.)

«Счаст­ли­вец ты, Стреп­си­ад!
И сам хит­ро, лов­ко жил, —
Сыноч­ка-хит­ре­ца родил», —
Так будут мне петь дру­зья,
1210Соседи петь,
Завидуя, что в тяж­бах всех
Побеж­да­ет твой язык.
Вой­дем же в дом. Тебя я уго­стить хочу.
Вхо­дят в дом.
ЭПИСОДИЙ ШЕСТОЙ

Пасий-сосед
(вхо­дит со свиде­те­лем)

Доб­ро свое годит­ся ли рас­тра­чи­вать?
Да ни за что! А, пра­во, луч­ше было бы
Про­гнать его тогда, чем в тяж­бу впу­тать­ся.
А что теперь? Из-за сво­их же дене­жек
Тебя тащу свиде­те­лем, к тому ж еще
Вра­гом соседу ста­ну ста­ро­дав­не­му.
1220И все-таки не посрам­лю оте­че­ства,
Покуда жив.

(Кри­чит.)

Эй, Стреп­си­а­да в суд зову.

Стреп­си­ад
(выхо­дит наве­се­ле)

Тебе чего?

Пасий

На «моло­дой и ста­рый день».

Стреп­си­ад
(к свиде­те­лю)

Свиде­тель будь: два дня назвал он. Суд зачем?

Пасий

Две­на­дцать мин ты дол­жен за сав­ра­со­го
Коня.

Стреп­си­ад

Коня? Чудес­но! Ясно слы­ша­ли?
Ведь зна­ют все, что коней нена­ви­жу я.

Пасий

Долг воз­вра­тить клял­ся ты Зев­са име­нем.

Стреп­си­ад

Свиде­тель Зевс, в то вре­мя ведь не знал еще
Сынок мой крив­ды, все опро­вер­гаю­щей.

1230Пасий

Теперь от дол­га отпи­рать­ся дума­ешь?

Стреп­си­ад

А для чего ж дру­го­го нам уче­ние?

Пасий

А если в суд пой­дем мы, отре­чешь­ся ты,
Зовя богов в свиде­те­ли?

Стреп­си­ад

Каких богов?

Пасий

Гер­ме­са, Зев­са, Посидо­на.

Стреп­си­ад

Видит Зевс,
И покля­нусь, и три гро­ша в при­да­чу дам!

Пасий

Так пусть чума возь­мет тебя, бес­стыд­но­го!

Стреп­си­ад
(раз­гляды­вая Пасия)

Посы­пать солью, вый­дет мех отлич­ней­ший.

Пасий

Сме­ешь­ся надо мною?

Стреп­си­ад
(так же)

На шесть ведер мех!

Пасий

Вели­кий Зевс и боги мне свиде­те­ли,
1240Так не уйдешь ты!

Стреп­си­ад

Пре­за­нят­но! Зев­сом ты
Кля­нешь­ся и бога­ми, зна­то­кам на смех!

Пасий

За это все отве­тишь мне со вре­ме­нем.
Сей­час же гово­ри, отдашь мне денеж­ки
Иль мне судить­ся?

Стреп­си­ад

Подо­жди немно­жеч­ко.
Сей­час тебе навер­ня­ка отве­чу я.

(Ухо­дит в дом.)

Пасий
(к свиде­те­лю)

Что сде­ла­ет, как дума­ешь? Отдаст мне долг?

Стреп­си­ад
(воз­вра­ща­ет­ся с кор­зи­ной)

Где тот, кто денег тре­бу­ет с меня? Ска­жи!
Вот это что?

Пасий

Кор­зи­на, дело ясное.

Стреп­си­ад

Такой без­мозг­лый дурень денег тре­бу­ет!
1250Не дам я ни полуш­ки поло­ум­но­му,
Кор­зан, мой бог, зову­ще­му кор­зи­ною!

Пасий

Что? Не отдашь?

Стреп­си­ад

Нима­ло, как мне кажет­ся!
А ты не затруд­няй­ся, уби­рай­ся прочь
От две­ри!

Пасий

Ухо­жу. Но знай, к при­та­нам я
Иду, подам к упла­те, если буду жив.

(Ухо­дит.)

Стреп­си­ад
(вслед ухо­дя­ще­му Пасию)

Поболь­ше поте­ря­ешь, чем две­на­дцать мин!
А я тебе, поверь мне, не желаю зла,
Хоть и назвал ты зря кор­зан — кор­зи­ною.

ЭПИСОДИЙ СЕДЬМОЙ

Ами­ний-сосед
(вхо­дит)

Ай-ай-ай-ай!

Стреп­си­ад

Эге!
1260Кто здесь вопит так горь­ко? Не божок ли то
Заго­ло­сил, отро­дье рака — Кар­ки­на.

Ами­ний

Что я? Кто я? Узнать вам это хочет­ся?
Я — несчаст­ли­вец!

Стреп­си­ад

Так иди путем сво­им!

Ами­ний

О бог суро­вый! Рок оседро­би­тель­ный!
Моя упряж­ка!.. О Пал­ла­да! Горе мне!

Стреп­си­ад

«Но чем тебя обидел Тле­по­лем, ска­жи?»

Ами­ний

Почтен­ней­ший, не смей­ся! При­ка­жи, про­шу,
Чтобы вер­нул мне день­ги поско­рей твой сын.
Дав­но я жду, к тому ж сей­час в несча­стии.

1270Стреп­си­ад

Какие ж это день­ги?

Ами­ний

Те, что дол­жен он.

Стреп­си­ад

Дела твои пре­сквер­ны, как мне кажет­ся.

Ами­ний

Свиде­тель бог, сва­лил­ся с колес­ни­цы я.

Стреп­си­ад

А мелешь вздор, как буд­то бы с осла упал.

Ами­ний

Как вздор? Хочу я день­ги полу­чить свои.

Стреп­си­ад

Ты не в сво­ем рас­суд­ке. Это ясно.

Ами­ний

Что?

Стреп­си­ад

Все­го вер­нее — моз­га сотря­се­ние.

Ами­ний

Все­го вер­ней — пой­дешь ты в суд, свиде­тель Зевс,
Когда дол­гов не воз­вра­тишь!

Стреп­си­ад

Ска­жи мне, друг,
Как дума­ешь, для лив­ней воду све­жую
1280Зевс доста­ет иль, силой солн­ца, ста­рая
Вода обрат­но на́ небо взби­ра­ет­ся?

Ами­ний

Не знаю. И нисколь­ко не желаю знать.

Стреп­си­ад

А пра­во­мо­чен раз­ве день­ги тре­бо­вать
Невеж­да в фило­со­фии и в физи­ке?

Ами­ний

Раз денег мало, ты бы хоть лих­ву на долг
Отдал мне.

Стреп­си­ад

Что за зверь такой — лих­ва, ска­жи?

Ами­ний

А если с каж­дым меся­цем и с каж­дым днем
Все боль­ше воз­рас­та­ет — воз­рас­та­ет долг,
Пока про­хо­дит вре­мя.

Стреп­си­ад

Вер­но ска­за­но.
1290Ска­жи, а море, что оно, по-тво­е­му?
Рас­тет или все то же?

Ами­ний

То же, думаю.
Ему рас­ти не подо­ба­ет.

Стреп­си­ад

Бед­нень­кий!
Да если море, с столь­ки­ми при­то­ка­ми,
Не воз­рас­та­ет, как же ты наде­ешь­ся,
Чтобы твои неждан­но день­ги вырос­ли!
Сту­пай, катись! Подаль­ше от две­рей моих!

(Рабу.)

Стре­ка­ло дай мне!

Ами­ний
(к зри­те­лям)

Вас зову в свиде­те­ли!

Стреп­си­ад

Но-но! Не стой! Но́, тро­гай, торо­пись, сав­рас!

Ами­ний

Ну не бес­стыд­ство ль это?

Стреп­си­ад

Торо­пись! Не то
1300Под хвост стре­ка­лом, сив­ка, под­бо­д­рю тебя.

(Бьет его, Ами­ний бежит.)

Бежит! А я бы дви­нул, рас­ка­тал тебя
С коле­са­ми, ося­ми и заклеп­ка­ми.

(Вхо­дит в дом.)
Стро­фа
Пер­вое полу­хо­рие

Сутяж­ни­чать, сква­лыж­ни­чать —
Боль­шое зло!
Упря­мый ста­ри­чок
Решил зажать, не отда­вать
Добра и денег, взя­тых в долг.
А все-таки сего­дня жΔ
При­клю­чат­ся ново­сти.
И кудес­ник наш, зате­яв­ший обман,
1310За плут­ни все, за все гре­хи
Рас­пла­тит­ся жесто­ко.

Анти­стро­фа
Вто­рое полу­хо­рие

Боюсь я, то, чего искал,
Чего желал,
Сего­дня он най­дет.
Ужа­сен в спо­ре сын его,
Опро­вер­гать, изоб­ли­чать
Неправ­дою уме­ет он.
Вся­ких собе­сед­ни­ков
Пере­спо­рит три­жды лжи­вой бол­тов­ней.
Но ско­ро, ско­ро взмо­лит­ся
1320Ста­рик, чтоб оне­мел он.
ЭПИСОДИЙ ВОСЬМОЙ

Стреп­си­ад
(выбе­га­ет из дома, пре­сле­ду­е­мый Фидиппидом)
Увы! Увы!
Соседи! Домо­чад­цы и при­я­те­ли!
Спа­си­те! Бьют! Беги­те, помо­ги­те мне!
О голо­ва седая! Щеки ста­рые!
Отца ты бьешь, негод­ник?

