История Рима от основания города

Книга XLV, гл. 39

39. (1) Недав­но мы тор­же­ст­во­ва­ли победы над отцом Пер­сея, Филип­пом, и над Антиохом; когда три­ум­фы справ­ля­лись, оба цар­ст­во­ва­ли. А над Пер­се­ем, взя­тым в плен и пре­про­вож­ден­ным вме­сте с детьми его в Рим, три­умф справ­лять, зна­чит, не ста­нем? (2) Вооб­ра­зи­те: Луций Ани­ций и Гней Окта­вий, все в золо­те и пур­пу­ре, на колес­ни­цах въез­жа­ют на Капи­то­лий, а Луций Павел сни­зу из тол­пы граж­дан как част­ное лицо обра­ща­ет­ся к ним: “Ска­жи­те-ка, Луций Ани­ций и Гней Окта­вий, кто более досто­ин, по ваше­му мне­нию, три­ум­фа — вы или я?” Те, думаю, сой­дут с колес­ни­цы и, усты­див­шись, отда­дут ему сами все зна­ки поче­та. (3) Да и вам, кви­ри­ты, раз­ве любез­нее будет видеть, как ведут в три­ум­фе Ген­тия, а не Пер­сея? Тор­же­ст­во­вать не победу, а все­го лишь с.551 при­бав­ку к ней? (4) Увен­чан­ные лав­ром, в Рим вой­дут и леги­о­ны илли­рий­ские, и моря­ки, а македон­ские леги­о­ны, отверг­нув свой три­умф, ста­нут любо­вать­ся чужим? Как же посту­пить тогда с обиль­ной добы­чей, с дара­ми столь щед­рой победы? (5) Куда, ска­жи­те, девать те доспе­хи, что тыся­ча­ми сни­ма­ли с уби­тых вра­гов? Македо­ня­нам, что ли, воро­тить? А ста­туи из золота, из мра­мо­ра, из сло­но­вой кости, а кар­ти­ны, а тка­ни, а столь­ко сереб­ра чекан­но­го, и золота, и денег цар­ских? (6) Иль все это под покро­вом ночи, точ­но кра­де­ное, в каз­ну сне­сти, что ли? А где устро­ить зре­ли­ще из зре­лищ — наро­ду-победи­те­лю пока­зать пле­нен­но­го царя, столь зна­ме­ни­то­го, столь бога­то­го? (7) Мно­гие из нас пом­нят, как сбе­га­лись мы посмот­реть на Сифа­ка пле­нен­но­го — а ведь это была лишь при­бав­ка к Пуний­ской войне. Неужто захва­чен­ный царь Пер­сей с его сыно­вья­ми Филип­пом и Алек­сан­дром (такие гром­кие име­на!)¹²⁸ будут спря­та­ны от глаз рим­ских граж­дан? (8) А само­го Пав­ла, два­жды кон­су­ла, поко­ри­те­ля Гре­ции, — раз­ве не все жаж­дут видеть въез­жаю­щим на колес­ни­це в Рим? Для того мы его кон­су­лом и выби­ра­ли, чтобы он закон­чил вой­ну, кото­рая, к вели­ко­му наше­му сты­ду, тяну­лась четы­ре года. (9) Когда жре­бий отдал ему эту про­вин­цию, когда высту­пал он из Горо­да, мы, слу­ша­ясь веще­го серд­ца, пред­ре­ка­ли ему победу и три­умф, — а теперь победи­те­лю в этом три­ум­фе отка­жем? Да раз­ве толь­ко у Пав­ла — и у богов мы кра­дем почет, им подо­баю­щий. (10) Ибо, справ­ляя три­умф, мы отда­ем долг не толь­ко людям, но и богам¹²⁹. Для пред­ков ваших боги и в нача­ле всех важ­ных дел сто­я­ли, и в кон­це. (11) И кон­сул и пре­тор, отправ­ля­ясь в свою про­вин­цию на вой­ну в сопро­вож­де­нии лик­то­ров в воен­ных пла­щах, дает на Капи­то­лии обе­ты богам, а воро­тив­шись с победою, сно­ва шест­ву­ет в три­ум­фе на Капи­то­лий и тем же богам, кото­рым давал обе­ты, при­но­сит достой­ные их дары. (12) Не напрас­но пус­ка­ют жерт­вен­ных живот­ных перед три­ум­фаль­ным шест­ви­ем — пусть зна­ют боги, что пол­ко­во­дец возда­ет им бла­го­дар­ность за успех дела все­го государ­ства. (13) Ну, уво­ди­те теперь эти жерт­вы, Пав­лом назна­чен­ные для три­ум­фа, и зака­лы­вай­те их где какую! Так, что ли? А как же пир сена­то­ров, кото­рый дает­ся не в част­ном доме, не в неосвя­щен­ном месте, а на Капи­то­лии? Раз­ве дает­ся он людям в усла­ду, а не богам, в их честь? И по нау­ще­нию Сер­вия Галь­бы вы это отме­ни­те? (14) И перед три­ум­фом Луция Пав­ла ворота закро­ют­ся? А Пер­сей, царь македо­нян, с детьми, и тол­па про­чих плен­ни­ков, и вся македон­ская добы­ча — все это оста­нет­ся во Фла­ми­ни­е­вом цир­ке? А Луций Павел част­ным чело­ве­ком пой­дет от ворот домой, буд­то он воз­вра­ща­ет­ся из дерев­ни? (15) Ты, цен­ту­ри­он, ты, воин, не слу­шай бол­тов­ню Сер­вия Галь­бы, послу­шай луч­ше, что поста­но­вил о пол­ко­вод­це Пав­ле сенат; слу­шай луч­ше меня, чем его. (16) Он толь­ко и уме­ет, что гово­рить, да и то все желчь и яд, а я два­дцать три раза вызов бро­сал вра­гу и с ним бил­ся, и со всех, с кем схва­тил­ся, совлек доспех; все тело мое укра­ше­но руб­ца­ми от чест­ных ран — их полу­чил я, гру­дью встре­чая вра­га».

с.552 (17) Тут, как рас­ска­зы­ва­ют, он рас­пах­нул одеж­ды и пока­зал, какую рану в какой войне полу­чил; но слу­чай­но откры­лось при­кро­вен­ное, и вид опу­хо­ли в паху вызвал смех у сто­яв­ших побли­же. (18) А тот в ответ: «Вот и это, над чем вы сме­е­тесь, я тоже полу­чил, когда все дни и ночи не сле­зал с коня, и я не сты­жусь это­го, как тех руб­цов, ибо вер­но слу­жить оте­че­ству — и дома и на войне — мне это не меша­ло. (19). Я, ста­рый воин, моло­дым пока­зал свое тело, в кото­рое не раз впи­ва­лось желе­зо; пусть-ка Галь­ба обна­жит перед вами свое — холе­ное и без еди­ной цара­пи­ны. (20) Три­бу­ны, зови­те три­бы к голо­со­ва­нью, а я к вам, вои­ны <…>¹³⁰».