Письма Марка Туллия Цицерона

391. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Кум­ская усадь­ба, 3 мая 49 г.

1. Как я слеп, что не видел это­го рань­ше! Посы­лаю тебе пись­мо Анто­ния. Хотя я очень часто писал ему, что ниче­го не замыш­ляю напе­ре­кор наме­ре­ни­ям Цеза­ря, что пом­ню о сво­ем зяте, что пом­ню о друж­бе, что я мог бы, будь я ино­го мне­ния, быть с Пом­пе­ем, но что я, про­тив сво­его жела­ния разъ­ез­жая с лик­то­ра­ми¹, хочу нахо­дить­ся в отсут­ст­вии и что даже теперь как раз насчет это­го у меня нет опре­де­лен­но­го реше­ния, — смот­ри, как он на это наста­ви­тель­но:

2. «Как спра­вед­ли­во твое реше­ние! Ведь тот, кто хочет быть ней­траль­ным, оста­ет­ся в оте­че­стве; кто уез­жа­ет, тот, по-види­мо­му, что-то реша­ет насчет одной или дру­гой сто­ро­ны. Но не мне решать, по пра­ву ли кто-либо уез­жать или нет. Цезарь воз­ло­жил на меня такую зада­чу: совсем не допус­кать, чтобы кто-либо уехал из Ита­лии. Поэто­му то, что я одоб­ряю твой образ мыс­лей, не име­ет боль­шо­го зна­че­ния, если я, тем не менее, не могу тебе сде­лать ника­кой уступ­ки. Тебе, по мое­му мне­нию, сле­ду­ет послать пись­мо к Цеза­рю и его про­сить об этом. Не сомне­ва­юсь, что ты добьешь­ся, осо­бен­но если обе­ща­ешь, что будешь при­ни­мать во вни­ма­ние нашу друж­бу».

3. Вот тебе лакон­ская ски­та­ла². Я вооб­ще при­му у себя это­го чело­ве­ка. Он наме­ре­вал­ся при­ехать за четы­ре дня до нон, вече­ром, то есть сего­дня. Сле­до­ва­тель­но, зав­тра он, воз­мож­но, при­е­дет ко мне. Попы­та­юсь, послу­шаю: я не тороп­люсь, я наме­рен писать Цеза­рю. Буду дей­ст­во­вать тай­но, скро­юсь где-нибудь с очень немно­ги­ми; несмот­ря на все неже­ла­ние этих, конеч­но, уле­чу отсюда и если бы к Кури­о­ну! Слу­шай, что я тебе гово­рю³: при­ба­ви­лась боль­шая скорбь: свер­шит­ся нечто, достой­ное меня. Твоя дису­рия⁴ меня очень огор­ча­ет; лечись, про­шу тебя, пока это нача­ло.

4. Твое пись­мо о мас­си­лий­цах⁵ мне при­ят­но. Про­шу давать мне знать, что бы ты ни услы­хал, Оцел­лу я желал бы видеть, если бы мог откры­то, так как добил­ся это­го от Кури­о­на. Я здесь ожи­даю Сер­вия⁶, ибо меня про­сят его жена и сын, и я нахо­жу нуж­ным.

5. Но он⁷ возит с собой в откры­той лек­ти­ке Кифе­риду⁸, как вто­рую жену; кро­ме того, собра­лось семь лек­тик подруг или «дру­зей». Смот­ри, какой позор­ной смер­тью мы поги­ба­ем, и сомне­вай­ся, если можешь, что тот⁹ — побеж­ден­ным ли воз­вра­тит­ся он или победи­те­лем — устро­ит рез­ню. Я же, если не будет кораб­ля, даже на лодоч­ке вырвусь из их бра­то­убий­ства. Но я напи­шу боль­ше, после того как встре­чусь с ним.

6. Юно­шу наше­го¹⁰ не могу не любить, но хоро­шо пони­маю, что он нас не любит. Я не видел нико­го, в такой сте­пе­ни лишен­но­го нрав­ст­вен­ных усто­ев, в такой сте­пе­ни отвер­нув­ше­го­ся от сво­их, в такой сте­пе­ни думаю­ще­го неве­до­мо о чем. О, неве­ро­ят­ная сила огор­че­ний. Но меня будет забо­тить и забо­тит, чтобы у него было руко­вод­ство. Ведь при­род­ный ум уди­ви­тель­ный, но сле­ду­ет поза­бо­тить­ся о харак­те­ре.