Жизнеописания августов

XIX. Двое Максиминов

Текст приводится по изданию: Властелины Рима, М., «Наука», 1992.
Перевод С. П. Кондратьева под редакцией А. И. Доватура опубликован в «Вестнике древней истории» за 1957—1960 гг. (биография Максиминов — в № 4 за 1958 г. (Максимин Ст.) и № 1 за 1959 г. (Максимин Мл.)). Текст этого перевода заново сверен и отредактирован Д. Е. Афиногеновым.
Перевод выполнен по изданию: Scriptores Historiae Augustae / Ed. E. Hohl. Lipsiae, 1955. Vol. I—II.
Комментарий А. И. Любжина. В основу настоящего комментария положено издание: Historia Augusta. Römische Herrschergestalten / Eingeleitet und übers. von E. Hohl, bearb. und erl. von E. Metten. Zürich; München, 1976—1985. Bd. 1—2. Комментарий этого издания сверен по первоисточникам, частично переработан и дополнен.

I. (1) Чтобы тво­ей мило­сти, вели­чай­ший Кон­стан­тин, не пока­за­лось скуч­ным читать об отдель­ных госуда­рях или детях госуда­рей в отдель­ных кни­гах, я решил огра­ни­чить себя и охва­тить в одном томе жизнь дво­их Мак­си­ми­нов, отца и сына. (2) Затем я сохра­нил тот порядок изло­же­ния, кото­рый, соглас­но жела­нию тво­е­го бла­го­че­стия, был сохра­нен Таци­ем Кирил­лом1, свет­лей­шим мужем, кото­рый сде­лал пере­вод с гре­че­ско­го на латин­ский язык. (3) И это я буду соблюдать не в одной этой кни­ге, но и в боль­шей части после­дую­щих, исклю­чая жиз­не­опи­са­ния вели­ких импе­ра­то­ров, дея­ния кото­рых, более мно­го­чис­лен­ные и более слав­ные, тре­бу­ют и более длин­но­го изло­же­ния. (4) Мак­си­мин стар­ший2 выдви­нул­ся при импе­ра­то­ре Алек­сан­дре3, воен­ную же служ­бу он начал при Севе­ре4. (5) Он был родом из фра­кий­ско­го посел­ка, на гра­ни­це с вар­ва­ра­ми; вар­ва­ра­ми же были его отец и мать, из кото­рых пер­вый был из стра­ны готов, а вто­рая из пле­ме­ни ала­нов5. (6) Гово­рят, что имя отца было Мик­ка, а мате­ри — Габа­ба. (7) В пер­вое вре­мя эти име­на назы­вал сам Мак­си­мин, впо­след­ст­вии же, при­дя к вла­сти, он при­ка­зал скры­вать их, чтобы не обна­ру­жи­лось, что импе­ра­тор про­ис­хо­дит от обо­их роди­те­лей-вар­ва­ров6.

II. (1) В ран­нем дет­стве он был пас­ту­хом, был он так­же гла­ва­рем моло­де­жи, устра­и­вал заса­ды про­тив раз­бой­ни­ков и охра­нял сво­их от их напа­де­ний. (2) Пер­вая его воен­ная служ­ба была в кон­ни­це. Он выде­лял­ся сво­им огром­ным ростом; сре­ди всех вои­нов он сла­вил­ся сво­ей доб­ле­стью, отли­чал­ся муже­ст­вен­ной кра­сотой, неукро­ти­мым нра­вом, был суров, высо­ко­ме­рен, пре­зри­те­лен в обра­ще­нии, но часто про­яв­лял спра­вед­ли­вость. (3) Пер­вой при­чи­ной его извест­но­сти при Севе­ре было сле­дую­щее. (4) В день рож­де­ния сво­его млад­ше­го сына Геты Север устро­ил воен­ные игры, назна­чив в каче­стве наград сереб­ря­ные вещи, то есть брас­ле­ты, шей­ные цепи, пояс­ки. (5) Тут юно­ша и полу­вар­вар, с трудом гово­рив­ший по-латы­ни, почти что на фра­кий­ском язы­ке при всех про­сит импе­ра­то­ра дать ему раз­ре­ше­ние состя­зать­ся с теми, кто зани­мал на воен­ной служ­бе не послед­нее место. (6) Удив­лен­ный его боль­шим ростом, Север, чтобы не нару­шать воен­ной дис­ци­пли­ны, поста­вил его на пер­вый раз про­тив лагер­ных слу­жи­те­лей, но выбрал из них самых храб­рых. (7) Мак­си­мин без пере­дыш­ки победил шест­на­дцать лагер­ных слу­жи­те­лей, он полу­чил шест­на­дцать незна­чи­тель­ных нево­ен­ных наград, и было при­ка­за­но запи­сать его на воен­ную служ­бу.

III. (1) Слу­чи­лось, что на тре­тий день после это­го Север выехал в поле и увидел, как Мак­си­мин по-вар­вар­ски рез­вит­ся сре­ди тол­пы; он тот­час же при­ка­зал три­бу­ну при­звать его к поряд­ку и научить пра­ви­лам рим­ской дис­ци­пли­ны. (2) Тогда Мак­си­мин, поняв, что импе­ра­тор гово­рит о нем, как вар­вар воз­меч­тал, что он уже изве­стен госуда­рю и отме­чен им сре­ди мно­же­ства; он подо­шел к ногам импе­ра­то­ра, ехав­ше­го вер­хом. (3) Тут Север, желая узнать, насколь­ко тот вынос­лив в беге, пустил коня, делая мно­го пово­ротов. Когда пре­ста­ре­лый импе­ра­тор уже уто­мил­ся, а Мак­си­мин, не оста­нав­ли­ва­ясь, про­бе­жал боль­шое рас­сто­я­ние, Север ска­зал ему: «Ну что, фра­ки­ец, хочешь еще побо­роть­ся после бега?». Тогда Мак­си­мин отве­тил: «Сколь­ко угод­но, импе­ра­тор». (4) После это­го Север сошел с коня и велел поме­рять­ся силой с Мак­си­ми­ном самым бод­рым и силь­ным вои­нам. (5) Тут Мак­си­мин, как обыч­но, без пере­дыш­ки победил семе­рых самых силь­ных и — един­ст­вен­ный из всех — кро­ме награ­ды сереб­ром полу­чил в пода­рок от Севе­ра золотую шей­ную цепь; ему было при­ка­за­но все­гда сто­ять во двор­це сре­ди лич­ной охра­ны госуда­ря. (6) С это­го вре­ме­ни он и стал замет­ным, слав­ным сре­ди вои­нов; три­бу­ны его люби­ли, сорат­ни­ки смот­ре­ли с подо­зре­ни­ем[1], он мог добить­ся от импе­ра­то­ра все­го, чего хотел. Север помо­гал ему даже полу­чать воен­ные чины, хотя он и был совсем юным. Он выде­лял­ся сре­ди всех сво­им высо­ким ростом, круп­ным тело­сло­же­ни­ем, кра­сотой, огром­ны­ми гла­за­ми и белым цве­том кожи.

IV. (1) Извест­но, что он часто выпи­вал за день капи­то­лий­скую амфо­ру7 вина и съе­дал по соро­ка фун­тов мяса, а по сло­вам Кор­да8 — даже по шесть­де­сят. (2) Он все­гда воз­дер­жи­вал­ся от ово­щей и почти все­гда — от холод­ной воды, если толь­ко его не одоле­ва­ла жаж­да. (3) Он часто соби­рал свой пот и сли­вал его в чаши или в малень­кий сосуд и затем пока­зы­вал два или три секс­та­рия это­го пота. (4) При Анто­нине Кара­кал­ле он в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни нес служ­бу цен­ту­ри­о­на и часто испол­нял дру­гие воен­ные обя­зан­но­сти. В прав­ле­ние Мак­ри­на, кото­ро­го он силь­но нена­видел за то, что тот убил сына9 его импе­ра­то­ра, он ушел с воен­ной служ­бы, при­об­рел себе земель­ные вла­де­ния во Фра­кии, в том посел­ке, откуда он был родом, и все вре­мя под­дер­жи­вал сно­ше­ния с гета­ми[2]. Геты[3] осо­бен­но люби­ли его, слов­но сво­его сопле­мен­ни­ка. (5) Ала­ны, при­хо­див­шие к бере­гу реки10, при­зна­ва­ли его сво­им дру­гом и обме­ни­ва­лись с ним дара­ми. (6) Но после того как Мак­рин был убит вме­сте со сво­им сыном, Мак­си­мин, узнав о том, что Гелио­га­бал — как сын Анто­ни­на — стал импе­ра­то­ром, при­шел к нему, уже будучи в зре­лом воз­расте, и про­сил его отно­сить­ся к нему так же, как отно­сил­ся его дед Север11. Одна­ко при этом гряз­ном чело­ве­ке Мак­си­мин не мог иметь ника­ко­го зна­че­ния. (7) Гово­рят, что Гелио­га­бал, шутя с ним самым непри­стой­ным обра­зом, спро­сил его: «Гово­рят, Мак­си­мин, что в былое вре­мя ты одоле­вал и шест­на­дцать, и два­дцать, и трид­цать вои­нов. А можешь ли ты трид­цать раз закон­чить с жен­щи­ной?». (8) Тогда тот, увидев, что бес­пут­ный импе­ра­тор начи­на­ет вести такие речи, оста­вил воен­ную служ­бу. (9) Одна­ко дру­зья Гелио­га­ба­ла удер­жа­ли Мак­си­ми­на, боясь, чтобы к бес­сла­вию Гелио­га­ба­ла не доба­ви­лось еще и то, что он уда­лил из сво­его вой­ска храб­рей­ше­го чело­ве­ка сво­его вре­ме­ни, кото­ро­го одни назы­ва­ли Гер­ку­ле­сом, дру­гие — Ахил­лом, третьи — Гек­то­ром, а иные — Аяк­сом.

V. (1) Во вре­мя прав­ле­ния это­го в выс­шей сте­пе­ни гряз­но­го чело­ве­ка он толь­ко носил почет­ное зва­ние три­бу­на, но нико­гда не под­хо­дил к его руке, нико­гда не при­вет­ст­во­вал его. В тече­ние всех этих трех лет он разъ­ез­жал в раз­ные сто­ро­ны; (2) то он был занят сво­и­ми поля­ми, то отды­хом, то лечил при­твор­ные болез­ни. (3) Узнав — после убий­ства Гелио­га­ба­ла12, — что госуда­рем объ­яв­лен Алек­сандр, он немед­лен­но поспе­шил в Рим. (4) Алек­сандр при­нял его с пора­зи­тель­ной радо­стью, пора­зи­тель­ны­ми при­вет­ст­ви­я­ми и про­из­нес такие сло­ва в сена­те: «Отцы сена­то­ры, Мак­си­мин, три­бун, кото­ро­му я доба­вил широ­кую пур­пур­ную поло­су13, при­шел ко мне, — тот самый Мак­си­мин, кото­рый в прав­ле­ние того гряз­но­го чудо­ви­ща не мог нести воен­ной служ­бы, кото­рый при боже­ст­вен­ном отце моем Севе­ре был в боль­шом поче­те, о чем вы зна­е­те пона­слыш­ке». (5) Он немед­лен­но поста­вил Мак­си­ми­на три­бу­ном чет­вер­то­го леги­о­на, кото­рый он сам соста­вил из ново­бран­цев14, и пре­воз­нес его в таких сло­вах: (6) «Я не вве­рил тебе, мой дра­жай­ший и любез­ней­ший Мак­си­мин, ста­рых вои­нов пото­му, что боял­ся, что ты не будешь в состо­я­нии испра­вить их поро­ки, вырос­шие при дру­гих началь­ни­ках. (7) Ты полу­ча­ешь ново­бран­цев, научи их воен­но­му делу в духе тво­их нра­вов, тво­ей доб­ле­сти, тво­е­го трудо­лю­бия, чтобы ты один создал мне мно­го Мак­си­ми­нов, желан­ных для государ­ства».

