Письма Марка Туллия Цицерона

856. От Гая Кас­сия Лон­ги­на Цице­ро­ну, в Рим

Лагерь в Сирии, 7 мая 43 г.

Про­кон­сул Кас­сий шлет при­вет сво­е­му Мар­ку Цице­ро­ну.

1. Если ты здрав­ст­ву­ешь, хоро­шо; я здрав­ст­вую. Я про­чел твое пись­мо¹, из кото­ро­го усмот­рел твою уди­ви­тель­ную при­язнь ко мне. Ведь ты, мне каза­лось, не толь­ко бла­го­во­лишь ко мне (это ты все­гда делал и ради меня и ради государ­ства), но так­же взял на себя важ­ную заботу и силь­но встре­во­жен из-за меня. И вот, так как я, во-пер­вых, думал, что ты нахо­дишь, буд­то я, после уни­что­же­ния государ­ст­вен­но­го строя, не могу быть спо­кой­ным; затем, так как я думал, что ты, пред­по­ла­гая, что я дей­ст­вую, опа­са­ешь­ся за мое бла­го­по­лу­чие и за исход собы­тий, — я, как толь­ко при­нял леги­о­ны, кото­рые Авл Алли­ен вывел из Егип­та², напи­сал тебе и послал в Рим несколь­ких пись­мо­нос­цев³. Я так­же напи­сал сена­ту пись­мо⁴, вру­чать кото­рое я запре­тил, пока оно не будет про­чи­та­но тебе, если толь­ко мои захотят мне пови­но­вать­ся⁵. Но раз пись­мо не было достав­ле­но, не сомне­ва­юсь, что Дола­бел­ла, кото­рый, пре­ступ­но убив Тре­бо­ния, занял Азию, задер­жал моих пись­мо­нос­цев и пере­хва­тил пись­мо.

2. Я рас­по­ла­гаю все­ми вой­ска­ми, какие были в Сирии. Я несколь­ко задер­жал­ся, пока выпла­чи­вал сол­да­там обе­щан­ное: теперь я уже осво­бо­дил­ся. Про­шу тебя счи­тать, что мое досто­ин­ство⁶ пре­по­ру­че­но тебе, если ты пони­ма­ешь, что я ради оте­че­ства не укло­нил­ся ни от какой опас­но­сти и ни от како­го труда, раз я, по тво­е­му насто­я­нию и сове­ту, взял­ся за ору­жие про­тив наг­лей­ших раз­бой­ни­ков, раз я для защи­ты государ­ства и сво­бо­ды не толь­ко собрал вой­ска, но и вырвал их у жесто­чай­ших тира­нов⁷; если бы их захва­тил Дола­бел­ла, то он уси­лил бы Анто­ния не толь­ко бла­го­да­ря сво­е­му при­бы­тию, но и ввиду ожи­да­ния и рас­че­тов на его вой­ско.

3. По этим при­чи­нам защи­щай сол­дат, если ты усмат­ри­ва­ешь их боль­шие заслу­ги перед государ­ст­вом, и сде­лай так, чтобы никто не рас­ка­и­вал­ся в том, что пред­по­чел пови­но­вать­ся государ­ству, а не надеж­де на добы­чу и гра­бе­жи. Опять-таки, насколь­ко это зави­сит от тебя, обе­ре­гай досто­ин­ство импе­ра­то­ров Мур­ка и Кри­спа⁸. Ведь Басс под­ло отка­зал­ся пере­дать мне леги­он. Если бы сол­да­ты не при­сла­ли ко мне послов вопре­ки его воле, он удер­жал­ся бы, запер­шись в Апа­мее⁹, пока она не была бы взя­та силой. Про­шу тебя об этом не толь­ко во имя государ­ства, кото­рое все­гда было самым доро­гим тебе, но так­же во имя нашей друж­бы, кото­рая, как я уве­рен, име­ет вели­чай­шее зна­че­ние в тво­их гла­зах.

4. Верь мне, это вой­ско, кото­рым я рас­по­ла­гаю, при­над­ле­жит сена­ту и всем чест­ней­шим и более все­го тебе; бес­пре­стан­но узна­вая о тво­ем обра­зе мыс­лей, оно необы­чай­но почи­та­ет и любит тебя. Если оно пой­мет, что его бла­го забо­тит тебя, оно и себя будет счи­тать перед тобой в дол­гу во всех отно­ше­ни­ях.

5. Напи­сав пись­мо, я узнал, что Дола­бел­ла при­был в Кили­кию со сво­и­ми вой­ска­ми¹⁰. Отправ­ля­юсь в Кили­кию. Поста­ра­юсь, чтобы ты быст­ро полу­чал изве­стия о том, что я совер­шу. И я хотел бы, чтобы мы были счаст­ли­вы в меру сво­их заслуг перед государ­ст­вом. Бере­ги здо­ро­вье и люби меня. В май­ские ноны, из лаге­ря.