Перевод С. А. Иванова.
Комментарий составлен Ф. А. Михайловским, В. М. Смириным.
Редакторы перевода (изд. 2002)
Лат. текст: Loeb Classical Library, E. T. Sage, 1935/1984. СКРЫТЬ ЛАТИНСКИЙ ТЕКСТ
14. (1) Заболевший Сульпиций остался в Пергаме, а Виллий, узнав, что царь занят войною в Писидии, прибыл в Эфес. (2) Проведя там несколько дней, он старался почаще видеться с оказавшимся там в те же дни Ганнибалом50, (3) чтобы выяснить его настроения и по возможности внушить, что со стороны римлян ему не грозит никакая опасность. (4) Беседы эти не привели ни к чему, но так уж вышло само собой, что из-за них — как будто римлянин только этого и добивался — царь стал меньше ценить Ганнибала и относиться к нему с большим подозрением. (5) Клавдий, следуя греческой истории Ацилия51, передает, что в этом посольстве был Публий Африканский и что он-то в Эфесе и беседовал с Ганнибалом. Клавдий даже приводит один из их разговоров. (6) Сципион, по его словам, спросил, кого считает Ганнибал величайшим полководцем, (7) а тот отвечал, что Александра, царя македонян, ибо тот малыми силами разбил бесчисленные войска и дошел до отдаленнейших стран, коих человек никогда не чаял увидеть. (8) Спрошенный затем, кого бы поставил он на второе место, Ганнибал назвал Пирра, (9) который первым всех научил разбивать лагерь52, к тому же никто столь искусно, как Пирр, не использовал местность и не расставлял караулы; вдобавок он обладал таким даром располагать к себе людей, что италийские племена предпочли власть иноземного царя верховенству римского народа, столь давнему в этой стране. (10) Наконец, когда римлянин спросил, кого Ганнибал считает третьим, тот, не колеблясь, назвал себя. (11) Тут Сципион, усмехнувшись, бросил: «А что бы ты говорил, если бы победил меня?» Ганнибал будто бы сказал: «Тогда был бы я впереди Александра, впереди Пирра, впереди всех остальных полководцев». (12) Этот замысловатый, пунийски хитрый ответ и неожиданный род лести тронули Сципиона, ибо выделили его из всего сонма полководцев как несравненного53. |
14. Sulpicius aeger Pergami substitit; Villius cum Pisidiae bello occupatum esse regem audisset, Ephesum profectus, dum paucos ibi moratur dies, [2] dedit operam ut cum Hannibale, qui tum ibi forte erat, saepe congrederetur, [3] ut animum eius temptaret et, si qua posset, metum demeret periculi quicquam ei ab Romanis esse. [4] Iis colloquiis aliud quidem actum nihil est, secutum tamen sua sponte est, velut consilio petitum esset, ut vilior ob ea regi Hannibal et suspectior ad omnia fieret. [5] Claudius, secutus Graecos Acilianos libros, P. Africanum in ea fuisse legatione tradit eumque Ephesi collocutum cum Hannibale, et sermonem unum etiam refert: [6] quaerenti Africano, quem fuisse maximum imperatorem Hannibal crederet, [7] respondisse Alexandrum Macedonum regem, quod parva manu innumerabiles exercitus fudisset quodque ultimas oras, quas visere supra spem humanam esset, peragrasset. [8] Quaerenti deinde quem secundum poneret, Pyrrhum dixisse; castra metari primum docuisse; [9] ad hoc neminem elegantius loca cepisse, praesidia disposuisse; artem etiam conciliandi sibi homines eam habuisse, ut Italicae gentes regis externi quam populi Romani, tam diu principis in ea terra, imperium esse mallent. [10] Exequenti quem tertium duceret, haud dubie semet ipsum dixisse. [11] Tum risum obortum Scipioni, et subiecisse «Quidnam tu diceres, si me vicisses?» «Tum vero me» inquit «et ante Alexandrum et ante Pyrrhum et ante alios omnes imperatores esse». [12] Et perplexum Punico astu responsum et improvisum adsentationis genus Scipionem movisse, quod e grege se imperatorum velut inaestimabilem secrevisset. |
ПРИМЕЧАНИЯ