Золотой венок Цезаря и борьба за разоблачение «тирана»

I. Золо­той венок Цеза­ря.

с.7 Дик­та­тор Гай Юлий Цезарь пер­вым из рим­лян полу­чил почёт­ное пра­во при жиз­ни поме­щать свой порт­рет на моне­тах. Это пра­во было при­ви­ле­ги­ей элли­ни­сти­че­ских царей; одна­ко в рес­пуб­ли­кан­ском Риме такая награ­да для граж­да­ни­на была неслы­хан­ной до 44 г. до н. э. и несов­ме­сти­мой с сущ­но­стью рес­пуб­ли­ки. До Цеза­ря в Риме на моне­тах чека­ни­ли толь­ко порт­ре­ты умер­ших вели­ких мужей¹, при­чём лишь в тече­ние несколь­ких деся­ти­ле­тий, преж­де чем в 44 г. до н. э. созрев­шая монар­хи­че­ская идея полу­чи­ла внеш­ние фор­мы выра­же­ния, отче­ка­нен­ные в метал­ле. Пер­вые иссле­до­ва­те­ли счи­та­ли при­жиз­нен­ны­ми все порт­ре­ты Цеза­ря на дена­ри­ях, под­пи­сан­ных моне­та­ри­я­ми, одна­ко Эккель², как и Момм­зен³, допус­ка­ли, что неко­то­рые из этих монет мог­ли быть выпу­ще­ны после убий­ства дик­та­то­ра. Сего­дня это пред­по­ло­же­ние мож­но счи­тать под­твер­ждён­ным. Неко­то­рые порт­рет­ные моне­ты, под­пи­сан­ные моне­та­ри­я­ми, несо­мнен­но, были отче­ка­не­ны при жиз­ни дик­та­то­ра⁴, а пер­вые экзем­пля­ры монет, где Цезарь изо­бра­жён с покры­той голо­вой (Илл. I. 27), были выпу­ще­ны после мар­тов­ских ид⁵. Точ­ная дата, когда нача­лась чекан­ка порт­ре­та Цеза­ря, уста­нов­ле­на хуже. Насколь­ко важ­на эта с.8 дата для иссле­до­ва­ния раз­ви­тия монар­хи­че­ско­го поло­же­ния Цеза­ря, настоль­ко же труд­но её выяс­нить. Ибо речь идёт не о годах, а о меся­цах и неде­лях в тече­ние непол­но­го года меж­ду подав­ле­ни­ем послед­них пом­пе­ян­цев в Испа­нии и мар­тов­ски­ми ида­ми. Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли свя­зы­ва­ют пер­вые порт­ре­ты с реше­ни­я­ми о поче­стях, кото­рые были при­ня­ты в Риме после изве­стия о победе при Мун­де⁶. Эта точ­ка зре­ния в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни осно­ва­на на том, что голо­ву Цеза­ря счи­та­ют — как выяс­нит­ся в дан­ной ста­тье, оши­боч­но — увен­чан­ной лав­ра­ми, и появ­ле­ние это­го пред­по­ла­гае­мо­го лав­ро­во­го вен­ка свя­зы­ва­ют с пра­вом посто­ян­но носить лав­ро­вый венок, кото­рое, веро­ят­но, было пре­до­став­ле­но, соглас­но пере­ч­ню Дио­на Кас­сия, в апре­ле или мае 45 г. Дру­гие учё­ные свя­зы­ва­ют появ­ле­ние монет­ных порт­ре­тов с чест­во­ва­ни­ем Цеза­ря сра­зу после воз­вра­ще­ния из Испа­нии, при­мер­но в сен­тяб­ре 45 г. до н. э.⁷ Боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей отно­сит это собы­тие к нача­лу 44 г. до н. э., не позд­нее 14 фев­ра­ля 44 г.⁸, так как на неко­то­рых порт­рет­ных моне­тах ещё упо­мя­ну­та чет­вёр­тая дик­та­ту­ра, тогда как Цице­рон, рас­ска­зы­вая об откло­не­нии диа­де­мы в Лупер­ка­лии, уже назы­ва­ет Цеза­ря пожиз­нен­ным дик­та­то­ром⁹.

Аль­фёль­ди при­внёс твёр­дый пункт в труд­ную дис­кус­сию о дати­ров­ке, обна­ру­жив диа­де­му на дена­рии Мет­тия с леген­дой DICT. QVART.¹⁰ Так как этот моне­та­рий, конеч­но, выпус­кал порт­рет­ные моне­ты одним из пер­вых, то, исхо­дя из сим­во­ла диа­де­мы, нача­ло чекан­ки порт­ре­тов Цеза­ря при­мер­но сов­па­да­ет со вре­ме­нем празд­но­ва­ния Лупер­ка­лий. Аль­фёль­ди пред­по­ла­га­ет, что порт­ре­ты уже были выпу­ще­ны за несколь­ко дней до празд­ни­ка. После Лупер­ка­лий Мет­тий повтор­но чека­нит порт­рет Цеза­ря сов­мест­но с Сепул­ли­ем Мак­ром и Эми­ли­ем Букой. И после мар­тов­ских ид голо­ва Цеза­ря оста­ёт­ся на моне­тах, спер­ва пред­став­лен­ная, одна­ко, с покры­тым затыл­ком¹¹, как впо­след­ст­вии обыч­но изо­бра­жа­ли всех обо­жест­влён­ных импе­ра­то­ров. Затем сле­ду­ет кол­ле­гия с под­чёрк­ну­то рес­пуб­ли­кан­ски­ми монет­ны­ми типа­ми: Сер­вий Руф, Аррий Секунд, Нумо­ний Ваа­ла, Кло­дий Веста­лис¹². Порт­рет Цеза­ря без покры­ва­ла появ­ля­ет­ся у моне­та­ри­ев Луция Фла­ми­ния Хило­на, Тибе­рия Сем­п­ро­ния Грак­ха, Квин­та Воко­ния Виту­ла^12a и затем сно­ва у Мус­сидия Лон­га, Ливи­нея Регу­ла и Пуб­лия Кло­дия¹³. с.9 Эта кол­ле­гия уже чека­нит и голо­вы три­ум­ви­ров Анто­ния, Окта­ви­а­на и Лепида. При­мер­но в это же вре­мя Марк Анто­ний ино­гда изо­бра­жа­ет порт­рет Цеза­ря на нерим­ской чекан­ке из бла­го­род­но­го метал­ла¹⁴. Напро­тив, после серь­ёз­ных тре­ний и раз­ры­вов в кон­це пер­во­го пяти­ле­тия три­ум­ви­ра­та, кото­рые лишь с трудом уда­лось пре­одо­леть, порт­рет дик­та­то­ра встре­ча­ет­ся толь­ко на моне­тах Окта­ви­а­на¹⁵. После 31 г. до н. э. он вооб­ще исче­за­ет и появ­ля­ет­ся лишь раз, на ауре­ях и дена­ри­ях моне­та­рия Мар­ка Сан­кви­ния во вре­мя Сто­лет­них игр¹⁶. На всех этих моне­тах (напри­мер, илл. I 21. 22. 25. 27. 29. 30; II 6. 8)¹⁷ Цезарь носит венок, кото­рый уже сто­ле­тия назы­ва­ют лав­ро­вым. Одна из глав­ных задач дан­но­го иссле­до­ва­ния — пере­смот­реть пра­виль­ность это­го наиме­но­ва­ния и в кон­це кон­цов испра­вить его.

