Письма Марка Туллия Цицерона

837. От Мар­ка Юния Бру­та Цице­ро­ну, в Рим

Дирра­хий, 1 апре­ля 43 г.

Брут Цице­ро­ну при­вет.

1. Очень жду тво­е­го пись­ма, кото­рое ты напи­сал после изве­стий о наших делах¹ и о смер­ти Тре­бо­ния; ведь я не сомне­ва­юсь, что ты разъ­яс­ня­ешь мне свой замы­сел. Вслед­ст­вие недо­стой­ней­ше­го пре­ступ­ле­ния мы и поте­ря­ли чест­ней­ше­го граж­да­ни­на и вытес­не­ны из про­вин­ции, вер­нуть кото­рую лег­ко, но не менее постыд­ным или зазор­ным будет вер­нуть ее впо­след­ст­вии.

2. Анто­ний² до сего вре­ме­ни с нами, но — кля­нусь богом вер­но­сти — я и скло­ня­юсь на моль­бы это­го чело­ве­ка и боюсь, как бы его не похи­ти­ло чье-либо неистов­ство. Я пря­мо вне себя. Если бы я знал твое мне­ние, я не тре­во­жил­ся бы; ведь я был бы убеж­ден, что оно наи­луч­шее. Поэто­му сооб­щи мне воз­мож­но ско­рее, како­го ты мне­ния.

3. Наш Кас­сий рас­по­ла­га­ет Сири­ей, сирий­ски­ми леги­о­на­ми, будучи при­зван Мур­ком и Мар­ци­ем³, по их почи­ну, и самим вой­ском. Я напи­сал сест­ре Тер­ции и мате­ри, чтобы они не раз­гла­ша­ли того, что пре­крас­но и очень удач­но совер­шил Кас­сий, пока не узна­ют тво­е­го сове­та и пока ты не най­дешь нуж­ным⁴.

4. Про­чел я две твои речи, с одной из кото­рых ты высту­пил в январ­ские кален­ды, — дру­гую ты про­из­нес про­тив Кале­на по пово­ду мое­го доне­се­ния⁵. Теперь ты, разу­ме­ет­ся, ждешь, что я похва­лю их; не знаю, бо́льшая ли похва­ла тво­е­му при­сут­ст­вию духа или даже даро­ва­нию заклю­ча­ет­ся в этих книж­ках. Я уже согла­ша­юсь, чтобы они назы­ва­лись даже «филип­пи­ка­ми», как ты в шут­ку напи­сал в одном пись­ме.

5. В двух вещах мы нуж­да­ем­ся, Цице­рон: в день­гах⁶ и в попол­не­нии; вто­рое из них может быть достав­ле­но тобой с тем, чтобы неко­то­рая часть сол­дат была при­сла­на нам от вас либо по тай­но­му согла­ше­нию с Пан­сой, либо на осно­ва­нии реше­ния сена­та; самим сена­том⁷ — пер­вое, а оно нуж­нее и при­том мое­му вой­ску не боль­ше, чем вой­ску осталь­ных. Вот поче­му я скорб­лю из-за поте­ри нами Азии: по слу­хам, Дола­бел­ла так тер­за­ет ее, что убий­ство Тре­бо­ния уже не кажет­ся самым жесто­ким его пре­ступ­ле­ни­ем. Вет Анти­стий все-таки помог мне день­га­ми. Сын твой Цице­рон так рас­по­ла­га­ет меня к себе настой­чи­во­стью, выдерж­кой, трудом, вели­чи­ем духа, нако­нец — вся­ки­ми услу­га­ми, что, види­мо, вооб­ще нико­гда не пере­ста­ет думать о том, чей он сын. Так как я не могу достиг­нуть этим, чтобы ты выше ценил того, кто тебе доро­же всех, то, из ува­же­ния к мое­му суж­де­нию, будь уве­рен в том, что ему не при­дет­ся зло­употреб­лять тво­ей сла­вой, чтобы достиг­нуть поче­стей отца. Апрель­ские кален­ды. Дирра­хий.