Скорбные элегии

Книга II

Публий Овидий Назон. Скорбные элегии. Письма с Понта. Москва, изд-во «Наука», 1978.
Перевод с латинского З. Н. Морозкиной.
Издание подготовили М. Л. Гаспаров, С. А. Ошеров.

Перевод сделан по следующим изданиям: Ovid with an English translation: Tristia, Ex Ponto, ed. by A. L. Wheeler. London — Cambridge (Mass.), 1924 (re-ed 1959); P. Ovidii Nasonis Ibis: ex novis codicibus ed., scholia Vetera, commentarium cum prolegomenis appendice indice add. R. Ellis. Oxoniae, 1881; Ovidi Halieutica; Ovidi Nux, in: Poetae latini minores, post Aem. Baehrensium ed. F. Vollmer, v. 2, f. 1—2, Lipsiae, 1911—1923; Ovid, Heilmittel gegen die Liebe, Die Pflege des Weiblichen Gesichts, lat. und deutsch v. F. W. Lenz. Berlin, 1960. Немногочисленные отступления от этих изданий в сторону рукописного чтения обычно оговариваются.

Раз­ве до вас мне сей­час, до сти­хов и кни­жек зло­счаст­ных?
Я ведь и так из-за вас, из-за талан­та погиб.
Что ж, воз­вра­ща­юсь опять к моим отвер­жен­ным Музам?
Мало с меня, что за них был уже я осуж­ден?
5 Пес­ни — при­чи­на того, что муж­чи­ны и жен­щи­ны ско­пом
В час недоб­рый искать ста­ли зна­ком­ства со мной.
Пес­ни — при­чи­на того, что я и мое поведе­нье
Цеза­рем осуж­де­ны из-за «Нау­ки люб­ви».
Страсть к сти­хам отни­ми и сни­мешь с меня обви­не­нья:
10 Думаю, лишь за сти­хи вред­ным при­зна­ли меня.
Вот награ­дой какой мой труд бес­сон­ный отме­чен:
Я даро­ва­ньем сво­им лишь нака­за­нье добыл.
Будь я немно­го умней, нена­вист­ны б мне ста­ли по пра­ву
Девять уче­ных сестер, губя­щих соб­ст­вен­ных слуг.
15 Я же теперь — тако­во безу­мие, спут­ник болез­ни, —
Ногу нелов­кую вновь став­лю на тот же уступ.
Так побеж­ден­ный боец воз­вра­ща­ет­ся вновь на аре­ну,
Так повреж­ден­ный корабль в море выхо­дит опять.
Может быть, как в ста­ри­ну Тев­тран­то­ва цар­ства пра­ви­тель,
20 Буду и я исце­лен рану нанес­шим копьем.
Муза, навлек­шая гнев, сама же его успо­ко­ит:
Пес­ня­ми мож­но смяг­чить даже вели­ких богов.
Цезарь и сам при­ка­зал авзо­ний­ским жен­щи­нам пес­ней
Каж­дый год про­слав­лять Мать в баш­не­нос­ном вен­це.
25 Феба велел вели­чать на вновь устро­ен­ных играх,
Видеть кото­рые век может един­ст­вен­ный раз.
Этих богов в обра­зец возь­ми, мило­серд­ней­ший Цезарь,
Гнев твой да будет смяг­чен ныне талан­том моим.
Я не могу отри­цать, что он спра­вед­лив и заслу­жен,
30 Нет, не настоль­ко еще стыд поза­бы­ли уста,
Но мило­сер­дье явить ты не мог бы, не будь я вино­вен:
Жре­бий мой повод тебе для снис­хож­де­нья дает.
Если бы всех, кто гре­шит, пора­жал Юпи­тер гро­ма­ми,
То без еди­ной стре­лы вско­ре остал­ся бы он.
35 Бог же, когда про­гре­мит и гро­хотом мир испу­га­ет,
Чистым, дождь разо­гнав, дела­ет воздух опять.
По спра­вед­ли­во­сти он отец и пра­ви­тель бес­смерт­ных,
По спра­вед­ли­во­сти нет выше его нико­го.
Ты, что зовешь­ся отцом и пра­ви­те­лем нашей отчиз­ны,
40 С богом поступ­ка­ми будь, так же как име­нем, схож.
Ты ведь и дела­ешь так, и нет нико­го, кто уме­ет
Вла­сти пово­дья дер­жать так же сво­бод­но, как ты.
Ты к побеж­ден­ным вра­гам все­гда бывал мило­сер­ден,
Хоть мило­сер­дья от них сам ты не мог ожи­дать.
45 Видел я, как оде­лял ты поче­стью или богат­ст­вом
Тех, кто когда-то посмел меч на тебя под­ни­мать.
День окон­ча­нья вой­ны пре­кра­ща­ет и гнев твой мгно­вен­но,
Быв­шие недру­ги в храм вме­сте при­но­сят дары.
И как сол­да­ты твои, одолев про­тив­ни­ка, рады,
50 Так побеж­ден­ный тобой рад тво­е­му тор­же­ству.
Я не столь вино­ват: мечом с тобой я не спо­рил,
В стане, враж­деб­ном тебе, я нико­гда не бывал.
Морем кля­нусь, и зем­лей, и бога­ми третьей сти­хии,
Види­мым богом кля­нусь, наш покро­ви­тель, тобой:
55 Всем моим серд­цем тебе сочув­ст­во­вал я, о вели­кий,
Помыс­лы отдал тебе (боль­ше­го дать я не мог).
Я желал, чтобы ты воз­нес­ся к звездам не ско­ро.
Был я пес­чин­кой в тол­пе тех, кто о том же молил.
Я вос­ку­рял за тебя фими­ам и вме­сте со все­ми
60 В хра­ме молит­вы свои с общей молит­вой сли­вал.
Упо­мя­ну ли, что те, меня погу­бив­шие кни­ги
В тыся­чах мест пол­ны име­нем слав­ным тво­им?
В боль­ший мой труд загля­ни, кото­рый еще не окон­чен,
В неве­ро­ят­ный рас­сказ о пре­вра­ще­ни­ях тел:
65 Ты обна­ру­жишь, что я и там тебя про­слав­ляю,
Ты дока­за­тель­ства чувств там обна­ру­жишь моих.
Знаю, что сла­ву твою сти­ха­ми нель­зя уве­ли­чить,
Знаю, что ей и без них некуда даль­ше рас­ти.
Мир пере­пол­нен мол­вой о Юпи­те­ре, прав­да, но слу­шать
70 Песнь о дея­ньях сво­их нра­вит­ся даже ему.
Если напом­нят ему, как сра­жа­лись с гиган­та­ми боги,
Может быть, эту хва­лу слу­ша­ет с радо­стью он.
Пусть тебя сла­вят пев­цы, кото­рым это при­ста­ло,
Пусть тебе пес­ни поют с боль­шим талан­том, чем я,
75 Все же, как сот­ня быков зако­лотых тро­га­ет бога,
Так при­к­ло­ня­ет свой взор к при­горшне лада­на он.
Ах, как без­жа­ло­стен был неве­до­мый мне непри­я­тель,
Тот, кто одна­жды тебе шут­ки мои про­чи­тал!
Он не хотел, чтобы ты бес­при­страст­ным взо­ром увидел,
80 Сколь­ко почте­нья к тебе вло­же­но в кни­ги мои.
Если ты враг мой теперь, кто может остать­ся мне дру­гом?
Сам я порою готов воз­не­на­видеть себя.
Дом, кото­рый осел, начи­на­ет набок кло­нить­ся
И на осев­шую часть всем сво­им весом давить.
85 Тре­щине лишь про­бе­жать, и вмиг рас­сядут­ся сте­ны.
И нако­нец под сво­ей тяже­стью рушит­ся дом.
Нена­висть общая — все, чего я добил­ся сти­ха­ми,
И, как ей долж­но, тол­па с волей соглас­на тво­ей.
Вспом­ни, ты сам при­зна­вал без­упреч­ным мое поведе­нье,
90 Сам ты для смот­ра коня неко­гда мне даро­вал.
Пусть все это ничто, пусть чест­ность нам не при­но­сит
Сла­вы — но все ж и вины не было так­же на мне.
Я не обидел ничем пору­чен­ных мне под­суди­мых
Там, где вер­шат дела деся­тью десять мужей.
95 Я без­упреч­но решал в суде граж­дан­ские тяж­бы,
Из про­иг­рав­ших никто не усо­мнил­ся во мне.
