История Рима от основания города

Книга VI, гл. 16

16. (1) Дик­та­тор при­ка­зал ему оста­вить околь­ные речи и наста­и­вал, чтобы он или дока­зал спра­вед­ли­вость сво­его обли­че­ния, или при­знал бы себя винов­ным в облыж­ном обви­не­нии про­тив сена­та, в раз­жи­га­нии нена­ви­сти раз­го­во­ром о мни­мой кра­же. Когда Ман­лий ска­зал, что не будет гово­рить по насто­я­нию сво­их вра­гов, дик­та­тор при­ка­зал бро­сить его в око­вы. (2) Схва­чен­ный с.297 посыль­ным⁴⁶, он вос­клик­нул: «Юпи­тер Все­бла­гой Вели­чай­ший, цари­ца Юно­на и Минер­ва и дру­гие боги и боги­ни, насель­ни­ки Капи­то­лия и Кре­по­сти, вы ли поз­во­ля­е­те вра­гам утес­нять ваше­го вои­на и защит­ни­ка? Эта дес­ни­ца, коею гал­лы рас­се­я­ны от ваших свя­ти­лищ, уже­ли ныне будет в цепях и око­вах?» (3) Ничей глаз, ничей слух не мог выне­сти ужас про­ис­хо­дя­ще­го. Но государ­ство, пол­но­стью пови­ну­ю­ще­е­ся закон­ной вла­сти, уста­но­ви­ло для себя неру­ши­мое пра­ви­ло: перед лицом дик­та­тор­ской силы ни народ­ные три­бу­ны, ни сам про­стой народ не осме­ли­лись ни глаз под­нять, ни рта рас­крыть. (4) Зато извест­но, что когда Ман­лий был вверг­нут в тем­ни­цу, то боль­шая часть про­сто­го наро­да обла­чи­лась в скорб­ную одеж­ду, мно­гие отпу­сти­ли воло­сы и боро­ду и угрю­мые тол­пы бро­ди­ли у вхо­да в тюрь­му.

(5) Дик­та­тор спра­вил три­умф над вольска­ми, но три­умф боль­ше спо­соб­ст­во­вал нена­ви­сти, чем сла­ве; роп­та­ли, что добыт он дома, а не на войне, в честь победы над сограж­да­ни­ном, а не над вра­гом; для пол­ноты тор­же­ства не хва­та­ло толь­ко, чтобы перед колес­ни­цей вели Мар­ка Ман­лия. (6) Мятеж был уже совсем неда­лек. Ради успо­ко­е­ния умов сенат вдруг доб­ро­воль­но, без чье­го-либо тре­бо­ва­ния стал щед­рым — при­ка­зал выве­сти в Сат­рик посе­ле­ние в две тыся­чи граж­дан, назна­чив каж­до­му по два с поло­ви­ной юге­ра зем­ли⁴⁷. (7) Тол­ко­ва­ли, что дано мало и немно­гим и что это — пла­та за пре­дан­но­го ими Мар­ка Ман­лия, так что мера, при­ня­тая сена­том, лишь под­стрек­ну­ла мятеж. (8) Все замет­ней дела­лась тол­па Ман­ли­е­вых сто­рон­ни­ков в гряз­ных одеж­дах, со скорб­ны­ми лица­ми под­суди­мых, а когда дик­та­тор спра­вил три­умф и сло­жил с себя долж­ность, то и язы­ки и мыс­ли людей осво­бо­ди­лись от стра­ха.