VI. (1) Итак, полу­чив леги­он, он немед­лен­но начал обу­чать его. (2) Каж­дый пятый день он при­ка­зы­вал вои­нам зани­мать­ся бегом и про­из­во­дить подо­бие воен­ных дей­ст­вий; их мечи, копья, пан­ци­ри, шле­мы, щиты, туни­ки и все их ору­жие он еже­днев­но осмат­ри­вал, (3) сам про­ве­рял даже их обувь, вооб­ще являл­ся как бы отцом для вои­нов. (4) Неко­то­рые три­бу­ны упре­ка­ли его, гово­ря: «Зачем ты столь­ко трудишь­ся, зани­мая уже такое поло­же­ние, что мог бы полу­чить зва­ние воен­но­го началь­ни­ка». Он, гово­рят, отве­тил: «Чем выше я буду, тем боль­ше буду трудить­ся». (5) Он сам зани­мал­ся с вои­на­ми борь­бой и валил на зем­лю по пяти, шести, семи и даже по пят­на­дца­ти чело­век. (6) Все завидо­ва­ли ему, и какой-то занос­чи­вый три­бун огром­но­го роста, извест­ный сво­ей доб­ле­стью и пото­му само­на­де­ян­ный, ска­зал ему: «Не вели­кое дело, если ты, будучи три­бу­ном, побеж­да­ешь сво­их вои­нов». Тогда Мак­си­мин спро­сил его: «Хочешь, поме­ря­ем­ся силой?». (7) Когда про­тив­ник выра­зил свое согла­сие и пошел на него, Мак­си­мин уда­рил его ладо­нью в грудь и пова­лил на спи­ну, а потом ска­зал: «Дай­те дру­го­го, но уже насто­я­ще­го три­бу­на». (8) Кро­ме того, как пере­да­ет Корд, он был тако­го высо­ко­го роста, что на один дюйм пре­вы­шал восемь футов15, а его боль­шой палец был так велик, что он носил на нем как коль­цо брас­лет с пра­вой руки сво­ей жены16. (9) Едва ли не у все­го наро­да на устах рас­ска­зы о том, что он мог рука­ми при­тя­нуть к себе теле­гу, что нагру­жен­ную дорож­ную повоз­ку он вез один; уда­ряя коня кула­ком, он выби­вал ему зубы, уда­ряя его ногой — ломал ему голе­ни; туфо­вые кам­ни он рас­ти­рал в поро­шок, рас­ка­лы­вал моло­дые дере­вья17. Сло­вом, одни назы­ва­ли его Мило­ном Кротон­ским18, дру­гие — Гер­ку­ле­сом, а иные — Анте­ем19.

VII. (1) Чело­ве­ка, отли­чав­ше­го­ся все­ми эти­ми каче­ства­ми, Алек­сандр, цени­тель вели­ких заслуг, на свою гибель поста­вил во гла­ве все­го вой­ска20 к радо­сти всех, осо­бен­но три­бу­нов, воен­ных началь­ни­ков и вои­нов. (2) Нако­нец, Мак­си­мин под­чи­нил сво­ей воен­ной дис­ци­плине все его вой­ско, пре­бы­вав­шее в прав­ле­ние Гелио­га­ба­ла по боль­шей части в состо­я­нии оце­пе­не­ния. (3) Это обсто­я­тель­ство име­ло, как мы ска­за­ли, для Алек­сандра, кото­рый был пре­вос­ход­ным импе­ра­то­ром, но в таком воз­расте, что он сра­зу же мог вызвать к себе пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние, — самые тяж­кие послед­ст­вия. (4) Когда Алек­сандр нахо­дил­ся в Гал­лии и стал лаге­рем непо­да­ле­ку от како­го-то горо­да21, он был неожи­дан­но убит, в то вре­мя как он пытал­ся бежать к мате­ри, вои­на­ми, подо­слан­ны­ми, по сло­вам одних, самим Мак­си­ми­ном, а по сло­вам дру­гих — три­бу­на­ми-вар­ва­ра­ми; Мак­си­мин был уже рань­ше про­воз­гла­шен импе­ра­то­ром22. (5) При­чи­ной убий­ства Алек­сандра одни назы­ва­ют одно, дру­гие — дру­гое. Неко­то­рые гово­рят, что Мам­мея сове­то­ва­ла сво­е­му сыну пре­кра­тить вой­ну в Гер­ма­нии и отпра­вить­ся на Восток и поэто­му сре­ди вои­нов вспых­нул мятеж. (6) Неко­то­рые же гово­рят, что Алек­сандр был слиш­ком строг23 и хотел рас­кас­си­ро­вать леги­о­ны в Гал­лии, как он это сде­лал на Восто­ке24.

VIII. (1) После убий­ства Алек­сандра вой­ско впер­вые про­воз­гла­си­ло Авгу­стом25 — в лице Мак­си­ми­на — чело­ве­ка из воен­ных кру­гов, еще не сена­то­ра, без поста­нов­ле­ния сена­та. Его сын был дан ему в сопра­ви­те­ли26, о нем мы вско­ре рас­ска­жем то немно­гое, что нам извест­но. (2) Мак­си­мин дей­ст­во­вал все­гда очень хит­ро и не толь­ко управ­лял сво­и­ми вои­на­ми в силу сво­ей доб­ле­сти, но и вну­шал им вели­чай­шую любовь к себе путем разда­чи наград и пре­до­став­ле­ния выгод. (3) Нико­гда ни у кого он не отни­мал пай­ка. (4) Он нико­гда не поз­во­лял нахо­див­шим­ся в его вой­ске вои­нам зани­мать­ся, как это часто быва­ет, плот­ни­чьим или каким-либо дру­гим ремеслом, един­ст­вен­ным упраж­не­ни­ем для его леги­о­нов были неод­но­крат­но устра­и­вав­ши­е­ся им охоты. (5) Но обла­дая таки­ми досто­ин­ства­ми, он в то же вре­мя был так жесток, что одни назы­ва­ли его Цик­ло­пом, дру­гие — Бузи­ридом27, иные — Ски­ро­ном28, неко­то­рые — Фала­ридом29, а мно­гие — Тифо­ном или Гиган­том30. (6) Сенат так боял­ся его, что офи­ци­аль­но и част­ным обра­зом дава­лись обе­ты, дава­ли их и жен­щи­ны с детьми, чтобы он нико­гда не увидел горо­да Рима. (7) Ведь они слы­ха­ли, что одних он рас­пи­нал на кре­сте, дру­гих заклю­чал в тела толь­ко что уби­тых живот­ных, иных бро­сал на рас­тер­за­ние диким зве­рям и засе­кал роз­га­ми — и все это, не обра­щая вни­ма­ния на поло­же­ние чело­ве­ка: каза­лось, он хотел, чтобы везде цари­ла воен­ная дис­ци­пли­на. Сооб­ра­зу­ясь с послед­ней, он хотел исправ­лять так­же и граж­дан­ские поряд­ки, (8) а это не под­хо­дит для госуда­ря, кото­рый хочет, чтобы его люби­ли. Он был убеж­ден в том, что власть нель­зя удер­жать ина­че как жесто­ко­стью. (9) Вме­сте с тем он опа­сал­ся, как бы вслед­ст­вие его низ­ко­го, вар­вар­ско­го про­ис­хож­де­ния его не ста­ла пре­зи­рать знать. (10) Кро­ме того, он пом­нил, как пре­зри­тель­но обра­ща­лись с ним в Риме рабы знат­ных лиц, а про­ку­ра­то­ры и не смот­ре­ли на него. (11) Как это быва­ет при глу­пых пред­рас­суд­ках, он ожи­дал с их сто­ро­ны тако­го же отно­ше­ния к себе и после того, как он стал импе­ра­то­ром. Столь силь­но быва­ет в душе созна­ние сво­его небла­го­род­ства!

IX. (1) Для того чтобы скрыть незнат­ность сво­его про­ис­хож­де­ния, он уни­что­жил всех, кто знал о его роде, даже неко­то­рых дру­зей, кото­рые из жало­сти к его бед­но­сти мно­гое ему дари­ли. (2) И не было на зем­ле более жесто­ко­го зве­ря, кото­рый в такой сте­пе­ни во всем пола­гал­ся толь­ко на свои силы, как буд­то его само­го нель­зя было убить. (3) Нако­нец, — ввиду того, что он счи­тал себя чуть ли не бес­смерт­ным, вслед­ст­вие круп­ных раз­ме­ров сво­его тела и вели­кой доб­ле­сти, какой-то мим, гово­рят, про­из­нес в теат­ре в его при­сут­ст­вии гре­че­ские сти­хи, смысл кото­рых по-латы­ни — сле­дую­щий31: (4) «И кто не может быть убит одним, того уби­ва­ют мно­гие. Огро­мен слон, но уби­ва­ют и его; могуч лев, но уби­ва­ют и его; могуч тигр, но уби­ва­ют и его. Осте­ре­гай­ся мно­гих, если не боишь­ся оди­но­чек». И это было уже ска­за­но в при­сут­ст­вии само­го импе­ра­то­ра. (5) Но когда послед­ний стал спра­ши­вать дру­зей, что такое ска­зал этот мими­че­ский шут, ему было ска­за­но, что он рас­пе­ва­ет ста­рин­ные сти­хи, напи­сан­ные про­тив суро­вых людей, и Мак­си­мин, как фра­ки­ец и вар­вар, пове­рил это­му. (6) Он не тер­пел око­ло себя ни одно­го знат­но­го чело­ве­ка и вооб­ще власт­во­вал по образ­цу Спар­та­ка или Афи­ни­о­на32. (7) Кро­ме того, он погу­бил тем или иным спо­со­бом всех слуг Алек­сандра. (8) Он враж­деб­но отно­сил­ся ко всем его рас­по­ря­же­ни­ям. И, отно­сясь с подо­зре­ни­ем ко всем его дру­зьям и слу­гам, он ста­но­вил­ся все более и более жесто­ким.