О зло­по­луч­ный, не стань я жерт­вой недав­них собы­тий, —
Мне пра­во­су­дье твое не угро­жа­ло ничем.
Слу­чай меня погу­бил, и под пер­вым натис­ком бури
100 В без­дне мор­ской пото­нул течи не знав­ший корабль.
Нет, не одною вол­ной меня опро­ки­ну­ло — воды
Хлы­ну­ли все на меня, ринул­ся весь Оке­ан.
О, для чего про­ви­ни­лись гла­за, увидев­ши нечто?
Как на себя я навлек, неосто­рож­ный, вину?
105 Раз невзна­чай увидал Акте­он нагую Диа­ну:
Дичью для соб­ст­вен­ных псов стал из-за это­го он.
Зна­чит, неволь­ной вины не про­ща­ют все­выш­ние людям,
Мило­сти нет, коли бог даже слу­чай­но задет.
Ибо в горест­ный день, когда совер­шил я ошиб­ку,
110 Рух­нул, пусть неболь­шой, но неза­пят­нан­ный дом.
Пусть неболь­шой, но в дали веков оте­че­ских зри­мый,
Он бла­го­род­ст­вом сво­им мог бы поспо­рить с любым.
Он не бро­сал­ся в гла­за ни рос­ко­шью, ни нище­тою,
Не выде­лял­ся ничем — исто­го всад­ни­ка дом.
115 Если б и не был мой дом ста­рин­ным всад­ни­ка домом,
Сла­ву ему бы при­нес мой поэ­ти­че­ский дар,
И, хоть язвят, что его я на шало­сти тра­тил пустые,
Гром­кое имя мое миру извест­но все­му.
Тьма про­све­щен­ных умов Назо­на зна­ет и ценит
120 И при­чис­ля­ет его к самым люби­мым пев­цам.
Вот и обру­шил­ся дом, лишь недав­но Музам любез­ный,
Пал под гне­том одной, хоть и нема­лой, вины,
Все же так он упал, что воз­двиг­нуть­ся может из пра­ха,
Если смяг­чит­ся вдруг Цеза­ря пра­вед­ный гнев.
125 Столь мило­серд­ным себя явил в нака­за­нии Цезарь,
Что ока­за­лось оно мяг­че, чем я ожи­дал.
Мне даро­ва­на жизнь, и до каз­ни свой гнев не про­стер ты,
Поль­зу­ясь силой сво­ей, меру ты, прин­цепс, хра­нил.
Ты досто­я­нья меня не лишил — наследия пред­ков,
130 Буд­то бы мало того, что пода­рил ты мне жизнь.
Не был я заклей­мен как пре­ступ­ник реше­ньем сена­та,
Не был я при­суж­ден к ссыл­ке осо­бым судом.
Сам про­из­нес при­го­вор и сам, как пра­ви­тель достой­ный,
Ты за обиды свои в горь­ких сло­вах ото­мстил.
135 Даже и этот эдикт, для меня суро­вый и гроз­ный,
Все-таки мож­но еще лег­кою карой назвать,
Ибо зна­чит­ся в нем, что я не изгнан, а сослан,
Мне облег­ча­ют судь­бу мяг­кие эти сло­ва.
Люди со здра­вым умом счи­та­ют из всех нака­за­ний
140 Самым тяже­лым одно — вызвать твою непри­язнь.
Но ведь быва­ет порой боже­ство к моль­бам бла­го­склон­но,
Но ведь сме­ня­ет порой бурю сия­ю­щий день.
Видеть мне вяз дове­лось, отяг­чен­ный лозой вино­град­ной,
Ствол кото­ро­го был мол­нией бога задет.
145 Пусть ты наде­ять­ся мне запре­тил, я все же наде­юсь —
В этом одном не могу пови­но­вать­ся тебе.
Весь я полон надежд, как твое мило­сер­дие вспом­ню,
Весь — без­на­деж­ность, едва вспом­ню про­ступ­ки мои.
Но как у буй­ных вет­ров, воз­му­щаю­щих лоно мор­ское,
150 Не оди­на­ков задор, не бес­пре­ры­вен раз­гул,
Меж­ду поры­ва­ми вдруг спа­да­ют они, и сла­бе­ют,
И зати­ха­ют совсем, слов­но лишен­ные сил,
Так то отхлы­нут, то вновь ко мне воз­вра­ща­ют­ся стра­хи,
Как и надеж­ды мои милость твою про­будить.
155 Ради все­выш­них богов — да про­длят тебе дол­гие годы,
Если толь­ко они к рим­ля­нам бла­го­во­лят, —
Ради отчиз­ны моей, что силь­на тво­им попе­че­ньем,
Частью кото­рой и я был сре­ди граж­дан дру­гих,
Пусть за высо­кий твой дух и дела воздав по заслу­гам,
160 Пла­тит любо­вью сто­крат Рим бла­го­дар­ный тебе.
В пол­ном согла­сье с тобой да живет еще дол­гие годы
Ливия, что изо всех ров­ня тебе одно­му,
Та, без кото­рой тебе остать­ся бы долж­но без­брач­ным, —
Кро­ме нее, нико­му мужем ты стать бы не мог.
165 Рядом с тобой невредим да будет твой сын, чтобы в даль­ней
Ста­ро­сти власть разде­лить вме­сте с тобой, ста­ри­ком.
Да про­дол­жа­ют и впредь по тво­им следам и по отчим
Юные вну­ки твои, юные звезды, идти.
Да устре­мит­ся опять к тво­им зна­ме­нам победа;
170 Лик свой являя бой­цам с нею срод­нив­ших­ся войск,
Над авзо­ний­ским вождем пусть она, как преж­де, вита­ет,
Куд­ри лав­ро­вым вен­ком пусть укра­ша­ет тому,
Кто идет за тебя, собой рискуя, в сра­же­нья,
Кто полу­чил от тебя власть и под­держ­ку богов.
175 Здесь поло­ви­ной души за Горо­дом ты наблюда­ешь,
Там поло­ви­ной дру­гой делишь опас­но­сти с ним;
Пусть он вер­нет­ся к тебе с победой над все­ми вра­га­ми,
Пусть на вен­чан­ных конях высит­ся свет­лый, как бог, —
Сжаль­ся и мол­ний сво­их отло­жи разя­щие стре­лы.
180 Это ору­жие мне слиш­ком зна­ко­мо, увы!
Сжаль­ся, отчиз­ны отец, и, пом­ня об име­ни этом,
Дай мне надеж­ду моль­бой серд­це твое укро­тить.
Не о воз­вра­те молю, хотя вели­кие боги
Могут тому, кто про­сил, сверх ожи­да­ния дать.
185 Сде­лай изгна­нье мое не столь суро­вым и даль­ним —
Боль­ше чем вдвое его ты для меня облег­чишь.
Сколь­ко я тягот терп­лю, забро­шен­ный в зем­лю чужую,
Прочь из отчиз­ны моей сослан­ный далее всех!
Я воз­ле устьев живу семи­ст­руй­но­го Ист­ра в изгна­нье,
190 Дева аркад­ская здесь мучит моро­зом меня.
От мно­го­чис­лен­ных орд язи­гов, кол­хов и гетов
И мете­ре­ев с трудом нас защи­ща­ет Дунай,
Мно­гие боль­ше меня винов­ны перед тобою,
Но не сосла­ли из них даль­ше меня нико­го.
195 Даль­ше и нет ниче­го: лишь вра­ги, моро­зы и море,
Где от моро­за порой отвер­де­ва­ет вол­на.
Это рим­ский рубеж у лево­го бере­га Пон­та;
Рядом бастар­нов лежит и сав­ро­ма­тов зем­ля.
Мест­но­сти этой пока Авзо­нии власть непри­выч­на,
200 И с государ­ст­вом тво­им свя­зи не проч­ны ее.
Я закли­наю меня в без­опас­ное место отпра­вить,
Чтобы, отчиз­ны лишен, мира я не был лишен.
Чтоб не боял­ся вра­гов за непроч­ной огра­дой Дуная,
Чтобы твой граж­да­нин к вар­ва­рам в плен не попал.
205 Не подо­ба­ет тому, кто рож­ден от кро­ви латин­ской,
Цепи носить, доколь Цеза­рей род не угас.
Две погу­би­ли меня при­чи­ны: сти­хи и оплош­ность,
Мне невоз­мож­но назвать эту вто­рую вину.
Я не таков, чтобы вновь бередить твои раны, о Цезарь!
210 Слиш­ком доволь­но, что раз боль я тебе при­чи­нил.
