История Рима от основания города

Книга XXII, гл. 3

3. (1) Поте­ряв к сво­е­му при­скор­бию столь­ко людей и живот­ных, Ган­ни­бал выбрал­ся, нако­нец, из болот и раз­бил лагерь на пер­вом сухом месте; через зара­нее выслан­ных раз­вед­чи­ков он уже знал, что рим­ское вой­ско сто­ит под сте­на­ми Арре­тия, (2) и начал подроб­но осве­дом­лять­ся о нра­ве и замыс­лах кон­су­ла, о свой­ствах этой мест­но­сти, ее доро­гах, воз­мож­но­стях иметь про­до­воль­ст­вие и вооб­ще обо всем, что сле­до­ва­ло знать. (3) Эта мест­ность была в Ита­лии пло­до­род­ней­шей: этрус­ская рав­ни­на меж­ду Фезу­ла­ми³¹ и Арре­ти­ем изоби­ло­ва­ла хле­бом и все­ми пло­да­ми зем­ны­ми; скота было тоже мно­го. (4) Кон­сул Фла­ми­ний со вре­мен его преды­ду­ще­го кон­суль­ства пре­ис­пол­нен был дер­зо­стью³²: и сенат, и зако­ны, и сами боги были ему нипо­чем. От при­ро­ды он был чело­ве­ком без­рас­суд­ным и судь­ба пита­ла его опро­мет­чи­вость успе­ха­ми на войне и в граж­дан­ской дея­тель­но­сти. (5) Было ясно: он станет дей­ст­во­вать неисто­во и стре­ми­тель­но, не спра­ши­вая сове­та ни у богов, ни у людей. Чтобы еще силь­ней под­чи­нить это­го кон­су­ла вла­сти его поро­ков, Пуни­ец начал драз­нить его и выво­дить из себя: (6) оста­вив непри­я­те­ля сле­ва, он напра­вил­ся к Фезу­лам, идя середи­ной Этру­рии, чтобы погра­бить, и чтобы кон­су­лу изда­ли было вид­но, как враг опу­сто­ша­ет стра­ну, какие пожа­ры устра­и­ва­ет, как изби­ва­ет людей. (7) Фла­ми­ний, кото­рый даже, видя, что враг ведет себя тихо, не усидел бы на месте, теперь, когда у него почти на гла­зах гра­би­ли и разо­ря­ли союз­ни­ков, счел для себя позо­ром, что Пуни­ец раз­гу­ли­ва­ет посреди Ита­лии и, не встре­чая сопро­тив­ле­ния, пой­дет пря­мо на Рим. (8) В сове­те все уго­ва­ри­ва­ли кон­су­ла дей­ст­во­вать ко бла­гу стра­ны и отка­зать­ся от бли­ста­тель­ных пред­при­я­тий: «Подо­ждем сото­ва­ри­ща и, объ­еди­нив вой­ска, будем дей­ст­во­вать соглас­но и по обще­му пла­ну, а пока с помо­щью кон­ни­цы и лег­ко­во­ору­жен­ных союз­ни­ков будем пре­пят­ст­во­вать повсюду раз­бред­шим­ся наг­лым гра­би­те­лям». (9) Фла­ми­ний, в гне­ве кинув­шись прочь из заседа­ния, подал сиг­нал сра­зу и к выступ­ле­нию, и к сра­же­нию. (10) «Да, конеч­но, мы посидим под сте­на­ми Арре­тия: ведь здесь наше оте­че­ство и род­ной дом. Выпу­стим из сво­их рук Ган­ни­ба­ла; и он вко­нец разо­рит Ита­лию, все сожжет с.63 и уни­что­жит, подой­дет к сте­нам Рима, а мы не рань­ше сни­мем­ся с места, чем сена­то­ры позо­вут Фла­ми­ния из-под Арре­тия, как неко­гда Камил­ла из-под Веий»³³. Выкри­ки­вая эти сло­ва, он при­ка­зал поско­рее взять зна­ме­на, а сам вско­чил на лошадь; лошадь вне­зап­но упа­ла, и кон­сул поле­тел через ее голо­ву³⁴. (11) Всех сто­яв­ших вокруг испу­га­ло это зло­ве­щее зна­ме­ние перед нача­лом бит­вы; (12) а тут еще сооб­щи­ли, что зна­ме­но­сец не мог, хотя и ста­рал­ся изо всех сил, вырвать из зем­ли зна­мя. (13) Фла­ми­ний обер­нул­ся к гон­цу: «Ты не от сена­та с пись­мом? Мне запре­ща­ют сра­же­ние? Сту­пай, ска­жи, пусть выко­па­ют зна­мя, если выдер­нуть его не дает страх, ско­вав­ший им руки». (14) Вой­ско высту­пи­ло; коман­ди­ры были угне­те­ны и раз­но­гла­си­ем в сове­те, и дву­мя³⁵ пред­зна­ме­но­ва­ни­я­ми, а тол­па вои­нов радо­ва­лась неисто­во­му вождю и наде­я­лась невесть на что.