Письма Марка Туллия Цицерона

140. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Бутрот (Эпир)

Рим, око­ло 1 июля 54 г.

1. При­зна­ком того, как я занят, будет хотя бы то, что пись­мо напи­са­но рукой мое­го пись­мо­во­ди­те­ля. Отнюдь не упре­каю тебя за частые пись­ма, но в боль­шин­стве из них гово­рит­ся толь­ко, где ты; они были напи­са­ны тобой; это так­же ука­зы­ва­ло, что все бла­го­по­луч­но. Из писем это­го рода осо­бен­ное удо­воль­ст­вие мне доста­ви­ли два пись­ма, отправ­лен­ные тобой из Бутро­та почти в одно и то же вре­мя. Ведь мне хоте­лось полу­чить изве­стие, что твое пла­ва­ние было бла­го­по­луч­ным. Одна­ко мно­го­чис­лен­ные пись­ма доста­ви­ли мне удо­воль­ст­вие не столь­ко сво­ей содер­жа­тель­но­стью, сколь­ко сво­ей частотой; но то пись­мо, кото­рое мне пере­дал твой гость¹ Марк Пак­ций, было важ­ным и пол­ным сооб­ще­ний. На него я и буду отве­чать — и преж­де все­го сле­дую­щее: Пак­цию я и на сло­вах и на деле пока­зал, насколь­ко вес­кой явля­ет­ся твоя реко­мен­да­ция; теперь он при­над­ле­жит к чис­лу моих бли­жай­ших дру­зей, хотя рань­ше был мне незна­ком.

2. Теперь перей­ду к про­че­му. Варрон², о кото­ром ты пишешь мне, будет упо­мя­нут в каком-нибудь месте, если толь­ко най­дет­ся место. Но ты зна­ешь, в каком роде мои диа­ло­ги; как в диа­ло­гах «Об ора­то­ре», кото­рые ты пре­воз­но­сишь до небес, так и здесь ока­за­лось невоз­мож­ным, чтобы рас­суж­даю­щие упо­ми­на­ли о ком-либо, кро­ме тех, кто был изве­стен им или о ком они слы­ха­ли. Нача­тое мной рас­суж­де­ние о государ­стве я веду от име­ни Афри­кан­ско­го, Фила, Лелия³ и Мани­лия⁴. К ним я при­со­еди­нил моло­дых людей Квин­та Тубе­ро­на, Пуб­лия Рути­лия⁵, дво­их зятьев Лелия — Сце­во­лу и Фан­ния⁶. Поэто­му, раз я пишу вступ­ле­ние к каж­дой кни­ге, как Ари­сто­тель в сочи­не­ни­ях, кото­рые он назы­ва­ет эксо­те­ри­че­ски­ми⁷, то я и хотел что-нибудь при­ду­мать, чтобы не без осно­ва­ния назвать его имя: пони­маю, что это угод­но тебе. О, если бы толь­ко я мог дове­сти до кон­ца нача­тое! Тебе вполне ясно, что я взял­ся за обшир­ный пред­мет, важ­ный и тре­бу­ю­щий очень боль­шо­го досу­га, — а его мне очень недо­ста­ет.