Но оста­ет­ся упрек, что я непри­стой­ной поэ­мой
Как бы учи­те­лем стал пре­лю­бо­дей­ной люб­ви.
Зна­чит, спо­со­бен порой боже­ст­вен­ный ум обма­нуть­ся
И со сво­ей высоты малое не раз­глядеть.
215 Если Юпи­тер блюдет богов и выш­нее небо,
Раз­ве на вся­кий пустяк вре­ме­ни хва­тит ему?
И от тебя ускольз­нуть, когда ты мир опе­ка­ешь,
Раз­ве не могут порой мел­кие чьи-то дела?
Прин­цепс, может ли быть, чтоб ты, забыв о дер­жа­ве,
220 Стал раз­би­рать и судить нерав­но­стоп­ный мой стих?
Ты на сво­их пле­чах несешь вели­чие Рима,
И не настоль­ко лег­ко бре­мя его для тебя,
Чтобы ты мог уследить за вся­кой шало­стью нашей,
В наши без­де­ли­цы мог бди­тель­ным оком вни­кать.
225 То Пан­но­нию ты, то Илли­рию нам поко­ря­ешь,
То за Рети­ей вслед Фра­кия бредит вой­ной,
Мира ждет армя­нин, а вот воз­вра­ща­ет зна­ме­на
Всад­ник пар­фян­ский и лук нам бояз­ли­во сда­ет.
В юном потом­ке тебя узна­ет Гер­ма­ния сно­ва:
230 Цезарь вели­кий рукой Цеза­ря вой­ны ведет.
Так что малей­шую часть тво­их небы­ва­лых вла­де­ний
Вме­сте с дер­жа­вою всей ты неусып­но хра­нишь.
На попе­че­нье тво­ем и Рим, и зако­ны, и нра­вы,
Кои­ми жаж­дешь всех ты упо­до­бить себе.
235 Отдых тебе не зна­ком, кото­рый дару­ешь наро­дам,
Ибо ради него частые вой­ны ведешь.
Буду ли я удив­лен, что сре­ди подоб­ных заня­тий
Вре­ме­ни нет у тебя шало­сти наши читать?
Ах, когда бы ты мог на час ока­зать­ся сво­бод­ным,
240 Знаю, в «Нау­ке» моей ты не нашел бы вреда.
Кни­га моя, при­зна­юсь, не отме­че­на стро­го­стью важ­ной
И не достой­на тобой, прин­цепс, про­чи­тан­ной быть.
Все же не сто­ит счи­тать, что она, про­тив­но зако­нам,
Рим­ских жен­щин мог­ла б низ­ким вещам обу­чать.
245 Чтобы тебя убедить, кому пред­на­зна­че­ны кни­ги,
В пер­вой из трех про­чи­тай эти четы­ре сти­ха:
«Прочь от этих сти­хов, цело­муд­рен­но узкие лен­ты,
Прочь, рас­ши­тый подол, спу­щен­ный ниже колен!
О без­опас­ной люб­ви я пишу, о доз­во­лен­ном блуде,
250 Нет за мною вины и пре­ступ­ле­ния нет».
Я ль не велел дер­жать­ся вда­ли от «Нау­ки» мат­ро­нам,
Если пре­пят­ст­ву­ют им лен­ты и пла­тья до пят?
Но, мне ска­жут, жена позна­ко­мить­ся с кни­гою может
И, хоть сти­хи для дру­гих, хит­ро­сти все пере­нять.
255 Зна­чит, женам читать сти­хов не сле­ду­ет вовсе,
Ибо любые сти­хи могут гре­ху научить.
Что бы она ни взя­ла, имея склон­ность к поро­ку,
Ей ото­всюду на ум новая хит­рость при­дет.
Пусть «Анна­лы» возь­мет — неук­лю­жей не знаю я чте­нья —
260 Тут же, как Илия вдруг мате­рью ста­ла, про­чтет.
«Рода Эне­е­ва мать» возь­мет — про Вене­ру узна­ет,
Ста­ла она отче­го «рода Эне­е­ва мать».
Далее я про­сле­жу по поряд­ку, если сумею,
Как и кому повредить могут любые сти­хи.
265 Это не зна­чит совсем, что вся­кая кни­га пороч­на:
В самых полез­ных вещах вред­ная есть сто­ро­на.
Что полез­ней огня? Но если кто о под­жо­ге
Дума­ет — руку его воору­жа­ет огонь.
Лека­ри то воз­вра­тят, а то отни­мут здо­ро­вье,
270 С поль­зою или во вред тра­вы свои при­ме­нив.
Носят на поя­се меч раз­бой­ник и пут­ник разум­ный,
Этот — в заса­де таясь, тот — защи­щая себя.
А крас­но­ре­чье, чей смысл в защи­те пра­во­го дела,
Может невин­ность губить или вину покры­вать.
275 Так и поэ­ма моя нико­му повредить не спо­соб­на,
Если чита­тель ее с чистой душою про­чтет.
Неспра­вед­лив, кто в сти­хах у меня пороч­ное видит,
Без осно­ва­ния строг он к сочи­не­ньям моим.
Если он в чем-то и прав, семе­на раз­вра­та най­дут­ся
280 В играх. Тогда при­ка­жи зре­ли­ща все отме­нить:
Мно­гих уже на грех наве­ли и ряды и аре­на,
Где кро­ва­вый песок твер­дую зем­лю устлал.
Сле­ду­ет цирк запре­тить: опас­на рас­пу­щен­ность цир­ка,
Юная девуш­ка там рядом сидит с чужа­ком.
285 Если жен­щи­ны ждут, гуляя в пор­ти­ке, встре­чи
С милым, то поче­му пор­ти­ки нам не закрыть?
Есть ли место свя­тей, чем храм? Но оно не под­хо­дит
Жен­щине, если она устрем­ле­на не к доб­ру!
Сту­пит к Юпи­те­ру в храм, у Юпи­те­ра в хра­ме при­пом­нит,
290 Сколь­ких жен­щин и дев он в мате­рей пре­вра­тил.
В храм сосед­ний при­дет молить­ся Юноне — и вспом­нит,
Сколь­ких сопер­ниц при­шлось этой богине тер­петь.
Спро­сит, к Пал­ла­де при­дя, зачем это был Эрих­то­ний,
Плод неза­кон­ной люб­ви, девою усы­нов­лен.
295 К Мсти­те­лю в храм ли вой­дет, тобою постро­ен­ный, — рядом
С Мар­сом Вене­ра сто­ит, выста­вив мужа за дверь.
В хра­ме Иси­ды задаст вопрос: поче­му же Юно­на
Деву гна­ла за Бос­фор, за Ионий­ский про­стор.
Вспом­нит Анхи­за она по Вене­ре, при­пом­нит Цере­ре
300 Иаси­о­на ее, Энди­ми­о­на — Луне.
Это спо­соб­но вредить неустой­чи­вым душам, но в хра­мах
Ста­туи наших богов чин­но сто­ят по местам.
С пер­вых же строк уда­лил порядоч­ных я от «Нау­ки»,
Ибо ее напи­сал лишь для заба­вы блуд­ниц.
305 Та же, что хочет вой­ти в свя­ти­ли­ще без раз­ре­ше­нья,
Будет винов­на сама, если нару­шит запрет.
Да не такой уж и вред — раз­вер­нуть любов­ную кни­гу.
Мож­но о мно­гом читать, но не все­му под­ра­жать.
Даже и стро­гой жене при­хо­дит­ся видеть разде­тых
310 Девок, гото­вых за грош всех без раз­бо­ра любить.
Взо­ры веста­лок порой каса­ют­ся тел непотреб­ных,
Но за такую вину их не кара­ет никто.
Что же Музу мою счи­та­ют столь непри­стой­ной?
Раз­ве мои лишь сти­хи всех побуж­да­ют любить?
315 Это ошиб­ка моя, моя про­вин­ность — согла­сен.
В кни­ге мне изме­нил вкус и талант заод­но.
Ах, поче­му я тогда аргос­ским взя­тую вой­ском
Трою не пред­по­чел вновь потре­во­жить сти­хом?
Фивы зачем не вос­пел и вза­им­ное бра­то­убий­ство,
320 И семе­рых вождей, семь защи­щав­ших ворот?
Мне и воин­ст­вен­ный Рим пред­ла­гал нема­ло пред­ме­тов:
Подви­ги роди­ны петь есть бла­го­род­ней­ший труд.
В жиз­ни тво­ей, нако­нец, из мно­гих подви­гов, Цезарь,
Мог я для песен сво­их выбрать хотя бы один.