Необ­хо­ди­мо сра­зу назвать неко­то­рые слу­чаи, когда этот венок не иден­ти­фи­ци­ро­ван как лав­ро­вый. На мно­гих мед­ных моне­тах, отче­ка­нен­ных вне Рима в ран­ние годы Окта­ви­а­на-Авгу­ста, укра­ше­ние на голо­ве у Цеза­ря часто обо­зна­ча­лось как диа­де­ма или ино­гда как ком­би­на­ция лав­ро­во­го вен­ка и диа­де­мы. Речь идёт о сле­дую­щих чекан­ках:

Из пред­ло­жен­ных опи­са­ний, при­ведён­ных здесь, оче­вид­но, что наряду с наиме­но­ва­ни­ем «диа­де­ма» все­гда рас­смат­ри­ва­лось наиме­но­ва­ние «лав­ро­вый венок». Те иссле­до­ва­те­ли, кото­рые после­до­ва­тель­но гово­рят о лав­ро­вом вен­ке Цеза­ря на всех мед­ных моне­тах, как и на всех моне­тах из бла­го­род­ных метал­лов, в про­ти­во­по­лож­ность Имгоф-Блу­ме­ру, Вил­лер­су, Геб­ле­ру и Гран­ту, в этом отно­ше­нии пра­вы постоль­ку, посколь­ку дей­ст­ви­тель­но нель­зя заме­тить ника­ко­го суще­ст­вен­но­го раз­ли­чия в голов­ных укра­ше­ни­ях, изо­бра­жён­ных на раз­ных моне­тах. По какой при­чине упо­мя­ну­тые четы­ре нумиз­ма­та дали неко­то­рым изо­бра­же­ни­ям иное наиме­но­ва­ние ещё менее понят­но из-за того, что сами они на дру­гих мед­ных моне­тах видят «лав­ро­вый венок»²⁴, а так­же с.11 ни для одной моне­ты из бла­го­род­но­го метал­ла не ука­зы­ва­ют ниче­го ино­го, кро­ме обыч­но­го лав­ро­во­го вен­ка. Одна­ко если на дена­ри­ях при­сут­ст­ву­ет лав­ро­вый венок, то, обо­зна­чая ана­ло­гич­ный голов­ной убор на отдель­ных мед­ных моне­тах как диа­де­му, необ­хо­ди­мо по край­ней мере ука­зать, чем объ­яс­ня­ет­ся иное укра­ше­ние и какие исто­ри­че­ские выво­ды сле­ду­ют из это­го при­ме­ча­тель­но­го раз­ли­чия. Ведь очень веро­ят­но — и имен­но Грант актив­но под­дер­жи­ва­ет эту идею²⁵, — что про­вин­ци­аль­ные мед­ные чекан­ки не име­ли само­сто­я­тель­ных изо­бра­же­ний, а копи­ро­ва­ли порт­ре­ты на моне­тах из бла­го­род­ных метал­лов, отче­ка­нен­ных в Риме и ино­гда — на дру­гих круп­ных импе­ра­тор­ских монет­ных дво­рах. Осо­бая и совер­шен­но неза­ви­си­мая чекан­ка диа­де­мы на неко­то­рых про­вин­ци­аль­ных мед­ных моне­тах была бы с этим несов­ме­сти­ма. Одна­ко мож­но согла­сить­ся, что в ука­за­ни­ях Вил­лер­са, Геб­ле­ра и Гран­та содер­жит­ся зер­но исти­ны, хотя оно состо­ит не в том, что на неко­то­рых моне­тах Цеза­ря его голов­ной убор име­ну­ет­ся ина­че, чем на дру­гих моне­тах Цеза­ря, а в том, что венок Цеза­ря име­ну­ет­ся ина­че, чем укра­ше­ние Авгу­ста и после­дую­щих импе­ра­то­ров, дей­ст­ви­тель­но изготов­лен­ное из лав­ра. Но тогда сле­до­ва­ло бы гово­рить о «диа­де­ме» на всех монет­ных порт­ре­тах Цеза­ря, в том чис­ле и на дена­ри­ях. Одна­ко про­тив наиме­но­ва­ния «диа­де­ма» сра­зу мож­но воз­ра­зить, что голов­ной убор Цеза­ря похож на обыч­ное изо­бра­же­ние диа­де­мы гораздо мень­ше, чем на лав­ро­вый венок Авгу­ста. Гре­че­ская диа­де­ма пра­ви­те­ля состо­ит из лент, кото­рые тес­но при­ле­га­ют ко лбу и завя­за­ны узлом на затыл­ке, так что сво­бод­ные кон­цы лент пада­ют сза­ди на шею (илл. I 9. 10). Эти при­зна­ки отсут­ст­ву­ют на голов­ном убо­ре Цеза­ря на моне­тах. Венок доволь­но силь­но высту­па­ет впе­рёд на лбу и, оче­вид­но, не явля­ет­ся глад­кой лен­той и даже не скреп­лён лен­той, завя­зан­ной узлом. Про­стое обо­зна­че­ние «диа­де­ма», без упо­ми­на­ния этих отли­чий, исклю­ча­ет­ся, если толь­ко не назы­вать диа­де­мой вооб­ще вся­кой голов­ной убор из при­род­ных вет­вей или листьев, похо­жий на венок. Геб­лер учи­ты­ва­ет эти обсто­я­тель­ства, исполь­зуя выра­же­ние «ком­би­на­ция цар­ской диа­де­мы и лав­ро­во­го вен­ка (без лен­ты)» в опи­са­нии моне­ты Фес­са­ло­ни­ки (илл. I 5). Одна­ко это опи­са­ние опи­ра­ет­ся не столь­ко на внеш­ний вид, сколь­ко на сооб­ще­ния источ­ни­ков о лав­ро­вом вен­ке, обви­том лен­той диа­де­мы, кото­рый был воз­ло­жен на ста­туи дик­та­то­ра или пред­ло­жен само­му Цеза­рю Мар­ком Анто­ни­ем на празд­ни­ке Лупер­ка­лий. Све­то­ний назы­ва­ет этот пред­мет co­ro­nam lau­rea can­di­da fas­cia prae­li­ga­ta^[1], Аппи­ан пишет: ἐστε­φάνω­σε δάφ­ναις, ἀνα­πεπ­λεγμέ­νης ται­νίας λευ­κῆς^[2], Плу­тарх гово­рит о διάδη­μα στε­φάνῳ δάφ­νης πε­ριπεπ­λεγμέ­νον^[3], и у Нико­лая Дамас­ско­го сто­ит: δάφ­νι­νον… στέ­φανον, ἐντὸς δὲ διάδη­μα πε­ριφαι­νόμε­νον^[4]26. Таким обра­зом, в лите­ра­ту­ре дей­ст­ви­тель­но мож­но обна­ру­жить ком­би­на­цию диа­де­мы и лав­ро­во­го вен­ка²⁷. Одна­ко нигде не сооб­ща­ет­ся, что дик­та­тор носил это укра­ше­ние на голо­ве; сооб­ща­ет­ся лишь, что он реши­тель­но его отверг. И где с.12 же завя­зан­ная узлом лен­та диа­де­мы на голов­ном укра­ше­нии Цеза­ря на моне­тах? Ссыл­ка Геб­ле­ра на при­мер, при­ведён­ный фон Фрит­це²⁸, — пер­гам­ский венок пра­ви­те­ля на тет­ра­д­рах­ме Филе­те­ра (илл. I 11) — не даёт отве­та на этот вопрос. Не вызы­ва­ет сомне­ний, что знак цар­ской вла­сти, пред­ло­жен­ный Анто­ни­ем дик­та­то­ру, выглядел как укра­ше­ние пер­гам­ских пра­ви­те­лей. Но пред­мет на голо­ве Цеза­ря на моне­тах Фес­са­ло­ни­ки, как и на любой дру­гой чекан­ке Цеза­ря, как раз не име­ет важ­ных при­зна­ков пер­гам­ской ком­би­на­ции вен­ка и диа­де­мы: нет ни отчет­ли­во вид­ной лен­ты, обви­ваю­щей венок, ни сви­саю­щих кон­цов. Отсут­ст­вие этих дета­лей на монет­ных типах Фес­са­ло­ни­ки ста­но­вит­ся ещё важ­нее, если учесть дена­рий, отче­ка­нен­ный в Риме во вре­ме­на Цеза­ря, на кото­ром мож­но увидеть Герак­ла с той самой пер­гам­ской ком­по­зи­ци­ей (илл. I 12)²⁹. Чтобы мож­но было согла­сить­ся с наиме­но­ва­ни­ем «ком­би­на­ция цар­ской диа­де­мы и лав­ро­во­го вен­ка», голов­ное укра­ше­ние Цеза­ря на моне­тах долж­но выглядеть точ­но так же. Осно­ва­ние для утвер­жде­ния Геб­ле­ра — это пред­по­ло­же­ние фон Зал­ле­та о дена­рии Цеза­ря. При этом доволь­но стран­но, что Геб­лер спе­ци­аль­но ого­ва­ри­ва­ет «без бан­та», тогда как для фон Зал­ле­та под­твер­жде­ни­ем слу­жил имен­но пред­по­ла­гае­мый след лен­ты. Ещё более стран­но, что фон Зал­лет, на кото­ро­го Геб­лер ссы­ла­ет­ся по пово­ду экзем­пля­ра из Фес­са­ло­ни­ки, опи­сал эту самую моне­ту из Фес­са­ло­ни­ки как «голо­ва Цеза­ря в лав­ро­вом вен­ке»³⁰. Уже Эккель³¹ заме­тил, что венок Цеза­ря суще­ст­вен­но отли­ча­ет­ся от вен­ка Авгу­ста отсут­ст­ви­ем бан­та на затыл­ке, хотя и не обра­тил вни­ма­ния на дру­гие раз­ли­чия. Тогда фон Зал­лет попы­тал­ся объ­яс­нить отсут­ст­вие бан­та. Он пред­по­ла­га­ет, что лен­та пре­вра­ща­ла про­стой лав­ро­вый венок в ком­би­на­цию вен­ка и диа­де­мы. Поэто­му у Цеза­ря бант на затыл­ке был исклю­чён как пре­до­суди­тель­ный, тогда как у Авгу­ста он уже был воз­мо­жен³². Бер­лин­ский учё­ный утвер­дил­ся в этом мне­нии, когда обна­ру­жил на дена­рии Фла­ми­ния Хило­на (илл. I 29) малень­кие высту­пы в зад­ней части вен­ка. Он пред­по­ло­жил, что когда-то здесь был изо­бра­жён пре­до­суди­тель­ный бант³³. Поми­мо уже при­ведён­но­го совре­мен­но­го дена­рия с Герак­лом (илл. I 12), доста­точ­но лишь срав­нить кро­шеч­ный выступ вен­ка на дена­рии Фла­ми­ния (илл. I 29) с порт­ре­та­ми Авгу­ста, увен­чан­но­го лав­ром (илл. I 19), чтобы сра­зу увидеть, что на дена­рии Фла­ми­ния вид­не­ет­ся про­сто дефект штем­пе­ля, а не наме­рен­ный намёк на бант. Отсюда ясно, что ника­ко­го следа диа­де­мы не суще­ст­ву­ет. Точ­но так же не суще­ст­ву­ет осно­ва­ний пред­по­ла­гать с.13, что на раз­ных моне­тах Цеза­ря, как из меди, так и из бла­го­род­ных метал­лов, изо­бра­же­ны раз­ные голов­ные укра­ше­ния. Раз­ли­чие меж­ду изо­бра­же­ни­я­ми лег­ко объ­яс­ня­ет­ся тем, что изгото­ви­те­ли штем­пе­лей не были оди­на­ко­во опыт­ны и тща­тель­ны. Так, венок кажет­ся то более тол­стым (илл. I 25), то более тон­ким (илл. I 26), спле­тён­ным то из акку­рат­ных листи­ков и шари­ков (илл. II 6), то из рас­трё­пан­ных колю­чек (илл. I 30). Точ­но такие же раз­ли­чия при­сут­ст­ву­ют на сестер­ци­ях и дупон­ди­ях авгу­стов­ских моне­та­ри­ев, где на небреж­но выре­зан­ных экзем­пля­рах дубо­вые листья тоже выглядят как рас­трё­пан­ные и с трудом узна­вае­мые дета­ли³⁴. Конеч­но, для выяс­не­ния крайне важ­ной фор­мы вен­ка Цеза­ря мож­но исполь­зо­вать толь­ко тща­тель­но изготов­лен­ные штем­пе­ли. Таким обра­зом, ясно, что нигде не идёт речь о диа­де­ме или ком­би­на­ции диа­де­мы и вен­ка.