Фидиппид

Да, отца я бью.

Стреп­си­ад
(к зри­те­лям)

Он при­зна­ет, что бил меня, вы види­те!

Фидиппид

Ну да!

Стреп­си­ад

Зло­дей, отце­убий­ца, висель­ник!

Фидиппид

Еще, еще бра­ни меня, хули меня!
Но знай, купа­юсь я в тво­их руга­тель­ствах!

1330Стреп­си­ад

Рас­пут­ник!

Фидиппид

Сыпь мне розы, золо­ти меня!

Стреп­си­ад

Отца ты бьешь?

Фидиппид

Ну да, и дока­жу тебе,
Что бил по пра­ву.

Стреп­си­ад

Вот как, пес негод­ней­ший!
Да кто ж дал пра­во сыну бить роди­те­ля?

Фидиппид

Послу­шай, что ска­жу я, убедишь­ся сам.

Стреп­си­ад

Да что ты мне дока­жешь?

Фидиппид

Очень мно­гое.
Какою речью гово­рить мне, выбе­ри!

Стреп­си­ад

Какою речью?

Фидиппид

Да, кри­вой или пра­вою!

Стреп­си­ад

На то ль тебя учил я, ока­ян­ней­ший,
Опро­вер­гать зако­ны, чтоб так каверз­но
1340Ты дока­зал, что нрав­ст­вен­но и пра­виль­но
Род­но­му сыну изби­вать роди­те­ля?

Фидиппид

И дока­жу я все же правоту свою,
И ты со мною согла­сишь­ся с радо­стью.

Стреп­си­ад

Ну, что ж ска­зать суме­ешь ты, послу­шаю.
АГОН ВТОРОЙ
Ода

Пер­вое полу­хо­рие

Поду­май, поза­боть­ся, поспе­ши, ста­рик,
Вра­га пере­спо­рить.
Когда б в себя не верил он, навер­ное,
Не бил бы так бес­стыд­но.
На что-то он наде­ял­ся, — в сло­вах его
1350И дер­зость и сила.

Эпирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Из-за чего и поче­му у вас воз­ник­ла тяж­ба,
Пред хоро­во­дом объ­яс­ни. Нач­ни не зами­на­ясь!
Стреп­си­ад

Из-за чего и поче­му мы нача­ли ругать­ся,
Вам рас­ска­жу. Мы за сто­лом сиде­ли, как извест­но.
Тут в руку лиру взять его я попро­сил и пес­ню
Поэта Симо­нида спеть: «Бара­шек Крий попал­ся».
А он ска­зал, что пес­ни петь за чашей, под кифа­ру —
Обы­чай уста­рев­ший, баб забота — муко­мо­лок.

Фидиппид

Не прав ли был я, наско­чив с рука­ми и с нога­ми
1360На ста­ри­ка? Заста­вить петь! Куз­не­чи­ки мы, что ли!

Стреп­си­ад

Вот те же самые повел и за сто­лом он речи,
Ска­зал к тому ж, что Симо­нид — писа­тель очень сквер­ный.
С трудом, но все-таки себя я удер­жал от зло­сти.
И, вет­ку мир­то­вую взяв, про­честь мне из Эсхи­ла
Я попро­сил его. А он отве­тить не замед­лил:
«Эсхи­ла почи­таю я пер­вей­шим из поэтов
По части шума, бол­тов­ни, нескла­ди­цы и вздо­ра».
Вски­пе­ло серд­це у меня, пред­ста­ви­те вы сами,
Но гнев я все же заку­сил, ска­зал: «Тогда, голуб­чик,
1370Из новых что-нибудь мне спой, из песен фило­соф­ских».
Из Еври­пида гово­рить тут начал он, о бра­те,
С род­ной сест­рой, изба­ви бог, бес­стыд­но пере­спав­шем.
Тут удер­жать­ся я не мог, накиды­ва­юсь в зло­сти
С про­кля­тьем, с кри­ком на него. Потом, как и понят­но,
На сло­во — сло­во, брань — на брань, он вска­ки­ва­ет с места
И ну душить, и ну давить, и мять меня и тис­кать!

Фидиппид

А не по пра­ву, да? При­знать готов ты Еври­пида
Муд­рей­шим из поэтов всех?

Стреп­си­ад

Муд­рей­шим? Ах ты, горе!
Как обру­гать тебя? Опять меня побьешь?

Фидиппид

За дело!

1380Стреп­си­ад

За дело? Ах, бес­стыд­ник! Я ж вспо­ил тебя, взле­ле­ял,
Несклад­ный дет­ский лепет твой отга­ды­вать умел я.
Едва ты про­ле­пе­чешь «и» — тебе даю напить­ся,
А ска­жешь «мама», уж бегу леп­лю из хле­ба сос­ку,
Кака захо­чешь — тут как тут, тебя несу я в сени,
Выса­жи­ваю там. А ты меня схва­тил за гор­ло,

Хоть я кри­чал, хоть я пищал,
Хотел на двор, ты, него­дяй,
Не пожа­лел, за дверь не снес,
Меня душил, и под себя,
1390Мой бог, кака я сде­лал.
Анто­да

Вто­рое полу­хо­рие

У моло­дых сту­чит­ся серд­це, дума­ем.
Все ждут его речи.
Когда свои такие без­обра­зия
В речах защи­тит он,
За шку­ру ста­ри­ков мы не дадим тогда
Пусто­го ореш­ка.
Ант­эп­ирре­ма

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Выдум­щик, сле­сарь новых слов, твоя теперь забота
Такие дово­ды най­ти, чтоб пра­вым пока­зать­ся.
Фидиппид

Наук новей­ших мастер­ст­вом как радост­но занять­ся
1400И научить­ся пре­зи­рать закон, обы­чай ста­рый!
Пока все помыс­лы мои риста­ньям отда­вал я,
Трех слов свя­зать я не умел, нелов­ко не запнув­шись.
Теперь от ска­чек отучил меня вот этот самый,
Сло­же­ньем изощ­рен­ных слов и мыс­лей я занял­ся.
И дока­зать могу, что сын отца дуба­сить впра­ве.

Стреп­си­ад

Лошад­ни­чай, свиде­тель Зевс! Уж луч­ше заве­ду я
Тебе чет­вер­ку лоша­дей, чем от побо­ев сдох­ну!

Фидиппид

Меня от речи ты отвлек, я к мыс­ли воз­вра­ща­юсь
И вот о чем тебя спро­шу: меня дитя­тей бил ты?

1410Стреп­си­ад

Да, бил, но по люб­ви, добра тебе желая.

Фидиппид

Что же,
А я добра тебе желать не впра­ве точ­но так же
И бить тебя, когда битье — люб­ви чистей­шей при­знак?
И поче­му твоя спи­на побо­ям непо­вин­на,
Моя же — да, ведь роди­лись сво­бод­ны­ми мы оба?
Ревут ребя­та, а отец реветь не дол­жен? Так ли?
Ты воз­ра­зишь, что это все — обя­зан­ность малю­ток.
Тебе отве­чу я: «Ну, что ж, ста­рик — вдвойне ребе­нок».
Заслу­жи­ва­ют ста­ри­ки двой­но­го нака­за­нья,
Ведь непро­сти­тель­ны совсем у пожи­лых ошиб­ки.

1420Стреп­си­ад

Но не в обы­чае нигде, чтоб был сечен роди­тель.

Фидиппид

А кто обы­чай этот ввел — он не был чело­ве­ком,
Как ты да я? Не убедил реча­ми наших дедов?
Так поче­му же мне нель­зя вве­сти обы­чай новый,
Чтоб дети воз­вра­щать мог­ли роди­те­лям побои?
А пор­ку, что доста­лась нам до ново­го зако­на,
Смах­нем со сче­тов и про­стим за дав­но­стию сро­ка.
Возь­ми­те с пету­хов при­мер и тва­рей, им подоб­ных,
Ведь бьют роди­те­лей у них, а чем они отлич­ны
От нас? Одним, пожа­луй, тем, что кля­уз они не пишут.

1430Стреп­си­ад

Но если пету­хам во всем ты под­ра­жать жела­ешь,
Дерь­ма не щип­лешь поче­му, на наше­сти не дрем­лешь?

Фидиппид

Ну, это, друг, совсем не то. Сократ со мной согла­сен.

Стреп­си­ад

И все-таки не бей! Потом винить себя же будешь.

Фидиппид

С чего же?

Стреп­си­ад

Как теперь меня, потом тебя обидит,
Когда родит­ся, твой же сын.

Фидиппид

А если не родит­ся?
Так, зна­чит, бит я даром, ты ж в гро­бу сме­ять­ся будешь?

Стреп­си­ад
(к зри­те­лям)

При­я­те­ли, сда­ет­ся мне, что гово­рит он дель­но.
Долж­ны мы в этом усту­пить, как вид­но, моло­де­жи.
И поде­лом, кто был неправ, пусть на себя пеня­ет.

1440Фидиппид

Ты новый довод рас­смот­ри!

Стреп­си­ад

Теперь меня угро­бишь!

Фидиппид

Быть может, с тем, что пре­тер­пел, сей­час ты при­ми­ришь­ся?

Стреп­си­ад

Да как же? Научи меня. Ты чем меня уте­шишь?