325 Слов­но солн­це вле­чет гла­за лучи­стым сия­ньем,
Так бы долж­ны при­вле­кать дух мой дея­нья твои.
Нет, не заслу­жен упрек: пашу я скуд­ную ниву,
А для жат­вы такой туч­ная паш­ня нуж­на.
Может ли вве­рить себя оке­а­ну утлая лод­ка
330 Лишь пото­му, что с вол­ной озе­ра сме­ет играть?
Я сомне­ва­юсь и в том, по пле­чу ли мне лег­кие стро­ки,
Хва­тит ли сил у меня даже для скром­ных ладов.
Если бы ты пове­лел рас­ска­зать, как Юпи­тер гиган­тов
Мол­нией испе­пе­лил, я бы не вынес труда.
335 Чтоб отве­ча­ли сти­хи тво­им вели­ким дея­ньям,
Цезарь, тебя вос­пе­вать дол­жен вели­кий талант.
Я ведь пытал­ся и сам, но понял, что неспо­со­бен,
Что свя­тотат­ст­вом могу сла­ве тво­ей повредить.
Я воз­вра­тил­ся опять к лег­ко­мыс­лен­ным юно­сти пес­ням,
340 Мни­мой любо­вью опять серд­це свое воз­будил.
Про­тив жела­ний моих судь­ба меня увле­ка­ла,
Щед­ро для буду­щих кар пово­ды я измыш­лял.
Горе! Зачем я учен, зачем роди­те­ли дали
Обра­зо­ва­ние мне, бук­вы зачем я узнал!
345 Я нена­ви­стен тебе моей сла­до­страст­ной «Нау­кой».
Видишь к запрет­ной люб­ви в ней под­стре­ка­тель­ство ты.
Не от уро­ков моих научи­лись жены изме­нам,
Ибо не может учить тот, кто неопы­тен сам.
Прав­да, что я сочи­нял для дру­гих сла­до­страст­ные пес­ни,
350 Но ни одной обо мне бас­ни мол­ва не спле­ла.
Даже в гуще тол­пы не най­ти тако­го супру­га,
Кто бы моею виной звал­ся под­лож­ным отцом.
Верь мне, при­выч­ки мои на мои же сти­хи непо­хо­жи:
Муза игри­ва моя, жизнь — без­упреч­но скром­на.
355 Кни­ги мои в боль­шин­стве — один лишь вымы­сел лжи­вый
И поз­во­ля­ют себе боль­ше созда­те­ля их.
Кни­га — не оттиск души, но про­сто доз­во­лен­ный отдых.
Если бы целью ее не было ухо лас­кать,
Акций был бы жесток, блюдо­ли­зом был бы Терен­ций
360 И заби­я­ка­ми — все, кто вос­пе­ва­ет вой­ну.
Кста­ти, я не один сочи­нял любов­ные пес­ни,
А нака­за­нье за них толь­ко один я понес.
Раз­ве нас не учил слад­ко­глас­ный ста­рец тео­с­ский
В пес­нях любовь соче­тать с пол­ною чашей вина?
365 Или подру­ги Сафо у нее люб­ви не учи­лись?
Не попла­ти­лись ничем Ана­кре­онт и Сафо.
Так и тебе, Бат­ти­ад, не вреди­ло то, что неред­ко
Ты наслаж­де­нья свои све­ту все­му пове­рял.
Свет­лый Менандр о люб­ви гово­рит в любой из комедий —
370 Детям обыч­но его мы раз­ре­ша­ем читать.
В чем «Или­а­ды» пред­мет, как не в мерз­ком пре­лю­бо­дей­стве,
Из-за кото­ро­го муж в бит­ву с любов­ни­ком шел?
Речь там в нача­ле о чем? О люб­ви к Хри­се­иде, о деве,
Что меж ахей­ских вождей пла­мя раздо­ра зажгла.
375 А «Одис­сея» о чем? О том, что в отсут­ст­вие мужа
Рой жени­хов от жены стал доби­вать­ся люб­ви.
Раз­ве не сам рас­ска­зал Мео­ни­ец о том, что Вене­ру
С Мар­сом при­жа­ла вдво­ем к ложу постыд­но­му сеть?
Не от Гоме­ра ли мы узна­ли так­же, что стран­ник
380 Двух бес­смерт­ных богинь стра­стью одною зажег?
Стро­ем и сло­гом сво­им тра­гедия все пре­вос­хо­дит,
Но посто­ян­но и ей слу­жит пред­ме­том любовь.
Чем зна­ме­нит Иппо­лит, как не маче­хи стра­стью сле­пою?
Сла­ву, Кана­ка, тебе к бра­ту любовь при­нес­ла.
385 Раз­ве, когда Тан­та­лид с пле­чом из кости сло­но­вой
Деву из Писы умчал, гнал не Амур лоша­дей?
Боль оскорб­лен­ной люб­ви бес­по­щад­ную мать побуди­ла
Кро­вью сво­их сыно­вей ост­рую сталь запят­нать.
В птиц обра­ти­ла любовь царя с любов­ни­цей вме­сте,
390 Как и жену, что в сле­зах сына досе­ле зовет.
Если бы брат не любил Аэро­пу пре­ступ­ной любо­вью,
Мы не про­чли бы, что вспять Солн­це погна­ло коней.
Сцил­ле без­бож­ной вовек не видать бы высо­ких котур­нов,
Не побуди ее страсть волос остричь у отца.
395 Кто об Элек­тре читал, о лишен­ном рас­суд­ка Оре­сте,
Зна­ет, что сде­лал Эгисф, в чем Тин­да­риды вина.
Что ска­зать о тебе, непри­ступ­ный сми­ри­тель Химе­ры?
Чуть не сгу­би­ла тебя цар­ской жены кле­ве­та.
Что о тебе, Гер­ми­о­на, ска­зать, о тебе, Ата­лан­та?
400 Что о микен­ском вожде с плен­ни­цей вещей его?
Ну, а Даная, невест­ка ее и мать Дио­ни­са,
Гемон и та, для кого боги удво­и­ли ночь?
Вспом­нит­ся ль Пелия зять, Тесей и тот из пеласгов,
Кто на тро­ян­ский песок пер­вым сту­пил с кораб­ля?
405 Так­же под­хо­дят сюда Иола, жена Гер­ку­ле­са,
Неопто­ле­мо­ва мать, маль­чик тро­ян­ский и Гил.
Вре­ме­ни нет у меня пере­чис­лить стра­сти тра­гедий,
Я успе­ваю назвать толь­ко одни име­на.
Есть тра­гедии вид, сни­зо­шед­ший до пошло­го сме­ха,
410 Мно­гое в ней дале­ко вышло за рам­ки сты­да.
И не нака­зан был тот, кто изне­жен­ным сде­лал Ахил­ла,
Кто поста­рал­ся в сти­хах храб­рость его обо­лгать.
Соеди­нил Ари­стид свое бес­стыд­ство с милет­ским,
Изгнан отчиз­ной сво­ей не был за то Ари­стид.
415 Не был изгнан и сам сочи­ни­тель исто­рии гряз­ной
Евбий, кото­рый учил жен­щин вытрав­ли­вать плод.
Не был в изгна­нии тот, кто недав­но сло­жил «Сиба­риду»,
Не были те, что сво­их свя­зей не ста­ли скры­вать.
Их сочи­не­нья вошли в среду тво­ре­ний уче­ных,
420 Щед­ро­стью знат­ных людей ста­ли доступ­ны тол­пе.
Я защи­щать­ся могу не одним ино­зем­ным ору­жьем:
Рим­ля­нам так­же не счесть воль­ных игри­вых сти­хов.
Если Мар­са вос­пел сло­ва­ми важ­ны­ми Энний,
Энний, что даром сво­им — мощен, отдел­кою — груб,
425 Если при­ро­ду огня понят­ною сде­лал Лукре­ций
И напро­ро­чил трой­ной миру трой­но­му конец,
То сла­до­страст­ный Катулл вос­пе­ва­ет боль­шею частью
Жен­щи­ну, изо­бре­тя про­зви­ще Лес­бии ей,
Мало того, без сты­да при­зна­ва­ясь в дру­гих увле­че­ньях,
430 Пишет, что изме­нял мно­гим со мно­ги­ми он.
Рав­ной и схо­жей была рас­пу­щен­ность кар­ли­ка Каль­ва —
Этот на мно­го ладов шаш­ни свои раз­гла­шал.
Тици­ду как не назвать и Мем­мия — в их сочи­не­ньях
Всем име­нам и вещам стыд вооб­ще не при­сущ!
