История Рима от основания города

Книга VIII, гл. 39

39. (1) Отлич­но постро­ен­ная кон­ни­ца напа­ла на рас­се­яв­ших­ся и обре­ме­нен­ных гру­зом вра­гов и все кру­гом покры­ла их тру­па­ми. (2) Не спо­соб­ных ни драть­ся, ни спа­сать­ся, их уби­ва­ли сре­ди поспеш­но бро­шен­ных тюков, кото­рые пута­лись под нога­ми испу­ган­ных, раз­бе­гаю­щих­ся лоша­дей. (3) И тогда, почти с.404 пол­но­стью истре­бив вра­же­скую кон­ни­цу, Марк Фабий лишь раз­во­ра­чи­ва­ет свои алы и с тыла напа­да­ет на строй пехо­тин­цев. (4) Бое­вой клич, неожи­дан­но донес­ший­ся оттуда, все­ля­ет ужас в сам­ни­тов, а дик­та­тор, заме­тив, что вра­же­ские пере­до­вые бой­цы огляды­ва­ют­ся назад, что зна­ме­на в бес­по­ряд­ке и строй колеб­лет­ся, то с при­зы­вом, то с обод­ре­ньем обра­ща­ет­ся к сво­им вои­нам и, окли­кая по име­ни три­бу­нов и цен­ту­ри­о­нов, зовет их вме­сте с ним вновь бро­сить­ся в бой. (5) Опять раздал­ся бое­вой клич и зна­ме­на дви­ну­лись впе­ред. По мере про­дви­же­ния ста­ли заме­чать, что сре­ди вра­гов нарас­та­ет смя­те­ние. Иду­щим впе­ре­ди вид­но уже свою кон­ни­цу, и Кор­не­лий, обо­ротясь к мани­пу­лам, (6) раз­ма­хи­ва­ет рука­ми и кри­чит во все гор­ло, что видит зна­ме­на и щиты сво­их всад­ни­ков. (7) Когда это услы­ха­ли, да еще и увиде­ли, то настоль­ко поза­бы­ли вдруг и о тяготах, выпав­ших на их долю за целый день, и о сво­их ранах, что кину­лись на вра­га, слов­но све­жие бой­цы, толь­ко что вышед­шие из лаге­ря и полу­чив­шие знак сра­жать­ся. (8) Сам­ни­ты не мог­ли доле про­ти­во­сто­ять ни ужа­су, кото­рый наво­ди­ла кон­ни­ца, ни натис­ку пехоты; одних пере­би­ли на месте, дру­гие рас­се­я­лись в бег­стве: (9) пехо­тин­цы пере­би­ли сопро­тив­ляв­ших­ся в окру­же­нье, а кон­ни­ца устро­и­ла изби­е­ние бег­ле­цов, в чис­ле коих пал и сам их пол­ко­во­дец.

(10) Это сра­же­ние нанес­ло сам­ни­там такой удар, что на всех сво­их собра­ни­ях они нача­ли шуметь — мол, ниче­го уди­ви­тель­но­го, что не доби­лись успе­ха в этой нече­сти­вой, нача­той вопре­ки дого­во­ру¹¹⁵ войне, в кото­рой боги, и поде­лом, были к ним даже враж­деб­ней, чем люди; доро­гою ценой при­дет­ся иску­пать эту вой­ну; (11) вопрос толь­ко в том, при­не­сти ли в жерт­ву кровь несколь­ких винов­ных или всех без­вин­ных, а иные уже осме­ли­ва­лись назвать зачин­щи­ков. (12) Осо­бен­но часто слы­ша­лось в еди­но­душ­ных выкри­ках тол­пы имя Бру­ту­ла Папия. Это был знат­ный и могу­ще­ст­вен­ный чело­век и несо­мнен­ный нару­ши­тель послед­не­го пере­ми­рия. (13) Пре­то­ры, вынуж­ден­ные доло­жить об этом, доби­лись реше­ния выдать рим­ля­нам Бру­ту­ла Папия, отпра­вить вме­сте с ним в Рим всю награб­лен­ную у рим­лян добы­чу и плен­ных и, сле­дуя спра­вед­ли­во­сти и бла­го­че­стию, отдать так­же и то, за что, соглас­но дого­во­ру, те тре­бо­ва­ли воз­ме­ще­ния через феци­а­лов. (14) По это­му реше­нию в Рим отпра­ви­ли феци­а­лов и без­ды­хан­ное тело Бру­ту­ла: доб­ро­воль­ною смер­тью он сам изба­вил себя от каз­ни и позо­ра, а (15) вме­сте с телом поста­но­ви­ли выдать и его иму­ще­ство. Одна­ко, кро­ме плен­ных и того добра, что рим­ляне при­зна­ли сво­им, ниче­го боль­ше не при­ня­ли; выда­чу все­го осталь­но­го при­зна­ли недей­ст­ви­тель­ной¹¹⁶. Дик­та­тор по поста­нов­ле­нию сена­та спра­вил три­умф.