Фидиппид

Я мать свою отко­ло­чу, как и тебя.

Стреп­си­ад

Что слы­шу?
Вот дер­зость, преж­них всех страш­ней!

Фидиппид

Что ж, если сло­вом крив­ды
Тебя сумею убедить,
Что мате­рей закон­но бить?

Стреп­си­ад

Когда и это пре­взой­дешь,
Тогда оста­лось мне одно:
С отко­са вниз тебя столк­нуть,
1450К чер­тям, Сократ!
К чер­тям и сло­во крив­ды!
ЭКСОД

Стреп­си­ад
(обра­ща­ясь к хору)

Вы всем моим несча­стьям, Обла­ка, виной.
Вам, Обла­ка, я вве­рил все дела мои!

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Нет, нет, в сво­их несча­стьях вино­ват ты сам:
На лож­ный путь напра­вил ты дела свои!

Стреп­си­ад

Но преж­де так со мной не гово­ри­ли вы?
Сле­по­го дур­ня, ста­ри­ка моро­чи­ли?

Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Мы посту­па­ем так же вся­кий раз, когда
Погряз­ше­го встре­ча­ем в пре­ступ­ле­ни­ях.
1460Его в пучи­ну бед­ст­вий повер­га­ем мы,
Чтобы богов боять­ся научил­ся он.

Стреп­си­ад

Жесто­ко, Обла­ка мои, но пра­виль­но.
Я денег тех, что задол­жал, не дол­жен был
Зажи­ли­вать.

(К сыну.)

Теперь же, милый маль­чик мой,
Пой­дем, Сокра­та с Хэре­фон­том мер­зост­ным
Побьем! Обо­их нас они опу­та­ли.

Фидиппид

Но оби­жать как смею я настав­ни­ков?

Стреп­си­ад

Сме­лей, сме­лее! Чти лишь Зев­са пра­дедов!

Фидиппид

Ска­зал же ста­рый филин: «Зев­са пра­дедов»!
1470Да Зев­са нет!

Стреп­си­ад

Да есть!

Фидиппид

Да нет же, нет! Царит
Какой-то Вихрь, а Зев­са он дав­но изгнал.

Стреп­си­ад

Да не изгнал! Хотя и сам я думал так
И в Вих­ря верил. Сле­пота кури­ная!
При­нять за бога при­зрак, остов гли­ня­ный!

Фидиппид

С собой самим безум­ст­вуй и неистов­ст­вуй!

(Ухо­дит.)

Стреп­си­ад

Ах я, дурак! Ах сума­сшед­ший, беше­ный!
Богов про­гнал я, на Сокра­та выме­нял.

(Обра­ща­ясь к ста­туе бога, сто­я­щей на орхе­ст­ре.)

Гер­мес, голуб­чик, не сер­дись, не гне­вай­ся,
Не погу­би, про­сти по доб­ро­те сво­ей!
1480От хит­ро­сло­вий этих поме­шал­ся я.
Пошли совет разум­ный, в суд подать ли мне
На него­дя­ев, ото­мстить ли и́наче?

(При­слу­ши­ва­ет­ся.)

Так, так, совет пре­крас­ный: не сутяж­ни­чать,
А поско­рее под­па­лить без­бож­ни­ков
Лачу­гу.

(Слу­ге.)

Ксан­фий, Ксан­фий! Поспе­ши сюда!
Беги сюда, топор возь­ми и лест­ни­цу,
И на мыс­лиль­ню поско­рей вска­раб­кай­ся,
И кры­шу раз­бро­сай, любя хозя­и­на,
И опро­кинь стро­пи­ла на мошен­ни­ков!
1490А мне подай­те факел пла­ме­не­ю­щий!
Сего­дня же застав­лю рас­пла­тить­ся их
За все гре­хи: они не что, как жули­ки!

(Лезет на кры­шу с факе­лом.)

Уче­ник
(лезет из окна)

Ай-ай-ай-ай!

Стреп­си­ад
(на кры­ше)
Пылай мой факел! Жги горю­чим пла­ме­нем!
Уче­ник

Что дела­ешь? Несчаст­ный!

Стреп­си­ад

Что? Бесе­дую
Крас­но­ре­чи­во с кры­шей дома ваше­го.

Хэре­фонт

Ай-ай! Кто дом наш под­жи­га­ет? Горе нам!

Стреп­си­ад

Тот самый, у кого накид­ку спер­ли вы!

Хэре­фонт

Погу­бишь нас! Погу­бишь!

Стреп­си­ад

Погу­бить хочу!
1500Пусть не обманет лишь топор надежд моих
И сам не упа­ду я, шею вывих­нув.

Сократ
(выбе­га­ет из мыс­лиль­ни)

Голуб­чик, стой! На кры­ше что ты дела­ешь?

Стреп­си­ад

Парю в про­стран­ствах, мыс­ля о судь­бе све­тил.

Сократ

О, горе мне, беда мне! Зады­ха­юсь я!

Хэре­фонт
(выбе­га­ет)

И мне несча­стье! Жарюсь, как на вер­те­ле!

Стреп­си­ад

Зачем вос­ста­ли на богов кощун­ст­вен­но?
Следы Селе­ны вы зачем пыта­е­те?

(Слу­ге.)

Коли, руби, пре­сле­дуй! Мно­го есть при­чин,
А глав­ное — они богов бес­че­сти­ли!

Дом обва­ли­ва­ет­ся.
1510Пред­во­ди­тель­ни­ца хора

Поспе­шай­те, сту­пай­те за мной! А игра
Уда­лась нам сего­дня на сла­ву.

Хор и акте­ры покида­ют орхе­ст­ру.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • Ст. 5. Хра­пят рабы. Ах, преж­де было ина­че! — Шут­ли­вое упо­ми­на­ние об очень серь­ез­ном явле­нии. Вой­на и кри­зис рас­ша­та­ли осно­вы рабо­вла­дель­че­ско­го хозяй­ства Афин. Рабы во мно­же­стве убе­га­ли или пере­бе­га­ли к вра­гам. Государ­ство при­нуж­де­но было делать им ряд усту­пок и льгот, сре­ди них — огра­ни­че­ние нака­за­ний. [Здесь и далее корич­не­вым цве­том выде­ле­ны при­ме­ча­ния Адр. Пиотров­ско­го, добав­лен­ные по изда­нию 1974 г. (сокра­щен­ный текст из изда­ния 1934 г.) — Прим. ред. сай­та.]
  • Ст. 6—7. …слуг не сме­ем высечь мы. — В годы вой­ны мно­гие афин­ские граж­дане опа­са­лись доно­сов со сто­ро­ны сво­их рабов.
  • Ст. 15. В сед­ле гар­цу­ет, пра­вит он чет­вер­кою… — Кон­ный спорт был доро­го­сто­я­щим увле­че­ни­ем бога­той и знат­ной моло­де­жи Афин.
  • Ст. 21. Две­на­дцать мин — 1200 драхм, или 7200 обо­лов, т. е. почти семи­лет­ний оклад гели­а­ста.
  • *Ст. 37. Гры­зет меня из-под пери­ны ста­ро­ста. — Гре­че­ская оби­ход­ная речь зна­ла мно­же­ство шут­ли­вых опи­са­тель­ных выра­же­ний для кло­пов и подоб­ных тва­рей.
  • Ст. 47. Мегакл — имя, часто встре­чав­ше­е­ся в ари­сто­кра­ти­че­ском роду Алк­мео­нидов.

    Ст. 47. Мегакл — имя, часто повто­ряв­ше­е­ся в роду Алк­мео­нидов, одном из самых ста­рин­ных и знат­ных афин­ских родов. Киси­ра — дочь одно­го из Мега­клов, жена афин­ско­го тира­на Писи­стра­та. И Киси­ра и Мегакл — здесь име­на нари­ца­тель­ные для щего­лей, кича­щих­ся сво­ей рос­ко­шью и богат­ст­вом. К роду Мегак­ла при­над­ле­жал зна­ме­ни­тый афин­ский государ­ст­вен­ный дея­тель Перикл, умер­ший за несколь­ко лет до поста­нов­ки «Обла­ков», и моло­дой Алки­ви­ад, толь­ко еще начи­нав­ший свою карье­ру (см. «Лягуш­ки», комм. к ст. 1424). Шут­ка Ари­сто­фа­на была, таким обра­зом, доста­точ­но зло­бо­днев­ной.

  • Ст. 48. Кеси­ра. — См. при­меч. к А. 614.
  • Ст. 64. Кал­лип­пид, Харипп, Ксан­типп — име­на, в осно­ве кото­рых все то же сло­во ἵπ­πος, как у Фидиппида.

    Ст. 65. Кал­ли­пид, Харипп, Ксан­типп — все это гово­ря­щие име­на. Ари­сто­крат­ка-мать пред­ла­га­ет име­на, про­из­вод­ные от hip­pos («конь»), счи­тав­ши­е­ся изыс­кан­ны­ми и бла­го­род­ны­ми. Отец сто­ит за имя Фидо­нид, т. е. «береж­ли­вый». Ком­про­мисс­ное имя Фид-иппид совер­шен­но бес­смыс­лен­но, и в этом его комизм.

