Письма Марка Туллия Цицерона

578. Гаю Тора­нию, в Кор­ки­ру

Фику­лей­ская усадь­ба (?), апрель (?) 45 г.

Цице­рон Тора­нию¹.

1. Хотя, в то вре­мя как я пишу тебе это, по-види­мо­му, или бли­зок исход этой губи­тель­ней­шей вой­ны², или кое-что уже сде­ла­но и завер­ше­но, тем не менее я еже­днев­но вспо­ми­наю, что в столь мно­го­чис­лен­ном вой­ске³ ты один был моим еди­но­мыш­лен­ни­ком, а я тво­им, и что толь­ко мы одни виде­ли, как мно­го зла в той войне, в кото­рой, с утра­той надеж­ды на мир, сде­ла­лась бы жесто­чай­шей самая победа, кото­рая при­нес­ла бы или гибель, если будешь побеж­ден, или, если победишь, — раб­ство.

Поэто­му я, кото­ро­го те храб­рые и муд­рые мужи, Доми­ции и Лен­ту­лы, тогда назы­ва­ли бояз­ли­вым, дей­ст­ви­тель­но им и был; ведь я боял­ся, как бы не про­изо­шло того, что слу­чи­лось; и я же теперь ниче­го не боюсь и готов ко вся­ко­му исхо­ду. Когда, каза­лось, мож­но было пред­от­вра­тить кое-что, тогда я скор­бел отто­го, что этим пре­не­бре­га­ют. Теперь же, после того как все повер­же­но, когда разу­мом невоз­мож­но при­не­сти ника­кой поль­зы, мне кажет­ся, есть один спо­соб — бла­го­ра­зум­но пере­но­сить, что бы ни про­изо­шло, осо­бен­но раз окон­ча­ни­ем все­го явля­ет­ся смерть, и я о себе самом знаю, что доко­ле было доз­во­ле­но, я забо­тил­ся о досто­ин­стве государ­ства, а с утра­той его хотел сохра­нить бла­го­со­сто­я­ние.

2. Пишу это не для того, чтобы гово­рить о самом себе, но чтобы ты, кото­рый был вполне согла­сен со мной во взглядах и жела­ни­ях, думал то же. Ведь боль­шое уте­ше­ние, когда вспо­ми­на­ешь — хотя и слу­чи­лось ина­че, — что ты все-таки дер­жал­ся пра­виль­но­го и вер­но­го обра­за мыс­лей. О, если б нам когда-нибудь было доз­во­ле­но наслаж­дать­ся каким-либо государ­ст­вен­ным стро­ем и обсуж­дать в беседе наши тре­во­ги, кото­рые мы пере­нес­ли тогда, когда счи­та­лись бояз­ли­вы­ми⁴, так как гово­ри­ли, что про­изой­дет то, что про­изо­шло!

3. Что каса­ет­ся тво­их дел, под­твер­ждаю тебе, что тебе нече­го боять­ся, кро­ме гибе­ли все­го государ­ства. Что же каса­ет­ся меня — пожа­луй­ста, счи­тай, что я, насколь­ко то могу, все­гда буду готов с вели­чай­шим рве­ни­ем спо­соб­ст­во­вать тебе, тво­е­му бла­гу и тво­им детям. Будь здо­ров.