3. Ты жале­ешь, что в тех кни­гах, кото­рые ты хва­лишь, нет Сце­во­лы⁸; я уда­лил его не без осно­ва­ния, но сде­лал то же, что наше боже­ство Пла­тон в сво­ем «Государ­стве»: Сократ при­шел в Пирей к бога­то­му и ост­ро­ум­но­му стар­цу Кефа­лу; ста­рец участ­ву­ет толь­ко в пер­вой беседе; затем, выска­зав­шись очень удач­но, он гово­рит о сво­ем жела­нии уйти для совер­ше­ния рели­ги­оз­но­го обряда и уже не воз­вра­ща­ет­ся. Пла­тон, мне дума­ет­ся, счел неумест­ным застав­лять чело­ве­ка таких лет участ­во­вать доль­ше в столь длин­ной беседе. Я пола­гал, что мне сле­ду­ет гораздо боль­ше осте­ре­гать­ся это­го по отно­ше­нию к Сце­во­ле; и воз­раст его, и здо­ро­вье, как ты пом­нишь, и высо­кое поло­же­ние были тако­вы, что для него едва ли было доста­точ­но при­стой­ным жить мно­го дней в тускуль­ской усадь­бе Крас­са. Беседа, поме­щен­ная в пер­вой кни­ге, была не чуж­да заня­ти­ям Сце­во­лы; про­чие же кни­ги, как тебе извест­но, содер­жат тех­но­ло­гию⁹. Я совер­шен­но не хотел, чтобы этот ста­рик, люби­тель шут­ки, кото­ро­го ты знал, при­ни­мал в ней уча­стие.

4. Ты пишешь мне о деле Пилии¹⁰; я зай­мусь им. И дей­ст­ви­тель­но, по сведе­ни­ям Авре­ли­а­на, о кото­рых ты пишешь, это пре­вос­ход­ное дело. Я похва­люсь им так­же перед сво­ей Тул­ли­ей. К услу­гам Весто­рия я все­гда; пони­маю, что это при­ят­но тебе, и ста­ра­юсь, чтобы и он понял это. Но — ты зна­ешь, как это полу­ча­ет­ся — хотя к его услу­гам двое чело­век, услу­жить труд­нее все­го.

5. Теперь на твой вопрос о Гае Катоне. Ты зна­ешь, что он оправ­дан от обви­не­ния по Юни­е­ву и Лици­ни­е­ву зако­ну¹¹; объ­яв­ляю тебе, что он будет оправ­дан и от обви­не­ния по Фуфи­е­ву зако­ну¹², и при­том к боль­шей радо­сти сво­их обви­ни­те­лей, чем защит­ни­ков. Впро­чем, он поми­рил­ся и со мной и с Мило­ном. Друз обви­нен Лукре­ци­ем; отвод судей про­изой­дет за четы­ре дня до нон квин­ти­лия. Насчет Про­ци­лия слу­хи неуте­ши­тель­ные, но ты зна­ешь, како­вы суды¹³. Гирр с Доми­ци­ем в хоро­ших отно­ше­ни­ях. Поста­нов­ле­ние сена­та насчет про­вин­ций «Кто бы ни был, кто после…», кото­рое про­ве­ли эти кон­су­лы, мне кажет­ся, не будет иметь силы.

6. Ты спра­ши­ва­ешь о Мес­са­ле; не знаю, что писать: нико­гда еще я не видел кан­дида­тов со столь рав­ны­ми вида­ми на избра­ние; сред­ства Мес­са­лы¹⁴ ты зна­ешь. Скав­ра при­влек к суду Три­а­рий. Если хочешь знать, он ни у кого не вызвал осо­бой сим­па­тии, одна­ко о том вре­ме­ни, когда он был эди­лом, вспо­ми­на­ют не без бла­го­дар­но­сти, а сель­ское насе­ле­ние чтит память об его отце¹⁵. Два осталь­ных кан­дида­та, из чис­ла пле­бе­ев, рав­ны друг дру­гу, ибо Доми­ций силен бла­го­да­ря дру­зьям и извле­ка­ет поль­зу из игр, хотя и не имев­ших осо­бо­го успе­ха, а Мем­мия реко­мен­ду­ют сол­да­ты Цеза­ря и он опи­ра­ет­ся на Гал­лию Пом­пея¹⁶. Если, несмот­ря на все это, он не при­об­ре­тет силы, то, как пола­га­ют, най­дет­ся кто-нибудь, кто отло­жит коми­ции до при­езда Цеза­ря, осо­бен­но после оправ­да­ния Като­на¹⁷.