  • Ст. 83. Посидон-Кон­ник. — См. В. 551—560 и при­меч.
  • Ст. 94. Здесь оби­та­ют муд­ре­цы. Послу­шать их… — Сле­ду­ет шутов­ское паро­ди­ро­ва­ние двух основ­ных утвер­жде­ний совре­мен­ной Ари­сто­фа­ну про­све­ти­тель­ной, «софи­сти­че­ской», фило­со­фии: уче­ния о меха­ни­че­ском стро­е­нии все­лен­ной и о все­силь­ном могу­ще­стве диа­лек­ти­ки, т. е. убеди­тель­ной речи. Учи­те­ля-«софи­сты» были одни­ми из пер­вых, брав­ших день­ги за пре­по­да­ва­ние. Это ново­введе­ние, в кон­сер­ва­тив­ных кру­гах почи­тав­ше­е­ся без­нрав­ст­вен­ным, слу­жит пред­ме­том посто­ян­ных напа­док Ари­сто­фа­на и дру­гих комедий­ных поэтов.
  • Ст. 102—104. А, знаю… — По рас­ска­зам совре­мен­ни­ков, Сократ в любую пого­ду ходил боси­ком. Хэре­фонт из дема Сфет­та — уче­ник Сокра­та, не отли­чав­ший­ся креп­ким здо­ро­вьем. Совре­мен­ни­ки про­зва­ли его лету­чей мышью, так как, про­во­дя дни в заня­ти­ях, он толь­ко по вече­рам выхо­дил из дома.
  • Ст. 104. Хере­фонт — один из бли­жай­ших и пре­дан­ней­ших уче­ни­ков Сокра­та.
  • Ст. 109. …Фаза­нов пода­рил мне. — Фаза­ны, при­во­зи­мые с восто­ка, и тогда были ред­кой и доро­гой пти­цей. Лео­гор — бога­тый чело­век, отец ора­то­ра Андо­кида.

    Ст. 108. Хотя бы ты // Фаза­нов пода­рил мне леа­го­ро­вых! — Во вре­ме­на Ари­сто­фа­на фаза­ны счи­та­лись еще ред­кост­ной замор­ской новин­кой. Леа­гор, при­вез­ший их с восто­ка, вышу­чи­вал­ся в комеди­ях как лени­вый и сума­сброд­ный богач и мот.

  • Ст. 123. К чер­тям, к воро­нам! — Пере­вод­чик пере­да­ет дву­мя рус­ски­ми про­кля­тья­ми гре­че­ское ἐς κό­ρακας «(пошел) к воро­нам!» Чер­тей гре­ки не зна­ли. Поэто­му везде, где в пере­во­де сто­ит «К чер­тям!», «К чер­ту!» и т. п. (Об. 789; О. 835, 982; П. 28; Лг. 187, 189, 607 и т. д.), оно соот­вет­ст­ву­ет в ори­ги­на­ле «К воро­нам!»
  • Ст. 134. Кикин­на — дем в Атти­ке.
  • Ст. 140. Уче­ни­кам лишь слу­шать доз­во­ля­ет­ся. — Насмеш­ка над пол­ным скрыт­но­сти оби­хо­дом тай­ных обществ и уче­ных школ, широ­ко рас­про­стра­нив­ших­ся в Афи­нах в годы Пело­пон­нес­ской вой­ны.
  • Ст. 148. И как же сосчи­тал он? — Дико­вин­ные есте­ствен­но­на­уч­ные экс­пе­ри­мен­ты, про­из­во­ди­мые уче­ны­ми софи­сти­че­ской шко­лы, были новин­кой во вре­ме­на Ари­сто­фа­на и, есте­ствен­но, пре­лом­ля­лись в обы­ва­тель­ской мол­ве и вер­ной пере­дат­чи­це ее, комедии, таким вот шутов­ским обра­зом.
  • Ст. 173. Смеш­но, Сокра­ту в рот накла­ла ящер­ка! — Подоб­ным повто­ре­ни­ем, вло­жен­ным в уста собе­сед­ни­ка, Ари­сто­фан любил под­чер­ки­вать ост­рые шут­ки для невни­ма­тель­ных зри­те­лей.
  • Ст. 177. Пале­ст­ра — поме­ще­ние для спор­тив­ных заня­тий.
  • Ст. 179. …И осто­рож­но… из пале­ст­ры плащ стя­нул. — Род­ст­вен­ная насмеш­ка у пор­та Евпо­лида: «Заду­мав петь, кув­шин с вином стя­нул Сократ».
  • Ст. 180. Фалес из Миле­та — древ­не­гре­че­ский фило­соф-мате­ри­а­лист (VII—VI вв.), при­чис­ляв­ший­ся к кано­ну семи муд­ре­цов.
  • Ст. 186. За спар­ти­а­тов тощих… — См. всту­пи­тель­ную замет­ку к «Всад­ни­кам».

    Ст. 186. За спар­ти­а­тов тощих, взя­тых в Пило­се. — Неза­дол­го до поста­нов­ки «Обла­ков» афи­ня­нам уда­лось взять в плен отряд спар­ти­а­тов, отбор­но­го вой­ска спар­тан­цев. Их дер­жа­ли в тюрь­ме в каче­стве залож­ни­ков.

  • Ст. 188 сл. Ага, чес­нок! — В ори­ги­на­ле речь идет о диком луке, кото­рый атти­че­ские кре­стьяне охот­но употреб­ля­ли в пищу. Стреп­си­ад, как потом­ст­вен­ный зем­леде­лец, зна­ет места, где его осо­бен­но мно­го.
  • Ст. 203. Надель­ную? — При захва­те новой терри­то­рии за пре­де­ла­ми Атти­ки афи­няне орга­ни­зо­вы­ва­ли там посе­ле­ния-кле­ру­хии, то есть наре­за­ли опре­де­лен­ное чис­ло земель­ных наде­лов (кле­ров), кото­рые разда­ва­лись в соб­ст­вен­ность мало­обес­пе­чен­ным граж­да­нам.
  • Ст. 208. При­сяж­ных здесь не вид­но заседа­те­лей. — В пред­став­ле­нии Стреп­си­а­да, его род­ной город и «суд при­сяж­ных» — неот­де­ли­мы.
  • Ст. 211—213. Евбея — боль­шой ост­ров, тяну­щий­ся вдоль Атти­ки и Бео­тии. Стреп­си­ад вспо­ми­на­ет экс­пе­ди­цию под коман­до­ва­ни­ем Перик­ла, когда Евбея в 445 г. сде­ла­ла попыт­ку вый­ти из Мор­ско­го сою­за. Ср. В. 238 и при­меч.

    Ст. 211. Эвбея — пло­до­род­ный ост­ров на восток от Атти­ки, опу­сто­шен­ный одним из похо­дов Перик­ла в пер­вые же годы Пело­пон­нес­ской вой­ны.

  • Ст. 218. А это кто же в гама­ке кача­ет­ся? — Обыч­ная у Ари­сто­фа­на мате­ри­а­ли­зо­ван­ная мета­фо­ра. «Паря­щий мыс­ля­ми в обла­ках» Сократ изо­бра­жен под­ве­шен­ным в гама­ке.
  • Ст. 234. Не то же ли слу­ча­ет­ся с капу­стою? — Сократ, как и софи­сты, любил разъ­яс­нять непри­выч­ные для слу­ша­те­лей отвле­чен­ные поня­тия через кон­крет­ные ана­ло­гии, заим­ст­во­ван­ные из повсе­днев­но­сти. Ари­сто­фан здесь шутов­ски пре­уве­ли­чи­ва­ет этот при­ем.
  • Ст. 249. Визан­тий — посе­ле­ние и стра­те­ги­че­ский пункт на фра­кий­ском побе­ре­жье Бос­по­ра. После паде­ния Рима в V в. н. э. — центр Визан­тий­ской импе­рии. Ныне Стам­бул.
  • Ст. 257. Афа­мант — леген­дар­ный царь г. Орхо­ме­на. Оши­боч­но пола­гая, что он выдал на рас­пра­ву сво­ей вто­рой жене детей от пер­во­го бра­ка, хотел при­не­сти себя в жерт­ву Зев­су, но был спа­сен Герак­лом. На суще­ство, обре­чен­ное на закла­ние богам, наде­ва­ли венок. Тра­гедия «Афа­мант» была у Софок­ла, еще рань­ше — у Эсхи­ла. Сохра­ни­лось по несколь­ко слов.

    Ст. 257. Афа­мант. — Тра­гедия о при­не­сен­ном в жерт­ву Афа­ман­те была постав­ле­на Софо­к­лом, веро­ят­но, неза­дол­го до пред­став­ле­ния «Обла­ков»; Ари­сто­фан мог поэто­му рас­счи­ты­вать, что она оста­лась в памя­ти зри­те­лей. Весь­ма веро­ят­но, что сход­ство меж­ду «Обла­ка­ми» и «Афа­ман­том» не огра­ни­чи­ва­лось одной этой сце­ной. Геро­и­ней тра­гедии, женой Афа­ман­та, была Нефе­ла — «Обла­ко». Не исклю­че­но, что комедия Ари­сто­фа­на была слож­ной паро­ди­ей на софо­клов­скую тра­гедию.