Поко­ле­ния нумиз­ма­тов от Экке­ля до Сай­ден­х­э­ма опре­де­ля­ли венок Цеза­ря на моне­тах как зелё­ный лавр³⁵. Как пра­ви­ло, не отме­ча­ют даже отсут­ст­вие бан­та на затыл­ке и оди­на­ко­во опи­сы­ва­ют Цеза­ря и Авгу­ста как «увен­чан­ных лав­ром». Одна­ко если поло­жить моне­ты с увен­чан­ной лав­ром голо­вой Авгу­ста (илл. I 19) или одно­го из его пре­ем­ни­ков (илл. I 23) рядом с порт­ре­та­ми Цеза­ря (илл. I и II), то бес­при­страст­ный наблюда­тель вынуж­ден будет согла­сить­ся, что раз­ли­чия начи­на­ют­ся с отсут­ст­вия бан­та, но затра­ги­ва­ют и всю струк­ту­ру вен­ка. Лав­ро­вый венок Авгу­ста состо­ит из двух вет­вей, на кото­рых рас­тут листья. Меж­ду ними тут и там мож­но раз­глядеть малень­кие круг­лые пло­ды рас­те­ния³⁶. Обе вет­ви удер­жи­ва­ет вме­сте лен­та, завя­зан­ная узлом, сво­бод­ные кон­цы кото­рой пада­ют на заты­лок. По срав­не­нию с раз­ме­ра­ми голо­вы отдель­ные лав­ро­вые листья, рас­ту­щие на вет­ви, при­мер­но соот­вет­ст­ву­ют есте­ствен­но­му соот­но­ше­нию вели­чи­ны лав­ро­во­го листа и чело­ве­че­ской голо­вы. Листья в вен­ке Цеза­ря, напро­тив, очень плот­но при­гна­ны друг к дру­гу и, преж­де все­го, необы­чай­но малы, так что если счи­тать их живым лав­ром, то они даже при­бли­зи­тель­но не соот­вет­ст­ву­ют раз­ме­ру голо­вы. Такие откло­не­ния от дей­ст­ви­тель­но­сти доволь­но труд­но понять, учи­ты­вая реа­ли­стич­ную мане­ру изо­бра­же­ния у рим­лян. Для срав­не­ния рас­смот­рим раз­мер листьев вен­ков из дуба и лав­ра во вре­ме­на Цеза­ря и Авгу­ста (илл. I 14. 19. 20). Несоот­вет­ст­вие раз­ме­ров яко­бы нату­раль­ных лав­ро­вых листьев на голо­ве Цеза­ря пока­жет­ся ещё необыч­нее, если вспом­нить, что лав­ро­вые вен­ки очень часто изо­бра­жа­ют­ся с само­го нача­ла рим­ской монет­ной чекан­ки, а так­же после Цеза­ря (илл. I 15. 17. 18. 19), не гово­ря уже о мно­го­чис­лен­ных при­ме­рах из гре­че­ско­го мира³⁷. Одна­ко листья на них все­гда более круп­ные с.14 и рас­по­ло­же­ны так же, как на лав­ро­вых вен­ках Авгу­ста. Поче­му лишь венок Цеза­ря так рез­ко отли­ча­ет­ся от реаль­но­сти в этих дета­лях, если он и прав­да не явля­ет­ся дру­гим про­из­веде­ни­ем? Чекан­ка Апа­меи (илл. I 4)³⁸ устра­ня­ет послед­ние сомне­ния в том, что не сле­ду­ет оди­на­ко­во назы­вать «лав­ро­вым вен­ком» голов­ное укра­ше­ние Цеза­ря, с одной сто­ро­ны, и Авгу­ста — с дру­гой сто­ро­ны. На этой моне­те соеди­не­ны увен­чан­ный лав­ром порт­рет Авгу­ста на авер­се и голо­ва Цеза­ря в вен­ке на ревер­се. Бабе­лон опи­сы­ва­ет их: «tête lau­rée d’Augus­te» и «tête lau­rée de Jules Cé­sar»^[5]. Уже при поверх­ност­ном срав­не­нии авер­са и ревер­са одно­го и того же экзем­пля­ра обна­ру­жи­ва­ют­ся те же самые раз­ли­чия меж­ду вен­ком Цеза­ря и лав­ро­вым вен­ком Авгу­ста, кото­рые встре­ча­ют­ся на раз­ных моне­тах: боль­шой выступ на лбу, вели­чи­на и рас­по­ло­же­ние листьев. Несо­мнен­но, аверс и реверс апа­мей­ской моне­ты изготов­ле­ны одним и тем же рез­чи­ком штем­пе­лей. Работа одной и той же руки лег­ко выда­ёт себя в обла­стях вокруг глаз, углах рта и бюстах. Неуже­ли мож­но пове­рить, что один и тот же рез­чик штем­пе­лей на одной и той же моне­те изо­бра­зил лав­ро­вый венок дву­мя совер­шен­но раз­ны­ми спо­со­ба­ми? Никто не станет тре­бо­вать подоб­но­го лег­ко­ве­рия. Таким обра­зом, мож­но зафик­си­ро­вать как надёж­ный резуль­тат, что на моне­тах Цезарь увен­чан не лав­ро­вым вен­ком из зеле­ной лист­вы, подоб­но Авгу­сту или дру­гим рим­ским импе­ра­то­рам. Но тогда чем же?

