История Рима от основания города

Книга VI, гл. 40

40. (1) Отве­том на столь жест­кую речь народ­ных три­бу­нов было мол­ча­ние сена­то­ров, оце­пе­нев­ших от него­до­ва­ния, и тогда, (2) как рас­ска­зы­ва­ют, Аппий Клав­дий Красс, внук децем­ви­ра¹⁰⁹, дви­жи­мый боль­ше зло­бой и нена­ви­стью, чем надеж­дой пере­убедить народ, высту­пил и гово­рил при­мер­но таки­ми сло­ва­ми:

(3) «Не ново и не неожи­дан­но было бы для меня, кви­ри­ты, если и теперь я услы­шу то един­ст­вен­ное, чем мятеж­ные три­бу­ны все­гда попре­ка­ли нашу семью: издав­на роду Клав­ди­ев доро­же все­го в государ­стве вели­чие сена­та; веч­но они про­тив бла­га про­сто­го наро­да. (4) Пер­во­го не отри­цаю и не отпи­ра­юсь; с тех пор, как нас при­ня­ли сра­зу и в граж­дане и в отцы¹¹⁰, мы рев­ност­но труди­лись, чтобы нелож­но о нас мог­ли ска­зать: не ума­ли­ли мы, а ско­рей воз­вы­си­ли вели­чие тех родов, сре­ди кото­рых вам угод­но было нас чис­лить. (5) Да и насчет вто­ро­го я решил­ся бы, кви­ри­ты, посто­ять за себя и сво­их пред­ков: ни как част­ные лица, ни будучи в долж­но­стях, мы заве­до­мо не совер­ши­ли ниче­го худо­го для про­сто­го наро­да — раз­ве что кто-нибудь сочтет, буд­то сто­ять за все государ­ство — зна­чит быть про­тив про­сто­го наро­да (слов­но этот народ живет в дру­гом горо­де!); мож­но нелож­но повто­рять: ни дело наше, ни сло­во не шло враз­рез с вашей поль­зою, даже если шло враз­рез с вашим жела­ни­ем. (6) Но, даже не будь я из семьи Клав­ди­ев, не родись с пат­ри­ци­ан­ской кро­вью, а будь я про­сто одним из кви­ри­тов, знай я толь­ко, что рож­ден от двух сво­бод­ных граж­дан и живу в сво­бод­ном государ­стве, — раз­ве мог бы я мол­чать, (7) когда Луций этот Секс­тий и Гай Лици­ний, веч­ные, мило­стью богов, три­бу­ны, за девять лет царе­ния забра­ли себе такую волю, что отка­зы­ва­ют вам в сво­бод­ном голо­со­ва­нии и на выбо­рах, и в при­ня­тии зако­нов?! (8) “Вы выбе­ре­те нас в деся­тый раз три­бу­на­ми, — гово­рит этот, — при одном усло­вии”. Раз­ве это не зна­чит: “то, чего доби­ва­ют­ся дру­гие, так нам посты­ло, что без боль­шой награ­ды мы и брать это­го не хотим”? (9) Но что же это за награ­да такая, за кото­рую мы навек обре­тем в вас народ­ных три­бу­нов? “Чтобы вы при­ня­ли цели­ком тре­бо­ва­ния наши, — гово­рит этот, — нра­вят­ся они вам или нет, полез­ны они или бес­по­лез­ны”. (10) Закли­наю вас, тарк­вин­ст­ву­ю­щие¹¹¹ три­бу­ны, вооб­ра­зи­те, что я — про­стой граж­да­нин и кри­чу вам из середи­ны собра­ния: “С ваше­го мило­сти­во­го раз­ре­ше­ния, мож­но ли из этих ваших тре­бо­ва­ний выбрать те, какие нам кажут­ся здра­вы­ми, и осталь­ные отбро­сить?” — “Нет, — гово­рит этот, — нель­зя. (11) О про­цен­тах да о зем­лях закон ты при­мешь (это вас тут всех