История Рима от основания города

Книга X, гл. 39

39. (1) Кон­су­лы высту­пи­ли из горо­да. Пер­вым был Спу­рий Кар­ви­лий: ему реше­но было пере­дать леги­о­ны вете­ра­нов, остав­лен­ные в окрест­но­стях Инте­рам­ны Мар­ком Ати­ли­ем, кон­су­лом минув­ше­го года. (2) С эти­ми леги­о­на­ми Кар­ви­лий отпра­вил­ся в Сам­ний, и, пока про­тив­ни­ки за ужас­ны­ми свя­щен­но­дей­ст­ви­я­ми обсуж­да­ли тай­ные свои наме­ре­ния, они при­сту­пом отби­ли у сам­ни­тов кре­пость Ами­терн. (3) Там было пере­би­то око­ло двух тысяч вось­ми­сот чело­век, четы­ре тыся­чи две­сти семь­де­сят взя­то в плен. (4) А Папи­рий со вновь набран­ным вой­ском — тако­во было поста­нов­ле­ние — захва­тил город Дуро­нию; плен­ных он взял мень­ше, чем его сото­ва­рищ, а пере­бил вра­гов гораздо боль­ше. И там и тут захва­ти­ли боль­шую добы­чу. (5) Потом кон­су­лы обо­шли Сам­ний, более все­го разо­рив Атин­ский округ, и Кар­ви­лий явил­ся к Коми­нию, а Папи­рий к Акви­ло­нии, где собра­лись глав­ные силы сам­ни­тов. (6) Там до неко­то­рых пор хотя и не воз­дер­жи­ва­лись от сты­чек, но и не дра­лись, как сле­ду­ет: вра­гов драз­ни­ли, пока они сто­я­ли на месте, но, сто­и­ло им ока­зать сопро­тив­ле­ние, укло­ня­лись от боя, сло­вом, тра­ти­ли вре­мя ско­рей на угро­зы, чем на напа­де­ние. (7) Обо всем, на что реша­лись и от чего отка­зы­ва­лись, даже о самой мало­сти, доно­си­ли оттуда в дру­гой рим­ский лагерь, отсто­яв­ший от Папи­ри­е­ва на два­дцать миль, так что, несмот­ря на свое отсут­ст­вие, Кар­ви­лий участ­во­вал во всех замыс­лах и боль­ше следил за тем, когда решаю­щий миг насту­пит под Акви­ло­ни­ей, а вовсе не у Коми­ния, кото­рый он сам оса­ждал.

(8) Луций Папи­рий, по все­му уже гото­вый дать сра­же­ние, с.496 посы­ла­ет к това­ри­щу весть, что заду­мал назав­тра, если поз­во­лят пти­це­га­да­ния, схва­тить­ся с вра­гом; (9) пусть же и он, Кар­ви­лий, все­ми сила­ми под­сту­пит к Коми­нию, чтобы не было у сам­ни­тов пере­дыш­ки для помо­щи Акви­ло­нии. (10) У гон­ца был один день, чтобы добрать­ся до места; ночью он воз­вра­тил­ся с изве­сти­ем, что его сото­ва­рищ одоб­рил этот замы­сел. (11) Ото­слав гон­ца, Папи­рий тот­час собрал вой­ско­вую сход­ку; он про­стран­но гово­рил о войне вооб­ще и о нынеш­нем сна­ря­же­нии про­тив­ни­ка, в кото­ром мно­го показ­ной рос­ко­ши, но мало бран­ной силы: (12) не греб­ня­ми ведь пора­жа­ют вра­га, и даже разу­кра­шен­ный и раз­зо­ло­чен­ный щит прон­зят рим­ские копья, и, где мечом реша­ет­ся дело, там строй, бли­стаю­щий белиз­ною туник, ско­ро окра­сит­ся кро­вью. (13) Золо­тое и сереб­ря­ное сам­нит­ское вой­ско уже раз­бил когда-то наго­ло­ву его отец¹²⁵, и ору­жие то послу­жи­ло боль­ше к чести отбив­ше­го его вра­га-победи­те­ля, чем к спа­се­нью тех, кто его носил. (14) Как знать, быть может, таков удел нося­щих это имя в его семье — быть вождя­ми, когда надо вос­пре­пят­ст­во­вать самым отча­ян­ным уси­ли­ям сам­ни­тов и добы­вать тро­феи, кото­ры­ми вели­ко­леп­но укра­сят­ся даже обще­ст­вен­ные места.

(15) Бес­смерт­ные боги несо­мнен­но помо­га­ют рим­ля­нам после того, как сам­ни­ты столь­ко раз про­си­ли дого­во­ра и столь­ко раз его нару­ша­ли; (16) если мож­но как-то дога­ды­вать­ся о боже­ст­вен­ной воле, то не было еще вой­ска для богов нена­вист­нее это­го, ведь в нече­сти­вом сво­ем жерт­во­при­но­ше­нии оно запят­на­ло себя кро­вью чело­ве­че­ских жертв вме­сте со скот­ски­ми и обрек­ло себя двой­но­му гне­ву небес: им угро­жа­ют теперь и боги — свиде­те­ли дого­во­ров, тор­же­ст­вен­но заклю­чен­ных с рим­ля­на­ми, (17) и те про­кля­тия, что изре­ка­ли они, при­ся­гая дого­вор тот нару­шить. Кля­лись они про­тив воли, при­ся­гу свою нена­видят и разом стра­шат­ся богов, вра­гов и сограж­дан.