Римские древности

Кн. III, гл. 22

22. После сра­же­ния тро­их бра­тьев рим­ляне, остав­ши­е­ся в лаге­ре, устро­и­ли пыш­ные похо­ро­ны погиб­ших в тех местах, где они пали, и, совер­шив в честь богов жерт­во­при­но­ше­ния по слу­чаю победы, пре­бы­ва­ли в бла­жен­ном состо­я­нии духа. А боль­шин­ство аль­бан­цев, кру­чи­нясь тому, что стряс­лось, и пеняя на вождя за яко­бы пло­хое коман­до­ва­ние вой­ском, про­во­ди­ли этот вечер без пищи и без под­держ­ки.

(2) На сле­дую­щий же день рим­ский царь созвал их на собра­ние и уте­шил в том, что не при­нудит их ни к чему постыд­но­му, тяж­ко­му или про­тив­но­му род­ст­вен­ным отно­ше­ни­ям, но будет вме­сте с ними, сооб­ра­зу­ясь с их мне­ни­ем, отста­и­вать все самое луч­шее и наи­бо­лее полез­ное для обо­их горо­дов, и пра­ви­те­ля их, Фуфе­тия, оста­вит в той же самой долж­но­сти, а затем, не изме­нив и не пору­шив ниче­го из обще­ст­вен­ных дел, воз­вра­тил вой­ско домой.

(3) После про­веде­ния три­ум­фа соглас­но поста­нов­ле­нию сена­та, как толь­ко Тулл при­сту­пил к государ­ст­вен­ным делам, к нему яви­лись дале­ко не послед­ние мужи из чис­ла граж­дан, ведя юно­шу Гора­ция на суд, так как он не про­шел очи­ще­ния от род­ст­вен­ной кро­ви после убий­ства им сест­ры. Высту­пив впе­ре­ди, они про­из­нес­ли мно­го­слов­ную речь, в кото­рой обра­ща­лись к зако­нам, запре­щаю­щим кого бы то ни было лишать жиз­ни без суда, и при­во­ди­ли слу­чаи того, как все боги обру­ши­ва­ли гнев на те горо­да, где остав­ля­ли без­на­ка­зан­ны­ми тех, кто совер­шил тяж­кое пре­ступ­ле­ние¹⁸.

(4) Отец же Гора­ция сам при­нял­ся судить и рядить по пово­ду того, что слу­чи­лось с юно­шей. Он винил дочь и уве­рял, буд­то соде­ян­ное сыном рас­смат­ри­ва­ет­ся как месть, а не убий­ство, пола­гая вер­ным, чтобы он сам высту­пил судьей над сво­и­ми детьми, став как бы отцом обе­их напа­стей^[5]. После того как с обе­их сто­рон про­зву­ча­ло нема­ло дово­дов, царь при­шел в заме­ша­тель­ство, какое же реше­ние выне­сти отно­си­тель­но суда?

(5) Ведь он пони­мал, что раз суще­ст­ву­ют зако­ны, кото­рые запре­ща­ют убий­ство, рав­но сквер­но ока­жет­ся как снять вину за убий­ство с того, кто при­зна­ет­ся, что умерт­вил сест­ру до суда, чтобы не запят­нать соб­ст­вен­ный дом про­кля­тьем и кро­вью того, кто это сде­лал^[6], так и каз­нить как чело­ве­ко­убий­цу того, кто пер­вым взва­лил на себя бре­мя опас­но­сти ради оте­че­ства, кто стал твор­цом его могу­ще­ства, к тому же снял грех с убий­цы отец, кото­ро­му при­ро­да и обы­чай пер­вей­ше пре­до­ста­ви­ли пра­во нака­зать дочь.