Реше­ние, кото­рое недав­но пред­ло­жи­ла Чеза­но³⁹, не явля­ет­ся удо­вле­тво­ри­тель­ным. Италь­ян­ская иссле­до­ва­тель­ни­ца нумиз­ма­ти­ки тоже увиде­ла, что венок Цеза­ря суще­ст­вен­но отли­ча­ет­ся от лав­ро­во­го вен­ка Авгу­ста, хотя и не при­ве­ла наших решаю­щих дока­за­тельств. Во вся­ком слу­чае, цен­но уже выступ­ле­ние про­тив еди­но­го фрон­та, кото­рый под­дер­жи­ва­ет уко­ре­нив­ше­е­ся наиме­но­ва­ние лав­ро­во­го вен­ка. Ни откли­ков, ни согла­сия не после­до­ва­ло; это, по-види­мо­му, объ­яс­ня­ет­ся недо­стат­ка­ми новой интер­пре­та­ции, пред­ло­жен­ной вза­мен преж­ней. А имен­но, соглас­но Чеза­но, Цезарь увен­чан мир­то­вым вен­ком («pro­ba­bil­men­te di mir­to»^[6]). Обос­но­ва­ние тако­во: мирт посвя­щен Вене­ре⁴⁰ — Вене­ра счи­та­лась родо­на­чаль­ни­цей рода Юли­ев — на моне­тах Цезарь увен­чан мир­то­вым вен­ком в знак почи­та­ния боги­ни и в то же вре­мя для обо­жест­вле­ния сво­ей осо­бы и поло­же­ния, «per leg­git­ti­ma­re an­co­ra una vol­ta la sua po­si­zio­ne ec­ce­zio­na­le»^[7]. Нель­зя отри­цать, что Цезарь осо­бен­но почи­тал эту боги­ню. «Вене­ра» была его паро­лем в решаю­щих бит­вах при Фар­са­ле и Мун­де, Вене­ра была на его коль­це с печа­тью. И в чекан­ке Цеза­ря этой богине отведе­но важ­ное место. Вене­ра Победи­тель­ни­ца — самый рас­про­стра­нён­ный реверс для монет­ных порт­ре­тов дик­та­то­ра⁴¹. Мож­но уве­рен­но отверг­нуть воз­мож­ность, что Цезарь поз­во­лил бы пред­ста­вить себя само­го как Вене­ру. с.15 Таким обра­зом, оста­ёт­ся лишь задать­ся вопро­сом, желал ли Цезарь при помо­щи мир­то­во­го вен­ка выра­зить осо­бое почи­та­ние Вене­ры. Антич­ные авто­ры почти все­гда упо­ми­на­ют мирт в свя­зи с Вене­рой как знак любов­но­го покло­не­ния⁴². Так, соглас­но Овидию, любов­ни­ки увен­чи­ва­ют наду­шен­ные воло­сы вет­вя­ми мир­та⁴³. В «Эне­иде» Вер­ги­лия тени бро­дят в мир­то­вой роще⁴⁴. Ввиду этой обще­рас­про­стра­нён­ной ассо­ци­а­ции мир­та с любов­ной игрой венок мир­та на голо­ве Цеза­ря не мог бы упро­чить его гос­под­ст­ву­ю­щее поло­же­ние, а ско­рее дал бы повод для гру­бых насме­шек и иро­нич­ных намё­ков на обще­из­вест­ные любов­ные похож­де­ния дик­та­то­ра, кото­рый тогда при­ни­мал Клео­пат­ру как любов­ни­цу в сте­нах Рима и о кото­ром гово­ри­ли, буд­то он хочет полу­чить пра­во сво­бод­но­го досту­па к любой жен­щине в инте­ре­сах государ­ства. Тра­ди­ция, при­вер­жен­ная сплет­ням, вряд ли упу­сти­ла бы зло­ре­чи­вую интер­пре­та­цию порт­ре­та Цеза­ря в вен­ке из мир­та. И если в то вре­мя Цезарь дей­ст­ви­тель­но гото­вил­ся при­нять цар­ское укра­ше­ние, то неуже­ли он стал бы искать сред­ство «per leg­git­ti­ma­re an­co­ra una vol­ta la sua po­si­zio­ne ec­ce­zio­na­le»^[7] в обще­при­ня­том рек­ви­зи­те любов­ной игры? Раз­мер листьев по срав­не­нию с голо­вой, веро­ят­но, может соот­вет­ст­во­вать мир­ту, но тес­ное рас­по­ло­же­ние листьев уже вызы­ва­ет сомне­ния. Пожа­луй, мож­но с уве­рен­но­стью пред­по­ло­жить, что в честь Вене­ры на воло­сы сво­бод­но воз­ла­га­ли про­стые вет­ви мир­та, а не такие мас­сив­ные про­из­веде­ния, как венок Цеза­ря⁴⁵.

Если уж вос­при­ни­мать всерь­ёз мир­то­вый венок, то ско­рее оста­ёт­ся откры­той дру­гая доро­га, тем более, что при этом тоже сохра­нял­ся бы намёк на Вене­ру⁴⁶. Соглас­но древ­ней тра­ди­ции, пол­ко­во­дец, кото­ро­му вме­сто боль­шо­го три­ум­фаль­но­го шест­вия с квад­ри­гой пре­до­став­ля­ли ова­цию — менее тор­же­ст­вен­ный въезд вер­хом на коне, — укра­шал голо­ву мир­то­вым вен­ком⁴⁷. 26 янва­ря 44 г., воз­вра­ща­ясь с Латин­ских празд­неств на Аль­бан­ской горе, Цезарь въе­хал в город на коне⁴⁸. Одна­ко, вопре­ки фор­му­ли­ров­ке фаст, с.16 это была не обыч­ная ова­ция, кото­рая совер­ша­лась толь­ко при воз­вра­ще­нии домой с вой­ны. Невоз­мож­но уста­но­вить, был ли Цезарь по это­му слу­чаю увен­чан мир­то­вым вен­ком. Ско­рее мож­но пред­по­ло­жить, что он тогда исполь­зо­вал дав­но полу­чен­ное пра­во ius lau­reae co­ro­nae per­pe­tuo ges­tan­dae^[8], тем более, что име­лись исто­ри­че­ские пре­цеден­ты исполь­зо­ва­ния лав­ра при ова­ции⁴⁹. Наи­бо­лее суще­ст­вен­ным при вступ­ле­нии дик­та­то­ра в город было раз­ре­ше­ние на вер­хо­вую езду. Если голов­ное укра­ше­ние Цеза­ря по это­му слу­чая выгляде­ло соот­вет­ст­вен­но его поже­ла­ни­ям, то вряд ли мож­но пред­по­ло­жить, что этот эпи­зод побудил дик­та­то­ра укра­сить свой порт­рет на моне­тах зна­ком лёг­кой победы и так пред­стать перед всем миром, где добил­ся вели­чай­ших побед и три­ум­фов. Сле­ду­ет так­же при­нять во вни­ма­ние, насколь­ко педан­тич­ны и подроб­ны сооб­ще­ния Пли­ния и Гел­лия об употреб­ле­нии мир­та. Вряд ли они мог­ли бы упу­стить из виду монет­ный порт­рет Цеза­ря, увен­чан­ный мир­том.

На Фору­ме, на рострах, сто­я­ло две ста­туи Цеза­ря, одна из кото­рых была увен­ча­на дубо­вым вен­ком (co­ro­na ci­vi­ca), вто­рая — тра­вя­ным вен­ком (co­ro­na gra­mi­nea или ob­si­dio­na­lis)⁵⁰. Одна­ко чтобы уста­но­вить, что дик­та­тор на моне­тах увен­чан не дубо­вым вен­ком, вряд ли тре­бу­ет­ся даже срав­не­ние с дубо­вы­ми вен­ка­ми Авгу­ста (илл. I 20). Так­же не под­ле­жит сомне­нию, что это не тра­вя­ной венок, нагляд­ны­ми изо­бра­же­ни­я­ми кото­ро­го мы, к сожа­ле­нию, не обла­да­ем⁵¹. Ни зелё­ный лавр, ни диа­де­ма, ни мирт, ни дубо­вый или тра­вя­ной венок не выдер­жи­ва­ют более тща­тель­ной про­вер­ки. Для того, чтобы пол­но­стью устра­нить оши­боч­ные наиме­но­ва­ния, оста­ёт­ся теперь пред­ло­жить более обос­но­ван­ную интер­пре­та­цию.