X. (1) Хотя нра­вы его были тако­вы, что он жил по обра­зу диких зве­рей, но он стал еще более суро­вым и лютым после направ­лен­ной про­тив него интри­ги неко­е­го кон­су­ля­ра Маг­на33, кото­рый вошел в согла­ше­ние со мно­ги­ми вои­на­ми и цен­ту­ри­о­на­ми с целью убить его, желая сам полу­чить импе­ра­тор­скую власть. (2) Интри­га была сле­дую­щая: было реше­но — когда Мак­си­мин, наведя мост, захо­чет дви­нуть­ся про­тив гер­ман­цев, его про­тив­ни­ки перей­дут вме­сте с ним, затем мост будет раз­веден, и Мак­си­мин, окру­жен­ный в вар­вар­ской стране, будет убит34, Магн же захва­тит импе­ра­тор­скую власть. (3) Ведь став импе­ра­то­ром, Мак­си­мин сра­зу начал вести все вой­ны и при­том как чело­век опыт­ный в воен­ном деле, с боль­шой храб­ро­стью, желая сохра­нить соста­вив­ше­е­ся о нем мне­ние и на гла­зах у всех пре­взой­ти сла­ву Алек­сандра, кото­ро­го он убил. (4) Поэто­му, будучи импе­ра­то­ром, он еже­днев­но руко­во­дил упраж­не­ни­я­ми вои­нов, сам так­же воору­жен­ный, пока­зы­вая вой­ску мно­го при­е­мов рукой и тело­дви­же­ни­я­ми. (5) И вооб­ще гово­рят, что всю эту интри­гу выду­мал сам Мак­си­мин, чтобы иметь воз­мож­ность боль­ше про­явить свою жесто­кость. (6) Нако­нец, он без суда, без обви­не­ния, без доно­сов[4], без защит­ни­ка погу­бил всех их, отнял у всех иму­ще­ство и, убив более четы­рех тысяч чело­век, все-таки не мог насы­тить­ся.

XI. (1) При нем же было и выступ­ле­ние осдро­ен­ских стрел­ков, отпав­ших от Мак­си­ми­на, так как они люби­ли Алек­сандра и тос­ко­ва­ли о нем; он, как им было извест­но, был убит Мак­си­ми­ном, и никто не мог раз­убедить их в этом. (2) Сло­вом, они сами объ­яви­ли сво­им вождем и импе­ра­то­ром одно­го из сво­ей среды — Тита35, кото­ро­го Мак­си­мин уже уво­лил с воен­ной служ­бы. (3) Они наде­ли на него пор­фи­ру, укра­си­ли зна­ка­ми цар­ской вла­сти, окру­жи­ли его, слов­но его вои­ны, — все это, впро­чем, про­тив его воли. (4) Но он был убит во вре­мя сна в сво­ем доме одним из сво­их дру­зей по име­ни Македо­ний, кото­рый был огор­чен тем, что ему пред­по­чли Тита; он пре­дал его Мак­си­ми­ну и при­нес его голо­ву импе­ра­то­ру: (5) Мак­си­мин сна­ча­ла побла­го­да­рил его, но впо­след­ст­вии воз­не­на­видел его как пре­да­те­ля и убил. (6) Вслед­ст­вие все­го это­го Мак­си­мин ста­но­вил­ся с каж­дым днем все более лютым, подоб­но диким зве­рям, кото­рые от ран при­хо­дят в боль­шую ярость. (7) После это­го он пере­шел в Гер­ма­нию36 со всем вой­ском, с мав­ра­ми, осдро­е­на­ми, пар­фя­на­ми и со все­ми, кого вел с собой на вой­ну Алек­сандр. (8) Он вел с собой восточ­ные вспо­мо­га­тель­ные отряды глав­ным обра­зом пото­му, что про­тив гер­ман­цев наи­бо­лее при­год­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся лег­ко­во­ору­жен­ные стрел­ки. (9) У Алек­сандра было достой­ное удив­ле­ния воен­ное сна­ря­же­ние, к кото­ро­му, гово­рят, Мак­си­мин мно­гое доба­вил.

XII. (1) Итак, всту­пив в зарейн­скую Гер­ма­нию, он сжег на про­тя­же­нии трид­ца­ти или соро­ка миль вар­вар­ской зем­ли посел­ки, угнал ста­да, забрал добы­чу, пере­бил мно­же­ство вар­ва­ров, повел назад вои­нов бога­ты­ми, взял в плен несчет­ное коли­че­ство людей, и если бы гер­ман­цы не бежа­ли с рав­нин в болота и леса, он под­чи­нил бы всю Гер­ма­нию рим­ской вла­сти. (2) Тут он мно­го дей­ст­во­вал и соб­ст­вен­ны­ми рука­ми; попав в боло­то, он был бы окру­жен гер­ман­ца­ми, если бы свои не осво­бо­ди­ли его в то вре­мя, как он завяз в боло­те вме­сте со сво­им конем. (3) Его вар­вар­ское без­рас­суд­ство дохо­ди­ло до того, что он счи­тал обя­за­тель­ным для импе­ра­то­ра дей­ст­во­вать все­гда сво­ей соб­ст­вен­ной рукой. (4) Сло­вом, он дал в боло­те как бы мор­ское сра­же­ние и пере­бил здесь очень мно­го наро­да. (5) Победив Гер­ма­нию, он послал в Рим сена­ту и наро­ду напи­сан­ные под его дик­тов­ку пись­ма тако­го содер­жа­ния37: (6) «Мы не уме­ем, отцы сена­то­ры, гово­рить столь­ко же, сколь­ко мы сде­ла­ли. При­бли­зи­тель­но на про­тя­же­нии соро­ка или пяти­де­ся­ти миль мы сожгли гер­ман­ские посел­ки, угна­ли ста­да, захва­ти­ли плен­ных, уби­ли воору­жен­ных, сра­жа­лись в боло­те. Мы дошли бы до лесов, если бы глу­би­на болот не поме­ша­ла нам перей­ти их». (7) Элий Корд гово­рит, что это обра­ще­ние соста­вил он сам. (8) Это вполне веро­ят­но: в самом деле, есть ли в нем что-нибудь, чего не мог бы ска­зать воин-вар­вар. (9) В таком же смыс­ле, но с боль­шим ува­же­ни­ем он напи­сал наро­ду, так как он нена­видел сенат, кото­рый, как он думал, отно­сил­ся к нему с боль­шим пре­зре­ни­ем. (10) Кро­ме того, он при­ка­зал нари­со­вать кар­ти­ны с изо­бра­же­ни­ем того, как велась вой­на, и выста­вить их перед кури­ей, чтобы живо­пись гово­ри­ла о его подви­гах. (11) Эти кар­ти­ны после его смер­ти сенат велел убрать и сжечь38.

XIII. (1) При нем было мно­же­ство дру­гих войн, из кото­рых он все­гда воз­вра­щал­ся пер­вым победи­те­лем, с огром­ной добы­чей и плен­ны­ми. (2) Име­ет­ся его обра­ще­ние, послан­ное им в сенат. Вот его копия: «В корот­кий срок, отцы сена­то­ры, я про­вел столь­ко войн, сколь­ко ни один из преж­них импе­ра­то­ров. Я доста­вил в рим­скую зем­лю столь­ко добы­чи, сколь­ко нель­зя было даже наде­ять­ся полу­чить. Я при­вел столь­ко плен­ных, что для них едва хва­ти­ло рим­ской зем­ли». Осталь­ная часть обра­ще­ния не отно­сит­ся к этим собы­ти­ям. (3) Усми­рив Гер­ма­нию, он при­был в Сир­мий39, гото­вясь идти вой­ной на сар­ма­тов и меч­тая в душе под­чи­нить рим­ской вла­сти все север­ные стра­ны вплоть до Оке­а­на40, (4) и он сде­лал бы это, если бы про­жил доль­ше, как гово­рит гре­че­ский писа­тель Геро­ди­ан, кото­рый, насколь­ко мы можем понять, из нена­ви­сти к Алек­сан­дру очень бла­го­же­ла­тель­но отно­сил­ся к Мак­си­ми­ну. (5) Одна­ко рим­ляне не мог­ли выно­сить его жесто­кость. Он при­вле­кал к себе донос­чи­ков, под­сы­лал обви­ни­те­лей, выду­мы­вал пре­ступ­ле­ния, уби­вал невин­ных, осуж­дал всех, кто толь­ко ни являл­ся на суд к нему, пре­вра­щал бога­тей­ших людей в бед­ня­ков, добы­вал себе день­ги толь­ко тем, что делал несчаст­ны­ми дру­гих, без вся­кой вины погу­бил мно­гих кон­су­ля­ров и вое­на­чаль­ни­ков: неко­то­рых он сажал в порож­ние повоз­ки, дру­гих дер­жал под стра­жей, в сущ­но­сти — он не про­пус­кал ни одно­го пово­да про­явить свою жесто­кость41. Поэто­му рим­ляне заду­ма­ли отло­жить­ся от него. (6) Одна­ко не толь­ко рим­ляне, но — ввиду сви­ре­по­сти, кото­рую он про­явил и по отно­ше­нию к вои­нам, — и нахо­див­ше­е­ся в Афри­ке вой­ско42, под­няв вне­зап­но круп­ней­ший мятеж, про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром ста­ро­го Гор­ди­а­на43, мужа весь­ма почтен­но­го, кото­рый был там в зва­нии про­кон­су­ла. После­до­ва­тель­ность собы­тий во вре­мя это­го выступ­ле­ния была сле­дую­щая44.

XIV. (1) Был в Ливии45 про­ку­ра­тор импе­ра­тор­ско­го каз­на­чей­ства, кото­рый, радея об инте­ре­сах Мак­си­ми­на, гра­бил всех. Он был убит дере­вен­ским насе­ле­ни­ем при уча­стии неко­то­рых вои­нов, кото­рые про­гна­ли(1) тех, кто из ува­же­ния к Мак­си­ми­ну защи­щал это­го счет­но­го чинов­ни­ка46. (2) Когда винов­ни­ки убий­ства увида­ли, что им при­дет­ся при­бег­нуть к более силь­ным сред­ствам, они облек­ли в пор­фи­ру про­кон­су­ла Гор­ди­а­на, мужа, как мы ска­за­ли, почтен­но­го, в пре­клон­ных годах, укра­шен­но­го все­ми вида­ми доб­ле­сти, послан­но­го в Афри­ку Алек­сан­дром соглас­но сенат­ско­му поста­нов­ле­нию. Насту­пая на него с обна­жен­ны­ми меча­ми и вся­ко­го рода ору­жи­ем, они облек­ли его в пор­фи­ру и заста­ви­ли при­нять импе­ра­тор­скую власть, несмот­ря на то что он с кри­ком отка­зы­вал­ся и падал на зем­лю. (3) И сна­ча­ла Гор­диан при­нял пор­фи­ру неохот­но, но потом, видя, что все это дело не прой­дет без­на­ка­зан­но ни для его сына, ни для всей его семьи, он уже без воз­ра­же­ний взял на себя импе­ра­тор­скую власть, и все жите­ли Афри­ки про­воз­гла­си­ли его Авгу­стом вме­сте с его сыном в горо­де Тисдре47. (4) Оттуда он поспеш­но при­был в Кар­фа­ген с цар­ской пыш­но­стью, с тело­хра­ни­те­ля­ми, с лик­тор­ски­ми связ­ка­ми, уви­ты­ми лав­ром; отсюда он напра­вил сена­ту в Рим пись­мо, кото­рое там — вслед­ст­вие нена­ви­сти к Мак­си­ми­ну — было при­ня­то с радо­стью, при­чем был убит началь­ник пре­то­ри­ан­ских вои­нов Вита­ли­ан48. (5) Сенат так­же про­воз­гла­сил Гор­ди­а­на ста­ро­го и Гор­ди­а­на моло­до­го Авгу­ста­ми.