  • Ст. 260. В речах муч­ни­стым ста­нешь… — Сно­ва мате­ри­а­ли­зо­ван­ная мета­фо­ра. Стреп­си­а­да дела­ют «тер­тым», обсы­па­ют «тер­той» мукой.
  • Ст. 265. Эфир — бес­те­лес­ное веще­ство, окру­жаю­щее зем­лю.
  • Ст. 270 сл. Олимп — свя­щен­ная гора гре­ков, рас­по­ло­жен­ная на севе­ре, в Фес­са­лии. Мимант — гора в Малой Азии. Мео­ти­да — нынеш­нее Азов­ское море.
  • Ст. 273. …топь Мео­тий­ских болот — нынеш­нее Азов­ское море. Мимант — гор­ный отрог на мало­азий­ском побе­ре­жье, про­тив ост­ро­ва Хиос.
  • Ст. 300. Город Кек­ро­па — Афи­ны. См. при­меч. к В. 1055. Зем­ля Пал­ла­ды — те же Афи­ны.

    Ст. 300. Город Кек­ро­па — Афи­ны, счи­тав­ши­е­ся осно­ван­ны­ми ска­зоч­ным царем Кек­ро­пом. Зем­ля Пал­ла­ды — Атти­ка.

  • Ст. 302. Неска­зан­ные таин­ства — Элев­син­ские мисте­рии в честь боги­ни Демет­ры и ее доче­ри Пер­се­фо­ны. Раз­гла­ше­ние мисте­ри­аль­ной про­цеду­ры счи­та­лось свя­тотат­ст­вом.
  • Ст. 311. Бро­мий — одно из куль­то­вых имен бога Дио­ни­са. Даль­ше речь идет о посвя­щен­ных ему состя­за­ни­ях тра­ги­че­ских и дифи­рам­би­че­ских хоров.
  • Ст. 323. Пар­неф. — См. А. 348 и при­меч.

    Ст. 323. Погляди же сюда, на Парнет! — Один из самых ярких при­ме­ров нару­ше­ния Ари­сто­фа­ном сце­ни­че­ской иллю­зии. Акте­ры рас­смат­ри­ва­ют с орхе­ст­ры облач­ную шап­ку на Пар­не­те, горе, воз­вы­шаю­щей­ся к севе­ру от Афин. Затем они ищут те же обла­ка в теат­ре, у его вхо­дов, под­готов­ляя этим после­дую­щее появ­ле­ние на орхе­ст­ре хора Обла­ков.

  • Ст. 331. …это вот кто пита­ет уче­ных… — Пред­ста­ви­те­ли новых в эпо­ху Ари­сто­фа­на, «интел­ли­гент­ных» про­фес­сий пере­чис­ля­ют­ся здесь в каче­стве слуг и при­хле­ба­те­лей Обла­ков.
  • Ст. 336—339. «Сто­го­ло­во­го смер­ча лету­чую прядь». — Эти и сле­дую­щие фра­зы, заклю­чен­ные в кавыч­ки, — паро­дия на тра­ги­че­ский и дифи­рам­би­че­ский стиль.

    Ст. 336 сл. «Сто­го­ло­во­го смер­ча лету­чую прядь»… — Стреп­си­ад высме­и­ва­ет напы­щен­ный и вычур­ный стиль новей­ших дифи­рам­би­че­ских и тра­ги­че­ских поэтов, в част­но­сти, Еври­пида. Под лаком­ства­ми, упо­ми­нае­мы­ми далее, сле­ду­ет, веро­ят­но, пони­мать уго­ще­ние, по обы­чаю под­но­си­мое от устро­и­те­ля празд­ни­ка — хоре­га — его участ­ни­кам: поэту и хору.

  • Ст. 341. На зем­ных они жен­щин похо­жи? — Как вид­но, хор обла­ков был одет в жен­ские пла­тья. По-гре­че­ски αἱ νε­φέλαι «обла­ка» — жен­ско­го рода.
  • Ст. 346. Кен­тавр — мифи­че­ское суще­ство — полу­че­ло­век-полу­ло­шадь.
  • Ст. 348. Зави­той кра­са­вец — лири­че­ский поэт Иеро­ним, сын Ксе­но­фан­та. См. А. 387 и при­меч.
  • Ст. 348 сл. Как хотят, обер­нуть­ся уме­ют они. — Попыт­ка коми­че­ски моти­ви­ро­вать явно недо­ста­точ­ную сце­ни­че­скую костю­ми­ров­ку Обла­ков. Выду­мы­ва­ет­ся целая прит­ча, даю­щая в даль­ней­шем повод к ряду забав­ных, свой­ст­вен­ных атти­че­ско­му ост­ро­умию, упо­доб­ле­ний. Зави­тым кра­сав­цем име­ну­ет­ся Иеро­ним, сын Ксе­но­фон­та, совре­мен­ный Ари­сто­фа­ну лири­че­ский поэт. Симон — государ­ст­вен­ный дея­тель, поль­зу­ю­щий­ся, как кажет­ся, неза­вид­ной сла­вой (см. о нем же ст. 399). О Клео­ни­ме — см. «Всад­ни­ки», комм. к ст. 958.
  • Ст. 353. Клео­ним. — См. А. 89 и при­меч.
  • Ст. 355. Кли­сфен. — См. А. 118 и при­меч.
  • Ст. 361. Про­дик — один из извест­ней­ших софи­стов V в. Зани­мал­ся ана­ли­зом рече­вых сино­ни­мов.

    Ст. 361. Про­дик — один из родо­на­чаль­ни­ков про­све­ти­тель­ной софи­сти­че­ской фило­со­фии. Почти­тель­ный отзыв о нем Ари­сто­фа­на при общем отри­ца­тель­ном отно­ше­нии поэта к новей­шей фило­со­фии несколь­ко удив­ля­ет.

  • Ст. 380. …нын­че Вихрь управ­ля­ет все­лен­ной. — Гре­че­ские уче­ные-мате­ри­а­ли­сты при­пи­сы­ва­ли вих­ре­во­му дви­же­нию пер­вен­ст­ву­ю­щую роль в обра­зо­ва­нии мира. Вихрь (Di­nos) может быть при­бли­жен к кор­ню Dis, т. е. к име­ни Зевс.
  • Ст. 386. На гуля­нии пана­фи­ней­ском. — Вели­кие Пана­фи­неи — обще­а­фин­ский празд­ник с про­цес­си­ей, гуля­ни­ем и уго­ще­ни­ем. См. В. 566 и при­меч.
  • Ст. 400. Феор. — См. А. 134.

    Ст. 400. Феор — еди­но­мыш­лен­ник и друг Клео­на.

  • Ст. 408. Диа­сии — празд­ник, посвя­щен­ный Зев­су; справ­лял­ся в середине мар­та.

    Ст. 408. Диа­сии — ста­рин­ный, посвя­щен­ный Зев­су празд­ник, сопро­вож­дав­ший­ся ярмар­кой и гуля­ньем. В этот день было в обы­чае уго­щать­ся в склад­чи­ну и дарить подар­ки малым ребя­там (см. об этом даль­ше, ст. 864).

  • Ст. 417. Гим­на­сий — спор­тив­ная шко­ла.
  • Ст. 507—508. Пеще­ра Тро­фо­ния — мрач­ное про­ри­ца­ли­ще в Бео­тии. Медо­вая ков­риж­ка — дар под­зем­ным духам, пред­ска­зы­ваю­щим буду­щее.

    Ст. 508. Пеще­ра Тро­фо­ния — зна­ме­ни­тый пещер­ный храм в север­ной Гре­ции, в кото­ром дава­лись про­ри­ца­ния. Посвя­щен­ные вхо­ди­ли туда в одних рубаш­ках. О пеще­ре рас­ска­зы­ва­ли чуде­са и ужа­сы, так что имя ее сде­ла­лось нари­ца­тель­ным для места, пол­но­го стра­хов.

  • Ст. 518—562. Зри­те­ли, хочу гово­рить… — Моно­лог пред­во­ди­тель­ни­цы хора носит следы пере­дел­ки: 523—558. См. всту­пи­тель­ную замет­ку.

    Ст. 518. Зри­те­ли, хочу гово­рить с вами откро­вен­но я… — Здесь и далее пред­во­ди­тель хора высту­па­ет от име­ни само­го Ари­сто­фа­на.

  • Ст. 529. «Доб­рый» мой и «вет­ре­ный брат» — пер­со­на­жи пер­вой комедии Ари­сто­фа­на «Пиру­ю­щие» (см. фр. 105—139).

    Ст. 529. …«Доб­рый» мой и «вет­ре­ный брат»… — В пер­вой из комедий, напи­сан­ных Ари­сто­фа­ном, «Гуля­ки» (427 г. до н. э.) были выведе­ны два бра­та, «доб­рый» и «блуд­ный». Комедия эта, пото­му ли, что поэт не достиг еще уза­ко­нен­но­го воз­рас­та, по дру­гой ли при­чине, была постав­ле­на под име­нем акте­ра Фило­нида, так же как и ряд после­дую­щих комедий Ари­сто­фа­на (вплоть до «Всад­ни­ков»). «Гуля­ки» име­ли успех и укре­пи­ли сла­ву моло­до­го поэта.