каса­ет­ся), а насчет чудес в Горо­де Рим­ском, чтобы Луций Секс­тий и этот Гай Лици­ний ста­ли кон­су­ла­ми, поосте­ре­жешь­ся, раз счи­тал это недо­стой­ным, да гова­ри­вал “упа­си­те боги”. Нет уж, или при­ни­май все, или ниче­го не пред­ло­жу”. (12) Как если бы кто поло­жил перед замо­рен­ным голо­дом яд и пищу и с.320 при­ка­зал бы или воз­дер­жи­вать­ся от жиз­нен­но нуж­но­го, или к жиз­нен­но нуж­но­му под­ме­ши­вать смер­то­нос­ное. Итак, будь это государ­ство сво­бод­ным, собра­ние бы тебе закри­ча­ло: “Вон отсюда со сво­и­ми три­бу­на­та­ми и пред­ло­же­ни­я­ми!” Что же, если ты не пред­ло­жишь наро­ду что-нибудь при­ем­ле­мое, так неко­му уже будет и пред­ло­жить? (13) Да если бы какой пат­ри­ций, да если бы какой — уж чего нена­вист­нее — Клав­дий ска­зал: “Или при­ми­те все, или ниче­го не пред­ло­жу”, — кто из вас, кви­ри­ты, потер­пел бы такое? (14) Буде­те ли вы когда-нибудь смот­реть боль­ше на суть дела, чем на лица, или же все­гда буде­те вни­мать все­му, что ска­жет этот три­бун, с бла­го­склон­но­стью, а тому, что ска­жет любой из нас, — с отвра­ще­ни­ем? (15) “Эта речь, ей-же-ей, совсем не граж­дан­ст­вен­на”. Поче­му? А како­во их тре­бо­ва­ние, за кото­рое они в такой обиде? Точь-в-точь такое же! “Тре­бую, — гово­рит этот чело­век, — чтобы нель­зя было вам выбрать в кон­су­лы, кого хоти­те”. (16) Раз­ве не это зна­чит его при­каз: одно­му из кон­су­лов быть пле­бе­ем, и не сметь избрать двух пат­ри­ци­ев? (17) А если бы сей­час раз­ра­зи­лась вой­на, такая, как этрус­ская, когда Пор­сен­на сто­ял на Яни­ку­ле¹¹², или хоть как галль­ская, когда все, кро­ме Кре­по­сти и Капи­то­лия, было под вра­га­ми¹¹³, и кон­суль­ства захо­те­ли бы Марк Фурий, какой-нибудь дру­гой пат­ри­ций и вот этот Луций Секс­тий, — вы стер­пе­ли бы, чтобы Секс­тий стал без спо­ру кон­су­лом, а Камил­лу при­шлось бы бороть­ся за избра­ние? (18) Это ли назы­ва­ет­ся “поче­сти сооб­ща”, когда двум пле­бе­ям мож­но стать кон­су­ла­ми, а двум пат­ри­ци­ям нель­зя? Одно­го нуж­но избрать из пле­бе­ев, а дру­го­го мож­но не из пат­ри­ци­ев? Вот это общ­ность! Вот это това­ри­ще­ство! Мало тебе про­сто полу­чить долю там, где доли тво­ей и не быва­ло, — нет, тебе нуж­но потре­бо­вать долю, а загре­сти себе все? (19) “Боюсь, — гово­рит этот, — что если мож­но изби­рать двух пат­ри­ци­ев, вы не избе­ре­те ни одно­го пле­бея”. Что же, ина­че гово­ря: “Так как вы не хоти­те доб­ро­воль­но избрать недо­стой­ных, я таки вас застав­лю избрать тех, кого не хоти­те!” (20) Раз­ве это не зна­чит, что пле­бей, буде он один, станет домо­гать­ся кон­суль­ства наряду с дву­мя пат­ри­ци­я­ми, не будет даже обя­зан наро­ду бла­го­дар­но­стью и ска­жет, что сде­лал его кон­су­лом закон, а не голо­со­ва­ние?