59. Итак, касательно сказанного я не имею ничего возразить тем, кто оставил свидетельства об этом муже, а вот о последующем я затрудняюсь говорить с определенностью. Ведь многие написали, что Нума был учеником Пифагора 91 и что именно тогда, когда римский полис назначил его царем, он проводил время, занимаясь философией в Кротоне. Но время жизни Пифагора противоречит этому рассказу. ( 2) Ибо Пифагор жил не только на много лет, но на целых четыре поколения позже Нумы, как мы узнали из исторических повествований. В самом деле, Нума принял царскую власть над римлянами в середине шестнадцатой Олимпиады, а Пифагор проживал в Италии после пятидесятой Олимпиады. ( 3) Я могу привести еще более красноречивое, нежели упомянутое, свидетельство того, что в исторических сочинениях об этом человеке спутаны времена событий, а именно, что тогда, когда Нума был поставлен римлянами царем, не существовало еще города Кротона; ведь Мискел 92 основал его в третий год семнадцатой Олимпиады, т. е. на целых четыре года позднее, чем Нума стал править над римлянами. И я не в состоянии признать, что Нума занимался философией одновременно с Пифагором Самосским, процветавшим четыре поколения спустя, или пребывал в Кротоне, в не существовавшем еще городе, когда его призвали на царство римляне. ( 4) Если же мне позволено высказать собственное мнение, то, по-моему, пишущие о нем соединяют два общеизвестных обстоятельства: пребывание Пифагора в Италии и мудрость Нумы, ведь все согласны, что он был мудрым человеком, и, связывая эти события воедино, они и превращают Нуму в ученика Пифагора, нисколько не исследовав их жизнь, т. е. приходился ли расцвет их жизни на одно и то же время, как я лично проделал. ( 5) Если только вместо Пифагора Самосского не подставить другого, учившего философии, жизнь которого совпадала с Нумой. Но я не знаю, как это можно доказать, потому что никто из достойных упоминания писателей — ни римлянин, ни эллин, — насколько известно, не сообщил в историческом повествовании таких сведений. Но довольно об этом. |
59. μέχρι μὲν δὴ τούτων οὐδὲν ἀντειπεῖν ἔχω πρὸς τοὺς ἐκδεδωκότας τὴν περὶ τὸν ἄνδρα τοῦτον ἱστορίαν, ἐν δὲ τοῖς ἑξῆς ἀπορῶ τί ποτε χρὴ λέγειν. πολλοὶ μὲν γάρ <εἰσιν> οἱ γράψαντες ὅτι Πυθαγόρου μαθητὴς ὁ Νόμας ἐγένετο καὶ καθ᾽ ὃν χρόνον ὑπὸ τῆς Ῥωμαίων πόλεως ἀπεδείχθη βασιλεὺς φιλοσοφῶν ἐν Κρότωνι διέτριβεν, ὁ δὲ χρόνος τῆς Πυθαγόρου ἡλικίας μάχεται πρὸς τὸν λόγον. [2] οὐ γὰρ ὀλίγοις ἔτεσιν, ἀλλὰ καὶ τέτταρσι γενεαῖς ὅλαις ὕστερος ἐγένετο Πυθαγόρας Νόμα, ὡς ἐκ τῶν κοινῶν παρειλήφαμεν ἱστοριῶν. ὁ μὲν γὰρ ἐπὶ τῆς ἑκκαιδεκάτης ὀλυμπιάδος μεσούσης τὴν Ῥωμαίων βασιλείαν παρέλαβε, Πυθαγόρας δὲ μετὰ τὴν πεντηκοστὴν ὀλυμπιάδα διέτριψεν ἐν Ἰταλίᾳ. [3] τούτου δ᾽ ἔτι μεῖζον ἔχω τεκμήριον εἰπεῖν ὑπὲρ τοῦ μὴ συμφωνεῖν τοὺς χρόνους ταῖς παραδεδομέναις ὑπὲρ τοῦ ἀνδρὸς ἱστορίαις, ὅτι καθ᾽ ὃν χρόνον ὁ Νόμας ἐπὶ τὴν βασιλείαν ἐκαλεῖτο ὑπὸ Ῥωμαίων οὔπω πόλις ἦν ἡ Κρότων· τέτταρσι γὰρ ὅλοις ὕστερον ἔτεσιν ἢ Νόμαν ἄρξαι Ῥωμαίων Μύσκελος αὐτὴν ἔκτισεν ἐνιαυτῷ τρίτῳ τῆς ἑπτακαιδεκάτης ὀλυμπιάδος. οὔτε δὴ Πυθαγόρᾳ τῷ Σαμίῳ συμφιλοσοφῆσαι τῷ μετὰ τέτταρας ἀκμάσαντι γενεὰς δυνατὸς ἦν τὸν Νόμαν οὔτ᾽ ἐν Κρότωνι διατρίβειν, ὅτ᾽ αὐτὸν ἐκάλουν ἐπὶ τὴν βασιλείαν Ῥωμαῖοι, τῇ μήπω τότ᾽ οὔσῃ πόλει. [4] ἀλλ᾽ ἐοίκασιν οἱ τὰ ὑπὲρ αὐτοῦ γράψαντες, εἰ χρὴ δόξαν ἰδίαν ἀποφήνασθαι, δύο ταῦτα λαβόντες ὁμολογούμενα, τήν τε Πυθαγόρου διατριβὴν τὴν γενομένην ἐν Ἰταλίᾳ καὶ τὴν Νόμα σοφίαν (ὡμολόγηται γὰρ ὑπὸ πάντων ὁ ἀνὴρ γενέσθαι σοφός) ἐπισυνάψαι ταῦτα καὶ ποιῆσαι Πυθαγόρου μαθητὴν τὸν Νόμαν οὐκέτι τοὺς βίους αὐτῶν ἐξετάσαντες, εἰ κατὰ τοὺς αὐτοὺς ἤκμασαν ἀμφότεροι χρόνους, ὅπερ ἐγὼ πεποίηκα νῦν· [5] εἰ μή τις ἄρα Πυθαγόραν ἕτερον ὑποθήσεται πρὸ τοῦ Σαμίου γεγομέναι παιδευτὴν σοφίας, ᾧ συνδιέτριψεν ὁ Νόμας. τοῦτο δ᾽ οὐκ οἶδ᾽ ὅπως ἂν ἀποδεῖξαι δύναιτο μηδενὸς τῶν ἀξιολόγων μήτε Ῥωμαίου μήθ᾽ Ἕλληνος, ὅσα κἀμὲ εἰδέναι, παραδεδωκότος ἐν ἱστορίᾳ. ἀλλὰ περὶ μὲν τούτων ἅλις. |
