История Рима от основания города

Книга XXXVI, гл. 7

7. (1) Все обсуж­де­ние сосре­дото­чи­лось было на этом одном, но Ган­ни­бал, пря­мо спро­шен­ный о его мне­нии, обра­тил мыс­ли царя и всех при­сут­ст­ву­ю­щих к судь­бам вой­ны в целом. Вот что он ска­зал²⁸: (2) «Даже если бы меня ста­ли при­гла­шать на совет с того вре­ме­ни, как мы пере­пра­ви­лись в Гре­цию, то я и при обсуж­де­нии вопро­сов о Евбее, об ахей­цах, о Бео­тии выска­зал бы то же самое мне­ние, что и сего­дня, когда речь идет о Фес­са­лии. (3) Я счи­таю, что преж­де все­го сле­ду­ет любы­ми сред­ства­ми вовлечь в воен­ный союз Филип­па и македо­нян. (4) Ибо в том, что каса­ет­ся Евбеи, бео­тий­цев, фес­са­лий­цев, ника­ких сомне­ний и нет: как все, у кого мало сил, они заис­ки­ва­ют все­гда у тех, кто сей­час с ними рядом; такие и на сове­те выска­зы­ва­ют­ся несме­ло, и потом с той же радо­стью испра­ши­ва­ют себе поща­ду. (5) Лишь толь­ко завидев в Гре­ции рим­ское вой­ско, они вновь при­бег­нут под сень при­выч­ной им вла­сти, и никто им даже не попе­ня­ет за то, что, пока рим­ляне были дале­ко, они не посме­ли про­ти­во­сто­ять тебе и тво­е­му вой­ску. (6) Насколь­ко ж важ­нее и безот­ла­га­тель­нее при­влечь на нашу сто­ро­ну Филип­па, неже­ли их! Во-пер­вых, если он уж ввя­жет­ся в это дело, обрат­ной доро­ги ему не будет; во-вто­рых, он при­ведет с собою такие силы, кото­рые могут быть не толь­ко под­спо­рьем в войне, но кото­рые недав­но и без посто­рон­ней помо­щи выдер­жи­ва­ли рим­ский натиск. (7) Если эта сила при­со­еди­нит­ся к нам, то — не во вред будь ска­за­но — раз­ве мож­но будет усо­мнить­ся в успе­хе, видя, как те, с чьею помо­щью рим­ляне взя­ли верх над Филип­пом²⁹, теперь сами с.194 на них опол­чи­лись: (8) ведь всем извест­но, что это­лий­цы победи­ли Филип­па, а теперь они заод­но с ним ста­нут вое­вать про­тив рим­лян. (9) Пле­чом к пле­чу с нами станет и Ами­нандр с афа­ман­ским пле­ме­нем, кото­рое сыг­ра­ло вто­рую после это­лий­цев роль в этой войне. (10) Тогда Филипп вынес на сво­их пле­чах всю тяжесть борь­бы, ты же оста­вал­ся в сто­роне. А теперь вы оба, могу­ще­ст­вен­ней­шие цари Азии и Евро­пы, пой­де­те вой­ною про­тив одно­го наро­да, кото­рый — чтобы не гово­рить мне о сво­ем пере­мен­чи­вом сча­стье — еще во вре­ме­на отцов наших усту­пал даже одно­му лишь царю эпир­цев (кото­ро­му раз­ве срав­нить­ся с вами дву­мя?).

(11) Итак, что сооб­ща­ет мне веру в воз­мож­ность при­со­еди­не­ния к нам Филип­па? Во-пер­вых, общая выго­да — проч­ней­шая скре­па любо­го сою­за; во-вто­рых, ваши уве­ре­ния, это­лий­цы. (12) Это же ваш посол Фоант, повто­ряя все, что при­вык гово­рить, когда вызы­вал Антио­ха в Гре­цию, преж­де все­го утвер­ждал, что Филипп роп­щет и тяго­тит­ся тем раб­ст­вом, какое навя­за­ли ему под видом мира. (13) По край­ней мере, Фоант срав­ни­вал в сво­их речах раз­гне­ван­но­го царя с диким зве­рем, поса­жен­ным на цепь или запер­тым в клет­ку и жаж­ду­щим раз­бить зам­ки³⁰. Если его чув­ства дей­ст­ви­тель­но тако­вы, так осво­бо­дим же его от оков, сло­ма­ем же запо­ры, дадим воз­мож­ность столь дол­го сдер­жи­вае­мо­му гне­ву обру­шить­ся на обще­го вра­га! (14) Если же наше посоль­ство ни на что его не подвигнет, то давай­те, коль невоз­мож­но при­со­еди­нить его к себе, так по край­но­сти обез­опа­сим себя от того, чтобы он пере­мет­нул­ся к нашим вра­гам. (15) Твой сын Селевк нахо­дит­ся в Лиси­ма­хии. Если с тем вой­ском, какое есть у него, он вторг­нет­ся через Фра­кию в бли­жай­шие пре­де­лы Македо­нии и станет разо­рять их, то с лег­ко­стью отвле­чет Филип­па от ока­за­ния помо­щи рим­ля­нам, заста­вив обо­ро­нять его соб­ст­вен­ные вла­де­ния. (16) Теперь ты зна­ешь, что думаю я о Филип­пе. Что же каса­ет­ся моих суж­де­ний о войне в целом, то я не скры­вал их от тебя с само­го нача­ла. Если бы ты тогда меня выслу­шал, то рим­ляне узна­ва­ли бы сей­час не о взя­тии евбей­ской Хал­киды, не об оса­де еврип­ской кре­по­сти — вой­на сей­час полы­ха­ла бы в Этру­рии, а так­же на побе­ре­жье Лигу­рии и Пре­даль­пий­ской Гал­лии. Мало того, рим­ляне услы­ша­ли бы, что в Ита­лии нахо­дит­ся Ган­ни­бал, а страш­нее это­го для них нет ниче­го. (17) Я и сей­час счи­таю, что тебе нуж­но вызвать все мор­ские и сухо­пут­ные силы; за фло­том долж­ны сле­до­вать гру­зо­вые кораб­ли с про­до­воль­ст­ви­ем, ибо если нас слиш­ком мало здесь для вой­ны, то для скуд­ных запа­сов съест­но­го, напро­тив того, черес­чур мно­го. (18) Когда ты стя­нешь все свои силы, разде­ли флот на части. Одну поставь у Кор­ки­ры, дабы у рим­лян не было там сво­бод­ной и надеж­ной пере­пра­вы; (19) дру­гую пере­веди к ита­лий­ско­му побе­ре­жью, туда, где оно обра­ще­но к Сар­ди­нии и Афри­ке, сам же со все­ми сухо­пут­ны­ми сила­ми сту­пай в бул­лид­ские зем­ли³¹: (20) оттуда ты будешь гос­под­ст­во­вать над Гре­ци­ей и пока­жешь рим­ля­нам, что ты собрал­ся пере­прав­лять­ся в Ита­лию, и, если потре­бу­ет­ся, дей­ст­ви­тель­но туда пере­пра­вишь­ся. Это сове­тую тебе я, кото­рый с.195 если не пона­то­рел в вой­нах вооб­ще, то уж во вся­ком слу­чае на соб­ст­вен­ных уда­чах и про­ма­хах научил­ся вое­вать с рим­ля­на­ми. (21) То, что я тебе при­со­ве­то­вал, обе­ща­ет вер­ный и ско­рый успех. Боги же да бла­го­сло­вят то реше­ние, кото­рое тебе пока­жет­ся наи­луч­шим».