Письма Марка Туллия Цицерона

852. Мар­ку Юнию Бру­ту, в Гре­цию

Рим, 5 мая 43 г.

Цице­рон Бру­ту при­вет.

1. За четы­ре дня до май­ских календ, когда выска­зы­ва­лись мне­ния о воен­ных дей­ст­ви­ях про­тив тех, кто при­знан вра­га­ми¹, Сер­ви­лий выска­зал­ся так­же о Вен­ти­дии² и за то, чтобы Кас­сий пре­сле­до­вал Дола­бел­лу. Согла­сив­шись с ним, я голо­со­вал за боль­шее: чтобы ты, если нахо­дишь выгод­ным и полез­ным для государ­ства, пре­сле­до­вал Дола­бел­лу воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми; если же ты не можешь сде­лать это ради бла­га государ­ства или не счи­та­ешь, что оно полез­но для государ­ства, то чтобы ты дер­жал вой­ско в той же мест­но­сти. Сенат не мог сде­лать ниче­го более почет­но­го, неже­ли пре­до­ста­вить тебе решить, что́, по тво­е­му мне­нию, более все­го на поль­зу государ­ству. Я, со сво­ей сто­ро­ны, пола­гаю так: если у Дола­бел­лы есть отряд, если у него есть лагерь, если у него где-либо есть, где оста­но­вить­ся, то для того, чтобы тебе дове­ря­ли, и для тво­е­го досто­ин­ства важ­но его пре­сле­до­вать.

2. О силах наше­го Кас­сия мы ниче­го не зна­ем: ведь от него ни одно­го пись­ма и ника­ких изве­стий, кото­рые мы мог­ли бы счесть досто­вер­ны­ми³; но ты, конеч­но, пони­ма­ешь, насколь­ко важ­но уни­что­жить Дола­бел­лу как для того, чтобы он понес кару за пре­ступ­ле­ние⁴, так и для того, чтобы гла­ва­рям раз­бой­ни­ков некуда было напра­вить­ся после бег­ства из-под Мути­ны. И ты можешь вспом­нить на осно­ва­нии мое­го преды­ду­ще­го пись­ма, что я уже дав­но был тако­го мне­ния; впро­чем, тогда и в слу­чае бег­ства была гавань в тво­ем лаге­ре и для спа­се­ния под­держ­ка в тво­ем вой­ске; тем более теперь мы, будучи, наде­юсь, избав­ле­ны от опас­но­стей, долж­ны занять­ся уни­что­же­ни­ем Дола­бел­лы. Но это ты обду­ма­ешь более тща­тель­но, решишь муд­ро; о сво­ем реше­нии и дей­ст­ви­ях сооб­щишь мне, если при­зна­ешь нуж­ным.

3. Я хочу, чтобы мой Цице­рон был избран в вашу кол­ле­гию⁵, пола­гаю, что в коми­ци­ях по выбо­ру жре­цов суж­де­ние об отсут­ст­ву­ю­щих вполне может состо­ять­ся; ведь это так­же было сде­ла­но ранее: Гай Марий, когда он был в Кап­па­до­кии, по Доми­ци­е­ву зако­ну⁶ был избран авгу­ром, и ни один закон не запре­тил это­го на буду­щее вре­мя; ведь даже в Юли­е­вом законе, како­вой закон явля­ет­ся послед­ним насчет жре­че­ства, сло­ва­ми «кто будет домо­гать­ся и о ком будут иметь суж­де­ние» ясно ука­за­но, что суж­де­ние воз­мож­но о том, кто не домо­га­ет­ся. Я пишу ему об этом, чтобы он руко­вод­ст­во­вал­ся тво­им мне­ни­ем, как и во всем; тебе же сле­ду­ет решить насчет Доми­ция⁷, насчет наше­го Като­на⁸; но хотя иметь суж­де­ние об отсут­ст­ву­ю­щем и доз­во­ля­ет­ся, одна­ко для при­сут­ст­ву­ю­щих все лег­че; таким обра­зом, если ты най­дешь нуж­ным поехать в Азию, не будет ника­кой воз­мож­но­сти вызвать наших для уча­стия в коми­ци­ях⁹.

4. Вооб­ще, пока Пан­са был жив, все каза­лось мне более быст­рым: ведь он немед­лен­но про­вел бы выбо­ры сво­его кол­ле­ги; затем до пре­тор­ских были бы коми­ции для избра­ния жре­цов; теперь я пре­д­ви­жу длин­ную про­во­лоч­ку в свя­зи с пти­це­га­да­ни­ем: ведь пока будет одно долж­ност­ное лицо из пат­ри­ци­ев, пти­це­га­да­ние не может быть пере­да­но пат­ри­ци­ям¹⁰ — очень боль­шое затруд­не­ние. Пожа­луй­ста, сооб­щи мне, како­во твое мне­ние обо всем деле. За два дня до май­ских нон.