435 Цин­на обо­им под стать, но Цин­ны бес­стыд­нее Ансер,
А Кор­ни­фи­цию здесь воль­но­стью равен Катон.
Вспом­ним и кни­ги сти­хов, где то вос­пе­ва­ют Перил­лу,
То Метел­лою вдруг вер­но ее назо­вут.
Тот поэт, что Арго довел до волн фаси­ан­ских,
440 Соб­ст­вен­ных плут­ней в люб­ви так­же не мог ута­ить.
Им не хотят усту­пить в бес­стыд­стве Гор­тен­зий и Сер­вий;
Кто не решит­ся пой­ти вслед за таки­ми людь­ми?
Не был Сисен­на сму­щен, когда пере­вел Ари­сти­да,
Тем, что в «Исто­рию» вплел шут­ки бес­стыд­ные тот.
445 Нет бес­че­стия в том, что Галл Лико­риду про­сла­вил, —
Стыд­но, что Гал­лу язык так раз­вя­за­ло вино.
Верить подру­ге сво­ей Тибулл счи­та­ет опас­ным,
Если гото­ва она мужа обма­ны­вать с ним.
Он при­зна­ет, что учил ее моро­чить рев­нив­ца,
450 И при­бав­ля­ет, что сам хит­ро­стью той же побит.
Пом­нит, как, вслух похва­лив коль­цо с рез­ною печа­тью,
Руку хозяй­ки тай­ком он ухит­рял­ся пожать,
Как раз­го­ва­ри­вал с ней кив­ком, дви­же­ни­ем паль­цев
Или на круг­лом сто­ле бук­вы без­звуч­но чер­тил.
455 Учит насто­ем из трав сво­дить сине­ва­тые пят­на,
Что остав­ля­ют его губы на теле у ней;
Сам настав­ля­ет порой черес­чур бес­печ­но­го мужа,
Чтобы жену охра­нял муж для него от дру­гих;
Зна­ет, у дома бро­дя, кому зала­ять негром­ко
460 И поче­му запер­та, сколь­ко ни каш­ляй он, дверь.
Мно­го сове­тов дает и хит­ро­стям жен­щи­ну учит,
Чтобы искус­ней она мужа мог­ла обма­нуть.
Это ему не вредит, его чита­ют и ценят,
Стал зна­ме­ни­тым Тибулл, прин­цепс, уже при тебе.
465 Те же сове­ты дает влюб­лен­ным неж­ный Про­пер­ций,
А ведь и он ника­ким не опо­ро­чен клей­мом.
Я их пре­ем­ни­ком был. Порядоч­ность мне запре­ща­ет
Упо­ми­нать име­на тех, кто изве­стен и жив.
Я не боял­ся, что там, где не раз про­шли невреди­мо
470 Все кораб­ли, я один вдруг ока­жусь на мели.
Есть настав­ле­нья еще для тех, кто в кости игра­ет,
Это у наших отцов было нема­лой виной.
Как раз­би­рать­ся в костях, каким мане­ром их луч­ше
Бро­сить и как избе­жать вред при­но­ся­щих «собак»,
475 Как бро­сок рас­счи­тать, как вызвать про­тив­ни­ка к бою,
Как по сче­ту очков сде­лать обду­ман­ный ход;
Как раз­но­цвет­ным бой­цам удер­жи­вать линию фрон­та,
Ибо, попав меж­ду двух вра­же­ских, воин погиб,
Как в наступ­ле­нье идти и как отсту­пать осто­рож­но,
480 Если увидишь, что твой воин остал­ся один,
Как поло­жить на дос­ке друг за дру­гом три камеш­ка рядом —
Пер­вым постро­ив их цепь, ты побеж­да­ешь в игре.
Мно­же­ство вся­че­ских игр (не все я здесь пере­чис­лил)
Вре­мя, бес­цен­ную вещь, нам помо­га­ет убить.
485 Этот поет о мячах и о том, как нуж­но бро­сать их;
В пла­ва­нье смыс­лит один, в обру­чах све­дущ дру­гой;
Пишут в сти­хах о том, как лицо и воло­сы кра­сить,
Этот для зва­ных пиров твер­дые пра­ви­ла ввел.
Гли­ну ука­жет иной, какая для чаш, и для куб­ков,
490 И для кув­ши­нов с вином луч­ше все­го подой­дет.
Дым­ный месяц декабрь про­те­ка­ет в подоб­ных досу­гах,
Нет вреда нико­му от сочи­не­ний таких.
Сле­дом за ними и я сочи­нил весе­лые пес­ни,
Толь­ко печаль­ной была пла­та за шут­ки мои.
495 Кажет­ся мне, никто из всех писа­те­лей не был
Музой погуб­лен сво­ей, кро­ме меня одно­го.
Что бы ста­ло со мной, пиши я мерз­кие мимы,
Где с бес­стыд­ст­вом любовь соеди­ня­ют все­гда,
Где высту­па­ет все­гда в щеголь­ском наряде рас­пут­ник,
500 Где изме­ня­ет шутя глу­по­му мужу жена?
Девуш­ки смот­рят на них, муж­чи­ны, жен­щи­ны, дети,
Даже сена­то­ров часть тоже при­сут­ст­ву­ет там.
Мало того, что сло­ва непотреб­ные слух осквер­ня­ют,
Что при­вы­ка­ют гла­за это бес­стыд­ство тер­петь, —
505 Если смо­жет жена обма­нуть по-ново­му мужа,
Друж­но одоб­рит ее руко­плес­ка­ньем тол­па.
Поль­зы театр не дает, но при­бы­лен он для поэта,
Пре­тор за весь этот вред дол­жен нема­ло пла­тить.
Август, взгля­ни на сче­та за игры, и ты убедишь­ся,
510 Как неде­ше­во их воль­но­сти вста­ли тебе.
Был ты зри­те­лем сам и устра­и­вал зре­ли­ща часто,
Ибо в вели­чье сво­ем к нам снис­хо­ди­те­лен ты.
Ясным взо­ром очей, что нужен цело­му миру,
Ты тер­пе­ли­во смот­рел на теат­раль­ный раз­врат.
515 Если мож­но писать, под­ра­жая низ­ко­му, мимы,
Сто­ит ли кары боль­шой избран­ный мною пред­мет?
Или тво­ре­ньям таким дают без­опас­ность под­мост­ки,
Или сце­на дает миму сво­бо­ду во всем?
Изо­бра­жа­лись не раз и мои поэ­мы на сцене;
520 Даже вни­ма­нье твое им уда­ва­лось при­влечь.
Часто в поко­ях у нас кра­су­ют­ся лица геро­ев:
Обра­зы их напи­сал мастер искус­ной рукой.
Но меж­ду ними порой увидеть мож­но кар­тин­ку,
Что соче­та­ет тела в раз­ных дви­же­ньях люб­ви.
525 Там с омра­чен­ным лицом сидит Аякс Тела­мо­нид,
Там зло­де­я­нье таит вар­вар­ской мате­ри взор,
Там и Вене­ра, одной мате­рин­ской при­кры­тая вла­гой,
Паль­ца­ми хочет отжать воду из мок­рых волос.
Мно­гие вой­ны поют и зали­тое кро­вью ору­жье,
530 Те вос­пе­ва­ют твой род, эти — дея­нья твои.
В узком про­стран­стве меня заклю­чи­ла ску­пая при­ро­да,
Мало талан­та и сил мне отпу­сти­ла она.
Но и счаст­ли­вый певец люби­мой тобой «Эне­иды»
«Мужа и бра­ни» его к тир­ско­му ложу при­вел.
535 В целой поэ­ме ничто не чита­ет­ся с боль­шей охотой,
Чем зна­ме­ни­тый рас­сказ о неза­кон­ной люб­ви.
Неж­ной Фил­лиды страсть и пла­мя Ама­рил­лиды
На буко­ли­че­ский лад в юно­сти он же вос­пел.
Но ведь и я не теперь про­ви­нил­ся моею поэ­мой:
540 Новую муку терп­лю я не за новую вещь.
Изда­на кни­га была, когда, про­ве­рен тобою,
Я без упре­ка про­шел всад­ни­ком мимо тебя.
Зна­чит, те же сти­хи, что в юно­сти я без опас­ки
Неосто­рож­но сло­жил, ныне вредят ста­ри­ку?
545 Позд­но обру­ши­лась месть на меня за ста­рую книж­ку,
Мно­го про­шло от вины до нака­за­ния лет.