  • Ст. 534. Как Элек­тра… — намек на сце­ну из «Хоэфор» Эсхи­ла: Элек­тра, увидев на моги­ле отца сре­зан­ный локон, поня­ла, что вер­нул­ся Орест, кото­рый ото­мстит за смерть отца.
  • *Ст. 537. Как при­стой­ны нра­вы ее, сами погляди­те вы… — Поле­ми­зи­руя со сво­и­ми сопер­ни­ка­ми, Ари­сто­фан насмеш­ли­во пере­чис­ля­ет здесь основ­ные при­е­мы бала­ган­ной комедии. К ним он отно­сит и раз­нуздан­ную пляс­ку кор­дак, и коми­че­скую дра­ку, и бегот­ню с факе­ла­ми, и зло­употреб­ле­ние остав­шей­ся, как пере­жи­ток древ­не­го риту­а­ла, частью коми­че­ско­го костю­ма — бута­фор­ским фал­лом. В дру­гих сво­их комеди­ях, напри­мер в «Осах» и «Лягуш­ках», Ари­сто­фан про­дол­жа­ет подоб­ные напад­ки. Все это отнюдь не озна­ча­ет, что поэт сам не поль­зо­вал­ся точ­но таки­ми же при­е­ма­ми комиз­ма. Наобо­рот, в комеди­ях его нетруд­но подыс­кать при­ме­ры для всех упо­мя­ну­тых при­е­мов. Поли­ти­че­ская зна­чи­тель­ность и глу­би­на основ­ной идеи — вот что, по-види­мо­му, в осо­бен­но­сти ста­вит себе здесь в заслу­гу Ари­сто­фан. Вот поче­му он и здесь, и потом в «Осах» с гор­до­стью вспо­ми­на­ет о сво­ей борь­бе с все­мо­гу­щим вождем демо­кра­тов — Клео­ном. От общих обви­не­ний поэт пере­хо­дит к част­но­стям, в первую оче­редь к напад­кам на Евпо­лида, кото­рый, по пре­да­нию, помог ему в напи­са­нии «Всад­ни­ков». На этот раз Ари­сто­фан обви­ня­ет само­го Евпо­лида в пла­ги­а­те, в исполь­зо­ва­нии моти­вов из «Всад­ни­ков» для комедии «Мари­кант». Мать это­го Гипер­бо­ла Евпо­лид, как кажет­ся, вывел в виде пья­ной, коми­че­ской ста­ру­хи.
  • Ст. 547. Толь­ко с новым вымыс­лом… — После это­го сти­ха в пере­во­де выпал ст. 548:

    Не похо­жим на преж­ние и все­гда зани­ма­тель­ным.
  • Ст. 556—557. Фри­них, Гер­мипп — коми­че­ские поэты, совре­мен­ни­ки Ари­сто­фа­на. О пер­вом из них см. АС 76 и при­меч. 1, о вто­ром — АС 16 и при­меч.
  • Ст. 558. В мут­ных водах ловят они… — Само­ци­та­та Ари­сто­фа­на из упо­мя­ну­тых уже «Всад­ни­ков» (ст. 864 сл.).
  • Ст. 563—574 и 595—606 сим­мет­рич­ны не толь­ко фор­маль­но, как ода и анто­да, но и по содер­жа­нию, пред­став­ляя собою каж­дая обра­ще­ние к четы­рем богам: к Зев­су, Посидо­ну (тре­зуб­ца царь), Эфи­ру, Гелио­су (пла­мен­ный бог) — в оде; Фебу, Арте­ми­де (что в Эфе­се живешь), Афине, Дио­ни­су — в анто­де.
  • Ст. 576. Рас­суди­тель­ные люди, нас послу­шай­те теперь! — Эпирре­ма, как и обыч­но в пара­ба­сах, посвя­ще­на само­п­ро­слав­ле­нию хора. Ода — молит­ва Зев­су, Посей­до­ну, Эфи­ру и Солн­цу. В анто­де после­до­ва­тель­но про­слав­ля­ют­ся боги Апол­лон, Арте­ми­да, Афи­на и Дио­нис.
  • Ст. 583. Из тучи… — паро­дия на стих из недо­шед­шей тра­гедии Софок­ла «Тевкр».
  • Ст. 584—586. И Селе­на путь при­выч­ный поза­бы­ла… — Ари­сто­фан вспо­ми­на­ет о лун­ном затме­нии в октяб­ре 425 г. и сол­неч­ном затме­нии в мар­те 424 г., когда Кле­он был сно­ва избран стра­те­гом после победы при Пило­се.
  • Ст. 588. …не впер­вые боже­ствам… — Ста­рое афин­ское пове­рье гла­си­ло, что «боги обра­ща­ют на поль­зу афи­ня­нам их соб­ст­вен­ное без­рас­суд­ство».
  • Ст. 591. Если вы Клео­на-вора… — Оче­вид­ная неувяз­ка с пред­ше­ст­ву­ю­щи­ми ст. 550 сл. Объ­яс­не­ние это­го в том, что началь­ная часть пара­ба­сы, по-види­мо­му, отно­сит­ся к позд­ней­шей редак­ции комедии, создан­ной уже после гибе­ли Клео­на (422 г.).
  • Ст. 596—602. Делос — ост­ров в Эгей­ском море, где, по пове­рью, роди­лись Апол­лон и Арте­ми­да; Кинф — гора на этом ост­ро­ве;
  • Эфес — боль­шой тор­го­вый город в Лидии на побе­ре­жье Малой Азии со зна­ме­ни­тым хра­мом Арте­ми­ды;
  • эгида — щит Афи­ны.

    Ст. 597. Кинф — гора на посвя­щен­ном Апол­ло­ну ост­ро­ве Дело­се, одном из ост­ро­вов гре­че­ско­го архи­пе­ла­га. Лидия — стра­на на запад­ном побе­ре­жье Малой Азии с зна­ме­ни­тым цен­тром куль­та Арте­ми­ды — Эфе­сом.

  • Ст. 607—626. К вам идти мы соби­ра­лись… — намек на рефор­му кален­да­ря, про­веден­ную в эти годы в Афи­нах, в резуль­та­те чего сме­сти­лись дни посто­ян­ных празд­ни­ков.

    Ст. 616. …Дней ее ничуть не чти­те, повер­ну­ли все вверх дном. — Да год до поста­нов­ки «Обла­ков» в Афи­нах была про­из­веде­на частич­ная рефор­ма кален­да­ря, в ито­ге кото­рой дни еже­год­ных празд­ни­ков и тор­жеств были пере­дви­ну­ты. Ари­сто­фан и здесь высту­па­ет гла­ша­та­ем изде­ваю­щей­ся над новиз­ной мол­вы.

  • Сар­пе­дон и Мем­нон — леген­дар­ные герои, сыно­вья богов: пер­вый — Зев­са, вто­рой — утрен­ней Зари (Эос). Оба погиб­ли, участ­вуя в Тро­ян­ской войне. О смер­ти Сар­пе­до­на повест­ву­ет­ся в «Илиа­де», Мем­нон был геро­ем недо­шед­шей эпи­че­ской поэ­мы «Эфи­о­пида».

    Ст. 622. Сар­пе­дон и Мем­нон — восточ­ные герои, мифи­че­ские любим­цы богов, погиб­шие тра­ги­че­ски. По логи­ке комедии пред­по­ла­га­ет­ся, что и боги соблюда­ют свои посты и дни тра­у­ра, точ­но так же, как и люди.

  • Ст. 638. С раз­ме­ров… иль с ладов?.. — Сократ име­ет в виду музы­каль­ные раз­ме­ры и лады.

    Ст. 638. С раз­ме­ров, с диа­ло­гов иль с ладов — ска­жи? — Наряду с осно­ва­ми есте­ствен­ной исто­рии, уче­ны­ми-софи­ста­ми были нача­ты изыс­ка­ния в обла­сти нау­ки о язы­ке. Иссле­до­ва­нию под­верг­лось содер­жа­ние грам­ма­ти­че­ских кате­го­рий: паде­жей, чис­ла, рода. Коми­че­ская паро­дия на подоб­ные изыс­ка­ния дана здесь в сцене, где Стреп­си­ад, оста­ва­ясь вер­ным сво­е­му амплуа «шута», попро­сту, по-житей­ски тол­ку­ет пра­ви­ла грам­ма­ти­ки.