XV. (1) После это­го были пере­би­ты все донос­чи­ки, все обви­ни­те­ли, все дру­зья Мак­си­ми­на. Убит был и пре­фект Рима Сабин, зако­лотый в тол­пе наро­да49. (2) После всех этих собы­тий сенат, еще боль­ше опа­са­ясь Мак­си­ми­на, откры­то и сво­бод­но объ­яв­ля­ет Мак­си­ми­на и его сына вра­га­ми. (3) Затем сенат рас­сы­ла­ет пись­ма во все про­вин­ции, чтобы те при­шли на помощь ради обще­го спа­се­ния и сво­бо­ды; все послу­ша­лись этих писем. (4) Сло­вом, везде дру­зья, адми­ни­ст­ра­то­ры, воен­ные началь­ни­ки, три­бу­ны и вои­ны Мак­си­ми­на были пере­би­ты. (5) Немно­гие горо­да сохра­ни­ли вер­ность обще­ст­вен­но­му вра­гу; пре­дав тех, кто был послан к ним, они через донос­чи­ков быст­ро сооб­щи­ли обо всем Мак­си­ми­ну. (6) Вот копия пись­ма сена­та: «Рим­ский сенат и народ, кото­рых госуда­ри Гор­диа­ны нача­ли осво­бож­дать от жут­ко­го чудо­ви­ща, жела­ют про­кон­су­лам, намест­ни­кам, лега­там, воен­ным началь­ни­кам, три­бу­нам, долж­ност­ным лицам, отдель­ным город­ским общи­нам, муни­ци­пи­ям, город­кам, посел­кам и укреп­ле­ни­ям бла­го­ден­ст­вия, кото­рое они сами теперь начи­на­ют вновь при­об­ре­тать. (7) Бла­го­да­ря покро­ви­тель­ству богов мы удо­сто­и­лись полу­чить в госуда­ри про­кон­су­ла Гор­ди­а­на, без­упреч­ней­ше­го мужа и почтен­ней­ше­го сена­то­ра; мы про­воз­гла­си­ли Авгу­стом не толь­ко его само­го, но так­же — в помощь ему по управ­ле­нию государ­ст­вом — его сына Гор­ди­а­на, бла­го­род­но­го моло­до­го чело­ве­ка. (8) Ваше дело теперь — дей­ст­во­вать в согла­сии с нами для того, чтобы осу­ще­ст­вить спа­се­ние государ­ства, защи­тить себя от пре­ступ­ле­ний и пре­сле­до­вать это чудо­ви­ще и его дру­зей, где бы они ни нахо­ди­лись. (9) Мы даже объ­яви­ли Мак­си­ми­на и его сына вра­га­ми».

XVI. (1) Вот копия поста­нов­ле­ния сена­та: «Когда собра­лись в хра­ме Касто­ра50 за пять дней до июль­ских календ51, кон­сул Юний Силан52 про­чи­тал полу­чен­ное из Афри­ки от импе­ра­то­ра, отца оте­че­ства, про­кон­су­ла Гор­ди­а­на, пись­мо: (2) “Отцы сена­то­ры, — моло­дежь, кото­рой пору­че­на защи­та Афри­ки, про­тив мое­го жела­ния при­зва­ла меня к вла­сти. Но я доб­ро­воль­но под­чи­ня­юсь необ­хо­ди­мо­сти, учи­ты­вая в то же вре­мя и вашу волю. Ваше дело — выне­сти поста­нов­ле­ние, какое вам угод­но. До суж­де­ния сена­та я буду в состо­я­нии нере­ши­тель­но­сти и сомне­ния”. (3) После про­чте­ния пись­ма в сена­те сра­зу же разда­лись воз­гла­сы: “Гор­диан Август, да хра­нят тебя боги! Повеле­вай счаст­ли­во! Повеле­вай бла­го­по­луч­но! Ты осво­бо­дил нас! Бла­го­да­ря тебе спа­се­но государ­ство! Все мы бла­го­да­рим тебя!”. (4) Кон­сул поста­вил вопрос: “Отцы сена­то­ры, что вы реша­е­те отно­си­тель­но Мак­си­ми­нов?”. После­до­вал ответ: “Вра­ги, вра­ги! Кто убьет их, заслу­жит награ­ду!”. (5) Опять кон­сул ска­зал: “Какое реше­ние угод­но вам при­нять отно­си­тель­но дру­зей Мак­си­ми­на?”. Разда­лись воз­гла­сы: “Вра­ги, вра­ги! Кто убьет их, заслу­жит награ­ду!”. (6) Опять разда­лись воз­гла­сы: “Вра­га сена­та рас­пять на кре­сте! Вра­га сена­та убить, где бы он ни был! Вра­гов сена­та сжечь живы­ми! Гор­диа­ны Авгу­сты, да хра­нят вас боги! Будь­те оба счаст­ли­вы! Повеле­вай­те оба счаст­ли­во! (7) Вну­ка Гор­ди­а­на53 мы назна­ча­ем пре­то­ром! Вну­ку Гор­ди­а­на мы обе­ща­ем кон­суль­ство! Пусть внук Гор­ди­а­на назы­ва­ет­ся Цеза­рем! Пусть тре­тий Гор­диан полу­чит пре­тор­ство!”».

XVII. (1) Полу­чив это поста­нов­ле­ние сена­та, Мак­си­мин, чело­век по при­ро­де дикий, при­шел в такую ярость, что его ско­рее мож­но было при­нять за зве­ря, неже­ли за чело­ве­ка. (2) Он бро­сал­ся на сте­ны, ино­гда ложил­ся на зем­лю, испус­кал бес­по­рядоч­ные кри­ки, хва­тал­ся за меч, как буд­то мог им пере­бить весь сенат, рвал цар­скую одеж­ду, неко­то­рым нано­сил побои и, по сооб­ще­ни­ям неко­то­рых, выко­лол бы гла­за сво­е­му юно­му сыну, если бы тот не скрыл­ся. (3) При­чи­на его гне­ва про­тив сына была сле­дую­щая: как толь­ко Мак­си­мин стал импе­ра­то­ром, он при­ка­зал сыну отпра­вить­ся в Рим, а тот из чрез­мер­ной люб­ви к отцу не испол­нил это­го при­ка­за: Мак­си­мин думал, что, будь его сын в Риме, сенат ни на что бы не осме­лил­ся. (4) Пылав­ше­го гне­вом Мак­си­ми­на дру­зья уве­ли в спаль­ню. (5) Не будучи в силах сдер­жи­вать свое бешен­ство, он, гово­рят, чтобы забыть­ся, в пер­вый день напил­ся до того, что пере­стал пони­мать то, что про­изо­шло. (6) На сле­дую­щий день, при­гла­сив дру­зей, кото­рые не мог­ли уже видеть его, но мол­ча­ли и в душе одоб­ря­ли дей­ст­вия сена­та, он устро­ил сове­ща­ние по вопро­су о том, что сле­ду­ет пред­при­нять. (7) С сове­ща­ния он отпра­вил­ся на сход­ку; на этой сход­ке он мно­го гово­рил про­тив афри­кан­цев, мно­го — про­тив Гор­ди­а­на, еще боль­ше — про­тив сена­та и при­зы­вал вои­нов ото­мстить за общие обиды.

XVIII. (1) Речь его на сход­ке была чисто воен­ная. Вот какой она была54: «Сорат­ни­ки, мы сооб­ща­ем вам о деле, хоро­шо вам извест­ном: афри­кан­цы нару­ши­ли долг вер­но­сти; в самом деле, когда они его соблюда­ли?55 Гор­диан, сла­бый ста­рик, уже близ­кий к смер­ти, при­нял импе­ра­тор­скую власть. (2) А без­упреч­ные отцы сена­то­ры, те самые, кото­рые уби­ли и Рому­ла56 и Цеза­ря, объ­яви­ли меня вра­гом, хотя я сра­жал­ся за них и побеж­дал для них, — и не толь­ко меня, но и вас, и всех, кто заод­но со мной, а Гор­диа­нов, отца и сына, они назва­ли Авгу­ста­ми. (3) Итак, если вы — мужи, если есть у вас силы, пой­дем про­тив сена­та и афри­кан­цев; всем их досто­я­ни­ем буде­те вла­деть вы». (4) Раздав жало­ва­ние, при­том в огром­ном раз­ме­ре, он напра­вил­ся с вой­ском к Риму.

XIX. (1) Что же каса­ет­ся Гор­ди­а­на, то преж­де все­го в Афри­ке про­тив него под­нял­ся некий Капе­ли­ан57, началь­ник мавре­тан­цев, сме­щен­ный с долж­но­сти Гор­диа­ном. (2) Когда Гор­диан послал про­тив него сво­его моло­до­го сына, то в оже­сто­чен­ной бит­ве сын его был убит; сам Гор­диан окон­чил жизнь, уда­вив­шись в пет­ле, — он знал, что у Мак­си­ми­на мно­го сил, а у афри­кан­цев сил нет, но зато мно­го веро­лом­ства. (3) Тогда Капе­ли­ан, победив от име­ни Мак­си­ми­на, истре­бил в Афри­ке всех сто­рон­ни­ков Гор­ди­а­на, кон­фис­ко­вал их иму­ще­ство, нико­го не щадя, так что вооб­ще каза­лось, что он дела­ет все это в духе Мак­си­ми­на. (4) Сло­вом, он разо­рил горо­да, раз­гра­бил свя­ти­ли­ща, разде­лил меж­ду вои­на­ми сде­лан­ные богам при­но­ше­ния, изби­вал в горо­дах и про­стой народ, и пер­вых лиц. (5) Кро­ме того, он ста­рал­ся заво­е­вать рас­по­ло­же­ние вои­нов, зара­нее под­готов­ляя себе путь к импе­ра­тор­ской вла­сти на тот слу­чай, если бы Мак­си­мин погиб.

XX. (1) Когда это ста­ло извест­но в Риме, сенат, опа­са­ясь при­род­ной, а теперь уже и неиз­беж­ной жесто­ко­сти Мак­си­ми­на, избрал после смер­ти обо­их Гор­диа­нов импе­ра­то­ром Мак­си­ма(2), быв­ше­го пре­фек­та Рима, кото­рый отли­чил­ся, зани­мая мно­го высо­ких долж­но­стей, чело­ве­ка родом не знат­но­го, но про­сла­вив­ше­го­ся сво­и­ми доб­лест­ны­ми дея­ни­я­ми, и Кло­дия Баль­би­на(3), извест­но­го сво­им изне­жен­ным нра­вом. (2) Народ про­воз­гла­сил их Авгу­ста­ми58, а вои­ны и тот же народ назва­ли Цеза­рем малень­ко­го вну­ка Гор­ди­а­на. (3) Таким обра­зом, государ­ство попы­та­лось опе­реть­ся про­тив Мак­си­ми­на на трех импе­ра­то­ров. (4) Из них Мак­сим был в смыс­ле обра­за жиз­ни — более воз­дер­жан, в смыс­ле осто­рож­но­сти — более осмот­ри­те­лен, в смыс­ле доб­ле­сти — более сто­ек. (5) Сло­вом, сенат и Баль­бин дове­ри­ли ему веде­ние вой­ны про­тив Мак­си­ми­на. (6) После отправ­ле­ния Мак­си­ма на вой­ну про­тив Мак­си­ми­на Баль­бин ока­зал­ся в боль­шом затруд­не­нии в Риме вслед­ст­вие внут­рен­них войн и мяте­жей в горо­де, осо­бен­но когда… были уби­ты наро­дом по нау­ще­нию(4) Гал­ли­ка­на и Меце­на­та. Но эти люди из наро­да были рас­тер­за­ны пре­то­ри­ан­ца­ми, а Баль­бин был не в силах спра­вить­ся с эти­ми мяте­жа­ми. Боль­ша́я часть горо­да была при этом сожже­на. (7) Услы­шав о смер­ти Гор­ди­а­на и его сына в свя­зи с победой Капе­ли­а­на, Мак­си­мин почув­ст­во­вал себя как бы воз­рож­ден­ным импе­ра­то­ром. (8) Одна­ко, когда до него дошло вто­рое поста­нов­ле­ние сена­та, в силу кото­ро­го Мак­сим, Баль­бин и Гор­диан были про­воз­гла­ше­ны импе­ра­то­ра­ми, он понял, что нена­висть сена­та к нему неиз­мен­на и что он, по обще­му мне­нию, дей­ст­ви­тель­но явля­ет­ся вра­гом.