Как уже гово­ри­лось, на всех монет­ных порт­ре­тах Цеза­ря изо­бра­жён один и тот же тип вен­ка. Если он выглядит тол­ще или тонь­ше, если его пере­д­няя часть выда­ет­ся на лбу боль­ше или мень­ше, — всё это незна­чи­тель­ные вари­а­ции, свя­зан­ные с тем, что штем­пе­ли изготав­ли­ва­ли раз­ные рез­чи­ки. Более небреж­ной работой масте­ра объ­яс­ня­ет­ся так­же и тот факт, что акку­рат­ные малень­кие листья и шари­ки на вен­ке вид­ны толь­ко на тех экзем­пля­рах, кото­рые вооб­ще тща­тель­но выре­за­ны; а на более неряш­ли­вых изде­ли­ях он выглядит как нечто рас­трё­пан­ное⁵². Это под­твер­жда­ет­ся тем, что, за исклю­че­ни­ем несколь­ких про­вин­ци­аль­ных мед­ных монет, рас­смот­рен­ных в нача­ле, все иссле­до­ва­те­ли выбра­ли для всех порт­ре­тов Цеза­ря одно и то же наиме­но­ва­ние «лав­ро­вый венок». Эта при­знан­ная иден­тич­ность даёт нам пра­во точ­но опи­сать венок по наи­луч­шим экзем­пля­рам и рас­смат­ри­вать этот резуль­тат как валид­ный для всех монет Цеза­ря. С общ­но­стью наиме­но­ва­ния вен­ка сле­ду­ет согла­сить­ся, одна­ко само наиме­но­ва­ние необ­хо­ди­мо осно­ва­тель­но пере­смот­реть. Венок Цеза­ря на моне­тах отли­ча­ет­ся уже отча­сти с.17 под­чёрк­ну­ты­ми осо­бен­но­стя­ми. Их необ­хо­ди­мо про­ана­ли­зи­ро­вать подроб­нее, с соот­вет­ст­ву­ю­щим мате­ри­а­лом. Сра­зу бро­са­ет­ся в гла­за, что венок, в про­ти­во­по­лож­ность лав­ру Авгу­ста, очень силь­но выда­ёт­ся надо лбом дик­та­то­ра, тогда как на затыл­ке при­ле­га­ет настоль­ко плот­но, что может быть опи­сан про­сто как тон­кая лен­та (Илл. I 21. 22. 25. 26. 29. 30; II 4. 6. 8). Такой стран­ный, круп­ный выступ на голов­ном вен­ке встре­ча­ет­ся так­же в этрус­ской живо­пи­си. При­мер при­ведён на илл. II 1, где изо­бра­жён фраг­мент фрес­ки из гроб­ни­цы Лео­пар­дов в Тарк­ви­ни­ях⁵³. Вазо­вая рос­пись⁵⁴ и релье­фы⁵⁵ тоже дают мате­ри­ал для срав­не­ния. Эти этрус­ские вен­ки ещё силь­нее сужа­ют­ся на затыл­ке, а на вис­ках и на лбу они замет­но шире (илл. II 1. 2). Почти все моне­ты с порт­ре­том Цеза­ря в вен­ке име­ют ту же самую осо­бен­ность; она осо­бен­но хоро­шо вид­на на иллю­ст­ра­ци­ях I 21. 26; II 8. Суже­ние вен­ка на затыл­ке и рас­ши­ре­ние в пере­д­ней части регу­ляр­но встре­ча­ет­ся на этрус­ских вен­ках. Этот прин­цип наи­бо­лее пол­но реа­ли­зо­ван в вен­ках, у кото­рых рос­кош­но оформ­ле­на толь­ко пере­д­няя часть, широ­кая и укра­шен­ная, тогда как от ушей к затыл­ку идёт толь­ко узкая тон­кая лен­та. Такая фор­ма засвиде­тель­ст­во­ва­на мно­го­чис­лен­ны­ми источ­ни­ка­ми: на этрус­ских моне­тах⁵⁶, зер­ка­лах⁵⁷, этрус­ских вазах⁵⁸ (илл. II 3), а так­же в скульп­ту­ре: на ста­ту­эт­ке во Фло­рен­ции⁵⁹ и на пре­крас­ной этрус­ской голо­ве из Бер­ли­на (илл. II 5)⁶⁰.

Рас­смот­рим теперь более при­сталь­но деко­ра­тив­ные эле­мен­ты вен­ка на этрус­ской муж­ской голо­ве V в. до н. э. из Бер­ли­на (илл. II 5). На осно­ва­нии смон­ти­ро­ва­ны три парал­лель­ных ряда заост­рён­ных оваль­ных листьев, при­чём каж­дый зад­ний лист немно­го нало­жен на пере­д­ний. Фор­ма заост­рён­но­го ова­ла для листьев доволь­но ней­траль­на; их мож­но рас­смат­ри­вать как листья лав­ра; одна­ко вели­чи­на листа по срав­не­нию с раз­ме­ром голо­вы необы­чай­но мала. И, что важ­нее все­го, листи­ки не рас­тут на цен­траль­ной вет­ви, как у рас­те­ния в при­ро­де, а лежат парал­лель­ны­ми ряда­ми. Меж­ду кра­я­ми листьев рас­по­ло­же­ны малень­кие шари­ки. С пер­во­го же взгляда вид­но, что речь идёт об искус­ст­вен­ной кон­струк­ции; это под­твер­жда­ет­ся и сохра­нив­шей­ся на про­из­веде­нии с.18 позо­ло­той вен­ка. И вот, точ­ное соот­вет­ст­вие отдел­ке это­го древ­не­го вен­ка обна­ру­жи­ва­ет­ся на вен­ке Цеза­ря на пре­крас­ных мед­ных экзем­пля­рах, где на авер­се изо­бра­жён порт­рет дик­та­то­ра с леген­дой DI­VOS IV­LIVS, а на ревер­се — голо­ва Окта­ви­а­на с леген­дой CAE­SAR DI­VI F. (илл. I 1; II 4)⁶¹. Здесь тоже парал­лель­но идут три ряда заост­рён­ных оваль­ных листи­ков, при­чём кон­чи­ки зад­них листьев немно­го при­под­ни­ма­ют­ся над пере­д­ни­ми листья­ми. Мож­но так­же срав­нить фор­му лав­ро­вых листьев, соот­но­ше­ние раз­ме­ра кото­рых с раз­ме­ром голо­вы точ­но так же откло­ня­ет­ся от при­род­но­го рас­те­ния, как это зафик­си­ро­ва­но на этрус­ском золо­том вен­ке, и меж­ду кра­я­ми листьев тоже замет­ны малень­кие шари­ки. Нель­зя утвер­ждать, что венок на этрус­ской голо­ве в Бер­лине абсо­лют­но иден­ти­чен укра­ше­нию Цеза­ря на моне­те. На послед­нем отсут­ст­ву­ет тон­кая лен­та вокруг затыл­ка; но нель­зя всерь­ёз отри­цать, что венок Цеза­ря име­ет те же деко­ра­тив­ные эле­мен­ты, точ­но так же рас­по­ло­жен­ные, что и венок V в. Доба­вим к это­му, что в боль­шом высту­пе вен­ка Цеза­ря на лбу и суже­нии на затыл­ке обна­ру­жи­ва­ют­ся типич­но этрус­ские чер­ты.