  • Ст. 660. Кто муже­ско­го? — Софи­стам при­над­ле­жит так­же нача­ло иссле­до­ва­ния основ нау­ки о язы­ке. Осо­бен­но актив­но этим зани­ма­лись Про­та­гор и Гор­гий.
  • Ст. 664. Да, Посидон свиде­тель… — В пере­во­де сведе­ны в один стих сти­хи 664 и 665.
  • *Ст. 665. Зови «фазы­ней». — В под­лин­ни­ке калам­бур каса­ет­ся «пету­ха» и «кури­цы», для кото­рых раз­го­вор­ный гре­че­ский язык не знал отдель­ных слов. Эта, доволь­но наив­ная, шут­ка — одна из основ­ных в «Обла­ках»; она про­хо­дит сквозь всю комедию. Чтобы оце­нить шут­ки с име­нем Клео­ни­ма, сле­ду­ет пом­нить об обви­не­ни­ях в тру­со­сти, обжор­стве и жено­по­доб­но­сти, посто­ян­но предъ­яв­ля­е­мых к нему Ари­сто­фа­ном.
  • *Ст. 687. Да это ж не муж­ские име­на совсем. — Ряд муж­ских соб­ст­вен­ных имен в гре­че­ском язы­ке (частич­но пере­шед­ших и в рус­ский) име­ет окон­ча­ния на «ас» и «а». Как пра­ви­ло, эти окон­ча­ния свой­ст­вен­ны жен­ско­му роду.
  • Ст. 734. Пой­мал вот этот… — Ари­сто­фан поль­зу­ет­ся здесь той самой игрой с при­вя­зан­ным бута­фор­ским фал­лом, кото­рую он сам осудил несколь­ки­ми стро­ка­ми выше (см. ст. 538 сл.).
  • Ст. 749. Что, если я кол­ду­нью-фес­са­ли­ян­ку… — Фес­са­лий­ские кол­ду­ны и чаро­деи сла­ви­лись по всей Гре­ции.
  • *Ст. 766. У лека­рей такой видал ты каме­шек… — Речь идет о зажи­га­тель­ном стек­ле. В V в. такое стек­ло было ред­ко­стью и цени­лось высо­ко.
  • Ст. 772. И рас­топ­лю… — Афи­няне писа­ли на дощеч­ках, покры­тых вос­ком.
  • Ст. 804. Видишь теперь… — Анти­стро­фа 804—813 в ори­ги­на­ле на 2 сти­ха длин­нее, чем стро­фа 700—705.
  • *Ст. 829. Без­бож­ник с Мело­са. — Родом с ост­ро­ва Мелос был фило­соф Диа­гор (V в.), один из самых оже­сто­чен­ных раз­ру­ши­те­лей тра­ди­ци­он­ной гре­че­ской рели­гии. Имя это, как нари­ца­тель­ное для «без­бож­ни­ка», пере­не­се­но здесь на Сокра­та.
  • *Ст. 836. Никто из них не мажет­ся… — Мазать­ся мас­лом было обще­рас­про­стра­нен­ным гиги­е­ни­че­ским пра­ви­лом в Гре­ции.
  • Ст. 859. «На надоб­но­сти важ­ные». — По этой ста­тье в народ­ном собра­нии несколь­ко раз утвер­жда­лись без рас­смот­ре­ния рас­хо­ды, про­из­веден­ные Пери­к­лом в инте­ре­сах государ­ст­вен­ной без­опас­но­сти.
  • Ст. 872. Вот, вот, «пет­ля»… — Сокра­ту при­пи­сы­ва­ют­ся заня­тия орфо­эпи­ей, кото­ры­ми инте­ре­со­ва­лись софи­сты.
  • Ст. 900. Опро­верг­ну тебя. — Отри­ца­ние абсо­лют­ных мораль­ных цен­но­стей: исти­ны как тако­вой и при­рож­ден­но­го пра­ва — было одним из бое­вых лозун­гов софи­сти­че­ской шко­лы в борь­бе про­тив тра­ди­ци­он­ных поня­тий о пра­ве и прав­де. Их и паро­ди­ру­ет здесь Ари­сто­фан.
  • Ст. 904. Если прав­да не вздор… — Рацио­на­ли­сти­че­ское, мора­ли­зу­ю­щее истол­ко­ва­ние ста­рин­ных мифов было так­же излюб­лен­ным мето­дом софи­стов. Его мож­но встре­тить и в еври­пидов­ских тра­геди­ях, и в диа­ло­гах фило­со­фа Пла­то­на. Для Прав­ды это непе­ре­но­си­мая баналь­ность.
  • Ст. 922. Телеф. — См. А. 430—432 и при­меч.

    Ст. 922 сл. Миси­ец Телеф. — Мисий­ский царь Телеф, мифи­че­ский царь-нищий, был геро­ем одно­имен­ной тра­гедии Еври­пида. Совре­мен­ни­ки виде­ли в этой тра­гедии с ее мело­дра­ма­ти­че­ским сюже­том и сен­ти­мен­таль­ным геро­ем наи­бо­лее яркое про­из­веде­ние новой теат­раль­ной шко­лы, отка­зы­ваю­щей­ся от тра­ди­ци­он­ной тра­ги­че­ской пыш­но­сти и вели­чия. Насмеш­кам над еври­пидов­ским «Теле­фом» Ари­сто­фан посвя­ща­ет боль­шую часть комедии «Ахар­няне».

  • Ст. 924. Пан­де­лет — по свиде­тель­ству схо­ли­а­ста, кля­уз­ник и донос­чик.
  • Ст. 928. …Раз­вра­ти­те­ля юно­шей, язву стра­ны. — В таких же при­мер­но выра­же­ни­ях с лиш­ком два­дцать лет спу­стя было сфор­му­ли­ро­ва­но государ­ст­вен­ное обви­не­ние про­тив Сокра­та, «раз­вра­ти­те­ля моло­де­жи».
  • Ст. 966. «Пал­ла­да в бою вое­во­да» — нача­ло гим­на Фри­ни­ха, тра­ги­че­ско­го поэта нач. V в., пред­ше­ст­вен­ни­ка Эсхи­ла.
  • *Ст. 970. Фри­нид — пред­ста­ви­тель новых тече­ний в музы­ке, искав­ших, как кажет­ся, более силь­ных эффек­тов и рез­кой эмо­цио­наль­ной выра­зи­тель­но­сти. Ари­сто­фан сме­ет­ся над эти­ми при­е­ма­ми, но и сам ино­гда к ним при­бе­га­ет в рит­ми­че­ской ком­по­зи­ции сво­их песен.
  • *Ст. 984—985. Буфо­нии — то же, что и Дипо­лии, — очень древ­ний зем­ледель­че­ский празд­ник в честь Зев­са-гра­до­хра­ни­те­ля. Кидид — ста­рин­ный полу­ми­фи­че­ский певец. Все это — нари­ца­тель­ные име­на для харак­те­ри­сти­ки глу­бо­кой ста­ри­ны. Таким же ста­рин­ным был обы­чай афи­нян носить длин­ные воло­сы, зака­лы­вая их золо­той пряж­кой в фор­ме цика­ды — куз­не­чи­ка.
  • *Ст. 989. Три­то­ге­ния — одно из куль­то­вых имен Афи­ны-Пал­ла­ды.
  • Ст. 1001. …Поро­сят Гип­по­кра­та напом­нишь собой. — Гип­по­крат — пле­мян­ник Перик­ла, отец трех сыно­вей, про­зван­ных за тупость поро­ся­та­ми.
  • *Ст. 1005. Ака­де­мия — роща в окрест­но­стях Афин, назван­ная так в честь мифи­че­ско­го героя Ака­де­ма. Люби­мый афи­ня­на­ми сад для гуля­ний, он полу­чил все­мир­ную извест­ность впо­след­ст­вии, когда Пла­тон осно­вал здесь свою шко­лу.
  • Ст. 1022. Анти­мах — по свиде­тель­ству схо­ли­а­ста, жено­по­доб­ный раз­врат­ник.

    Ст. 1022. Анти­мах. — Над хоре­гом и неудач­ли­вым поэтом — «брюз­гой» Анти­ма­хом Ари­сто­фан изде­ва­ет­ся в комедии «Ахар­няне» (ст. 1150). Тот ли Анти­мах име­ет­ся в виду здесь — с опре­де­лен­но­стью ска­зать труд­но.

  • Ст. 1029 в пере­во­де не сим­мет­ри­чен ст. 955 в оде.
  • *Ст. 1050. …«Герак­ло­вой» зовем горя­чую мы воду! — Зна­ме­ни­тые в древ­но­сти горя­чие клю­чи в Фер­мо­пиль­ском уще­лье зва­лись «Герак­ло­вы­ми». Пре­да­ние гла­си­ло, что боги­ня Афи­на сотво­ри­ла их, чтобы дать отдых изне­мог­ше­му в трудах Герак­лу.
  • Ст. 1055. На рын­ке гово­ря­щих речь… — Гре­че­ское сло­во «аго­ра» озна­ча­ло одно­вре­мен­но и рынок, и пло­щадь для народ­ных собра­ний.
  • Ст. 1056. …тогда б Гомер не вывел… — Ссыл­ки на авто­ри­тет древ­не­го Гоме­ра в под­твер­жде­ние само­но­вей­ших тео­рий были люби­мым при­е­мом софи­стов, искав­ших опо­ры в авто­ри­те­тах для сво­их новых уче­ний. При­ем этот паро­ди­ру­ет и фило­соф Пла­тон в диа­ло­ге, посвя­щен­ном софи­сту Про­та­го­ру.
  • Ст. 1057. Нестор — леген­дар­ный гре­че­ский царь, участ­ник Тро­ян­ской вой­ны, извест­ный любо­вью к длин­ным речам.
  • Ст. 1063—1067. Пелей — мифи­че­ский герой, отец Ахил­ла, кото­рый с трудом одо­лел пред­на­зна­чен­ную ему бога­ми в жены Фети­ду. Даль­ней­шее тол­ко­ва­ние мифа — выдум­ка Ари­сто­фа­на.

    Ст. 1063. За скром­ный нрав Пелею меч достал­ся. — Соглас­но мифам, боги награ­ди­ли героя Пелея мечом, при­но­ся­щим победу, и дали ему в жены мор­скую боги­ню Фети­ду. Этот ска­зоч­ный брак, от кото­ро­го мифо­ло­гия про­из­во­ди­ла слав­ней­ше­го из гре­че­ских геро­ев, Ахил­ла, Крив­да тол­ку­ет здесь с оше­лом­ля­ю­щей новиз­ной.

  • Ст. 1094. Теперь из зри­те­лей сочти… — Сце­ни­че­ская иллю­зия нару­ша­ет­ся здесь, в фина­ле аго­на, окон­ча­тель­но.
  • Ст. 1130. Луч­ше б мне в Егип­те… — Назва­ние Еги­пет употреб­ле­но здесь как сино­ним засуш­ли­вой стра­ны, где не быва­ет дождей.
  • Ст. 1134. До ново­лу­нья пятый… — При сче­те на лун­ные меся­цы один и тот же день явля­ет­ся послед­ним по отно­ше­нию к ухо­дя­ще­му меся­цу и пер­вым — по отно­ше­нию к начи­наю­ще­му­ся («моло­дой и ста­рый день»).