XXI. (1) Он реши­тель­но дви­нул­ся на Ита­лию. Узнав, что про­тив него послан Мак­сим, он, при­дя в еще бо́льшую ярость, в бое­вом поряд­ке подо­шел к Гемоне. (2) Но общий замы­сел про­вин­ци­а­лов состо­ял в том, чтобы, уни­что­жив все то, что мог­ло слу­жить для про­пи­та­ния, укры­вать­ся внут­ри горо­дов и морить голо­дом Мак­си­ми­на с его вой­ском. (3) Нако­нец, когда он, рас­по­ло­жив­шись лаге­рем в поле, не нашел ника­ко­го про­до­воль­ст­вия, его соб­ст­вен­ное вой­ско вос­пы­ла­ло враж­дой к нему за то, что оно стра­да­ет от голо­да в Ита­лии, где оно наде­я­лось вос­ста­но­вить свои силы после пере­хо­да через Аль­пы; сна­ча­ла оно роп­та­ло, а затем нача­ло даже выска­зы­вать­ся сво­бод­но. (4) Когда Мак­си­мин поже­лал нака­зы­вать за это, вой­ско силь­но воз­не­го­до­ва­ло, но мол­ча пода­ви­ло на вре­мя свою нена­висть: в под­хо­дя­щий момент оно сра­зу про­яви­ло ее. (5) Очень мно­гие гово­рят, что самое Гемо­ну Мак­си­мин нашел пустой и поки­ну­той, глу­по раду­ясь тому, что буд­то бы целый город отсту­пил перед ним. (6) После это­го он подо­шел к Акви­лее, кото­рая, поста­вив про­тив него по сте­нам воору­жен­ных людей, закры­ла ворота. Под руко­вод­ст­вом кон­су­ля­ров Мено­фи­ла и Кри­спи­на была орга­ни­зо­ва­на обо­ро­на.

XXII. (1) Во вре­мя тщет­ной оса­ды Акви­леи Мак­си­мин напра­вил в этот город послов. Народ готов был согла­сить­ся с ними, но Мено­фил и его сото­ва­рищ вос­про­ти­ви­лись, гово­ря, что и бог Белен59(5) дал через гаруспи­ка ответ, что Мак­си­ми­ну суж­де­но быть побеж­ден­ным. (2) Вслед­ст­вие это­го вои­ны Мак­си­ми­на, гово­рят, хва­ста­лись впо­след­ст­вии, что про­тив них сра­жал­ся Апол­лон и что это была победа богов, а не Мак­си­ма или сена­та. (3) По сло­вам неко­то­рых, они выду­ма­ли это, так как им было стыд­но, что они, воору­жен­ные, были таким обра­зом побеж­де­ны почти нево­ору­жен­ны­ми людь­ми. (4) Итак, Мак­си­мин, наведя мост на боч­ках, пере­шел реку и начал оса­ждать Акви­лею, став вплот­ную под ее сте­на­ми. (5) Начал­ся силь­ный штурм и реши­тель­ный бой, при­чем граж­дане защи­ща­лись от вои­нов серой, огнем и дру­ги­ми подоб­но­го рода сред­ства­ми; неко­то­рые из вои­нов бро­са­ли ору­жие, на дру­гих горе­ла одеж­да, у иных вытек­ли гла­за, раз­ру­ша­лись так­же воен­ные маши­ны. (6) Сре­ди все­го это­го Мак­си­мин со сво­им юным сыном, кото­ро­го он про­воз­гла­сил Цеза­рем, обхо­дил вокруг стен на таком рас­сто­я­нии, чтобы чув­ст­во­вать себя в доста­точ­ной без­опас­но­сти от бро­сав­ших­ся копий, и обра­щал­ся с прось­ба­ми то к сво­им, то к горо­жа­нам. (7) Одна­ко это нисколь­ко не помо­га­ло. Осы­па­ли бра­нью и его — за его жесто­кость, и его сына, кото­рый был заме­ча­тель­но кра­сив.

XXIII. (1) Думая, что вой­на затя­ги­ва­ет­ся вслед­ст­вие без­де­я­тель­но­сти его сто­рон­ни­ков, Мак­си­мин каз­нил сво­их вое­на­чаль­ни­ков в такое вре­мя, когда отнюдь не сле­до­ва­ло при­бе­гать к это­му. Этим он воз­будил про­тив себя еще боль­ший гнев со сто­ро­ны сво­их вои­нов. (2) К это­му при­со­еди­нил­ся еще недо­ста­ток в про­до­воль­ст­вии, так как сенат отпра­вил пись­ма во все про­вин­ции и ко всем стра­жам гава­ней, чтобы ника­кое про­до­воль­ст­вие не попа­да­ло в руки Мак­си­ми­на. (3) Кро­ме того, он разо­слал по всем горо­дам быв­ших пре­то­ров и кве­сто­ров для устрой­ства охра­ны во всех местах и защи­ты все­го от Мак­си­ми­на. (4) Нако­нец, оса­ждав­ший сам стал испы­ты­вать бед­ст­вия, какие обыч­но испы­ты­ва­ет оса­жден­ный. (5) Сре­ди все­го это­го при­хо­ди­ли изве­стия о том, что весь мир объ­еди­нил­ся в нена­ви­сти к Мак­си­ми­ну. (6) Напу­ган­ные этим вои­ны, чьи близ­кие нахо­ди­лись на Аль­бан­ской горе, как-то в пол­день, во вре­мя пере­дыш­ки от боев, уби­ли Мак­си­ми­на и его сына, лежав­ших в палат­ке, а затем, наса­див их голо­вы на пики, пока­за­ли их акви­лей­цам. (7) В сосед­нем горо­де были немед­лен­но опро­ки­ну­ты ста­туи и изо­бра­же­ния Мак­си­ми­на, его пре­фект пре­то­рия был убит вме­сте с наи­бо­лее извест­ны­ми его дру­зья­ми. Голо­вы их были даже посла­ны в Рим.

XXIV. (1) Таков был конец Мак­си­ми­нов, заслу­жен­ный жесто­ким отцом, но не заслу­жен­ный доб­рым сыном. Смерть их вызва­ла огром­ную радость у про­вин­ци­а­лов, тяж­кую печаль у вар­ва­ров. (2) После убий­ства обще­ст­вен­ных вра­гов горо­жане при­ня­ли к себе про­сив­ших их об этом вои­нов, но с тем усло­ви­ем, чтобы они преж­де все­го совер­ши­ли покло­не­ние перед изо­бра­же­ни­я­ми Мак­си­ма, Баль­би­на и Гор­ди­а­на, при­чем все гово­ри­ли, что пер­вые Гор­диа­ны были при­чис­ле­ны к богам60. (3) После это­го из Акви­леи было за день­ги посла­но в лагерь, кото­рый стра­дал от голо­да, огром­ное коли­че­ство про­ви­ан­та, и на сле­дую­щий день, когда вои­ны под­кре­пи­ли свои силы, они пошли на сход­ку, и все при­сяг­ну­ли Мак­си­му и Баль­би­ну, назы­вая при этом пер­вых Гор­диа­нов боже­ст­вен­ны­ми. (4) Труд­но выра­зить, сколь вели­ко было весе­лье, когда через всю Ита­лию нес­ли в Рим голо­ву Мак­си­ми­на, и все выбе­га­ли навстре­чу, чтобы при­нять уча­стие в общей радо­сти. (5) Мак­сим же, кото­ро­го мно­гие назы­ва­ли Пупи­е­ном61, в Равен­не гото­вил­ся к войне, коман­дуя вспо­мо­га­тель­ны­ми вой­ска­ми из гер­ман­цев. Узнав о том, что вой­ско пере­шло на его сто­ро­ну и на сто­ро­ну его сото­ва­ри­щей, а Мак­си­ми­ны уби­ты, (6), он, немед­лен­но рас­пу­стив вспо­мо­га­тель­ные вой­ска из гер­ман­цев, кото­рые были у него при­готов­ле­ны про­тив вра­га, отпра­вил в Рим укра­шен­ные лав­ром пись­ма, при­нес­шие в город огром­ную радость, так что все ста­ли воз­но­сить бла­годар­ст­вен­ные моле­ния перед жерт­вен­ни­ка­ми в хра­мах[5], часов­нях и свя­щен­ных местах. (7) Баль­бин, чело­век по при­ро­де роб­кий, тре­пе­тав­ший при одном име­ни Мак­си­ми­на, заклал гека­том­бу и при­ка­зал совер­шать по всем горо­дам моле­ния с таки­ми же жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми. (8) Затем Мак­сим при­был в Рим, всту­пил в сенат и, после того как ему была выра­же­на бла­го­дар­ность, про­из­нес речь на сход­ке, а оттуда уда­лил­ся вме­сте с Баль­би­ном и Гор­диа­ном — как победи­те­ли — в Пала­тин­ский дво­рец.

XXV. (1) Важ­но знать, како­во было сенат­ское поста­нов­ле­ние и каков был в горо­де тот день, когда при­шло изве­стие о гибе­ли Мак­си­ми­на. (2) Преж­де все­го, чело­век, послан­ный из-под Акви­леи в Рим, мчал­ся, меняя лоша­дей, с такой стре­ми­тель­но­стью, что при­был в Рим на чет­вер­тый день после того, как оста­вил Мак­си­ма в Равен­не. (3) Слу­чи­лось так, что в этот день дава­лись игры; в то вре­мя как Баль­бин и Гор­диан сиде­ли в теат­ре, туда неожи­дан­но вошел вест­ник и, преж­де чем успе­ли что-либо объ­явить, весь народ вос­клик­нул: «Мак­си­мин убит!». (4) Таким обра­зом, весть была пред­вос­хи­ще­на, и при­сут­ст­во­вав­шие импе­ра­то­ры выра­зи­ли общую радость кив­ка­ми и тем, что сами при­со­еди­ни­лись к ней. (5) Зре­ли­ще было пре­рва­но, и все тот­час же поспе­ши­ли к сво­им свя­ты­ням, а затем знат­ные устре­ми­лись в сенат, а народ — на сход­ку.