Ещё преж­де, чем был при­ведён пер­вый пункт дока­за­тель­ства, мы уста­но­ви­ли, что все вен­ки Цеза­ря на моне­тах пред­став­ля­ют собой один и тот же объ­ект. Но когда срав­не­ние вен­ка Цеза­ря на мед­ной моне­те, едва ли отче­ка­нен­ной в Риме, с древни­ми этрус­ски­ми вен­ка­ми дало столь пора­зи­тель­ный резуль­тат, веро­ят­но, может воз­ник­нуть жела­ние ещё раз удо­сто­ве­рить­ся в пра­виль­но­сти этой пред­по­сыл­ки для дена­ри­ев горо­да Рима. Поэто­му срав­ним венок на мед­ной моне­те (илл. II 4) с голов­ным укра­ше­ни­ем Цеза­ря на дена­рии Рима (илл. II 6). Здесь, как и там, обна­ру­жи­ва­ет­ся выде­ля­ю­щий­ся, широ­кий выступ на лбу, тес­ное при­ле­га­ние на затыл­ке, рас­ши­ре­ние пере­д­ней части вен­ка, чрез­вы­чай­но малень­кие листья в фор­ме заост­рён­но­го ова­ла и малень­кие шари­ки. Далее, важ­но, что на дена­рии листи­ки тоже лежат парал­лель­но, а не рас­тут на вет­ви. Ввиду это­го близ­ко­го соот­вет­ст­вия мож­но спо­кой­но при­дер­жи­вать­ся ранее при­ня­то­го мне­ния, что все вен­ки на моне­тах Цеза­ря иден­тич­ны. Напро­тив, если на менее про­ра­ботан­ных штем­пе­лях дан­ные дета­ли не так отчёт­ли­во вид­ны, то это не име­ет осо­бо­го зна­че­ния. Одна­ко всё же нель­зя отри­цать, что на неко­то­рых моне­тах вен­ки Цеза­ря име­ют несколь­ко иную фор­му, напри­мер, на дена­ри­ях (илл. I 26; II 8) с кусти­стой пере­д­ней частью вен­ка. Одна­ко эта раз­ни­ца, в сущ­но­сти, затра­ги­ва­ет внеш­ние кон­ту­ры вен­ка, а не малень­кий раз­мер листьев, тес­ное при­ле­га­ние на затыл­ке, боль­шой выступ на лбу и рас­ши­ре­ние на вис­ках. Даже при­знав опре­де­лён­ное раз­ли­чие по срав­не­нию с нашим основ­ным мед­ным экзем­пля­ром (илл. II 4), мож­но най­ти новые парал­ле­ли для этих дена­ри­ев — и сно­ва у этрус­ков, напри­мер, на извест­ной жен­ской голо­ве на кар­тине в гроб­ни­це Орка⁶² или на вазо­вой рос­пи­си на илл. II 2. Име­ют­ся так­же с.19 ори­ги­наль­ные этрус­ские вен­ки. Пре­крас­ный экзем­пляр из Бри­тан­ско­го музея в силь­ном умень­ше­нии изо­бра­жён на нашей илл. II 9⁶³. Листья соеди­не­ны друг рядом с дру­гом, подоб­но чешуе, а не рас­тут на вет­ви, как у при­род­но­го рас­те­ния. В середине надо лбом, где золотые листья, иду­щие с про­ти­во­по­лож­ных сто­рон, встре­ча­ют­ся, рас­по­ло­же­ны два полу­ша­рия, дей­ст­ву­ю­щие как шар­ни­ры. Если надеть этот венок на голо­ву, то кон­цы листьев рас­кро­ют­ся впе­рёд, так что ста­нут силь­но выда­вать­ся на лбу. Вид сбо­ку ори­ги­наль­но­го этрус­ско­го вен­ка из Бри­тан­ско­го музея пред­став­лен на рисун­ке (илл. II 10). При срав­не­нии его с вен­ком Цеза­ря на дена­рии (илл II 8) замет­но пора­зи­тель­ное сход­ство. Таким обра­зом, силь­но выдаю­ща­я­ся надо лбом пере­д­няя часть вен­ка Цеза­ря без труда объ­яс­ня­ет­ся. Учи­ты­вая это, мож­но более не при­ни­мать во вни­ма­ние вер­сии о зелё­ных лав­ро­вых листьях или мир­те. Ори­ги­наль­ные этрус­ские изо­бра­же­ния ясно дока­зы­ва­ют, что Цезарь на моне­тах увен­чан этрус­ским золотым вен­ком⁶⁴.

При нали­чии столь пора­зи­тель­но­го, но одно­знач­но­го свиде­тель­ства нагляд­ных источ­ни­ков, сле­ду­ет про­ве­рить лите­ра­тур­ные свиде­тель­ства. До нынеш­не­го дня, поми­мо уже рас­смот­рен­ной и опро­верг­ну­той вер­сии Чеза­но (мир­то­вый венок), венок Цеза­ря на моне­тах интер­пре­ти­ру­ет­ся на осно­ва­нии лите­ра­тур­ных источ­ни­ков сле­дую­щим обра­зом. Из Све­то­ния и Дио­на Кас­сия⁶⁵ извест­но, что Цезарь имел ius lau­reae co­ro­nae per­pe­tuo ges­tan­dae^[8], и моне­ты сра­зу рас­смат­ри­ва­ют­ся как нагляд­ное соот­вет­ст­вие этим лите­ра­тур­ным сооб­ще­ни­ям, хотя внеш­ний вид изо­бра­же­ний, — как теперь, наде­юсь, понят­но, — это­му про­ти­во­ре­чит. В кон­це кон­цов ока­зы­ва­ет­ся, что обще­при­ня­тая ком­би­на­ция монет­ных порт­ре­тов и сооб­ще­ний авто­ров доволь­но про­из­воль­но выбра­на из ряда несколь­ких засвиде­тель­ст­во­ван­ных исто­ри­ка­ми вен­ков дик­та­то­ра. В источ­ни­ках мож­но про­честь не толь­ко о пра­ве носить лав­ро­вый венок, но и о дубо­вом вен­ке и тра­вя­ном вен­ке на ста­ту­ях Цеза­ря⁶⁶. Одна­ко тра­ди­ция ясно и отчёт­ли­во свиде­тель­ст­ву­ет так­же и о том, что Цезарь носил золо­той венок. Хотя к это­му сооб­ще­нию обра­ща­лись сно­ва и сно­ва, одна­ко, как ни стран­но, его ни разу всерь­ёз не при­ня­ли во вни­ма­ние для интер­пре­та­ции вен­ка Цеза­ря на моне­тах.