    Ст. 1131 сл. До ново­лу­нья пятый, и чет­вер­тый день… — Гре­ки отсчи­ты­ва­ли вто­рую поло­ви­ну меся­ца с кон­ца, гово­ря о «пятом» (с кон­ца), «чет­вер­том» (с кон­ца) и т. д. днях. Послед­ний день меся­ца назы­вал­ся днем «ста­рым и новым» (по отно­ше­нию к истек­ше­му и насту­паю­ще­му меся­цам).

  • Ст. 1154. Кри­чать, кри­чать… — паро­дия на стих из недо­шед­шей тра­гедии Еври­пида «Пелей».
  • Ст. 1165. Дитя, сыно­чек… — паро­дия на стих из тра­гедии Еври­пида «Геку­ба».
  • Ст. 1174. «Ты что ска­зал?» — Этот вопрос, про­из­не­сен­ный в угро­жаю­щей мане­ре, был, по свиде­тель­ству древ­них ком­мен­та­то­ров, харак­тер­ным выра­же­ни­ем афин­ских спор­щи­ков.
  • Ст. 1187. Солон — афин­ский зако­но­да­тель (VI в.), уста­но­вив­ший этот закон, счи­тал­ся осно­ва­те­лем афин­ской демо­кра­тии.
  • Ст. 1188. …Зако­на дух остал­ся скрыт. — Подоб­ное тол­ко­ва­ние «духа зако­на» в про­ти­во­вес «мерт­вой бук­ве» — часто встре­чаю­ще­е­ся орудие софи­стов. Более или менее про­из­воль­ные ссыл­ки на Соло­на, афин­ско­го зако­но­да­те­ля VI в. до н. э., так­же, веро­ят­но, заим­ст­во­ва­ны из прак­ти­ки судеб­ных ора­то­ров.
  • Ст. 1198. Проб­ник — член кол­ле­гии жре­цов, обя­зан­ных про­бо­вать мясо, пред­на­зна­чен­ное для жерт­во­при­но­ше­ния и уго­ще­ния на празд­ни­ке Апа­ту­рий (см. А. 146 и при­меч.).
  • Ст. 1261. Кар­кин — тра­ги­че­ский поэт, совре­мен­ник Ари­сто­фа­на. Он и его сыно­вья — пред­мет частых насме­шек Ари­сто­фа­на. См. О. 1501—1512; М. 782, 864.

    Ст. 1261. Кар­кин — совре­мен­ный Ари­сто­фа­ну тра­ги­че­ский поэт, отец несколь­ких сыно­вей, поэтов и акте­ров. Все семей­ство Кар­ки­на Ари­сто­фан вывел позд­нее в комедии «Осы» в паро­дий­но-коми­че­ском тан­це.

  • Ст. 1264 сл. О бог суро­вый! — сти­хи из недо­шед­шей тра­гедии одно­го из сыно­вей Кар­ки­на; в ней кто-то жало­вал­ся на смерть бра­та, уби­то­го неким Тле­по­ле­мом.

    Ст. 1265 сл. О бог суро­вый! — Вошед­ший Ами­ний дей­ст­ви­тель­но гово­рит сти­ха­ми из несо­хра­нен­ной нам тра­гедии сына Кар­ки­на, поэта Ксе­нок­ла. Геро­ем ее был мифи­че­ский Тле­по­лем, бежав­ший под Трою и там уби­тый.

  • Ст. 1273. …с осла упал. — Пого­вор­ка, смысл кото­рой соот­вет­ст­ву­ет рус­ской: «С неба сва­лил­ся».
  • Ст. 1300. …тро­гай, торо­пись, сав­рас! — Сце­на закан­чи­ва­ет­ся мате­ри­а­ли­зо­ван­ной мета­фо­рой, замы­каю­щей смыс­ло­вое коль­цо эпи­зо­да. Ами­ний вхо­дит, «упав с лоша­ди», ухо­дит, «как лошадь».
  • Ст. 1356. Симо­нид (556—468) — вели­чай­ший лири­че­ский поэт. Один из его эпи­ни­ки­ев («побед­ных песен») был посвя­щен Крию с Эги­ны, извест­но­му атле­ту; κριός — «баран».
  • Ст. 1371. …о бра­те… бес­стыд­но пере­спав­шем. — Изла­га­ет­ся сюжет тра­гедии Еври­пида «Эол», в кото­рой изо­бра­жа­лась вза­им­ная любовь бра­та и сест­ры. Ср. Лг. 1081.

    Ст. 1371. Из Еври­пида гово­рить тут начал он… — Поле­ми­ке с Еври­пидом Ари­сто­фан посвя­тил целые сце­ны в «Ахар­ня­нах» и целые комедии («Фесмофо­ри­а­зу­сы», «Лягуш­ки»). Здесь паро­ди­ру­ет­ся тра­гедия Еври­пида «Эол», дав­шая совре­мен­ни­кам бога­тей­ший мате­ри­ал для шум­ных напа­док и спле­тен. В ней тра­ги­че­ский поэт, в ост­рей­шей фор­ме вно­ся совре­мен­ную мораль­ную оцен­ку в древ­ний гене­а­ло­ги­че­ский миф, вывел влюб­лен­ны­ми друг в дру­га бра­та и сест­ру.

  • Ст. 1417. Ста­рик — вдвойне ребе­нок — ста­рин­ная гре­че­ская пого­вор­ка, полу­чаю­щая здесь неожи­дан­ный коми­че­ский обо­рот.
  • *Ст. 1421. А кто обы­чай этот ввел… — Одним из наи­бо­лее бое­вых лозун­гов софи­сти­че­ской фило­со­фии было утвер­жде­ние, что зако­ны и пра­ви­ла нрав­ст­вен­но­сти суще­ст­ву­ют не сами по себе, не «по при­ро­де», а по «уста­нов­ле­нию», что они — созда­ние людей и, зна­чит, могут быть изме­не­ны и обнов­ле­ны людь­ми же. Здесь этот чрез­вы­чай­но важ­ный лозунг коми­че­ски иска­жен и спа­ро­ди­ро­ван.
  • Ст. 1454. Нет, нет, в сво­их несча­стьях вино­ват ты сам… — Хор, в тече­ние спек­так­ля зани­мав­ший доволь­но дву­смыс­лен­ную пози­цию, перед кон­цом комедии реши­тель­но ста­но­вит­ся на сто­ро­ну авто­ра. Это необ­хо­ди­мо для того, чтобы закон­чить комедию общим друж­ным пля­сом. При этом, как и во «Всад­ни­ках», дела­ет­ся попыт­ка пред­ста­вить преж­нее поведе­ние Обла­ков созна­тель­ной ловуш­кой.
  • Ст. 1503. Парю в про­стран­ствах, мыс­ля о судь­бе све­тил. — Стреп­си­ад паро­ди­ру­ет здесь вити­е­ва­тую речь Сокра­та в ст. 225.
  • Рас­хож­де­ния с пере­во­дом в изда­нии: Ари­сто­фан. Избран­ные комедии. М., «Худож. лите­ра­ту­ра», 1974 г.

  • Ст. 48. Изд. 2008: Кеси­ры — изд. 1974: Киси­ры
  • Ст. 64. Кал­лип­пид — Кал­ли­пид
  • Ст. 83. Посидо­ном — Посей­до­ном
  • Ст. 104 и далее. Хэре­фонт — Хере­фонт
  • Ст. 109. лео­го­ро­вых — леа­го­ро­вых
  • Ст. 143. слу­чай — слу­шай / ИСПРАВЛЕНО.
  • Ст. 156. сфет­тий­ский — сфе­тий­ский
  • Ст. 180. Фале­са — Фале­та
  • Ст. 211. Евбея — Эвбея
  • Ст. 323. Пар­неф — Парнет
  • Ст. 355. Клис­фо­на — Кли­сфе­на / ИСПРАВЛЕНО.
  • Ст. 394. у нас, — у нас: / ИСПРАВЛЕНО.
  • Ст. 529. «вер­ный брат» — «вет­ре­ный брат» / ИСПРАВЛЕНО.
  • Ст. 702. В изда­ни­ях 1974 и 2008 гг. — отча­я­ние; исправ­ле­но в раз­мер на «отча­я­нье».
  • Ст. 849. оди­на­ко­во. — оди­на­ко­во? / ИСПРАВЛЕНО.
  • Ст. 974. В изда­ни­ях 1974 и 2008 гг. — чтобы; исправ­ле­но в раз­мер на «чтоб».
  • Ст. 985. Кидида — Кикида. В ори­ги­на­лах так­же раз­но­чте­ние: Κη­κείδου / Κη­δείδου.
  • Ст. 1130. В изда­ни­ях 1974 и 2008 гг. — дох­нуть; в ори­ги­на­ле: τυ­χεῖν, ока­зать­ся, очу­тить­ся; исправ­ле­но на более под­хо­дя­щий по смыс­лу гла­гол «сох­нуть».
  • Ст. 1307. В изда­ни­ях 1974 и 2008 гг. — сего­дня же; исправ­ле­но в раз­мер на «сего­дня ж».
    • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004404 1364004408 1364004409 1490788940 1496001000 1496001001