XXVI. (1) Сенат­ское поста­нов­ле­ние было сле­дую­щее: после того как Баль­бин Август про­чи­тал в сена­те пись­мо, в сена­те разда­лись воз­гла­сы: (2) «Вра­гов сена­та, вра­гов рим­ско­го наро­да пре­сле­ду­ют боги! Юпи­тер все­бла­гой, тебе бла­го­дар­ность! Чти­мый Апол­лон, тебе бла­го­дар­ность! Мак­сим Август, тебе бла­го­дар­ность! Баль­бин Август, тебе бла­го­дар­ность! Боже­ст­вен­ным Гор­ди­а­нам мы назна­ча­ем хра­мы! (3) Имя Мак­си­ми­на, еще рань­ше стер­тое с памят­ни­ков, теперь сле­ду­ет сте­реть в наших душах! Голо­ву обще­ст­вен­но­го вра­га бро­сить в проточ­ную воду! Пусть никто не хоро­нит его тело! Кто гро­зил смер­тью сена­ту, сам убит, как он того и заслу­жи­вал! Кто гро­зил око­ва­ми сена­ту, сам, как и сле­до­ва­ло, погуб­лен! (4) Свя­тей­шие импе­ра­то­ры, мы бла­го­да­рим вас! Мак­сим, Баль­бин, Гор­диан, да хра­нят вас боги! Мы все жаж­дем видеть вас победи­те­ля­ми вра­гов! Мы все жаж­дем при­сут­ст­вия Мак­си­ма! Баль­бин Август, да хра­нят тебя боги! Укрась­те пред­сто­я­щий год сво­им кон­суль­ст­вом! Пусть Мак­си­ми­на сме­нит Гор­диан!». (5) Затем Куспидий Целе­рин, у кото­ро­го спро­си­ли его мне­ние, дер­жал такую речь: «Отцы сена­то­ры, после того как стер­то имя Мак­си­ми­нов и Гор­диа­ны про­воз­гла­ше­ны боже­ст­вен­ны­ми, мы назна­ча­ем в честь этой победы нашим госуда­рям Мак­си­му, Баль­би­ну и Гор­диа­ну ста­туи со сло­на­ми, назна­ча­ем три­ум­фаль­ные колес­ни­цы, назна­ча­ем кон­ные ста­туи, назна­ча­ем тро­феи». (6) После это­го сенат был рас­пу­щен и были назна­че­ны бла­годар­ст­вен­ные моле­ния по все­му горо­ду. (7) Госуда­ри-победи­те­ли уда­ли­лись в Пала­тин­ский дво­рец. Об их жиз­ни мы будем гово­рить в поряд­ке оче­реди в дру­гой кни­ге.

Мак­си­мин Млад­ший

XXVII (I). (1) О его про­ис­хож­де­нии ска­за­но выше. Он отли­чал­ся такой кра­сотой, что его везде люби­ли похот­ли­вые жен­щи­ны, а неко­то­рые жаж­да­ли даже зачать от него. (2) Он мог, по-види­мо­му, достиг­нуть тако­го роста, что догнал бы отца, если бы не погиб на два­дцать пер­вом году жиз­ни, в самом рас­цве­те юно­сти, или, по сло­вам неко­то­рых, на восем­на­дца­том. Гре­че­скую и латин­скую лите­ра­ту­ру он изу­чил пре­вос­ход­но. (3) Он обу­чал­ся у гре­че­ско­го учи­те­ля гра­моты Фабил­ла62, от кото­ро­го сохра­ни­лось мно­го гре­че­ских эпи­грамм, глав­ным обра­зом на изо­бра­же­ни­ях это­го маль­чи­ка. (4) Опи­сы­вая маль­чи­ка, он пере­вел гре­че­ски­ми сти­ха­ми сле­дую­щие латин­ские сти­хи Вер­ги­лия63:


Так же средь звезд­ных огней увлаж­нен­ный водой Оке­а­на
Бле­щет в Ночи Люци­фер, боль­ше всех люби­мый Вене­рой,
Юно­ша был тако­вым, сия­ю­щий име­нем отчим.

(5) Обу­чал­ся он у латин­ско­го грам­ма­ти­ка Филе­мо­на64, у зако­но­веда Моде­сти­на65, у ора­то­ра Тици­а­на, сына Тици­а­на66 стар­ше­го, напи­сав­ше­го пре­крас­ные кни­ги о про­вин­ци­ях и назван­но­го обе­зья­ной сво­его вре­ме­ни, так как он мог пре­крас­но под­ра­жать все­му. У него был и сла­вив­ший­ся в свое вре­мя гре­че­ский ритор Евга­мий67. (6) За Мак­си­ми­на была помолв­ле­на Юния Фадил­ла, пра­внуч­ка Анто­ни­на; впо­след­ст­вии ее полу­чил в жены Ток­со­ций, сена­тор из той же фами­лии, кото­рый погиб после сво­его пре­тор­ства и от кото­ро­го так­же оста­лись поэ­ти­че­ские про­из­веде­ния68. (7) У нее оста­лись полу­чен­ные ею при помолв­ке цар­ские подар­ки, кото­рые, по сло­вам Юния Кор­да (а он любит пере­чис­лять такие вещи), гово­рят, были сле­дую­щие: (8) шнур с девя­тью белы­ми жем­чу­жи­на­ми, голов­ная сет­ка с один­на­дца­тью изу­мруда­ми, брас­лет для пра­вой руки с укра­ше­ни­ем из четы­рех гиа­цин­тов, не счи­тая раз­зо­ло­чен­ных цар­ских одежд и про­чих укра­ше­ний, кото­рые дарят­ся при помолв­ках.

XXVIII (II). (1) Сам юно­ша Мак­си­мин отли­чал­ся совер­шен­но невы­но­си­мым высо­ко­ме­ри­ем: даже в тех слу­ча­ях, когда его отец, чело­век очень суро­вый, под­ни­мал­ся навстре­чу боль­шин­ству высо­ко­по­став­лен­ных лиц, он про­дол­жал сидеть. (2) Он вел весе­лый образ жиз­ни, был воз­дер­жан по части вина, жаден до еды, осо­бен­но до дичи­ны — он ел толь­ко каба­нье мясо, уток, журав­лей и все то, что ловит­ся на охо­те. (3) Из-за его исклю­чи­тель­ной кра­соты дру­зья Мак­си­ма, Баль­би­на и Гор­ди­а­на, осо­бен­но сена­то­ры, рас­пус­ка­ли про него позо­ря­щие слу­хи — они не хоте­ли, чтобы этот слов­но спу­стив­ший­ся с небес пре­крас­ный образ оста­вал­ся неза­пят­нан­ным. (4) В то вре­мя как он вме­сте с отцом ходил вокруг стен Акви­леи, пред­ла­гая горо­ду сдать­ся, ему толь­ко и бро­са­ли обви­не­ния в гряз­ном раз­вра­те, от кото­ро­го он был далек в сво­ей жиз­ни. (5) Оде­вал­ся он с такой тща­тель­но­стью, что ни одна жен­щи­на не мог­ла пре­взой­ти его в щеголь­стве. (6) По отно­ше­нию к дру­зьям отца он про­яв­лял необык­но­вен­ную пред­у­преди­тель­ность, но это каса­лось толь­ко подар­ков и щед­рот. (7) При при­вет­ст­ви­ях он дер­жал себя очень высо­ко­мер­но: он про­тя­ги­вал руку и поз­во­лял цело­вать себе коле­ни, а ино­гда и ноги, чего нико­гда не раз­ре­шал стар­ший Мак­си­мин, кото­рый гово­рил: «Да не допу­стят боги, чтобы кто-либо из сво­бод­но­рож­ден­ных запе­чат­лел поце­луй на моих коле­нах (на моих ногах)». (8) И так как мы воз­вра­ща­ем­ся к стар­ше­му Мак­си­ми­ну, то не сле­ду­ет обой­ти мол­ча­ни­ем одну забав­ную подроб­ность. Так как Мак­си­мин, как мы ска­за­ли, был почти вось­ми с поло­ви­ной футов ростом, то его обувь, то есть цар­ские баш­ма­ки, кто-то поста­вил в роще, нахо­дя­щей­ся меж­ду Акви­ле­ей и Арци­ей; они, как ста­ло извест­но, на целый фут пре­вос­хо­ди­ли обыч­ный раз­мер чело­ве­че­ской ступ­ни. (9) Отсюда и пошло ходя­чее выра­же­ние, когда о высо­ких и несу­раз­ных людях гово­ри­лось: «полу­са­пог Мак­си­ми­на». (10) Я при­вел это здесь для того, чтобы никто из тех, кто читал Кор­да, не поду­мал, буд­то я про­пу­стил какую-нибудь отно­ся­щу­ю­ся к делу подроб­ность. Но вер­нусь к рас­ска­зу о сыне.

XXIX (III). (1) Об этом юно­ше Алек­сандр Авре­лий, желая выдать за него замуж свою сест­ру Тео­клию, пишет сво­ей мате­ри Мам­мее в таких выра­же­ни­ях: (2) «Матуш­ка, если бы в Мак­си­мине стар­шем, нашем пол­ко­вод­це, и при­том пре­вос­ход­ном, не было чего-то вар­вар­ско­го, я выдал бы за Мак­си­ми­на млад­ше­го твою Тео­клию. (3) Но я боюсь, что моя сест­ра, обу­чен­ная всем гре­че­ским тон­ко­стям, не будет в состо­я­нии выно­сить вар­вар­ско­го све­к­ра, хотя сам юно­ша, по-види­мо­му, и пре­кра­сен и вышко­лен, и обу­чен всем гре­че­ским тон­ко­стям. (4) Так думая, я, одна­ко, спра­ши­ваю тебя, хочешь ли ты иметь зятем Мак­си­ми­на, сына Мак­си­ми­на, или Мес­са­лу из знат­но­го семей­ства, очень мощ­но­го и в то же вре­мя уче­ней­ше­го ора­то­ра, кото­рый, если толь­ко я не оши­ба­юсь, заняв­шись воен­ным делом, про­явит храб­рость». (5) Так Алек­сандр — о Мак­си­мине. Боль­ше я ниче­го ска­зать о нем не могу. (6) Чтобы не пока­за­лось, что мною что-либо упу­ще­но, при­во­жу и пись­мо отца Мак­си­ми­на, кото­рый гово­рит, что он про­воз­гла­сил сво­его сына импе­ра­то­ром для того, чтобы видеть на кар­тине или воочию, каким будет млад­ший Мак­си­мин, когда наденет пор­фи­ру. (7) Пись­мо было такое: «Я поз­во­лил мое­му Мак­си­ми­ну назы­вать­ся импе­ра­то­ром как вслед­ст­вие люб­ви, кото­рую дол­жен питать отец к сыну, так и для того, чтобы рим­ский народ и древ­ний сенат мог­ли дать клят­ву в том, что они нико­гда не име­ли более пре­крас­но­го импе­ра­то­ра». (8) Этот юно­ша носил золо­той пан­цирь по при­ме­ру Пто­ло­ме­ев69, носил он и сереб­ря­ный, носил и позо­ло­чен­ный, укра­шен­ный дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми щит и позо­ло­чен­ное копье. (9) Он сде­лал себе сереб­ря­ные, а так­же золотые пала­ши и вооб­ще все то, что мог­ло под­чер­ки­вать его кра­соту; сде­лал он себе и шле­мы с дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и нащеч­ни­ки. (10) Вот все, что нуж­но было знать и ска­зать об этом юно­ше. Тот, кто поже­ла­ет узнать о про­чем и об уте­хах Вене­ры и любов­ных делах — этим пач­ка­ет его Корд, пусть про­чи­та­ет послед­не­го; мы же на этом кон­чим свою кни­гу, торо­пясь перей­ти к дру­гим вопро­сам, как нам велит как бы само государ­ст­вен­ное пра­во.

