Римские древности

Кн. III, гл. 7

7. Как толь­ко Фуфе­тий узнал об этом, он еще боль­ше зато­ро­пил­ся заклю­чить пере­ми­рие, так как, по его мне­нию, у них не оста­ва­лось дру­го­го выбо­ра. Но и царю Тул­лу посту­пил донос от дру­зей из Фиден о том же заго­во­ре, так что и он, более не мед­ля, при­ни­ма­ет пред­ло­же­ние Фуфе­тия. Тогда они оба сошлись в местеч­ке, отсто­яв­шем на рав­ном рас­сто­я­нии от обо­их лаге­рей, каж­дый сопро­вож­дае­мый совет­ни­ка­ми для помо­щи в выне­се­нии реше­ния, сна­ча­ла попри­вет­ст­во­вав друг дру­га по обык­но­ве­нию и выка­зав дру­же­ское и род­ст­вен­ное бла­го­рас­по­ло­же­ние, оба пове­ли речь о пере­ми­рии.

(2) Вна­ча­ле заго­во­рил аль­ба­нец: «Мне кажет­ся, необ­хо­ди­мо преж­де все­го объ­яс­нить при­чи­ны, по кото­рым я пер­вым посчи­тал нуж­ным гово­рить о пере­ми­рии, — хотя и в сра­же­нии не был побеж­ден вами, и ничто не меша­ло мне под­во­зить себе при­па­сы, и ника­кая иная необ­хо­ди­мость не при­нуж­да­ла меня к это­му, — чтобы вы не возо­мни­ли, буд­то я при­знаю сла­бость мое­го вой­ска, а вашу мощь неодо­ли­мой, и ищу бла­го­при­стой­но­го пре­кра­ще­ния вой­ны. Ведь вас из-за вашей спе­си труд­но было бы выне­сти, если бы вы наду­ма­ли что-либо эта­кое про нас и не поже­ла­ли бы пред­при­нять ниче­го разум­но­го, слов­но уже побеж­да­е­те в войне.

(3) Поэто­му, чтобы вы не измыс­ли­ва­ли оши­боч­ных пред­став­ле­ний отно­си­тель­но мое­го наме­ре­ния, т. е. о том, поче­му я счи­таю обос­но­ван­ным пре­кра­ще­ние вой­ны, — выслу­шай­те истин­ные при­чи­ны. Я, назна­чен­ный оте­че­ст­вом дик­та­то­ром, как толь­ко всту­пил в долж­ность, начал раз­мыш­лять о пово­дах, вовлек­ших наши горо­да в рас­прю. Видя же, что они мел­ки, даже ничтож­ны и не спо­соб­ны разо­рвать нашу друж­бу и род­ство, я пола­гаю, что вер­ным не было реше­ние ни аль­бан­цев, ни ваше.

(4) Но отчет­ли­вее я понял это и осо­знал страш­ное заблуж­де­ние нас обо­их, когда при­сту­пил к делам и начал под­ме­чать при­стра­стия каж­до­го. Дело в том, что я обна­ру­жил, что и на част­ных, и на общих сход­ках не все аль­бан­цы при­дер­жи­ва­ют­ся еди­но­го мне­ния о войне. А к рас­ту­ще­му недо­воль­ству, понят­но­му по чело­ве­че­ской при­ро­де, доба­ви­лись еще более небла­го­при­ят­ные боже­ст­вен­ные зна­ме­ния отно­си­тель­но вой­ны, кото­рые мной полу­че­ны во вре­мя жерт­во­при­но­ше­ний, что уси­ли­ло мои глу­бо­кую печаль и коле­ба­ние.

(5) И вот, созна­вая это, я воз­дер­жал­ся от бит­вы, но начал при­бе­гать к отсроч­кам и про­мед­ле­ни­ям в воен­ных дей­ст­ви­ях, наде­ясь, что вы пер­вы­ми заведе­те раз­го­вор о друж­бе. И сле­до­ва­ло бы, о Тулл, сде­лать это вам, а не ждать, пока начнет мет­ро­по­лия, ибо вы — наши коло­ни­сты. Ведь какие поче­сти заслу­жи­ва­ют от детей отцы, таких же ожи­да­ют от коло­ни­стов осно­ва­те­ли поли­сов.

(6) Но пока мы мед­лим и взи­ра­ем друг на дру­га, выжидая, кто же высту­пит зачи­на­те­лем бла­го­ра­зум­ных речей, иная угро­за, совер­шен­но непо­д­власт­ная чело­ве­че­ской воле, овла­де­ва­ет нами и объ­еди­ня­ет нас. Я узнал о ней, когда она еще была от вас скры­та, и уже не помыш­лял более о необ­хо­ди­мо­сти искать бла­го­вид­ные пред­ло­ги для пере­ми­рия. Ведь вокруг, о Тулл, пле­тут­ся страш­ные заго­во­ры, и про­тив нас обо­их заду­ма­на хит­рая ловуш­ка, что без борь­бы и без труда может сокру­шить и уни­что­жить все дела рук наших при напа­де­нии на нас по пра­ву огня и воды.

(7) Зачин­щи­ка­ми же нече­сти­вых коз­ней явля­ют­ся пра­ви­те­ли фиде­нян и вей­ян, соста­вив­шие заго­вор. А каков был харак­тер их пре­ступ­но­го наме­ре­ния и откуда я узнал о тай­ных помыс­лах, слу­шай­те».