Письма Марка Туллия Цицерона

722. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Путе­о­лы, усадь­ба Клу­вия, 3 мая 44 г.

1. За четы­ре дня до нон, садясь на лег­кое греб­ное суд­но при отъ­езде из садов Клу­вия, отправ­ляю это пись­мо, после того как я пре­до­ста­вил нашей Пилии усадь­бу у Лук­рин­ско­го озе­ра, слуг, упра­ви­те­лей. Сам я в тот день угро­жал соле­ной рыбе с сыром наше­го Пета¹; через несколь­ко дней — в пом­пей­скую усадь­бу, затем — поплыть назад в эти путе­оль­ские и кум­ские цар­ства. О места, столь вожде­лен­ные вооб­ще, а вслед­ст­вие мно­же­ства доса­ждаю­щих почти избе­гае­мые мной!

2. Но — чтобы перей­ти к делу — о вели­кий подвиг наше­го Дола­бел­лы! Сколь вели­кое зре­ли­ще!² Я, со сво­ей сто­ро­ны, не пере­стаю про­слав­лять и обо­д­рять его. Ты пра­виль­но отме­ча­ешь во всех пись­мах, како­го ты мне­ния о деле, како­го о муже. Мне, по край­ней мере, кажет­ся, что наш Брут уже может про­не­сти по фору­му даже золо­той венок³. Ведь кто осме­лит­ся оскор­бить его упо­ми­на­ни­ем о кре­сте и ска­ле, осо­бен­но когда столь силь­ны были руко­плес­ка­ния, столь силь­но было одоб­ре­ние чер­ни?

3. Теперь, мой Аттик, поста­рай­ся изба­вить меня от затруд­не­ний. После того, как я вполне удо­вле­тво­рю наше­го Бру­та, жаж­ду умчать­ся в Гре­цию. Для Цице­ро­на, или луч­ше, для меня, или, кля­нусь, для нас обо­их очень важ­но, чтобы я вме­шал­ся в его уче­ние. Ведь чему, про­шу, мне осо­бен­но радо­вать­ся в пись­ме Лео­нида⁴, кото­рое ты мне при­слал. Мне нико­гда не пока­жет­ся, что его доста­точ­но хва­лят, когда его будут хва­лить так: «При­ме­ни­тель­но к нынеш­ним обсто­я­тель­ствам…». Это свиде­тель­ство не дове­ря­ю­ще­го, но, ско­рее, боя­ще­го­ся. Но Геро­ду я пору­чил напи­сать мне со все­ми подроб­но­стя­ми. От него до сего вре­ме­ни ни бук­вы. Боюсь, что он не рас­по­ла­га­ет ничем, что, по его мне­нию, будет мне при­ят­но, когда я узнаю.

4. За то, что ты напи­сал Ксе­но­ну, я очень тебе бла­го­да­рен; ведь и моя обя­зан­ность и доб­рое имя тре­бу­ют, чтобы Цице­рон ни в чем не нуж­дал­ся. Я слы­хал, что Флам­ма Фла­ми­ний в Риме⁵. Я напи­сал ему, что пору­чил тебе в пись­ме пере­го­во­рить с ним о деле Мон­та­на, и, пожа­луй­ста, поста­рай­ся, чтобы пись­мо, кото­рое я посы­лаю ему, было вру­че­но, и сам пере­го­во­ри с ним, насколь­ко тебе будет удоб­но. Пола­гаю, что если в чело­ве­ке есть какая-либо совест­ли­вость, он поста­ра­ет­ся не запоздать с упла­той в ущерб мне.

Что каса­ет­ся Атти­ки, ты сде­лал очень при­ят­ное мне, поза­бо­тив­шись, чтобы я узнал, что ей хоро­шо, рань­ше, чем я узнал, что ей было пло­хо.