История Рима от основания города

Книга IV, гл. 58

58. (1) В этом же году [407 г.], по исте­че­нии сро­ка пере­ми­рия, заклю­чен­но­го с вей­я­на­ми¹²⁷, через послов и жре­цов-феци­а­лов¹²⁸ нача­лись пере­го­во­ры о воз­ме­ще­нии убыт­ков. Когда послы подо­шли к гра­ни­це, им навстре­чу вышло посоль­ство вей­ян. (2) Те про­си­ли их не появ­лять­ся в Вей­ях до тех пор, пока сами они не обра­тят­ся с прось­бой к рим­ско­му сена­ту. Изму­чен­ным меж­до­усо­би­ца­ми вей­я­нам уда­лось уго­во­рить сенат отсро­чить взыс­ка­ние: не води­лось тогда, чтобы поль­зу для себя извле­ка­ли из чужих бед­ст­вий. (3) А вот во вла­де­ни­ях воль­сков рим­ляне понес­ли урон, ибо истреб­ле­ны были защит­ни­ки Верру­ги­ны: там все с.226 реша­ло вре­мя, и про­сив­шие о помо­щи вои­ны, кото­рых оса­жда­ли воль­ски, мог­ли бы быть спа­се­ны, если б она подо­спе­ла вовре­мя, но послан­ное к ним под­креп­ле­ние при­шло уже толь­ко затем, чтобы пере­бить непри­я­те­лей, кото­рые, пере­ре­зав рим­лян, рас­се­я­лись для гра­бе­жа. (4) В про­мед­ле­нии этом не мень­ше сена­то­ров вино­ва­ты были три­бу­ны: полу­чая вести о том, что вои­ны отда­ют все силы сопро­тив­ле­нию, они не учли того, что ника­кая доб­лесть не пре­взой­дет пре­де­ла чело­ве­че­ских сил. (5) И все же, живые или мерт­вые, эти храб­рые вои­ны не оста­лись неот­мщен­ны­ми.

(6) В сле­дую­щем году [406 г.], когда воен­ны­ми три­бу­на­ми с кон­суль­ской вла­стью были Пуб­лий и Гней Кор­не­лии Кос­сы, Нуме­рий Фабий Амбуст и Луций Вале­рий Потит, вой­на с вей­я­на­ми нача­лась из-за высо­ко­ме­рия тамош­не­го сена­та, кото­рый в ответ на тре­бо­ва­ния послов воз­ме­стить убыт­ки велел пере­дать, чтоб они уби­ра­лись вон из их горо­да и вла­де­ний, ина­че они полу­чат то, (7) что когда-то послы полу­чи­ли от Лар­са Толум­ния¹²⁹. (8) Уязв­лен­ные сена­то­ры поста­но­ви­ли, чтобы воен­ные три­бу­ны в тот же день внес­ли в народ­ном собра­нии пред­ло­же­ние о войне с вей­я­на­ми. (9) Не успе­ли те сде­лать это, как нача­ла роп­тать моло­дежь: еще не отво­е­ва­лись с вольска­ми, толь­ко что истреб­ле­ны были все до еди­но­го защит­ни­ки двух кре­по­стей, удер­жа­ние кото­рых чре­ва­то той же опас­но­стью; (10) ни года не про­хо­дит без сра­же­ний, и сно­ва, слов­но тоскуя по напа­стям, зате­ва­ют вой­ну с сосед­ним и весь­ма могу­ще­ст­вен­ным наро­дом, кото­рый может еще втя­нуть в нее всю Этру­рию. (11) Вол­не­ния вспых­ну­ли сами собой, а народ­ные три­бу­ны раз­жи­га­ли их все силь­ней. (12) Самая страш­ная вой­на, не уста­ва­ли повто­рять они, это вой­на пат­ри­ци­ев с пле­бе­я­ми, нароч­но обре­чен­ны­ми тяготам воин­ской служ­бы, обре­чен­ны­ми гиб­нуть от вра­же­ско­го ору­жия; их усы­ла­ют подаль­ше от Горо­да, чтобы в мир­ное вре­мя, у себя дома, они не вспо­ми­на­ли ни о сво­бо­де, ни о посе­ле­ни­ях, чтобы не рас­суж­да­ли о разде­ле обще­ст­вен­ных земель или о сво­бод­ных выбо­рах. (13) Ста­рым вои­нам три­бу­ны напо­ми­на­ли об их похо­дах, пере­счи­ты­вая их руб­цы и уве­чья, вопро­шая, есть ли у них на теле живое место, чтоб при­нять новые раны, хва­тит ли кро­ви, чтоб про­лить ее за государ­ство. (14) Бес­пре­стан­но высту­пая в таком духе на сход­ках, они убеди­ли пле­бе­ев не начи­нать вой­ны, и вне­се­ние зако­на о ней было отсро­че­но, ибо ста­ло ясно, что, рас­смот­рен­ный в обста­нов­ке все­об­ще­го озлоб­ле­ния, он будет отверг­нут.