Письма Марка Туллия Цицерона

105. Квин­ту Тул­лию Цице­ро­ну, в про­вин­цию Сар­ди­нию

Рим, конец мар­та 56 г.

1. … Что каса­ет­ся того изоби­лия, о кото­ром ты скло­нен гово­рить, то я желаю его в уме­рен­ной сте­пе­ни, так что, конеч­но, охот­но при­му его, если оно насту­пит, но не буду вызы­вать его, если оно спря­та­лось. Строю в трех местах, про­чее вос­ста­нав­ли­ваю. Живу несколь­ко более широ­ко, чем жил обыч­но; так нуж­но. Если бы ты был здесь, то я на корот­кое вре­мя пре­до­ста­вил бы рабо­чим место. Но об этом мы вско­ре, наде­юсь, пере­го­во­рим.

2. В Риме поло­же­ние тако­во: Лен­тул — выдаю­щий­ся кон­сул, когда его кол­ле­га не меша­ет ему¹; он, гово­рю, так хорош, что луч­ше­го я не видел. Он изъ­ял все коми­ци­аль­ные дни, ибо воз­об­нов­ля­ют­ся так­же Латин­ские празд­не­ства, и не было недо­стат­ка в обще­ст­вен­ных моле­ни­ях².

3. Так про­ти­во­дей­ст­ву­ют изда­нию самых пагуб­ных зако­нов, осо­бен­но зако­нов Като­на, кото­ро­го отмен­но про­вел наш Милон. Ибо тот покро­ви­тель гла­ди­а­то­ров и бес­ти­а­ри­ев³ купил у Кос­ко­ния⁴ и Пом­по­ния бес­ти­а­ри­ев, и они все­гда сопро­вож­да­ли его в тол­пе с ору­жи­ем в руках. Про­кор­мить их он не мог и пото­му с трудом удер­жи­вал их. Милон про­ведал; он пору­чил кому-то не из близ­ких ему людей купить этих рабов у Като­на, не вызы­вая подо­зре­ний. Как толь­ко их уве­ли, Раци­лий, един­ст­вен­ный в то вре­мя насто­я­щий народ­ный три­бун, раз­гла­сил это и ска­зал, что эти люди куп­ле­ны для него (ибо таков был уго­вор) и выве­сил объ­яв­ле­ние о про­да­же рабов Като­на. Это объ­яв­ле­ние вызва­ло мно­го сме­ха. Это­го Като­на Лен­тул отстра­нил от зако­но­да­тель­ства, а так­же тех, кто обна­ро­до­вал чудо­вищ­ные зако­ны о Цеза­ре, на кото­рые никто не нало­жил запре­та⁵. Ведь к пред­ло­же­нию Кани­ния насчет Пом­пея⁶ уже, конеч­но, охла­де­ли. Оно не нахо­дит одоб­ре­ния, и наше­го Пом­пея пори­ца­ют за нару­ше­ние друж­бы с Пуб­ли­ем Лен­ту­лом и, кля­нусь, он уже не тот, ибо делом Мило­на он вос­ста­но­вил про­тив себя самые про­па­щие и послед­ние подон­ки наро­да, а чест­ные люди обо мно­гом сожа­ле­ют, за мно­гое упре­ка­ют его. Мар­цел­лин же не удо­вле­тво­ря­ет меня толь­ко в одном — он обра­ща­ет­ся с ним слиш­ком суро­во; впро­чем, он посту­па­ет так не про­тив воли сена­та; мень­ше мне хочет­ся бывать в курии и при­ни­мать уча­стие в государ­ст­вен­ных делах.

4. В судах я тот же, что был рань­ше; мой дом пере­пол­нен так же, как все­гда⁷. Одна толь­ко неуда­ча постиг­ла меня вслед­ст­вие небла­го­ра­зу­мия Мило­на — это с Секс­том Кло­ди­ем⁸, обви­не­ния кото­ро­го мне не хоте­лось допус­кать в насто­я­щее вре­мя и к тому же при сла­бых обви­ни­те­лях. Ему⁹ не хва­ти­ло трех голо­сов при наи­худ­шем соста­ве суда. Поэто­му народ тре­бу­ет ново­го при­вле­че­ния к суду, и необ­хо­ди­мо вновь его при­влечь, ибо люди не мирят­ся с оправ­да­ни­ем его, а так как он почти был осуж­ден, когда гово­рил перед сво­и­ми, то его видят осуж­ден­ным.

В этом деле мне было пре­пят­ст­ви­ем недо­воль­ство Пом­пе­ем; голо­са сена­то­ров зна­чи­тель­ным боль­шин­ст­вом оправ­да­ли Секс­та Кло­дия, голо­са всад­ни­ков разде­ли­лись поров­ну, а три­бу­ны каз­на­чей­ства осуди­ли¹⁰. Но в этой неуда­че меня уте­ша­ют еже­днев­ные при­го­во­ры вра­гам: к мое­му боль­шо­му удо­вле­тво­ре­нию Севий полу­чил удар, про­чие изби­ва­ют­ся. Гай Катон гово­рил на народ­ной сход­ке, что он не допу­стит созы­ва коми­ций, если ему не пре­до­ста­вят дней, когда бы он мог гово­рить перед наро­дом. Аппий еще не воз­вра­щал­ся от Цеза­ря¹¹.

5. С нетер­пе­ни­ем жду пись­ма от тебя. Знаю, что до это­го вре­ме­ни мор­ской путь закрыт, но все же гово­ри­ли, из Остии при­бы­ли люди, кото­рые необык­но­вен­но хва­лят тебя, гово­ря, что в про­вин­ции¹² тебя ценят очень высо­ко. Они же, по слу­хам, сооб­щи­ли, что ты наме­рен при­ехать на пер­вом же кораб­ле. Я жаж­ду это­го и, хотя, разу­ме­ет­ся, боль­ше все­го жду тебя само­го, все же до того — так­же тво­е­го пись­ма. Будь здо­ров, брат мой!