Письма Марка Туллия Цицерона к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту. Т. I, годы 68—51.
Издательство Академии Наук СССР, Москва—Ленинград, 1949.
Перевод и комментарии В. О. Горенштейна.
1 2 3 4 5 6

48. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Эпир

[Att., II, 21]

Рим, после 25 июля 59 г.

1. Какие подроб­но­сти о государ­ст­вен­ных делах сооб­щить тебе? Все погиб­ло, и поло­же­ние более жал­кое, чем во вре­мя тво­е­го отъ­езда: тогда каза­лось, буд­то государ­ство задав­ле­но такою вла­стью, кото­рая угод­на мно­гим, а для чест­ных людей хотя и тягост­на, но не гибель­на, теперь же она вне­зап­но ста­ла пред­ме­том столь силь­ной нена­ви­сти, что я со стра­хом жду, в какую сто­ро­ну это про­рвет­ся. Ведь мы испы­та­ли гнев и неуме­рен­ность тех1, кто в зло­бе на Като­на погу­бил все, но, как каза­лось, поль­зо­вал­ся настоль­ко мяг­ко дей­ст­ву­ю­щи­ми яда­ми, что, каза­лось, мы можем погиб­нуть без стра­да­ния. Теперь же боюсь, как бы они2 не разъ­яри­лись от сви­ста чер­ни, речей чест­ных людей, ропота Ита­лии.

2. Со сво­ей сто­ро­ны, я наде­ял­ся, как обык­но­вен­но гово­рил тебе, что весь круг государ­ства повер­нул­ся так, что мы едва можем услы­шать звук, едва увидеть отпе­ча­ток орби­ты. Так и было бы, если бы люди мог­ли подо­ждать, пока прой­дет буря. Но после того как все дол­го втайне взды­ха­ли, они затем уже нача­ли сто­нать, а под конец гово­рить и кри­чать.

3. Итак, тот наш друг3, непри­выч­ный к поно­ше­нию, жив­ший все­гда сре­ди вос­хва­ле­ний, ове­ян­ный сла­вой, ныне боль­ной телом, со слом­лен­ным — духом, не зна­ет, куда ему обра­тить­ся. Он видит, что, пой­дя впе­ред, он поле­тит вниз голо­вой, а воз­вра­тив­шись назад, обна­ру­жит неустой­чи­вость. Чест­ные люди враж­деб­ны ему, даже бес­чест­ные — не дру­зья. Но вот моя душев­ная мяг­кость: я не удер­жал­ся от слез, увидев, как он за семь дней до секс­тиль­ских календ гово­рил перед народ­ной сход­кой по пово­ду эдик­тов Бибу­ла4. Он, кото­рый обык­но­вен­но с таким вели­ко­ле­пи­ем кра­со­вал­ся на этом месте, встре­чая горя­чую любовь наро­да и общее рас­по­ло­же­ние, — как он был тогда при­ни­жен, как подав­лен, как не нра­вил­ся даже сам себе, а не толь­ко тем, кто там был!

4. О зре­ли­ще, при­ят­ное одно­му толь­ко Крас­су5, но не про­чим! Сва­лив­шись со звезд, он казал­ся ско­рее упав­шим, неже­ли спу­стив­шим­ся. Если бы Апел­лес увидел Вене­ру, а Прото­ген сво­его зна­ме­ни­то­го Иали­са6 выма­зан­ным нечи­стота­ми, то он, я думаю, испы­тал бы силь­ное огор­че­ние; так и я с боль­шим огор­че­ни­ем видел, как этот чело­век, кото­ро­го я рас­пи­сал и рас­кра­сил все­ми крас­ка­ми мое­го искус­ства, сра­зу стал без­образ­ным. Хотя — вслед­ст­вие дела с Кло­ди­ем7 — никто и не счи­тал, что я дол­жен быть ему дру­гом, одна­ко моя любовь к нему была столь силь­на, что ее нель­зя было исто­щить ника­кой обидой. Направ­лен­ные про­тив него эдик­ты Бибу­ла, достой­ные Архи­ло­ха, так при­ят­ны наро­ду, что через то место, где они выстав­ля­ют­ся, нель­зя прой­ти из-за скоп­ле­ния людей, кото­рые их чита­ют. Ему само­му они настоль­ко горь­ки, что он чахнет от скор­би. Мне они, кля­нусь тебе, тягост­ны, ибо, с одной сто­ро­ны, они слиш­ком тер­за­ют того, кого я все­гда любил; с дру­гой, я боюсь, как бы такой горя­чий чело­век, такой жесто­кий в борь­бе и непри­выч­ный к поно­ше­нию не стал со всем пылом сво­ей души слу­шать­ся голо­са огор­че­ния и гне­ва.