Толь­ко бы ты не счи­тал, что вся­кий мой труд бес­по­ле­зен,
Парус на диво боль­шой ста­вил и я ино­гда:
Это ведь я напи­сал кален­дарь — шести­кни­жие «Фастов»,
550 В каж­дой кни­ге его месяц один заклю­чив.
Этот недав­ний мой труд, для тебя напи­сан­ный, Цезарь,
И посвя­щен­ный тебе, участь моя пре­рва­ла.
Нечто о судь­бах царей пода­рил я высо­ким котур­нам,
Важ­ные речи для них, как подо­ба­ет, нашел.
555 Были созда­ны мной, хотя послед­ней отдел­ки
Им не хва­та­ет, сти­хи о пре­вра­ще­ни­ях тел.
Если бы гнев твой утих и ты себе на досу­ге
Малую часть из моей кни­ги велел про­чи­тать,
Малую, где, рас­ска­зав о нача­ле наше­го мира,
560 Я свой труд пере­вел, Цезарь, к тво­им вре­ме­нам, —
Ты убедил­ся б, каким пода­рил ты меня вдох­но­ве­ньем,
Как рас­по­ло­жен я был серд­цем к тебе и к тво­им.
Кол­ким слов­цом нико­го оца­ра­пать я не пытал­ся,
Стих мой в себе не хра­нит память о чьей-то вине.
565 Нет в сочи­не­ньях моих сме­ше­ния жел­чи и соли,
И не най­ти у меня ядом обли­тых ост­рот.
Сколь­ко людей и сти­хов ни возь­ми, моей Кал­лио­пой
Не был оби­жен никто, кро­ме меня само­го.
Знаю, что бедам моим не будет никто из кви­ри­тов
570 Рад, и во мно­гих серд­цах я состра­да­нье най­ду.
Я и пред­ста­вить себе не могу, что спо­соб­ны зло­рад­но
Те, перед кем я чист, видеть паде­нье мое.
Этим и мно­гим дру­гим твое боже­ство закли­наю:
Будь мило­сер­ден, отец, бла­го отчиз­ны моей.
575 Нет, не воз­вра­та про­шу в Авзо­нию, раз­ве позд­нее,
Если ты дол­гой моей ссыл­кою будешь смяг­чен, —
Сде­лать изгна­нье молю для меня без­опас­ней немно­го,
Чтоб нака­за­нье мое согла­со­ва­лось с виной.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • КНИГА II (9 г. н. э.)


    Эле­гия един­ст­вен­ная.

  • К Авгу­сту, о сво­ей судь­бе. Это — про­стран­ное само­оправ­да­ние по трем после­до­ва­тель­ным пунк­там со слож­ным ком­по­зи­ци­он­ным постро­е­ни­ем, напо­ми­наю­щим защи­ти­тель­ную речь. План ее таков: А) Август в сво­ем мило­сер­дии дол­жен смяг­чить­ся и к винов­но­му (1—22 — вступ­ле­ние; 23—50 — мило­сер­дие Авгу­ста; 51—88, 89—124 — без­упреч­ность всей жиз­ни Овидия и слу­чай­ность его вины; 125—140, 141—154 — надеж­да, 155—178 — бла­го­по­же­ла­ния, 179—206 — прось­ба); Б) а Овидий не столь уж вино­вен: без­нрав­ст­вен­но­сти нет в его сти­хах, она лишь в созна­нии недоб­ро­же­ла­тель­ных чита­те­лей (207—240 — Август судит об этих сти­хах лишь с чужих слов; 241—252, 303—314 — а в них пря­мо ска­за­но, что к порядоч­ным жен­щи­нам они не отно­сят­ся; 253—302 — если же они и спо­соб­ны вызвать в чест­ных жен­щи­нах дур­ные мыс­ли, то не боль­ше, чем любые дру­гие сти­хи или зре­ли­ща; 315—344 — они свиде­тель­ст­ву­ют лишь о неспо­соб­но­сти поэта к высо­ким темам, 345—360 — а не о его пороч­ной жиз­ни); В) тако­ва уж вся любов­ная поэ­зия (361—420 — в Гре­ции, 421—470 — в Риме, 471—495 — даже в жан­ре лег­ко­мыс­лен­ных настав­ле­ний; 497—520, 521—528 — про­ща­ют­ся даже сла­до­страст­ные мимы и кар­ти­ны; 529—562 — осуж­дае­мые сти­хи дав­но искуп­ле­ны позд­ней­ши­ми, 563—572 — ни для кого не обид­ны, 573—578 — и поэто­му созда­тель их заслу­жи­ва­ет снис­хож­де­ния).
  • 19. Тев­тран­то­ва (мисий­ско­го) цар­ства пра­ви­тель — Телеф (см. прим. к «Скорб­ным эле­ги­ям», I, 1, 100).
  • 24. Мать — Опа, жена Сатур­на (отож­дест­влен­ная с Кибе­лой, изо­бра­жав­шей­ся в вен­це, имев­шем вид кре­пост­ной сте­ны), в честь кото­рой Август устро­ил празд­ник Опа­лии 19 сен­тяб­ря.
  • 25. Феба велел вели­чать наиграх… — игры в честь Феба и Диа­ны, покро­ви­те­лей Рима, — «Сто­лет­ние» игры, справ­ля­е­мые каж­дые 110 лет; Август вос­ста­но­вил их празд­но­ва­ние с вели­чай­шей тор­же­ст­вен­но­стью в 17 г. до н. э.; гимн Фебу и Диане для них напи­сал Гора­ций.
  • 43.все­гда бывал мило­сер­ден… — «Мило­сер­дие» было офи­ци­аль­ным лозун­гом Авгу­ста при лик­вида­ции послед­ст­вий граж­дан­ской вой­ны и упо­ми­на­лось при всех возда­вае­мых ему поче­стях.
  • 53. третья сти­хия — воздух, небо.
  • 61.меня погу­бив­шие кни­ги… — име­ют­ся в виду глав­ным обра­зом «Нау­ка люб­ви», I, 171—216 (победы Авгу­ста), и мно­го­чис­лен­ные бег­лые похва­лы кра­сотам Рима и рим­ской жиз­ни.
  • 64.в неве­ро­ят­ный рас­сказ о пре­вра­ще­ни­ях тел… — см. «Мета­мор­фо­зы», XV, 857—868.
  • 73. Пусть тебя сла­вят пев­цы… — намек на Вер­ги­лия, раз­ви­вае­мый далее (ст. 533—539).
  • 90.для смот­ра коня… — еже­год­ный смотр всад­ни­че­ско­го сосло­вия, на кото­ром Август в зва­нии цен­зо­ра под­твер­ждал пра­во не опо­ро­чен­ных и не разо­рив­ших­ся всад­ни­ков «вла­деть конем».
  • 94.деся­тью десять мужей. — Овидий заседал в суде цен­тум­ви­ров, зани­мав­ших­ся раз­бо­ром иму­ще­ст­вен­ных и заве­ща­тель­ных, реже — уго­лов­ных, дел.

    [прим. изд. 1973 г.: Овидий зани­мал три государ­ст­вен­ные долж­но­сти: он был одним из «tri­um­vi­ri ca­pi­ta­les» — над­зи­ра­те­лей за тюрь­ма­ми, одним из «cen­tum­vi­ri» — чле­нов кол­ле­гии из ста судей, и «unus iudex» — «един­ст­вен­ным судьей», чем-то вро­де тре­тей­ско­го судьи, выби­рав­ше­го­ся по согла­ше­нию тяжу­щих­ся сто­рон.]

  • 131. Не был я заклей­мен… — импе­ра­тор­ским рас­по­ря­же­ни­ем Овидий был нака­зан «высыл­кой» без кон­фис­ка­ции иму­ще­ства и лише­ния граж­дан­ских прав; поста­нов­ле­ние суда или сена­та гро­зи­ло бы ему «изгна­ни­ем», нака­за­ни­ем более тяж­ким (см. с. 197).
  • 165. твой сын — сын Авгу­ста Тибе­рий, усы­нов­лен­ный им с 4 г. н. э. и вое­вав­ший в это вре­мя в Пан­но­нии и Дал­ма­ции.
  • 168. вну­ки твои — Друз Млад­ший, сын Тибе­рия, и Гер­ма­ник, усы­нов­лен­ный его пле­мян­ник.
  • 176. [прим. изд. 1973 г.: Там — на север­ном побе­ре­жье Адри­а­ти­ки, где Тибе­рий подав­лял вос­ста­ние пан­нон­цев и илли­рий­цев.]