После того, как Цезарь окон­ча­тель­но добил­ся еди­но­вла­стия и уни­что­жил послед­ние остат­ки войск про­тив­ни­ков, сенат и народ ста­ли сорев­но­вать­ся в пре­до­став­ле­нии ему поче­стей. Эти поче­сти вклю­ча­ли и осо­бые одеж­ды, внешне под­чер­ки­ваю­щие монар­хи­че­ское поло­же­ние дик­та­то­ра. Так, он полу­чил пра­во носить пур­пур­ную, шитую золо­том одеж­ду с.20 три­ум­фа­то­ра на всех боль­ших играх⁶⁷, несколь­ко поз­же пра­во на три­ум­фаль­ное пла­тье было рас­про­стра­не­но на всю терри­то­рию горо­да⁶⁸, и, нако­нец, Цеза­рю пре­до­ста­ви­ли золо­тое крес­ло и пур­пур­ную одеж­ду рим­ских царей⁶⁹. В чис­ле этих поче­стей Цеза­рю было так­же пре­до­став­ле­но пра­во носить золо­той венок⁷⁰. Источ­ни­ки пря­мо не упо­ми­на­ют сам акт раз­ре­ше­ния. Гово­рит­ся лишь о золо­том вен­ке на голо­ве дик­та­то­ра в Лупер­ка­лии, когда он в to­ga pur­pu­rea сидел на золо­том крес­ле⁷¹. Цице­рон сооб­ща­ет, что на Лупер­ка­ли­ях Цезарь впер­вые исполь­зо­вал золо­тое крес­ло и пур­пур­ную тогу⁷². Пожа­луй, мож­но пред­по­ло­жить, что до Лупер­ка­лий 44 г. Цезарь не носил и золо­то­го вен­ка, кото­рый впер­вые упо­мя­нут в этом кон­тек­сте; что венок был тес­но свя­зан с оде­я­ни­ем древ­них царей. Одна­ко обла­че­ние мифи­че­ских царей Рима при­шло из Этру­рии. Соглас­но леген­де, после пора­же­ния этрус­ков послы пере­да­ли зна­ки вла­сти этрус­ских царей, в том чис­ле и золо­той венок⁷³. Этрус­ское про­ис­хож­де­ние под­твер­жда­ет­ся и мно­го­чис­лен­ны­ми лите­ра­тур­ны­ми упо­ми­на­ни­я­ми об этрус­ском оде­я­нии три­ум­фа­то­ров и маги­ст­ра­тов, кото­рые про­ис­хо­ди­ли от цар­ско­го обла­че­ния⁷⁴.

С помо­щью нагляд­ных свиде­тельств мы пока­за­ли, что венок Цеза­ря не изготов­лен из при­род­но­го лав­ра, а пред­став­ля­ет собой искус­ст­вен­ную кон­струк­цию несо­мнен­но этрус­ской фор­мы. Из лите­ра­тур­ных источ­ни­ков сле­ду­ет, что Цезарь носил золо­той венок, при­над­ле­жа­щий к цар­ско­му костю­му. В этом слу­чае тоже сле­ду­ет пред­по­ло­жить этрус­скую фор­му вен­ка. Таким обра­зом, цепь дока­за­тельств нагляд­но­го харак­те­ра замы­ка­ет­ся лите­ра­тур­ным свиде­тель­ст­вом. Конеч­но, Цезарь на моне­тах увен­чан не есте­ствен­ным лав­ро­вым вен­ком или иным вен­ком из зелё­ных листьев, а этрус­ской co­ro­na aurea^[9].

Пра­виль­ность этой новой интер­пре­та­ции вен­ка Цеза­ря под­твер­жда­ет­ся тем, что она даёт про­стое реше­ние ста­рой про­бле­мы: поче­му венок дик­та­то­ра в про­ти­во­по­лож­ность лав­ру Авгу­ста, не име­ет лент? Преды­ду­щие иссле­до­ва­ния не дава­ли на это удо­вле­тво­ри­тель­но­го отве­та⁷⁵. Теперь он полу­чен самым про­стым и оче­вид­ным спо­со­бом. Цезарь увен­чан метал­ли­че­ским вен­ком, кото­рый в силу сво­ей кон­струк­ции мог дер­жать­ся сам по себе и с.21 не тре­бо­вал лент, тогда как две вет­ви зелё­но­го лав­ра у Авгу­ста необ­хо­ди­мо было свя­зы­вать бан­том⁷⁶.

Вряд ли воз­мож­но не отка­зать­ся от опи­са­ния монет «увен­чан­ная лав­ром голо­ва Цеза­ря», хотя такое опи­са­ние при­во­дят почти все выдаю­щи­е­ся нумиз­ма­ты и исто­ри­ки⁷⁷. Веро­ят­но, о лав­ро­вом вен­ке мож­но гово­рить толь­ко в том смыс­ле, что деко­ра­тив­ные листи­ки на золо­том вен­ке име­ют фор­му заост­рён­но­го ова­ла, что, одна­ко, не явля­ет­ся одно­знач­ным аргу­мен­том для бота­ни­че­ской клас­си­фи­ка­ции⁷⁸. Важ­но, что речь не идёт о про­стом изо­бра­же­нии зелё­но­го лав­ро­во­го вен­ка в золо­те. Этрус­ская фор­ма и метал­ли­че­ская кон­струк­ция вен­ка абсо­лют­но несо­мнен­ны. Труд­нее одно­знач­но опре­де­лить зна­че­ние и идей­ный фон голов­но­го укра­ше­ния Цеза­ря. Вне исто­ри­че­ской свя­зи и без исто­ри­че­ско­го при­ме­ра появ­ле­ние у Цеза­ря метал­ли­че­ско­го вен­ка этрус­ской фор­мы было бы немыс­ли­мо. Мож­но исклю­чить воз­мож­ность того, что дик­та­тор при­нял золо­той венок про­сто как одну из дра­го­цен­но­стей из бога­тых запа­сов этрус­ско­го искус­ства. Под­твер­ждён­ная этрус­ская фор­ма застав­ля­ет искать и содер­жа­ние укра­ше­ния Цеза­ря в трёх направ­ле­ни­ях: венок Юпи­те­ра, три­ум­фаль­ный венок и цар­ский венок. При этом мы сра­зу всту­па­ем в про­ти­во­ре­чие с при­ня­той сего­дня точ­кой зре­ния, что венок Юпи­те­ра и золо­той три­ум­фаль­ный венок состо­я­ли из дубо­вых листьев⁷⁹ и, далее, что золо­той три­ум­фаль­ный венок был слиш­ком велик для того, чтобы носить его на голо­ве⁸⁰. В таком слу­чае уже из-за фор­мы вен­ка Цеза­ря его нель­зя иден­ти­фи­ци­ро­вать с одним из трёх вари­ан­тов для срав­не­ния. Поэто­му сле­дую­щей целью иссле­до­ва­ния явля­ет­ся дока­за­тель­ство того, что венок на моне­тах вполне может быть иден­ти­фи­ци­ро­ван с древним вен­ком Юпи­те­ра, цар­ским и три­ум­фаль­ным вен­ка­ми, так как эти древ­ние вен­ки не мог­ли состо­ять из дубо­вых листьев.