XXX (IV). (1) Зна­ме­ния ожи­дав­шей его импе­ра­тор­ской вла­сти были сле­дую­щие. Когда он спал, змея обви­лась вокруг его голо­вы. Поса­жен­ная им вино­град­ная лоза в тот же год при­нес­ла огром­ные пур­пур­ные грозди и уди­ви­тель­ным обра­зом вырос­ла. (2) Щит его заго­рел­ся от солн­ца. В корот­кое копье уда­ри­ла мол­ния, рас­ко­лов его вдоль, даже желез­ную его часть, так что полу­чи­лись две поло­ви­ны. Гаруспи­ки ска­за­ли тогда, что из одно­го дома будут двое недол­го­веч­ных импе­ра­то­ров, нося­щих одно и то же имя. (3) Очень мно­гие виде­ли, что пан­цирь его отца покрыл­ся не ржав­чи­ной, как это обык­но­вен­но быва­ет, а пур­пур­ной крас­кой. (4) Зна­ме­ния же сыну были такие. Когда его отда­ли в обу­че­ние грам­ма­ти­ку, какая-то род­ст­вен­ни­ца пода­ри­ла ему гоме­ров­ские кни­ги, напи­сан­ные на пур­пур­ных листах золоты­ми бук­ва­ми. (5) Когда он был еще маль­чи­ком и Алек­сандр, ока­зы­вая честь его отцу, при­гла­сил его на обед, то — за неиме­ни­ем обеден­ной одеж­ды — он надел одеж­ду само­го Алек­сандра. (6) Ребен­ком он неожи­дан­но вско­чил в порож­нюю повоз­ку Анто­ни­на Кара­кал­ла, кото­рая про­ез­жа­ла по ули­цам, и сел там; с боль­шим трудом люди, управ­ляв­шие запря­жен­ны­ми мула­ми, согна­ли его с места. (7) Нашлись люди, сове­то­вав­шие Кара­кал­лу осте­ре­гать­ся это­го ребен­ка. На это Кара­калл ска­зал: «Дале­ко ему до того, чтобы сме­нить меня». Ведь в это вре­мя тот при­над­ле­жал к незнат­ным людям и был еще очень малень­ким.

XXXI (V). (1) Зна­ме­ния смер­ти были сле­дую­щие. Когда Мак­си­мин шел вме­сте с сыном про­тив Мак­си­ма и Баль­би­на, им попа­лась навстре­чу какая-то жен­щи­на с рас­пу­щен­ны­ми воло­са­ми, в скорб­ном оде­я­нии, кото­рая вос­клик­ну­ла: «Мак­си­ми­ны, Мак­си­ми­ны, Мак­си­ми­ны, Мак­си­ми­ны!». Боль­ше она ниче­го не ска­за­ла и пала мерт­вой; по-види­мо­му, она хоте­ла ска­зать: «Помо­ги­те!». (2) На вто­рой оста­нов­ке боль­ше дюжи­ны собак выли вокруг его палат­ки и поло­жи­ли свою душу, как бы опла­ки­вая его, — на рас­све­те они были най­де­ны мерт­вы­ми. (3) Пять­сот вол­ков вме­сте вошло в тот город, в кото­рый всту­пил Мак­си­мин. Очень мно­гие назы­ва­ют этот город Гемо­ной, дру­гие — Архи­ме­ей; вер­но то, что он сто­ял откры­тым при при­бли­же­нии Мак­си­ми­на, так как был поки­нут граж­да­на­ми. (4) Было бы дол­го пере­чис­лять все; того, кто жела­ет узнать все это, про­шу, как я не раз гово­рил, про­чи­тать Кор­да, кото­рый все это запи­сал — вплоть до ходя­чих басен. (5) Не име­ет­ся ника­ких могил Мак­си­ми­нов: ведь тру­пы их были бро­ше­ны в проточ­ную воду, а голо­вы — сожже­ны на Мар­со­вом поле, и народ глу­мил­ся над ними.

XXXII (VI). (1) Элий Сабин пишет — и не сле­до­ва­ло обой­ти это мол­ча­ни­ем, — что лицо сына было так пре­крас­но, что даже голо­ва тру­па, уже почер­нев­шая, гряз­ная, раз­ло­жив­ша­я­ся, с выте­кав­шим из нее гно­ем все же каза­лась тенью пре­крас­но­го обра­за. (2) Сло­вом, выра­жа­ли огром­ную радость при виде голо­вы Мак­си­ми­на и почти такую же печаль по пово­ду того, что рядом несут голо­ву сына. (3) Дексипп70 доба­вил, что столь вели­ка была нена­висть к Мак­си­ми­ну, что после убий­ства Гор­диа­нов сенат выбрал два­дцать мужей, чтобы про­ти­во­по­ста­вить их Мак­си­ми­ну. В чис­ле их были Баль­бин и Мак­сим, кото­рых выбра­ли в импе­ра­то­ры, выдви­нув их про­тив Мак­си­ми­на. (4) Он же добав­ля­ет, что на гла­зах Мак­си­ми­на, уже поки­ну­то­го вои­на­ми, были уби­ты его пре­фект пре­то­рия и его сын. (5) Неко­то­рые исто­ри­ки сооб­ща­ют, что сам Мак­си­мин, после того как все поки­ну­ли его и он увидел, как у него на гла­зах уби­ва­ли его сына, сам нало­жил на себя руки из стра­ха, что его покинет муже­ство.

XXXIII (VII). (1) Не сле­ду­ет обой­ти мол­ча­ни­ем и то, что акви­лей­цы выка­за­ли в борь­бе с Мак­си­ми­ном боль­шую пре­дан­ность сена­ту и даже дела­ли из жен­ских волос верев­ки, когда им ста­ло не хва­тать тети­вы, чтобы пус­кать стре­лы71. (2) Гово­рят, что нечто подоб­ное про­изо­шло неко­гда и в Риме72, вслед­ст­вие чего сенат осно­вал в честь мат­рон храм Вене­ры Лысой. (3) Вот о чем ни в коем слу­чае нель­зя умол­чать: Дексипп, Арри­ан73 и мно­гие дру­гие гре­че­ские писа­те­ли пишут, что Мак­сим и Баль­бин были выбра­ны в импе­ра­то­ры и про­ти­во­по­став­ле­ны Мак­си­ми­ну, что Мак­сим был отправ­лен с вой­ском и в Равен­не гото­вил­ся к войне и что Акви­лею он увидел после победы; рим­ские же писа­те­ли сооб­ща­ют, что не Мак­сим, а Пуп­пи­ен сра­жал­ся с Мак­си­ми­ном под Акви­ле­ей и победил его. (4) Я не могу ска­зать, откуда воз­ник­ла эта ошиб­ка, если толь­ко Пуп­пи­ен и Мак­сим не одно и то же лицо. (5) Я сооб­щил эти свиде­тель­ства с той целью, чтобы кто-нибудь не поду­мал, буд­то я не знаю это­го обсто­я­тель­ства, вызы­ваю­ще­го вели­кое недо­уме­ние и изум­ле­ние.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Более ниче­го о нем неиз­вест­но. Его суще­ст­во­ва­ние весь­ма сомни­тель­но.
  • 2Пол­ное имя — Гай Юлий Вер Мак­си­мин.
  • 3Ср. Алекс. 59. 7; 61. 8.
  • 4Веро­ят­но, в самом нача­ле его прав­ле­ния, так как Мак­си­мин, родив­ший­ся в 173 г., как раз к это­му вре­ме­ни достиг соот­вет­ст­ву­ю­ще­го воз­рас­та. Сна­ча­ла он слу­жил во вспо­мо­га­тель­ной кон­ни­це (Геро­ди­ан. 6. 8. 1; Мак­си­мин. 2. 2).
  • 5Ср. Пий. 5. 5; Авр. 22. 1; Мак­си­мин. 4. 5; Горд. 34. 4; Авре­ли­ан. 33. 4 и Проб. 8. 3.

    Ала­ны — коче­вое пле­мя иран­ско­го про­ис­хож­де­ния.

