История Рима от основания города

Книга IX, гл. 7

7. (1) Они гово­ри­ли, а про­чие слу­ша­ли, и на сво­ем сове­те вер­ные союз­ни­ки едва уже не опла­ка­ли рим­ский народ, (2) когда Ови­ев сын Авл Кала­вий, муж извест­ный и родо­ви­то­стью, и подви­га­ми, а в ту пору и воз­рас­та уже почтен­но­го, заявил, что дела обсто­ят дале­ко не так: (3) столь упор­ное мол­ча­ние, взо­ры, опу­щен­ные в зем­лю, слух, глу­хой ко всем уте­ше­ни­ям, и стыд глядеть на белый свет суть вер­ные при­зна­ки того, что в глу­бине души у рим­лян зре­ет чудо­вищ­ный гнев²⁴. (4) Или, мол, он ниче­го не смыс­лит в нра­ве рим­лян, или же это мол­ча­ние очень ско­ро отзо­вет­ся у сам­ни­тов воп­лем пла­чев­ным и сто­ном, а память о Кав­дин­ском мире неко­гда станет гор­ше для них, чем для рим­лян. (5) Ясно ведь: где бы эти наро­ды ни столк­ну­лись, у каж­до­го будет его отва­га, а вот Кав­дин­ское уще­лье не везде ока­жет­ся у сам­ни­тов под рукой.

(6) В Риме уже зна­ли о сво­ем бес­слав­ном пора­же­нье. Спер­ва при­шло изве­стие об окру­же­нии, потом весть и о позор­ном мире, при­нес­шая горя еще боль­ше, чем слух об опас­но­сти. (7) Узнав об окру­же­нии, нача­ли было про­из­во­дить набор, но потом, услы­хав о столь постыд­ной сда­че, оста­ви­ли все хло­поты о под­креп­ле­нье и тот­час, без вся­ко­го почи­на со сто­ро­ны вла­стей, все, как один, ста­ли соблюдать тра­ур. (8) Хар­чев­ни вокруг фору­ма поза­пи­ра­ли, и еще до закры­тия судов все дела на нем сами собой пре­кра­ти­лись²⁵; исчез­ли широ­кие поло­сы на одеж­де и золотые коль­ца²⁶, (9) а сами граж­дане, уби­тые горем едва ли не боль­ше вой­ска, не толь­ко него­до­ва­ли на вождей — винов­ни­ков и пору­чи­те­лей мира, но даже к непо­вин­ным вои­нам пыла­ли нена­ви­стью и не жела­ли впус­кать их в Город и под род­ной кров. (10) Одна­ко при появ­ле­нии вой­ска их воз­му­ще­нье улег­лось: сам вид его застав­лял сме­нить гнев на милость. И впрямь вои­ны не так воз­вра­ща­лись в оте­че­ство, как при­хо­дят домой сумев­шие целы­ми и невреди­мы­ми вый­ти из без­на­деж­но­го поло­же­ния, нет, они вошли в Город под покро­вом тем­ноты с пону­рым видом и повад­кой плен­ни­ков, (11) засе­ли по домам, и ни на дру­гой день, ни поз­же никто из них не захо­тел пока­зать­ся на фору­ме или на ули­це. с.413 (12) Кон­су­лы тоже запер­лись в сво­их домах и не испол­ня­ли ника­ких сво­их обя­зан­но­стей, толь­ко назна­чи­ли по тре­бо­ва­нию сенат­ско­го поста­нов­ле­ния дик­та­то­ра для про­веде­ния выбо­ров. (13) Дик­та­то­ром стал Квинт Фабий Амбуст, а началь­ни­ком кон­ни­цы — Луций Вале­рий Флакк^[1]. (14) Но и они не про­ве­ли выбо­ров, а посколь­ку народ чурал­ся всех маги­ст­ра­тов это­го года, при­шлось пой­ти на меж­ду­цар­ст­вие. (15) Интеррек­са­ми были Квинт Фабий Мак­сим и Марк Вале­рий Корв. В прав­ле­ние послед­не­го кон­су­ла­ми избра­ли Квин­та Пуб­ли­лия Фило­на в тре­тий раз и Луция Папи­рия Кур­со­ра во вто­рой, несо­мнен­но при пол­ном согла­сии граж­дан, так как в ту пору не было более про­слав­лен­ных пол­ко­вод­цев.