Письма Марка Туллия Цицерона к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту. Т. I, годы 68—51.
Издательство Академии Наук СССР, Москва—Ленинград, 1949.
Перевод и комментарии В. О. Горенштейна.
1 2 3 4 5

83. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

[Att., III, 23]

Дирра­хий, 29 нояб­ря 58 г.

1. За четы­ре дня до декабрь­ских календ я полу­чил от тебя три пись­ма: одно, отправ­лен­ное за семь дней до ноябрь­ских календ, в кото­ром ты убеж­да­ешь меня тер­пе­ли­во ждать янва­ря меся­ца и подроб­но пишешь обо всем том, что пода­ет надеж­ду, — о рве­нии Лен­ту­ла, о бла­го­же­ла­тель­но­сти Метел­ла, об общем отно­ше­нии Пом­пея. Во вто­ром пись­ме, вопре­ки сво­е­му обык­но­ве­нию, ты не поме­тил чис­ла, но доста­точ­но ясно ука­зы­ва­ешь вре­мя, ибо ты пишешь, что отпра­вил это пись­мо в тот самый день, когда восемь народ­ных три­бу­нов обна­ро­до­ва­ли пред­ло­же­ние зако­на1, то есть за три дня до ноябрь­ских календ; ты опи­сы­ва­ешь, какую поль­зу, по тво­е­му мне­нию, при­нес­ло это обна­ро­до­ва­ние2. Если одно­вре­мен­но будет утра­че­на надеж­да на этот закон и на мое избав­ле­ние, то я хотел бы, чтобы из люб­ви ко мне ты счи­тал эту мою тщет­ную настой­чи­вость ско­рее достой­ной состра­да­ния, чем неле­пой. Если же неко­то­рая надеж­да есть, то поста­рай­ся, чтобы наши долж­ност­ные лица впредь защи­ща­ли меня более настой­чи­во.

2. Ведь то пред­ло­же­ние преж­них народ­ных три­бу­нов3 содер­жа­ло три гла­вы. Одна, о моем воз­вра­ще­нии, была напи­са­на непреду­смот­ри­тель­но: ведь ниче­го не воз­вра­ща­ет­ся, кро­ме граж­дан­ских прав и при­над­леж­но­сти к сосло­вию, чего мне при­ме­ни­тель­но к мое­му поло­же­нию, доста­точ­но; но тебе вполне ясно, что́ над­ле­жа­ло обес­пе­чить и каким обра­зом4. Вто­рая гла­ва — обыч­ная, о сво­бо­де от нака­за­ния — если ради это­го зако­на совер­ше­но что-либо, про­тив­ное дру­гим зако­нам. С каким наме­ре­ни­ем и кем вклю­че­на третья гла­ва, рас­суди сам, Пом­по­ний. Ты ведь зна­ешь, что Кло­дий сде­лал ого­вор­ку5, что его закон и через сенат и через народ­ное собра­ние мож­но отме­нить с трудом или даже совсем нель­зя. Но ты зна­ешь, что санк­ции отме­ня­е­мых зако­нов нико­гда не соблюда­лись, ибо если бы это было так, то нель­зя было бы отме­нить почти ни один закон; ведь нет ни одно­го зако­на, кото­рый сам не огра­дил бы себя труд­но­стью отме­ны. Но когда закон отме­ня­ет­ся, то отме­ня­ют­ся те самые усло­вия, с соблюде­ни­ем кото­рых его над­ле­жит отме­нять.

3. Хотя это и под­лин­но так и все­гда было и соблюда­лось, наши восемь народ­ных три­бу­нов поме­сти­ли такую гла­ву: если в этом законе напи­са­но что-либо, что по зако­нам или на осно­ва­нии пле­бис­ци­та, то есть по Кло­ди­е­ву зако­ну, недоз­во­ле­но или было недоз­во­ле­но под стра­хом нака­за­ния, обна­ро­до­вать как пред­ло­же­ние зако­на, отме­нять, огра­ни­чи­вать, заме­нять про­ти­во­ре­ча­щим зако­ном, и если кто-нибудь обна­ро­до­вал, отме­нил, огра­ни­чил, заме­нил про­ти­во­ре­ча­щим зако­ном, то он под­ле­жит за это нака­за­нию или нало­же­нию пени; этим зако­ном не пред­ла­га­ет­ся ниче­го из упо­мя­ну­то­го.

4. Одна­ко это не гро­зи­ло тем народ­ным три­бу­нам, ибо закон, исхо­див­ший от их кол­ле­гии, не свя­зы­вал их6. Тем более осно­ва­ний подо­зре­вать чей-то злой умы­сел, ибо они запи­са­ли то, что, не каса­ясь их самих, было направ­ле­но про­тив меня, чтобы новые народ­ные три­бу­ны, если они будут более роб­ки­ми, сочли нуж­ным вос­поль­зо­вать­ся этой гла­вой с бо́льшим осно­ва­ни­ем. Кло­дий не упу­стил и это­го: за два дня до ноябрь­ских нон он ска­зал на народ­ной сход­ке, что эта гла­ва ука­зы­ва­ет вновь избран­ным народ­ным три­бу­нам, что́ доз­во­ле­но. Тебе одна­ко извест­но, что ни в одном законе нет гла­вы тако­го рода: ведь в слу­чае надоб­но­сти все ссы­ла­лись бы на нее при отмене. Про­следи, пожа­луй­ста, как это­го не заме­ти­ли Нин­ний7 и про­чие, и кто внес ее, и отче­го восемь народ­ных три­бу­нов, не колеб­лясь, обра­ти­лись в сенат по пово­ду меня, либо…8, либо отто­го, что не сочли нуж­ным счи­тать­ся с этой гла­вой, и поче­му они же были столь осто­рож­ны при отмене, что побо­я­лись, хотя и не были свя­за­ны, того, о чем не нуж­но забо­тить­ся даже тем, кто свя­зан зако­ном. Я, конеч­но, не хотел бы, чтобы новые народ­ные три­бу­ны вно­си­ли эту гла­ву, но пусть они про­ве­дут что-нибудь; я буду дово­лен одной гла­вой, на осно­ва­нии кото­рой я буду воз­вра­щен, лишь бы дело закон­чи­лось. Мне уже дав­но стыд­но писать так мно­го. Боюсь, что ты про­чтешь это, когда уже не на что будет наде­ять­ся, так что эта моя настой­чи­вость пока­жет­ся тебе жал­кой, а дру­гим смеш­ной. Но если мож­но наде­ять­ся на что-то, то имей в виду закон, состав­лен­ный Гаем Висел­ли­ем для Тита Фадия9. Он очень нра­вит­ся мне; закон же наше­го Сестия10, кото­рый, по тво­им сло­вам, ты одоб­ря­ешь, мне не нра­вит­ся.

