Письма Марка Туллия Цицерона

347. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Фор­мий­ская усадь­ба, 3 мар­та 49 г.

1. За четы­ре дня до мар­тов­ских нон Эгип­та¹ вру­чил мне твои пись­ма: одно дав­нее, кото­рое ты, по тво­им сло­вам, за три дня до календ дал Пина­рию, кото­ро­го я не видел; в нем ты ждешь, что сде­ла­ет послан­ный впе­ред Вибул­лий², кото­ро­го Цезарь вовсе не видел (из вто­ро­го пись­ма я вижу, что ты зна­ешь, что это так), и как я при­му воз­вра­ще­ние Цеза­ря, от встре­чи с кото­рым я думаю совсем укло­нить­ся; в тот же день ты замыш­ля­ешь бег­ство и изме­не­ние сво­ей жиз­ни, что тебе, по-мое­му, и сле­ду­ет сде­лать, и ты не зна­ешь, при связ­ках ли Доми­ций³. Когда ты будешь знать это, сде­лай так, чтобы я знал. Вот ответ на пер­вое пись­мо.

2. После­до­ва­ло еще два пись­ма, отправ­лен­ных оба в канун календ, кото­рые меня, и до того, как я тебе писал, коле­бав­ше­го­ся, сби­ли с преж­ней точ­ки зре­ния. И меня не вол­ну­ет, что ты пишешь «враж­деб­ный само­му Юпи­те­ру»⁴. Ведь опас­ность кро­ет­ся в гне­ве обо­их, победа же так неопре­де­лен­на, что худ­шее дело⁵ кажет­ся мне более под­готов­лен­ным. Не дей­ст­ву­ют на меня и кон­су­лы, кото­рые сами под­да­ют­ся воздей­ст­вию лег­че, чем пушин­ка или лист. Раз­мыш­ле­ние о дол­ге тер­за­ет меня и тер­за­ло до сего вре­ме­ни. Более осто­рож­но, конеч­но, остать­ся; более чест­ным счи­та­ет­ся пере­пра­вить­ся. Ино­гда я пред­по­чи­таю, чтобы мно­гие счи­та­ли, что я посту­пил неосто­рож­но, неже­ли чтобы немно­гие — что нечест­но. Ты спра­ши­ва­ешь о Лепиде и Тул­ле⁶; для них нет сомне­ний в том, чтобы явить­ся к Цеза­рю и прий­ти в сенат.

3. Твое самое послед­нее пись­мо отправ­ле­но в кален­ды; в нем ты жела­ешь встре­чи и не теря­ешь надеж­ды на мир. Но я, когда пишу это, не счи­таю, ни что они⁷ встре­тят­ся, ни что Пом­пей, если они встре­тят­ся, согла­сит­ся на какие-либо усло­вия. Ты, види­мо, не сомне­ва­ешь­ся в том, что мне сле­ду­ет делать, если кон­су­лы пере­пра­вят­ся; они, конеч­но, пере­прав­ля­ют­ся или — сей­час уже — пере­пра­ви­лись. Но запом­ни — кро­ме Аппия⁸, нет почти нико­го, кто не имел бы на это пра­ва. Ведь это либо обла­даю­щие воен­ной вла­стью, как Пом­пей, как Сци­пи­он, Суф­е­нат, Фан­ний, Воко­ний, Сестий, сами кон­су­лы⁹, кото­рым, по обы­чаю пред­ков, поло­же­но посе­щать даже все про­вин­ции, либо их лега­ты. Но я не решаю ниче­го; к чему ты скло­ня­ешь­ся и что почти пра­виль­но, пони­маю. Я напи­сал бы боль­ше, если бы мог писать сам. Но я, как мне кажет­ся, смо­гу через два дня. Посы­лаю тебе копию пись­ма Баль­ба Кор­не­лия¹⁰, кото­рое я полу­чил в тот же день, когда и твое, чтобы ты испы­тал скорбь за мою участь, видя, что надо мной изде­ва­ют­ся.