Письма Марка Туллия Цицерона

97. Пуб­лию Кор­не­лию Лен­ту­лу Спин­те­ру, в про­вин­цию Кили­кию

Рим, око­ло 16 янва­ря 56 г.

1. За пят­на­дцать дней до фев­раль­ских календ, когда наше поло­же­ние в сена­те было пре­крас­ным, пото­му что нака­нуне мы уже сло­ми­ли то пред­ло­же­ние Бибу­ла о тро­их послах¹ и оста­ва­лось толь­ко бороть­ся про­тив пред­ло­же­ния Вол­ка­ция², наши про­тив­ни­ки³ оття­ну­ли реше­ние при помо­щи раз­ных увер­ток⁴. Ведь мы одер­жи­ва­ли верх при пол­ном соста­ве сена­та, без боль­шо­го раз­но­гла­сия и боль­шо­го недо­воль­ства тех, кто был готов пору­чить цар­ское дело дру­го­му в ущерб тебе. В этот день Кури­он был резок, Бибул — гораздо спра­вед­ли­вее, даже почти дру­гом, Кани­ний и Катон заяви­ли, что до коми­ций они не пред­ло­жат ника­ко­го зако­на⁵. Как ты зна­ешь, по Пупи­е­ву зако­ну⁶, сенат не может собрать­ся ни перед фев­раль­ски­ми кален­да­ми, ни в тече­ние все­го фев­ра­ля меся­ца, если при­ем посольств не будет закон­чен или отло­жен⁷.

2. Все-таки мне­ние рим­ско­го наро­да тако­во: твои недру­ги и завист­ни­ки вос­поль­зо­ва­лись, как пред­ло­гом, вымыш­лен­ным рели­ги­оз­ным запре­том не столь­ко для созда­ния затруд­не­ний тебе, сколь­ко для того, чтобы кто-нибудь не захо­тел отпра­вить­ся в Алек­сан­дрию из жела­ния полу­чить вой­ско. Что же каса­ет­ся тво­е­го досто­ин­ства, то нет нико­го кто бы думал, что сенат не счи­тал­ся с ним; ведь вся­кий зна­ет, что про­веде­нию голо­со­ва­ния вос­пре­пят­ст­во­ва­ли твои про­тив­ни­ки. Если же они теперь попы­та­ют­ся от име­ни наро­да, а на самом деле бла­го­да­ря пре­ступ­ней­шим раз­бой­ни­чьим дей­ст­ви­ям три­бу­нов⁸, сде­лать что-нибудь, то я при­нял доста­точ­ные меры пре­до­сто­рож­но­сти для того, чтобы они не мог­ли ниче­го сде­лать вопре­ки зна­ме­ни­ям⁹ или зако­нам, или, нако­нец, без при­ме­не­ния наси­лия¹⁰.

3. Не нахо­жу нуж­ным писать ни о сво­ем рве­нии, ни о неспра­вед­ли­во­сти неко­то­рых лиц, ибо что хва­лить­ся мне, когда я ни в какой сте­пе­ни не воздам тебе за твои заслу­ги, даже поло­жив жизнь в защи­ту тво­е­го досто­ин­ства? Или что мне жало­вать­ся на обиды со сто­ро­ны дру­гих, когда я не могу сде­лать это­го без силь­ней­шей скор­би? В слу­чае при­ме­не­ния наси­лия, осо­бен­но при этой сла­бо­сти вла­стей, не могу ручать­ся тебе ни за что; если наси­лие будет исклю­че­но, могу под­твер­дить тебе, что ты сохра­нишь свое высо­кое поло­же­ние бла­го­да­ря глу­бо­кой пре­дан­но­сти сена­та и рим­ско­го наро­да.