7. На пись­мо, достав­лен­ное Пак­ци­ем, я отве­тил; узнай и все про­чее. Из пись­ма бра­та я узнал о неве­ро­ят­но дру­же­ском рас­по­ло­же­нии Цеза­ря ко мне, и это же под­твер­дил сам Цезарь в длин­ней­шем пись­ме. Ждут исхо­да вой­ны в Бри­та­нии, ибо извест­но, что доступ к ост­ро­ву пре­граж­ден уди­ви­тель­ны­ми гро­ма­да­ми¹⁸. Кро­ме того, уже извест­но, что на этом ост­ро­ве нет ни кру­пин­ки сереб­ра, и ника­кой надеж­ды на добы­чу; раз­ве толь­ко на рабов; но ты, я думаю, не ждешь, что кто-нибудь из них ока­жет­ся обу­чен­ным нау­кам или музы­ке.

8. Павел уже почти закон­чил кры­шу бази­ли­ки¹⁹ посреди фору­ма; колон­ны те же, ста­рые; ту же бази­ли­ку, построй­ку кото­рой он сдал по под­ряду, он дела­ет осо­бен­но вели­ко­леп­ной. Что еще нуж­но? Нет ниче­го более при­ят­но­го, чем это соору­же­ние, ниче­го более слав­но­го. Неда­ром мы, дру­зья Цеза­ря (гово­рю о себе и об Оппии, хотя бы ты лоп­нул от доса­ды), выбро­си­ли на эту построй­ку, кото­рую ты был скло­нен пре­воз­но­сить сво­и­ми похва­ла­ми, 60 мил­ли­о­нов сестер­ци­ев, чтобы рас­ши­рить форум и дове­сти его до хра­ма Сво­бо­ды: дешев­ле не уда­лось прид­ти к согла­ше­нию с част­ны­ми соб­ст­вен­ни­ка­ми. Мы воз­ведем слав­ней­шее соору­же­ние: постро­им на Мар­со­вом поле кры­тые мра­мор­ные поме­ще­ния для три­бут­ских коми­ций²⁰ и окру­жим их высо­ким пор­ти­ком дли­ной в тыся­чу шагов. С этим зда­ни­ем будет соеди­не­на и государ­ст­вен­ная усадь­ба. Ты ска­жешь: «Какая мне поль­за от это­го соору­же­ния?». Для чего мы ста­ра­ем­ся об этом? Вот тебе рим­ские ново­сти. Ведь я не думаю, чтобы ты спра­ши­вал о пере­пи­си, на кото­рую мы уже поте­ря­ли надеж­ду, или же о судеб­ных делах, кото­рые воз­ни­ка­ют на осно­ва­нии Кло­ди­е­ва зако­на²¹.

9. Теперь поз­воль побра­нить тебя, если есть осно­ва­ния. В том пись­ме из Бутро­та, кото­рое мне пере­дал Гай Деци­мий, ты пишешь, что тебе, по тво­е­му мне­нию, нуж­но ехать в Азию. Кля­нусь, не вижу ни малей­шей раз­ни­цы от того, будешь ли ты дей­ст­во­вать через сво­их упра­ви­те­лей, или же сам, чтобы тебе сто­и­ло быть так дол­го вда­ли от столь­ких сво­их близ­ких. Но я пред­по­чел бы гово­рить с тобой об этом, когда дело не было еще реше­но; чего-нибудь я, конеч­но, уж добил­ся бы. Теперь же пре­кра­щу нача­тые попре­ки. О, если б это уско­ри­ло твое воз­вра­ще­ние!

Я пото­му пишу тебе реже, что не знаю точ­но, где ты теперь и где будешь; все же я счел нуж­ным дать пись­мо это­му неиз­вест­но­му мне чело­ве­ку, ибо мне кажет­ся, что он увидит­ся с тобой. Ты же, раз ты дума­ешь отпра­вить­ся в Азию, сооб­щи, пожа­луй­ста, мне, к како­му вре­ме­ни нам ждать тебя и что ты пред­при­нял по делу Евти­хида²².