Письма Марка Туллия Цицерона

158. Гаю Тре­ба­цию Тесте, в Сама­ро­бри­ву (Транс­аль­пий­ская Гал­лия)

Рим, декабрь 54 г.

Марк Цице­рон шлет при­вет Тре­ба­цию.

1. Про­чел твое пись­мо, из кото­ро­го понял, что наш Цезарь счи­та­ет тебя чрез­вы­чай­но иску­шен­ным в пра­ве. Можешь радо­вать­ся сво­е­му при­езду в эти места, где ты про­из­во­дишь впе­чат­ле­ние како­го-то муд­ре­ца¹. А если бы ты отпра­вил­ся так­же в Бри­та­нию, то на этом столь обшир­ном ост­ро­ве, конеч­но, не нашлось бы нико­го, кто был бы опыт­нее тебя. Одна­ко (мож­но посме­ять­ся, ведь ты вызвал меня на это) я так­же немно­го завидую тебе: тебя при­звал к себе чело­век, к кото­ро­му про­чие не вслед­ст­вие его гор­до­сти, а вслед­ст­вие заня­то­сти — не могут и при­бли­зить­ся².

2. Но ты ниче­го не напи­сал мне в этом пись­ме о сво­их делах, о кото­рых я, кля­нусь, забо­чусь не мень­ше, чем о сво­их соб­ст­вен­ных. Я очень боюсь, что ты мерз­нешь³ на зим­них квар­ти­рах. Нахо­жу, что тебе нуж­но иметь хоро­шую печ­ку. Муций и Мани­лий⁴ тако­го же мне­ния, осо­бен­но пото­му, что ты не богат пла­ща­ми⁵. Впро­чем, у вас там, я слы­хал, доста­точ­но жар­ко⁶; полу­чив это изве­стие, я, кля­нусь, силь­но испу­гал­ся за тебя. Но в воен­ном деле ты мно­го осто­рож­нее⁷, чем в судеб­ной защи­те: ты не захо­тел ни пла­вать в Оке­ане, будучи самым рев­ност­ным плов­цом, ни посмот­реть на эсседа­ри­ев⁸, ты, кото­ро­го мы не мог­ли лишить воз­мож­но­сти посмот­реть даже на андаб­а­ту⁹. Но доволь­но шутить.

3. Как тща­тель­но я писал о тебе Цеза­рю, ты хоро­шо зна­ешь; как часто, знаю я. Но, кля­нусь, я уже пере­стал писать, чтобы не обна­ру­жить недо­ве­рия к бла­го­склон­но­сти ко мне со сто­ро­ны само­го щед­ро­го и само­го дру­же­ст­вен­но­го мне чело­ве­ка. Я все же счел необ­хо­ди­мым в моем послед­нем отправ­лен­ном к нему пись­ме вновь напом­нить о тебе. Так я и сде­лал; чего я достиг, — сооб­щи мне, пожа­луй­ста, а вме­сте с тем и обо всем сво­ем поло­же­нии и всех наме­ре­ни­ях; ведь я очень хочу знать, что ты дела­ешь, чего ждешь, сколь про­дол­жи­тель­ной будет, по-тво­е­му, эта твоя раз­лу­ка с нами.

4. Будь уве­рен, про­шу тебя, в том, что для меня един­ст­вен­ное уте­ше­ние, бла­го­да­ря кото­ро­му я могу мирить­ся с тем, что ты дале­ко от нас, — знать, что это при­быль­но для тебя; если же это не так, то нет бо́льших глуп­цов, чем мы оба: я — отто­го, что не тяну тебя в Рим, ты — что не летишь сюда. Кля­нусь тебе, одна наша беседа, стро­гая или шут­ли­вая, будет иметь боль­шее зна­че­ние, неже­ли не толь­ко вра­ги, но и наши бра­тья-эдуи¹⁰. Поэто­му изве­щай меня обо всем воз­мож­но ско­рее.