5. Третье пись­мо посла­но в канун ноябрь­ских ид. В нем ты умно и тща­тель­но изла­га­ешь все то, что, по-види­мо­му, оття­ги­ва­ет реше­ние мое­го дела, — о Крас­се, Пом­пее и про­чих. Поэто­му молю тебя, если будет какая-нибудь надеж­да на воз­мож­ность окон­ча­ния дела, бла­го­да­ря рве­нию чест­ных людей, авто­ри­те­ту и при­вле­че­нию наро­да, то поста­рай­ся сло­мать все пре­пят­ст­вия одним натис­ком, возь­мись за это дело и побуди к это­му про­чих. Если же, как я пре­д­ви­жу на осно­ва­нии и моих и тво­их дога­док, наде­ять­ся не на что, молю и закли­наю тебя любить бра­та Квин­та, несчаст­но­го, кото­ро­го я погу­бил в сво­ем несча­стье11, и не поз­во­лять ему при­нять отно­си­тель­но себя како­го-нибудь реше­ния, кото­рое тяже­ло отзо­вет­ся на сыне тво­ей сест­ры12; мое­го Цице­ро­на, бед­няж­ку, кото­ро­му я не остав­ляю ниче­го, кро­ме сво­его нена­вист­но­го и обес­че­щен­но­го име­ни, защи­щай, насколь­ко можешь; Терен­цию, самую несчаст­ную из всех, под­дер­жи сво­и­ми забота­ми. Полу­чив изве­стия о пер­вых днях13, выеду в Эпир. Напи­ши мне, пожа­луй­ста, подроб­но в бли­жай­шем пись­ме, каким ока­за­лось нача­ло. Напи­са­но в канун декабрь­ских календ.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1О воз­вра­ще­нии Цице­ро­на из изгна­ния. См. прим. 1 к пись­му LXXXI.
  • 2См. прим. 12 к пись­му XIX.
  • 3Т. е. три­бу­нов 58 г. Новые народ­ные три­бу­ны при­сту­па­ли к испол­не­нию обя­зан­но­стей 10 декаб­ря. Пись­мо из Дирра­хия в Рим шло 10—12 дней. Око­ло вре­ме­ни полу­че­ния это­го пись­ма Атти­ком народ­ные три­бу­ны 57 г. уже долж­ны были при­сту­пить к испол­не­нию обя­зан­но­стей.
  • 4Речь идет о воз­вра­те дома и име­ний.
  • 5Текст при­ня­то­го зако­на (lex pe­ro­ra­ta) состо­ял из трех частей: 1) praescrip­tio — ука­зы­вал­ся автор зако­на, коми­ции, вре­мя собра­ния их, три­ба или цен­ту­рия, голо­со­вав­шая пер­вой (prae­ro­ga­ti­va); 2) ro­ga­tio — содер­жа­ние зако­на; 3) sanctio — заклю­чи­тель­ная ого­вор­ка, кара за нару­ше­ние зако­на.
  • 6Вслед­ст­вие воз­мож­но­сти нало­жить запрет.
  • 7Народ­ный три­бун 58 г. Луций Нин­ний Квад­рат, сто­рон­ник Цице­ро­на.
  • 8В тек­сте, по-види­мо­му, лаку­на.
  • 9Тит Фадий Галл, кве­стор в 63 г., во вре­мя кон­суль­ства Цице­ро­на, был избран народ­ным три­бу­ном на 57 г. Гай Висел­лий Варрон, род­ст­вен­ник Цице­ро­на, вид­ный зако­но­вед; соста­вил для Фадия зако­но­про­ект о воз­вра­ще­нии Цице­ро­на из изгна­ния.
  • 10Ср. пись­мо LXXVIII, § 3.
  • 11Цице­рон истра­тил день­ги, полу­чен­ные им из каз­ны для бра­та Квин­та, поста­вив послед­не­го в затруд­ни­тель­ное поло­же­ние. Кро­ме того, Квинт мог под­верг­нуть­ся судеб­но­му пре­сле­до­ва­нию за вымо­га­тель­ство. Ср. пись­ма LXV, § 1; LXVI, § 7.
  • 12Квинт Цице­рон был женат на Пом­по­нии, сест­ре Атти­ка.
  • 13О пер­вых днях дея­тель­но­сти новых народ­ных три­бу­нов. См. прим. 3.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1327009048 1327009049 1327009050 1345960084 1345960085 1345960086