  • 189. Истр — вто­рое, гре­че­ское назва­ние «дву­и­мен­но­го» («Пись­ма с Пон­та», I, 8, 11) Дуная, пре­иму­ще­ст­вен­но в его ниж­нем тече­нии.
  • 190. Дева аркад­ская — см. прим. к «Скорб­ным эле­ги­ям», I, 3, 48.
  • 191—198. Фра­кий­ские пле­ме­на гетов и даков, в том чис­ле мете­реи и кол­хи (кото­рых не сле­ду­ет путать с жите­ля­ми Кол­хиды), и иран­ское (сар­мат­ское) пле­мя язи­гов жили по ниж­не­му Дунаю, гер­ман­ское пле­мя бастар­нов — север­нее, в Кар­па­тах; зем­лей сав­ро­ма­тов (сар­ма­тов) и их пред­ше­ст­вен­ни­ков ски­фов счи­та­лось Север­ное При­чер­но­мо­рье.
  • 220. нерав­но­стоп­ный мой стих — эле­ги­че­ский дистих (чере­до­ва­ние гекза­мет­ра и пен­та­мет­ра), счи­тав­ший­ся менее «важ­ным», чем эпи­че­ский чистый гекза­метр; им напи­са­ны эле­гии и «Нау­ка люб­ви».
  • 225—226. То Пан­но­нию ты, то Илли­рию нам поко­ря­ешь, то за Рети­ей вслед… — Пан­но­ния и Илли­рия (совр. Вен­грия и Юго­сла­вия) были охва­че­ны вос­ста­ни­ем про­тив Рима с 6 г. н. э.; это воз­буж­да­ло бро­же­ние и в вас­саль­ной Фра­кии. Ретия, на север­ных скло­нах Альп, была поко­ре­на Тибе­ри­ем в 16—15 гг. до н. э., но рим­ская власть в ней еще была непроч­ной.

    [прим. изд. 1973 г.: Ретия — область в Аль­пах (на терри­то­рии нынеш­не­го Тиро­ля и кан­то­на Грау­бюн­ден), поко­рен­ная Тибе­ри­ем в 15 г. до н. э. — В те же годы шло посте­пен­ное при­со­еди­не­ние к Риму земель Север­ной Фра­кии.]

  • 227—228. Мира ждет армя­нин… — Пар­фия в 20 г. вер­ну­ла Авгу­сту рим­ские зна­ме­на, захва­чен­ные у Крас­са в 53 г., и усту­пи­ла Риму суве­ре­ни­тет над вас­саль­ной Арме­ни­ей; это было отпразд­но­ва­но как рим­ская победа.
  • 229.узна­ет Гер­ма­ния сно­ва… — Гер­ма­ния до Эль­бы была поко­ре­на Риму Тибе­ри­ем (Цеза­рем млад­шим) в похо­дах 8 г. до н. э. и 4—6 гг. н. э., но вновь поте­ря­на после пора­же­ния в Тев­то­бург­ском лесу в том самом 9 г., когда Овидий писал это посла­ние.
  • 233. На попе­че­нье тво­ем… — попе­че­ние о зако­нах и нра­вах офи­ци­аль­но было при­ня­то Авгу­стом в 19 г. до н. э.
  • 246. В пер­вой кни­ге про­чти эти четы­ре сти­ха… — «Нау­ка люб­ви», I, 31—34.
  • 247—248 Лен­ты, скреп­ляв­шие при­чес­ку, и рас­ши­тый подол сто­лы (жен­ско­го верх­не­го пла­тья) — знак сво­бод­но­рож­ден­ных жен­щин, закон­ных жен.
  • 259—260. «Анна­лы» («Лето­пись») — ста­рин­ный эпос Энния (239—169 гг. до н. э.), изла­гав­ший исто­рию Рима; в I кни­ге его рас­ска­зы­ва­лось, как царев­на Илия роди­ла от Мар­са Рому­ла и Рема.
  • 261. «Рода Эне­е­ва мать» — пер­вые сло­ва поэ­мы Лукре­ция «О при­ро­де вещей».
  • 281 и 283. ряды и аре­на — амфи­те­атр, место гла­ди­а­тор­ских битв; здесь и в цир­ке, месте ска­чек, муж­ские и жен­ские места для зри­те­лей не разде­ля­лись (как в теат­ре), и моло­дые люди этим поль­зо­ва­лись для уха­жи­ва­ния, как опи­сы­ва­ет сам Овидий в «Нау­ке люб­ви», I, 135—170.
  • 293. Эрих­то­ний — древ­ней­ший царь Атти­ки, по мифу родив­ший­ся из зем­ли от семе­ни Гефе­ста, тщет­но пытав­ше­го­ся изна­си­ло­вать Афи­ну.
  • 295. Мсти­тель — храм Мар­са Мсти­те­ля на фору­ме Авгу­ста, был освя­щен во 2 г. до н. э.
  • 297. Иси­да — еги­пет­ская боги­ня, отож­дествля­лась с гре­че­ской Ио, любов­ни­цей Юпи­те­ра, бежав­шей от гоне­ний Юно­ны в Еги­пет.
  • 299. Анхиз — воз­люб­лен­ный Вене­ры, от кото­ро­го она роди­ла Энея.
  • 300. Иаси­о­на — воз­люб­лен­ный Цере­ры, от кото­ро­го она роди­ла Плу­то­са, бога богат­ства.
  • 309.видеть разде­тых… — разде­ты­ми высту­па­ли рим­ские блуд­ни­цы в пляс­ках риту­аль­но­го про­ис­хож­де­ния на празд­ни­ке Фло­ра­лий 3 мая.
  • 319. вза­им­ное бра­то­убий­ство — борь­ба меж­ду сыно­вья­ми царя Эди­па Этео­к­лом и Поли­ни­ком.
  • 359. Акций назван как клас­сик рим­ской тра­гедии, Терен­ций — как клас­сик комедии.
  • 360. все, кто вос­пе­ва­ет вой­ну. — Авто­ры эпо­са.
  • 363. ста­рец тео­с­ский — Ана­кре­онт (VI в. до н. э.).
  • 367. Бат­ти­ад — Кал­ли­мах (III в. до н. э.).
  • 377.рас­ска­зал Мео­ни­ец… — см. Гомер. Одис­сея, VIII, 266—369.
  • 379. стран­ник — Улисс, любов­ник Цир­цеи и Калип­со.
  • 383—408. Пере­чис­ля­ют­ся любов­ные сюже­ты мифов, неод­но­крат­но исполь­зо­ван­ных в тра­геди­ях: об Иппо­ли­те и Фед­ре; о Кана­ке и Мака­рее, детях Эола («Геро­иды», XI); о Пело­пе, сыне Тан­та­ла, в кон­ном состя­за­нии заво­е­вав­шем Гип­по­да­мию из Писы; о Медее, убив­шей детей (сюжет несо­хра­нив­шей­ся тра­гедии само­го Овидия); о Терее, его жене Прокне и любов­ни­це Фило­ме­ле («Мета­мор­фо­зы», VI); об Атрее, кото­рый ото­мстил сво­е­му бра­ту Фие­сту, соблаз­нив­ше­му его жену Аэро­пу, накор­мив его мясом его детей, так что Солн­це отвра­ти­ло гла­за от это­го пира; о Сцил­ле, погу­бив­шей сво­его отца Ниса ради любов­ни­ка Мино­са («Мета­мор­фо­зы», VIII); о Тин­да­риде Кли­тем­не­стре и ее любов­ни­ке Эги­сфе, уби­тых ее сыном Оре­стом; о Бел­ле­ро­фон­те, победи­те­ле Химе­ры, кото­ро­го лож­но обви­ни­ла в поку­ше­нии на нее цари­ца Сфе­не­бея; о доче­ри Еле­ны Гер­ми­оне, за кото­рую спо­ри­ли Неопто­лем и Орест; об Ата­лан­те, состя­зав­шей­ся в беге со сво­и­ми жени­ха­ми («Мета­мор­фо­зы», X); об Ага­мем­ноне и Кас­сан­дре; о Данае, родив­шей Юпи­те­ру Пер­сея, мужа Анд­ро­меды; о Семе­ле, родив­шей Дио­ни­са, и Алк­мене, зачав­шей Гер­ку­ле­са в удли­нен­ную Юпи­те­ром ночь; об Анти­гоне, погиб­шей неве­сте Гемо­на; об Алкести­де, доче­ри Пелия и жене Адме­та; о Тесее и Ари­адне; о Про­те­си­лае, пер­вом из гре­ков (пеласгов), погиб­шем под Тро­ей и из цар­ства мерт­вых явив­шем­ся к сво­ей жене Лаода­мии; о Дея­ни­ре, жене Гер­ку­ле­са, и Иоле, его любов­ни­це, о Деида­мии, родив­шей Ахил­лу Неопто­ле­ма, тро­ян­ском маль­чи­ке Гани­меде и Гер­ку­ле­со­вом любим­це Гиле, похи­щен­ном ним­фа­ми.
