Письма Марка Туллия Цицерона

721. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Путе­оль­ская усадь­ба, 1 мая 44 г.

2. О мой уди­ви­тель­ный Дола­бел­ла! Ведь теперь я назы­ваю его сво­им; ранее, верь мне, я несколь­ко коле­бал­ся. Вели­кое зре­ли­ще! Со ска­лы, на крест, поверг­нуть колон­ну, то место сдать для замо­ще­ния!¹ Что еще нуж­но? Геро­и­че­ские дела! Мне кажет­ся, он отбро­сил при­твор­ную тос­ку, кото­рая до сего вре­ме­ни про­кра­ды­ва­лась изо дня в день и, сде­лав­шись заста­ре­лой, мог­ла, как я опа­сал­ся, быть опас­ной для наших тира­но­убийц.

3. Теперь я совер­шен­но согла­сен с тво­им пись­мом и наде­юсь на луч­шее. Впро­чем, не могу пере­но­сить тех ваших, кото­рые, при­тво­ря­ясь, что хотят мира, защи­ща­ют пре­ступ­ные дей­ст­вия. Но все­го сра­зу они не могут. Дела начи­на­ют идти луч­ше, чем я счи­тал, и я уеду² толь­ко тогда, когда ты сочтешь, что я могу это сде­лать с честью. Сво­его Бру­та я, во вся­ком слу­чае, ни в каком отно­ше­нии не остав­лю без помо­щи и, даже если бы у меня с ним ниче­го не было, я сде­лал бы это ввиду его исклю­чи­тель­ной и неве­ро­ят­ной доб­ле­сти.

4. Всю усадь­бу³ и то, что в усадь­бе, пре­до­став­ляю нашей Пилии, сам выез­жая в май­ские кален­ды в пом­пей­скую усадь­бу. Как я хотел бы, чтобы ты убедил Бру­та побы­вать в Асту­ре!