Римские древности

Кн. I, гл. 78

78. Аму­лий же, то ли зная о том, что слу­чи­лось, то ли одоле­вае­мый подо­зре­ни­я­ми о веро­ят­ном ходе дел, учи­нил след­ст­вие, по какой-такой при­чине про­ис­хо­дит столь дли­тель­ное воз­дер­жа­ние пле­мян­ни­цы от свя­тынь, и при­гла­сил наи­бо­лее дове­рен­ных зна­ха­рей. А когда жен­щи­ны при­ня­лись рас­тол­ко­вы­вать, что суще­ст­ву­ет неве­до­мая для муж­чин хворь, он при­ста­вил к деве согляда­та­ем соб­ст­вен­ную жену.

(2) Она-то суме­ла изоб­ли­чить при­чи­ну тяго­сти девуш­ки, с жен­ской сооб­ра­зи­тель­но­стью дога­дав­шись о непо­нят­ном для муж­чин, и сооб­щи­ла об этом мужу. Тогда Аму­лий при­ста­вил к девуш­ке воору­жен­ную стра­жу, чтобы она не роди­ла тай­но, ведь она была на сно­сях. А сам он, при­звав бра­та на сове­ща­ние в сена­те, стал обли­чать скры­тую для осталь­ных пагу­бу поте­ри дев­ст­вен­но­сти и обви­нять роди­те­лей в сообщ­ни­че­стве с ней, а так­же потре­бо­вал от Нуми­то­ра не пря­тать винов­ни­ка и при­ве­сти его на суд.

(3) Нуми­тор воз­ра­зил, что слы­шит чудо­вищ­ные речи и что дочь непо­вин­на в предъ­яв­лен­ных пре­гре­ше­ни­ях. Он потре­бо­вал вре­ме­ни для выяс­не­ния исти­ны. С трудом добив­шись отсроч­ки, Нуми­тор выведал подроб­но­сти дела от сво­ей жены, кото­рая сооб­щи­ла, что имен­но рас­ска­за­ла сама девуш­ка. После это­го он объ­явил о наси­лии, совер­шен­ном боже­ст­вом, и сооб­щил о его сло­вах по пово­ду рож­де­ния близ­не­цов, а так­же потре­бо­вал уста­но­вить их истин­ность — ока­жет­ся ли потом­ство после родов имен­но таким, как пред­ска­зал бог. Ведь дева вот-вот родит, так что, если она бес­чест­на, это ско­ро обна­ру­жит­ся. Поэто­му он при­ста­вил к девуш­ке при­служ­ниц в инте­ре­сах рас­сле­до­ва­ния, дабы ни одна из улик не была остав­ле­на без вни­ма­ния.

(4) Во вре­мя речи Нуми­то­ра боль­шин­ство сена­та скло­ни­лось к при­зна­нию правоты его дово­дов, но Аму­лий не при­знал его тре­бо­ва­ния здра­вы­ми, а изо всех сил ста­рал­ся погу­бить роже­ни­цу. Пока суть да дело, при­мча­лись отря­жен­ные наблюдать за рода­ми и доло­жи­ли, что дева про­из­ве­ла на свет мла­ден­цев — близ­не­цов муж­ско­го пола. И Нуми­тор тот­час же в про­стран­ной речи объ­явил это делом бога и потре­бо­вал не под­вер­гать девуш­ку про­ти­во­за­кон­ным карам, ибо она неви­нов­на в сво­ем позо­ре. Одна­ко Аму­лию почуди­лись какие-то люд­ские махи­на­ции в свя­зи с рода­ми, буд­то бы кто-то из пови­тух тай­ком от стра­жи или при ее содей­ст­вии под­ло­жил вто­ро­го мла­ден­ца, и он дол­го рас­про­стра­нял­ся на этот счет.

(5) Когда же чле­ны сена­та уяс­ни­ли, что царь пре­ис­пол­нен непре­клон­ной реши­мо­сти, они так­же осуди­ли запят­нан­ную, как он того и тре­бо­вал, т. е. что над­ле­жит при­ме­нить закон, пред­пи­сы­ваю­щий опо­зо­рив­шую свое тело вестал­ку забить пал­ка­ми до смер­ти, а ее отро­дье выбро­сить в реч­ной поток²²³. Теперь, одна­ко, свя­щен­ный закон велит таких зака­пы­вать зажи­во.