  • 409. тра­гедии вид — «гила­ротра­гедия», паро­ди­че­ский жанр элли­ни­сти­че­ско­го вре­ме­ни, про­дол­жав­ший тра­ди­цию «сред­ней комедии» на мифо­ло­ги­че­ские темы; поэт и сюжет, упо­ми­нае­мый Овиди­ем, неиз­вест­ны.
  • 413. Ари­стид Милет­ский (конец II в. до н. э.) — автор попу­ляр­но­го сбор­ни­ка эро­ти­че­ских новелл «Милет­ские рас­ска­зы» (не сохра­нил­ся).
  • 416. Евбий — бли­же неиз­ве­стен.
  • 417. «Сиба­рида» — может быть, пор­но­гра­фи­че­ская кни­га неко­е­го Геми­фео­на Сиба­рит­ско­го, упо­ми­нае­мо­го Луки­а­ном.
  • 426.и напро­ро­чил трой­ной мируконец… — мысль о том, что миры, состо­я­щие из ато­мов, бес­ко­неч­но воз­ни­ка­ют и раз­ру­ша­ют­ся, — основ­ная в поэ­ме Лукре­ция «О при­ро­де вещей»; но поче­му Овидий назы­ва­ет эту гибель «трой­ной» (три сти­хии?), неяс­но.
  • 428. Лес­бия — имя, под кото­рым Катулл вос­пе­вал свою воз­люб­лен­ную Кло­дию.
  • 431—444. Пере­чис­ля­ют­ся рим­ские эро­ти­че­ские поэты пер­вой поло­ви­ны I в. до н. э. («нео­те­ри­ки» и близ­кие к ним) — Лици­ний Кальв, кото­ро­го назы­вал «кар­ли­ком» его друг Катулл; Тици­да, кото­рый вос­пе­вал свою воз­люб­лен­ную Метел­лу под име­нем Перил­лы; Мем­мий, знат­ный диле­тант, адре­сат поэ­мы Лукре­ция; Гель­вий Цин­на, автор поэ­мы о кро­во­сме­си­тель­ной люб­ви Смир­ны (Мир­ры); поэт-анто­ни­а­нец Ансер и поэт-цеза­ри­а­нец Кор­ни­фи­ций; Вале­рий Катон, грам­ма­тик и поэт, вдох­но­ви­тель нео­те­ри­ков; Варрон Ата­цин­ский, автор поэ­мы о пла­ва­нии «Арго»; ора­то­ры Гор­тен­зий, сопер­ник Цице­ро­на, и Сер­вий Суль­пи­ций Руф (?); исто­рик Сисен­на, пере­вод­чик Ари­сти­да Милет­ско­го на латин­ский язык.
  • 445. Кор­не­лий Галл (64—26 до н. э.) — пер­вый в ряду эле­ги­ков вре­ме­ни Авгу­ста (см. «Скорб­ные эле­гии», IV, 10, 53), вос­пе­вал в эле­ги­ях гете­ру Кифе­риду под име­нем Лико­риды.
  • 447. Верить подру­ге сво­ей Тибулл… — из Тибул­ла Овидий пере­ска­зы­ва­ет (порой почти дослов­но) отрыв­ки эле­гий I, 5 и 6, где поэт жалу­ет­ся, что воз­люб­лен­ная Делия его обма­ны­ва­ет с помо­щью тех уло­вок, каким он сам ее научил.
  • 471. Есть настав­ле­нья еще… — дидак­ти­че­ские поэ­мы об играх, спор­те, питье, кос­ме­ти­ке и про­чих свет­ских заба­вах были, по-види­мо­му, попу­ляр­ным диле­тант­ским твор­че­ст­вом в эпо­ху Авгу­ста, но до нас не сохра­ни­лись даже име­на их авто­ров. Кро­ме «При­ти­ра­нья для лица» само­го Овидия (намек на эту поэ­му — в ст. 487), извест­на лишь поэ­ма об охо­те его совре­мен­ни­ка Грат­тия.
  • 474. «соба­ка» — самый неудач­ный бро­сок при игре в «длин­ные кости», когда все четы­ре кости дают по одно­му очку.
  • 476. И по сче­ту очков… — игра в «две­на­дцать линий», подо­бие нар­дов, где игро­ки бро­са­ют кости и по резуль­та­ту брос­ка дела­ют ходы на дос­ке.
  • 477. Как раз­но­цвет­ным бой­цам… — игра в «раз­бой­ни­ков» (упо­ми­нае­мая так­же и в «Нау­ке люб­ви», III, 355—356), подо­бие шашек или шах­мат, в кото­рой оди­но­кая шаш­ка меж­ду дву­мя непри­я­тель­ски­ми сни­ма­лась, и поэто­му игро­ки ста­ра­лись дви­гать свои шаш­ки попар­но.
  • 481. Как поло­жить на дос­ке… — игра, по-види­мо­му похо­жая на «кре­сти­ки» или «мель­ни­цу», где нуж­но было выста­вить три свои шаш­ки в ряд и поме­шать это сде­лать про­тив­ни­ку.
  • 491. декабрь — вре­мя Сатур­на­лий (17—21 декаб­ря), кар­на­валь­но­го празд­ни­ка солн­це­во­рота.
  • 497. мимы — комедии быто­во­го и эро­ти­че­ско­го содер­жа­ния, утвер­див­ши­е­ся на рим­ской сцене с I в. до н. э.
  • 508. Пре­тордол­женпла­тить. — Пре­то­ры и дру­гие долж­ност­ные лица заве­до­ва­ли зре­ли­ща­ми, устра­и­вае­мы­ми для наро­да, и опла­чи­ва­ли боль­шую часть рас­хо­дов на них.
  • 519. мои поэ­мы — «Геро­иды». Речь идет о сопер­ни­чав­ших с мима­ми «пан­то­ми­мах», свое­об­раз­ных бале­тах, в кото­рых чтец или хор про­из­но­си­ли сти­хи, а актер мими­кой изо­бра­жал их содер­жа­ние
  • 523.увидеть мож­но кар­тин­ку… — люби­те­лем таких кар­тин, по свиде­тель­ству Све­то­ния, был буду­щий импе­ра­тор Тибе­рий.
  • 525—528. Изо­бра­жав­шие Аяк­са и Медею (вар­вар­ская мать) кар­ти­ны Тимо­ма­ха и еще более зна­ме­ни­тая «Вене­ра, выхо­дя­щая из волн» работы Апел­ле­са были куп­ле­ны Авгу­стом за огром­ные день­ги в Гре­ции и выстав­ле­ны в рим­ских хра­мах.
  • 534. «Мужа и бра­ни пою» — пер­вые сло­ва «Эне­иды» Вер­ги­лия; тир­ское ложе — любовь Дидо­ны и Энея, изо­бра­жен­ная в IV кни­ге «Эне­иды».
  • 537. Фил­лида и Ама­рил­лида — име­на пас­ту­шек, неод­но­крат­но упо­ми­нае­мые в «Буко­ли­ках», пер­вом про­из­веде­нии Вер­ги­лия.
  • 542.про­шел всад­ни­ком… — см. выше, прим. к ст. 90.
  • 552. посвя­щен­ный тебе — Авгу­сту была посвя­ще­на пер­вая, несо­хра­нив­ша­я­ся редак­ция недо­пи­сан­ных «Фастов»; потом, уже в Томах, Овидий напи­сал новое посвя­ще­ние — Гер­ма­ни­ку.
  • 553.пода­рил я высо­ким котур­нам… — речь идет о тра­гедии Овидия «Медея», до нас не дошед­шей.
  • 556. сти­хи о пре­вра­ще­ни­ях тел — «Мета­мор­фо­зы», заклю­че­ние кото­рых (XV, 745—870) содер­жит сла­во­сло­вие Цеза­рю и Авгу­сту, уже упо­ми­нав­ше­е­ся Овиди­ем выше, в ст. 64.
  • 567. Кал­лио­па — муза эпи­че­ской поэ­зии.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1260010310 1260010237 1260010301 1303007003 1303007004 1303007005