Письма Марка Туллия Цицерона

720. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Путе­оль­ская усадь­ба, 27 апре­ля 44 г.

1. «Ну, повто­ри мне то же свое»¹. Наш Квинт увен­чан в Пари­лии!² Толь­ко он один? Впро­чем, ты при­со­еди­ня­ешь Ламию³, чему я удив­ля­юсь, но жаж­ду знать, кто были дру­гие; впро­чем, доста­точ­но знаю, что не было нико­го, кро­ме бес­чест­ных. Итак, разъ­яс­нишь более тща­тель­но. Но я слу­чай­но отпра­вив тебе за пять дней до календ доста­точ­но подроб­ное пись­мо⁴, почти тре­мя часа­ми поз­же полу­чил твое и при­том уве­си­стое. Поэто­му нет ника­кой необ­хо­ди­мо­сти отве­чать, что тво­им пол­ным ост­рот шут­кам насчет Весто­ри­е­вой хват­ки⁵ и путе­оль­ско­го обы­чая Фери­о­нов я доста­точ­но посме­ял­ся. Рас­смот­рим более важ­ное для государ­ства.

2. Бру­тов и Кас­сия ты так защи­ща­ешь, слов­но я пори­цаю тех, кого не могу доста­точ­но похва­лить. Ведь я собрал дур­ные сто­ро­ны поло­же­ния, а не людей. Ведь я вижу, что после устра­не­ния тира­на тира­ния оста­ет­ся⁶: то, что он⁷ не наме­ре­вал­ся совер­шить, совер­ша­ет­ся, как напри­мер, отно­си­тель­но Кло­дия, ради кото­ро­го, как для меня несо­мнен­но, он не толь­ко не соби­рал­ся что-либо делать, но даже соби­рал­ся не допус­кать это­го⁸. После­ду­ет Весто­ри­ев Руфи­он⁹, Вик­тор, ни разу не упо­мя­ну­тый в запи­сях, про­чие. За кем оста­нов­ка? Мы пови­ну­ем­ся запис­ным книж­кам того⁷, чьи­ми раба­ми мы не смог­ли быть. Ведь кто мог не прий­ти в сенат в Либе­ра­лии?¹⁰ Допу­сти, что это было воз­мож­но каким-либо обра­зом; раз­ве даже после того, как мы при­шли, мы мог­ли бы выска­зы­вать мне­ния сво­бод­но? Раз­ве нам не сле­до­ва­ло все­ми спо­со­ба­ми защи­щать­ся от вете­ра­нов, кото­рые при­сут­ст­во­ва­ли воору­жен­ные, тогда как мы не рас­по­ла­га­ли ника­кой охра­ной? Что то сиде­ние¹¹ на Капи­то­лии не понра­ви­лось мне, тому ты свиде­тель. Так что же? Это вина Бру­тов? Менее все­го тех, но дру­гих глу­пых¹², кото­рые счи­та­ют себя иску­шен­ны­ми и муд­ры­ми; для них было доста­точ­но радо­вать­ся, для неко­то­рых — даже поздрав­лять, но ни для кого — упор­ст­во­вать.

3. Но оста­вим про­шлое; будем охра­нять этих со всей заботой и береж­но­стью и, как ты настав­ля­ешь, будем доволь­ны мар­тов­ски­ми ида­ми¹³, кото­рые, прав­да, дали нашим дру­зьям, боже­ст­вен­ным мужам, доступ на небо, но сво­бо­ды рим­ско­му наро­ду не дали. Вспом­ни свои сло­ва. Раз­ве ты не пом­нишь, как ты кри­чал, что все погибнет, если ему⁷ будет устро­е­но погре­бе­ние? Это дей­ст­ви­тель­но было муд­ро. И вот, ты видишь, что из это­го про­ис­тек­ло.

4. Ты пишешь, что в июнь­ские кален­ды Анто­ний доло­жит¹⁴ насчет про­вин­ций — чтобы ему полу­чить Гал­лии¹⁵ и чтобы для тех и дру­гих срок был про­длен¹⁶; мож­но ли будет сво­бод­но при­нять реше­ние? Если будет мож­но, буду рад вос­ста­нов­ле­нию сво­бо­ды; если не будет, то что при­нес­ла мне та сме­на вла­сте­ли­на, кро­ме радо­сти, кото­рую я узрел при виде спра­вед­ли­вой гибе­ли тира­на?

5. Ты пишешь, что в хра­ме Опс¹⁷ про­ис­хо­дят хище­ния, кото­рые я и тогда¹⁸ видел. Пра­во, мы и осво­бож­де­ны выдаю­щи­ми­ся мужа­ми и не сво­бод­ны. Поэто­му сла­ва при­над­ле­жит им, вина — наша. И ты сове­ту­ешь мне напи­сать исто­рию, собрать столь вели­кие пре­ступ­ле­ния тех, кто и теперь власт­ву­ет над нами. Смо­гу ли я не про­сла­вить тех самых, кто при­влек тебя для запе­ча­ты­ва­ния?¹⁹ И меня, кля­нусь, не дол­жок вол­ну­ет, но тяже­ло пре­сле­до­вать поно­ше­ни­ем бла­го­же­ла­тель­ных людей, каки­ми бы они ни были.

6. Но, как ты пишешь, насчет всех моих сооб­ра­же­ний мы, пола­гаю, можем решить более опре­де­лен­но в июнь­ские кален­ды, к кото­рым я при­еду, и я при­ло­жу все силы и ста­ра­ния, разу­ме­ет­ся, с помо­щью тво­е­го авто­ри­те­та и вли­я­ния и чрез­вы­чай­ной правоты дела, чтобы насчет бутрот­цев состо­я­лось поста­нов­ле­ние сена­та, о каком ты пишешь²⁰. То, что ты мне велишь обду­мать, я дей­ст­ви­тель­но обду­маю, хотя в послед­нем пись­ме я пору­чил тебе обду­мать²¹. Но ты, слов­но государ­ст­вен­ный строй уже вос­ста­нов­лен, воз­вра­ща­ешь сво­им соседям мас­си­лий­цам при­над­ле­жа­щее им²². Ору­жи­ем (сколь надеж­ным мы рас­по­ла­га­ем, не знаю) это, пожа­луй, воз­мож­но вос­ста­но­вить; авто­ри­те­том — невоз­мож­но.

(15) 1. Крат­кое пись­мо, кото­рое ты потом напи­сал, — о пись­ме Бру­та к Анто­нию и о его же пись­ме к тебе — мне было очень при­ят­но. Поло­же­ние, види­мо, может быть луч­ше, неже­ли было до сего вре­ме­ни. Но нам сле­ду­ет пред­у­смот­реть, где нам быть и куда нам отпра­вить­ся уже теперь.