История Рима от основания города

Книга VII, гл. 40

40. (1) Едва завидев их при­бли­же­нье, вои­ны при­зна­ли ору­жие и зна­ме­на, и тот­час память об оте­че­стве смяг­чи­ла во всех серд­цах воз­му­ще­ние. (2) Не были еще тогда столь ско­ры про­ли­вать кровь сограж­дан и, кро­ме внеш­них, дру­гих войн не зна­ли, а уход от сво­их почи­та­ли край­ним безумьем; и вот уже вожди и вот уже вои­ны обе­их сто­рон хотят сой­тись для пере­го­во­ров — (3) Квинк­ций, пре­сы­тив­ший­ся боя­ми даже за оте­че­ство, а не то что про­тив него, и Корв, пол­ный люб­ви ко всем граж­да­нам и осо­бен­но к вои­нам, и преж­де все­го к сво­е­му вой­ску. (4) Он и вышел для пере­го­во­ров. Его узна­ли, и про­тив­ни­ки с не мень­шей почти­тель­но­стью, чем сорат­ни­ки, замол­ча­ли, чтоб дать ему гово­рить. Он ска­зал: «Вои­ны, покидая Город, я покло­нил­ся бес­смерт­ным богам, и вашим, все­на­род­ным, и сво­им, родо­вым, и с молит­вою про­сил у них мило­сти даро­вать мне сла­ву с.361 за то, что согла­сья добьюсь, а не победы. (5) Для воен­ной сла­вы и было, и будет пре­до­ста­точ­но слу­ча­ев; а здесь надо искать мира. (6) В ваших силах испол­нить мое жела­ние, за испол­не­ние кото­ро­го давал я обе­ты бес­смерт­ным богам: вам доста­точ­но вспом­нить, что ваш лагерь сто­ит не у сам­ни­тов, не у воль­сков, но на рим­ской зем­ле; вспом­нить, что вон те хол­мы, что вид­ны отсюда, — хол­мы вашей роди­ны, а это — вой­ско ваших сограж­дан, я же — кон­сул ваш, под чьим води­тель­ст­вом и ауспи­ци­я­ми вы два­жды в минув­шем году раз­би­ли леги­о­ны сам­ни­тов, два­жды при­сту­пом взя­ли их лагерь. (7) Я — Марк Вале­рий Корв, вои­ны; знат­ность мою вы зна­е­те по щед­ротам, а не по при­тес­не­ни­ям; не был я сто­рон­ни­ком ни еди­но­го зако­на про­тив вас, ни еди­но­го суро­во­го поста­нов­ле­ния сена­та; обле­чен­ный любою вла­стью, я стро­же был к себе, чем к вам. (8) И если одно­му про­ис­хож­де­ние, дру­го­му доб­лесть, третье­му вли­я­тель­ность, чет­вер­то­му почет­ные долж­но­сти могут дать повод воз­гор­дить­ся, то род мой зна­тен, доб­лесть моя дока­за­на и кон­суль­ства я достиг в таком воз­расте, что в мои два­дцать три года мог быть крут и с сена­то­ра­ми, не то что с про­стым наро­дом. (9) Но извест­но ли вам, чтобы, будучи кон­су­лом, я ска­зал или сде­лал что-нибудь суро­вее, чем в быт­ность мою три­бу­ном? Таков же был я в после­дую­щие мои кон­суль­ства, таков и теперь в гроз­ной долж­но­сти дик­та­то­ра: таков, чтобы к этим вот моим и оте­че­ства мое­го вои­нам быть не доб­рей, чем к вам, — страш­но вымол­вить — вра­гам! (10) Так что преж­де вы под­ни­ме­те мечи про­тив меня, чем я — про­тив вас; это с вашей сто­ро­ны про­тру­бят сиг­нал, это вы пер­вые клик­не­те клич и кине­тесь в бой, если уж при­дет­ся сра­жать­ся. (11) Вы реша­е­тесь на то, на что не дерз­ну­ли отцы и деды ваши, одни уда­лясь на Свя­щен­ную гору, а дру­гие потом на Авен­тин. (12) Вы жде­те, чтоб к каж­до­му, как древ­ле к Корио­ла­ну⁹⁵, вышли из горо­да навстре­чу мате­ри ваши и жены, рас­пу­стив воло­сы! Тогда даже воль­ск­ские леги­о­ны опу­сти­ли ору­жие, пото­му что вождь их был рим­ля­нин; а вы, сами рим­ское вой­ско, неужто не отка­же­тесь от пре­ступ­ной вой­ны? (13) Тит Квинк­ций! Как бы ты тут ни ока­зал­ся, волей или нево­лей, но если при­дет­ся нам сра­жать­ся, уда­лись в зад­ние ряды: бежать и пока­зать тыл сограж­да­нам будет для тебя почет­нее, чем сра­жать­ся про­тив оте­че­ства. (14) Если же будем вер­шить мир, то тебе и при­стой­но и почет­но стать впе­ре­ди и явить­ся бла­гим посред­ни­ком в этих пере­го­во­рах. Тре­буй­те спра­вед­ли­во­го и полу­чи­те; впро­чем, луч­ше и на неспра­вед­ли­вых усло­ви­ях прий­ти к согла­сию, чем всту­пать в нече­сти­вое про­ти­во­бор­ство».

(15) Со сле­за­ми на гла­зах Тит Квинк­ций обо­ро­тил­ся к сво­им и ска­зал: «Что до меня, вои­ны, то если я на что и гожусь, так боль­ше на то, чтобы вести вас к миру, а не на вой­ну. (16) С вами ведь сей­час гово­рил не вольск и не сам­нит, но рим­ля­нин, кон­сул ваш, ваш импе­ра­тор, вои­ны! Испы­тав с ним сча­стье его с.362 ауспи­ций, не ста­рай­тесь напра­вить его про­тив себя. (17) У сена­та нашлись бы вое­на­чаль­ни­ки, чтоб уда­рить по вам бес­по­щад­ней; одна­ко того избра­ли они, кто к вам, сво­им вои­нам, боль­ше всех доб­ро­же­ла­те­лен, к кому и вы как к сво­е­му импе­ра­то­ру пита­е­те осо­бен­ное дове­рие. (18) Даже те, кто в силах победить, жела­ют мира; а нам чего желать? (19) Неуже­ли, оста­вив гнев и пустые меч­та­нья — этих лжи­вых совет­чи­ков, мы не вве­рим себя и все свое дело это­му надеж­но­му покро­ви­тель­ству?»