5. Каков будет исход с Бибу­лом, не знаю. Пока его сла­ва изу­ми­тель­на. Когда он отло­жил коми­ции на октябрь месяц, то Цезарь, ввиду того, что это обыч­но про­ти­во­ре­чит жела­ни­ям наро­да, поду­мал, что он сво­ей речью смо­жет побудить собрав­ший­ся на сход­ку народ отпра­вить­ся к Бибу­лу. Хотя он гово­рил мно­го, явно под­стре­кая к воз­му­ще­нию, он все же не смог выда­вить из тол­пы ни одно­го сло­ва. Что еще нуж­но? Они пони­ма­ют, что не нахо­дят сочув­ст­вия ни с какой сто­ро­ны. Тем более нам сле­ду­ет опа­сать­ся наси­лия.

6. Кло­дий враг мне. Пом­пей уве­ря­ет, что он ниче­го не пред­при­мет про­тив меня. Счи­таю опас­ным верить, готов­люсь ока­зать сопро­тив­ле­ние. Наде­юсь на силь­ней­шую под­держ­ку со сто­ро­ны всех сосло­вий. Не толь­ко недо­ста­ет тебя, но и поло­же­ние вещей тре­бу­ет тво­е­го при­бы­тия к тому вре­ме­ни. Если я вовре­мя уви­жу тебя, у меня при­ба­вит­ся мно­го бла­го­ра­зу­мия, твер­до­сти духа и, нако­нец, силы. Варрон дела­ет для меня доста­точ­но8. Пом­пей гово­рит боже­ст­вен­но. Я наде­юсь вый­ти из поло­же­ния либо с гром­кой сла­вой, либо, во вся­ком слу­чае, без непри­ят­но­стей. Сооб­щи мне, что ты дела­ешь, как раз­вле­ка­ешь­ся, как дела с сики­он­ца­ми9.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Три­ум­ви­ры.
  • 2Три­ум­ви­ры.
  • 3Пом­пей.
  • 4Ср. пись­мо XLVII, § 4.
  • 5Ср. пись­мо XX, § 3. Красс, ныне всту­пив­ший в союз с Пом­пе­ем, рань­ше был в дур­ных отно­ше­ни­ях с ним.
  • 6Речь идет, по-види­мо­му, об Афро­ди­те Кос­ской или Афро­ди­те Ана­дио­мене Апел­ле­са. Иалис — родос­ский герой, осно­ва­тель горо­да Иали­са. Апел­лес и Прото­ген — зна­ме­ни­тые гре­че­ские живо­пис­цы IV в. до н. э.
  • 7Дело об усы­нов­ле­нии Пуб­лия Кло­дия пле­бе­ем Пуб­ли­ем Фон­те­ем, кото­ро­му к тому вре­ме­ни едва мину­ло 20 лет. Пом­пей (в каче­стве авгу­ра) наблюдал за небес­ны­ми при­ме­та­ми во вре­мя усы­нов­ле­ния.
  • 8См. прим. 3 к пись­му XLVII.
  • 9Ср. пись­ма XIX, § 1; XXV, § 9; XL, § 2.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1327009022 1327009018 1327009004 1345960049 1345960050 1345960051