История Рима от основания города

Книга XXX, гл. 42

42. (1) Затем заня­лись посла­ми Филип­па и кар­фа­ге­нян. Сна­ча­ла сенат при­нял македо­нян. (2) Пест­ра была их речь. То они оправ­ды­ва­лись — ведь из Рима к царю отправ­ле­ны были послы жало­вать­ся на ограб­ле­ние земель рим­ских союз­ни­ков, то напа­да­ли сами, обви­няя союз­ни­ков рим­ско­го наро­да (3) и с осо­бен­ным оже­сто­че­ни­ем Мар­ка Авре­лия, одно­го из трех направ­лен­ных к ним послов¹²¹. Он, гово­ри­лось в речи, задер­жал­ся близ македон­ских гра­ниц и, набрав вои­нов, бес­по­ко­ил македо­нян вопре­ки дого­во­ру набе­га­ми и часто всту­пал в насто­я­щие сра­же­ния с их началь­ни­ка­ми. (4) При­том в той же речи тре­бо­ва­ли они вер­нуть им тех македо­нян (и пред­во­ди­те­ля их, Сопат­ра), кото­рые слу­жи­ли у Ган­ни­ба­ла в наем­ни­ках, были взя­ты в плен и сиде­ли в тюрь­ме¹²².

(5) Отве­чал, воз­ра­жая македо­ня­нам, Марк Фурий, для того и отправ­лен­ный в Рим Авре­ли­ем из Македо­нии. Авре­лия, с.436 объ­яс­нил он, оста­ви­ли, чтобы союз­ни­ки рим­ско­го наро­да, устав­шие от обид и набе­гов, не отпа­ли к царю; Авре­лий не выхо­дил за пре­де­лы союз­ни­че­ских земель, (6) но втор­гав­ших­ся туда гра­би­те­лей не остав­лял без­на­ка­зан­ны­ми; Сопатр, чело­век высо­ко­по­став­лен­ный и род­ст­вен­ник царя, совсем недав­но был послан в Афри­ку в помощь Ган­ни­ба­лу и кар­фа­ге­ня­нам с четы­рех­ты­сяч­ным отрядом македо­нян¹²³ и с день­га­ми. (7) Македо­нян ста­ли рас­спра­ши­вать об этих делах, они запу­та­лись в объ­яс­не­ни­ях и полу­чи­ли ответ вполне недву­смыс­лен­ный. Царь, ска­за­ли им, хочет вой­ны и ско­ро ее полу­чит, если будет вести себя по-преж­не­му. (8) Дво­я­ко нару­шил он дого­вор: оби­жал союз­ни­ков рим­ско­го наро­да, бес­по­коя их сво­и­ми набе­га­ми; помо­гал вра­гам Рима день­га­ми и сол­да­та­ми. (9) И Пуб­лий Сци­пи­он посту­па­ет пра­виль­но, сочтя вра­га­ми рим­ско­го наро­да бив­ших­ся про­тив него и зако­вав их и по взя­тии в плен. (10) И Мар­ку Авре­лию сенат бла­го­да­рен за его хоро­шую служ­бу государ­ству: он защи­щал союз­ни­ков рим­ско­го наро­да ору­жи­ем, коль ско­ро пра­во и дого­вор ока­за­лись бес­силь­ны.

(11) Македо­нян отпу­сти­ли с этим суро­вым отве­том, затем при­гла­си­ли кар­фа­ген­ских послов. Сена­то­ры обра­ти­ли вни­ма­ние на их воз­раст и зва­ние — это были пер­вей­шие в государ­стве люди, — и каж­дый поду­мал, что толь­ко теперь начи­на­ют­ся насто­я­щие пере­го­во­ры о мире. (12) Сре­ди послов выде­лял­ся Газ­д­ру­бал, кото­ро­го про­зва­ли в наро­де Коз­ли­ком¹²⁴: он все­гда сто­ял за мир и был про­тив­ни­ком все­го ста­на Бар­кидов. (13) Тем убеди­тель­нее зву­ча­ло его утвер­жде­ние: не государ­ство, а често­лю­бие немно­гих виною вой­ны. (14) Речь свою он раз­но­об­ра­зил: то оправ­ды­вал­ся, отво­дя обви­не­ния, то при­зна­вал неко­то­рые из них — ведь, отри­цая оче­вид­ное, нече­го было бы рас­счи­ты­вать на снис­хож­де­ние, — то даже уго­ва­ри­вал отцов-сена­то­ров не пре­воз­но­сить­ся в сча­стии — (15) ведь если бы кар­фа­ге­няне послу­ша­лись его с Ган­но­ном¹²⁵ и не упу­сти­ли бы вре­ме­ни, то сами пред­ла­га­ли бы усло­вия мира, о каких сей­час про­сят: ред­ко дару­ют­ся людям сра­зу и сча­стье, и здра­вый смысл. (16) Рим­ский народ пото­му и непо­бедим, что в сча­стии он оста­ет­ся трез­вым и рас­суди­тель­ным: было бы уди­ви­тель­но, будь это ина­че. (17) Люди, непри­выч­ные к уда­чам, ликуя, теря­ют голо­ву; рим­ско­му наро­ду победы при­выч­ны, почти что при­ску­чи­ли, да и вооб­ще рим­ляне рас­ши­ри­ли свою дер­жа­ву не столь­ко победа­ми, сколь­ко мило­сти­вым отно­ше­ни­ем к побеж­ден­ным. (18) Осталь­ные послы взы­ва­ли ско­рее к жало­сти: они напо­ми­на­ли о том, с какой высоты вели­чия низ­верг­ну­ты кар­фа­ге­няне; их ору­жию под­вла­стен был чуть не весь мир, теперь у них нет ниче­го, кро­ме горо­да; (19) запер­тые в его сте­нах, они ничем боль­ше не рас­по­ря­жа­ют­ся ни на суше, ни на море: даже сам город, даже род­ной дом оста­нут­ся им, толь­ко если рим­ский народ не будет настоль­ко жесток, чтобы их раз­ру­шить. (20) Сена­то­ры были, с.437 каза­лось, тро­ну­ты; рас­ска­зы­ва­ют, что какой-то сена­тор, него­дуя на кар­фа­ге­нян за их веро­лом­ство, спро­сил, каки­ми бога­ми покля­нут­ся они, заклю­чая мир, если тех, кото­ры­ми преж­де кля­лись, вско­ре обма­ну­ли. (21) «Все теми же, — ска­зал в ответ Газ­д­ру­бал, — кото­рые так суро­во кара­ют нару­ши­те­лей дого­во­ра».