(6) Нахо­дясь в затруд­не­нии и сомне­ва­ясь, как же посту­пить в столь необыч­ных обсто­я­тель­ствах, царь, нако­нец, рас­судил, что луч­ше все­го пере­дать реше­ние наро­ду¹⁹. И народ рим­лян, обре­тя тогда впер­вые судеб­ную власть и пра­во выно­сить смерт­ный при­го­вор, при­со­еди­нил­ся к реше­нию отца и осво­бо­дил сына от ответ­ст­вен­но­сти за убий­ство. Конеч­но же, царь, со сво­ей сто­ро­ны, заявил, что желаю­щим соблюдать все боже­ские уста­нов­ле­ния недо­ста­точ­но поста­нов­ле­ния людей, выне­сен­но­го в отно­ше­нии Гора­ция. Поэто­му он послал за жре­ца­ми и рас­по­рядил­ся уми­ло­сти­вить богов и божеств, а юно­шу очи­стить с помо­щью тех обрядов, кото­рые зако­на­ми пред­на­зна­че­ны для неволь­ных убийц.

(7) Жре­цы же воз­двиг­ли два алта­ря: один — Гере, уде­лом кото­рой было над­зи­рать за сест­ра­ми²⁰, дру­гой — како­му-то мест­но­му богу, име­ну­е­мо­му на мест­ном наре­чии Яном, эпо­ни­му Кури­а­ци­ев²¹ — умерщ­влен­ных двою­род­ных бра­тьев. Совер­шив при этих алта­рях некие жерт­во­при­но­ше­ния и испол­нив про­чие очи­сти­тель­ные обряды, они напо­сле­док про­ве­ли Гора­ция под игом²². Ведь у рим­лян суще­ст­ву­ет обы­чай, по кото­ро­му вся­кий раз, когда они одер­жи­ва­ют верх над про­тив­ни­ком и тот скла­ды­ва­ет ору­жие, они вби­ва­ют в зем­лю два дере­вян­ных стол­ба, тре­тий кла­дут свер­ху попе­рек них, а затем про­во­дят под ними плен­ных, и тех, кто про­шел, отпус­ка­ют на волю к сво­им²³. Такое соору­же­ние у рим­лян зовет­ся игом. Им-то они совер­ши­ли очи­ще­ние Гора­ция, вос­поль­зо­вав­шись в каче­стве послед­не­го из очи­сти­тель­ных обрядов, пред­пи­сан­ных зако­ном.

(8) Место горо­да, где они совер­ши­ли очи­ще­ние, все рим­ляне почи­та­ют свя­щен­ным. Рас­по­ло­же­но оно на узкой доро­ге, веду­щей от Карин вниз, если идти к Кипр­ской улоч­ке. Там еще сохра­ни­лись соору­жен­ные в то вре­мя алта­ри, и на них лежит столб, вби­тый в две про­ти­во­по­лож­ные сте­ны. Он воз­вы­ша­ет­ся над голо­ва­ми про­хо­дя­щих и зовет­ся на наре­чии рим­лян «игом сест­ры»²⁴.

(9) И в самом деле, это место — памят­ник постиг­шей Гора­ция напа­сти сохра­ня­ет­ся в горо­де и почи­та­ет­ся жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми еже­год­но. А вто­рое место напо­ми­на­ет о доб­ле­сти, кото­рую он явил в сра­же­нии, — это угло­вая колон­на, начи­наю­щая дру­гую колон­на­ду^[7] на Фору­ме, где хра­ни­лись доспе­хи, сня­тые с тро­их аль­бан­цев. Так вот, ору­жие за дав­но­стью лет исчез­ло, а свое назва­ние — «Гора­ци­е­во копье»²⁵ — колон­на еще сохра­ня­ет.

(10) В свя­зи с этим бед­ст­ви­ем у рим­лян при­нят закон, кото­рый дей­ст­ву­ет и в мое вре­мя. Закон, возда­вая честь и бес­смерт­ную сла­ву упо­мя­ну­тым мужам, повеле­ва­ет, чтобы те, у кого родит­ся трой­ня, полу­ча­ли про­пи­та­ние на них вплоть до дости­же­ния ими совер­шен­но­ле­тия из обще­ст­вен­ной каз­ны. Итак, те уди­ви­тель­ные и неожи­дан­ные пре­врат­но­сти судь­бы, что обру­ши­лись на долю Гора­ци­ев, бла­го­по­луч­но завер­ши­лись.