  • 6По Геро­ди­а­ну (6. 8. 1), Мак­си­мин про­ис­хо­дил от людей с напо­ло­ви­ну вар­вар­ской кро­вью. Автор, исполь­зо­вав­ший Геро­ди­а­на, обра­зо­вал име­на Мик­ка и Габа­ба совер­шен­но про­из­воль­но.
  • 7Под амфо­рой под­ра­зу­ме­ва­ет­ся самая круп­ная рим­ская еди­ни­ца изме­ре­ния жид­ко­стей (око­ло 26 л). Обо­зна­че­ние «капи­то­лий­ская амфо­ра» встре­ча­ет­ся толь­ко здесь.
  • 8См. Альб. 5. 10.
  • 9Име­ет­ся в виду Кара­калл.
  • 10Дуная.
  • 11Ср. Карак. 9. 2; Опил. 9. 4; Гелиог. 1. 4 и 2. 1—2.
  • 12Гелио­га­бал был убит 11 мар­та 222 г. Ср. Гелиог. 16. 5 — 17. 7.
  • 13Это ука­за­ние на вымыш­лен­ную речь Алек­сандра Севе­ра про­ти­во­ре­чит тому, что сооб­ща­ет­ся в 8. 1.
  • 14Обо­зна­че­ние tri­bu­nus le­gio­nis под­ра­зу­ме­ва­ет коман­дую­ще­го пол­ным леги­о­ном и отно­сит­ся в этом зна­че­нии к эпо­хе Дио­кле­ти­а­на. Вся репли­ка таким обра­зом вызы­ва­ет сомне­ния.
  • 15При­мер­но 2,4 м. Об огром­ном росте Мак­си­ми­на сооб­ща­ет так­же Геро­ди­ан (6. 8. 1; 7. 1. 2).
  • 16Жена Мак­си­ми­на (Цепия Пау­ли­на) упо­ми­на­ет­ся во всей Ист. Авг. толь­ко здесь.
  • 17Рас­ска­зы о необы­чай­ной физи­че­ской силе и вынос­ли­во­сти Мак­си­ми­на отно­сят­ся к осо­бен­но­стям антич­ной аре­та­ло­гии.
  • 18Зна­ме­ни­тый атлет вто­рой поло­ви­ны VI в. до н. э., неод­но­крат­ный победи­тель сорев­но­ва­ний по борь­бе.
  • 19Гигант­ский сын Геи и Посей­до­на, царь Ливии, уби­тый Герак­лом.
  • 20Пре­уве­ли­че­ние. По Геро­ди­а­ну (6. 8. 2; ср. Алекс. 59. 7), Мак­си­мин полу­чил долж­ность пре­фек­та ново­бран­цев и коман­ду над все­ми рекру­та­ми, собран­ны­ми для похо­да про­тив гер­ман­цев.
  • 21Ср. Алекс. 59. 6; Евтро­пий. 8. 23.
  • 22Ср. Геро­ди­ан. 6. 8. 3 сл.; Алекс. 59. 7.
  • 23Ист. Авг. посто­ян­но под­чер­ки­ва­ет вни­ма­ние Алек­сандра Севе­ра к дис­ци­плине в вой­сках.
  • 24Ср. Алекс. 53. 1 — 54. 7.
  • 25Ср. Авре­лий Вик­тор. О цеза­рях. 25. 1; Евтро­пий. 9. 1.
  • 26Гай Юлий Вер Мак­сим — имен­но в такой фор­ме (а не Мак­си­мин) его имя было зафик­си­ро­ва­но на моне­тах и над­пи­сях. Веро­ят­но, он стал цеза­рем уже при воца­ре­нии отца, самое же позд­нее в 236 г.
  • 27Сын Посей­до­на, царь Егип­та, во вре­мя мно­го­лет­не­го голо­да при­ка­зал по сове­ту ора­ку­ла схва­тить всех чуже­зем­цев и при­не­сти их в жерт­ву. Геракл, ока­зав­шись в их чис­ле, убил его.
  • 28Раз­бой­ник из-под Мега­ры; застав­лял про­хо­жих мыть себе ноги и затем сбра­сы­вал их с обры­ви­сто­го бере­га. Был убит Тезе­ем точ­но таким же обра­зом.
  • 29Тиран Акра­ган­та (VI в. до н. э.), извест­ный сво­ей жесто­ко­стью. Рас­ска­зы­ва­ют, что он жарил сво­их вра­гов в мед­ном быке.
  • 30Сын Тар­та­ра и Геи, один из Гиган­тов, чудо­ви­ще со ста зме­и­ны­ми голо­ва­ми. В борь­бе за власть над миром Гиган­ты были побеж­де­ны олим­пий­ски­ми бога­ми.
  • 31Ср. Опил. 11. 3.
  • 32Ср. Геро­ди­ан. 7. 1. 3 сл. Афи­ни­он, сици­лий­ский раб, вме­сте с Саль­ви­ем руко­во­дил вос­ста­ни­ем рабов на Сици­лии в 104—100 гг. до н. э. Был побеж­ден Мар­ком Акви­ли­ем[6], кон­су­лом 101 г. до н. э.
  • 33Ср. Геро­ди­ан. 7. 1. 5 сл.; Мак­си­мин. 10. 2; Трид. тир. 32. Воз­мож­но, это тот самый Гай Пет­ро­ний Магн, кото­рый упо­мя­нут CIL IX. 338.
  • 34По Геро­ди­а­ну (7. 1. 7), мост дол­жен был быть раз­ру­шен, чтобы отре­зать Мак­си­ми­ну путь к отступ­ле­нию и пере­дать его в руки вар­ва­ров.
  • 35См. Трид. тир. 32. 1—8.
  • 36Ср. Алекс. 61. 8.
  • 37О пись­мен­ном обра­ще­нии Мак­си­ми­на к сена­ту зна­ет и Геро­ди­ан (7. 2. 8); содер­жа­ние пись­ма вымыш­ле­но.
  • 38Ср. Геро­ди­ан. 7. 2. 8.
  • 39Важ­ный опор­ный пункт рим­лян в Ниж­ней Пан­но­нии (ныне Mit­ro­vi­ca), место рож­де­ния цеза­ря Про­ба.
  • 40Ср. Геро­ди­ан. 7. 2. 9. С дру­гой сто­ро­ны, он ниче­го не зна­ет о наме­чен­ной войне про­тив сар­ма­тов. Одна­ко побед­ные титу­лы Мак­си­ми­на Вели­чай­ший Сар­мат­ский и Вели­чай­ший Дак­ский, зафик­си­ро­ван­ные в над­пи­сях 237—238 гг., под­твер­жда­ют воен­ные пред­при­я­тия к севе­ру от Дуная.
  • 41Ср. Геро­ди­ан. 7. 3. 1—4.
  • 42Невер­ное ука­за­ние. Про­кон­су­лу под­чи­ня­лась толь­ко отко­ман­ди­ро­ван­ная из Нуми­дии когор­та III леги­о­на, и толь­ко ее мож­но здесь иметь в виду.
  • 43А имен­но Гор­диан I, ср. Горд. 2. 2—4.
  • 44Ср. Горд. 7. 2 сл. Оба сооб­ще­ния опи­ра­ют­ся на Геро­ди­а­на (7. 4. 2 сл.).
  • 45Т. е. в Афри­ке.
  • 46См. прим. 148 к Алекс. 45. 6.
  • 47Город в 180 км к югу от Кар­фа­ге­на, ныне Эль-Джем.
  • 48Ср. Геро­ди­ан. 7. 6. 4 и Горд. 10. 5 сл.
  • 49Ср. Геро­ди­ан. 7. 7. 4; Горд. 11. 3; 13. 2, 5, 9; Авре­лий Вик­тор. О цеза­рях. 26. 5. Сабин к нача­лу 238 г. был пре­фек­том горо­да. Геро­ди­ан так­же сооб­ща­ет, что он был кон­су­ля­ром.
  • 50Храм Касто­ра и Пол­лук­са, освя­щен­ный в 484 г. до н. э., рас­по­ло­жен в юго-запад­ной части фору­ма. В рес­пуб­ли­кан­скую эпо­ху часто слу­жил местом заседа­ний сена­та. О таких заседа­ни­ях в импе­ра­тор­скую эпо­ху сооб­ща­ет толь­ко Ист. Авг. (кро­ме это­го слу­чая — Валер. 5. 4). Момм­зен счи­та­ет это ука­за­ние апо­кри­фи­че­ским и видит в нем реми­нис­цен­цию Цице­ро­на (Про­тив Верре­са. 1. 129).
  • 51То есть 26 июня; невер­ная дата. Оба Гор­ди­а­на были про­воз­гла­ше­ны цеза­ря­ми 2 апре­ля 238 г., а Мак­си­мин в то же вре­мя объ­яв­лен вра­гом оте­че­ства.
  • 52Кон­су­ла­ми 238 г. были Фуль­вий Пий и Пон­тий Про­кул Пон­ти­ан. Поэто­му он мог бы быть толь­ко допол­ни­тель­ным кон­су­лом. Но его суще­ст­во­ва­ние сомни­тель­но, посколь­ку он упо­мя­нут толь­ко в Ист. Авг.
  • 53Марк Анто­ний Гор­диан был вну­ком Мар­ка Анто­ния Гор­ди­а­на Рим­ско­го Афри­кан­ско­го Стар­ше­го и сыном сест­ры млад­ше­го Гор­ди­а­на, кото­ро­го зва­ли точ­но так же.
  • 54Ср. речь Мак­си­ми­на — Горд. 14. 1—8 и у Геро­ди­а­на (7. 8. 4 сл.). Все три вер­сии раз­ли­ча­ют­ся по содер­жа­нию.
  • 55Пуний­ское веро­лом­ство было посло­ви­цей; ср. Тит Ливий. 21. 4. 9.
  • 56По Ливию (1. 16. 4) Ромул был убит сена­то­ра­ми.
  • 57Ср. Мак­си­мин. 20. 7; Горд. 15. 1 сл.; 16. 2 сл.; Геро­ди­ан. 7. 9. 1. По Геро­ди­а­ну, Капе­ли­ан был сена­то­ром и намест­ни­ком Нуми­дии (лега­том авгу­ста в долж­но­сти про­пре­то­ра). В каче­стве тако­во­го ему под­чи­нял­ся III Авгу­стов леги­он.
  • 58Ср. Макс. Бальб. 1. 1 — 3. 1; Горд. 22. 1.
  • 59Кельт­ский бог солн­ца, отож­дест­влен­ный с Апол­ло­ном. В импе­ра­тор­скую эпо­ху почи­тал­ся в Север­ной Ита­лии, в Южной Гал­лии и осо­бен­но в Нори­ке.
  • 60Ср. Геро­ди­ан. 8. 6. 2; Горд. 16. 4; Макс. Бальб. 4. 1—2.
  • 61Ср. Макс. Бальб. 1. 2; 15. 4; 16. 2: Пол­ное имя — Марк Кло­дий Пупи­ен Мак­сим.
  • 62Упо­мя­нут толь­ко здесь.
  • 63Ему здесь при­над­ле­жат толь­ко два пер­вых сти­ха: Эне­ида. 8. 589 и 591.
  • 64Извест­но о латин­ском грам­ма­ти­ке с таким име­нем.
  • 65Герен­ний Моде­стин, зна­ме­ни­тый юрист, уче­ник Уль­пи­а­на, в 226—244 гг. был пре­фек­том стра­жи в Риме.
  • 66Юлий Тици­ан, совре­мен­ник Фрон­то­на. Сочи­нил сбор­ник писем зна­ме­ни­тых жен­щин в сти­ле Цице­ро­на; после­до­ва­те­ли Фрон­то­на назва­ли его по это­му пово­ду обе­зья­ной. При­пи­сан­ное ему в Ист. Авг. сочи­не­ние о про­вин­ци­ях может быть отож­дест­вле­но с хро­но­гра­фи­ей, упо­мя­ну­той Сер­ви­ем (К Эне­иде. 6. 22).
  • 67Упо­мя­нут толь­ко в Ист. Авг.
  • 68Рас­сказ об обру­че­нии сына Мак­си­ми­на с Юни­ей Фадил­лой в выс­шей сте­пе­ни сомни­те­лен.
  • 69Труп Пто­ло­мея XIII, уто­нув­ше­го в Ниле во вре­мя бег­ства после того, как Цезарь нанес ему пора­же­ние, был опо­знан по золотым цар­ским доспе­хам (Флор. Эпит. 2. 13; Евтро­пий. 6. 22. 2).
  • 70См. прим. 156 к Алекс. 49. 3.
  • 71Ср. Макс. Бальб. 11. 3 и 16. 5.
  • 72А имен­но по пово­ду штур­ма Капи­то­лия гал­ла­ми в 387 г. до н. э.
  • 73Оши­боч­но вме­сто Геро­ди­а­на; ср. Макс. Бальб. 16. 6 сл.
  • ПРИМЕЧАНИЯ, ОПУЩЕННЫЕ ПРИ ПЕРЕИЗДАНИИ (ВДИ, 1958 № 4)

  • (1)Конъ­ек­ту­ра Холя: pel<len­tes>.
  • (2)Марк Клав­дий Пупи­ен Мак­сим.
  • (3)Децим Целий Каль­вин Баль­бин.
  • (4)Конъ­ек­ту­ра Холя: <auc­to­ri­bus>.
  • (5)В руко­пи­си P дру­гой рукой напи­са­но: Марс (mar­tem).
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]В изд. 1992: «три­бу­ны его люби­ли, сорат­ни­ки смот­ре­ли с подо­зре­ни­ем», ВДИ 1958: «его люби­ли три­бу­ны, ува­жа­ли сорат­ни­ки». В ори­ги­на­ле ama­ri a tri­bu­nis, a con­mi­li­to­ni­bus sus­pi­ci. Воз­мож­ны оба вари­ан­та пере­во­да. (Прим. ред. сай­та).
  • [2]В изд. 1992: «гета­ми», ВДИ 1958: «гота­ми». В ори­ги­на­ле Gothis, «гота­ми». (Прим. ред. сай­та).
  • [3]В изд. 1992: «Готы», ВДИ 1958: «Геты». В ори­ги­на­ле Ge­tis, «Геты». (Прим. ред. сай­та).
  • [4]В изд. 1992: «доно­сов», ВДИ 1958: «доно­са». В ори­ги­на­ле si­ne de­la­to­re, «без донос­чи­ка». (Прим. ред. сай­та).
  • [5]В изд. 1992: «перед жерт­вен­ни­ка­ми в хра­мах», ВДИ 1958: «перед жерт­вен­ни­ка­ми, в хра­мах». В ори­ги­на­ле per aras et templa, «перед жерт­вен­ни­ка­ми, и в хра­мах…». (Прим. ред. сай­та).
  • [6]Пра­виль­но — Мани­ем Акви­ли­ем. (Прим. ред. сай­та).
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004413 1364004421 1364004423 1475002000 1475002100 1475002200