Письма Марка Туллия Цицерона

772. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Путе­оль­ская усадь­ба, 11 июля 44 г.

1. За пять дней до ид я полу­чил два пись­ма: одно от мое­го пись­мо­нос­ца, дру­гое от пись­мо­нос­ца Бру­та. О бутрот­цах в этой мест­но­сти были совсем дру­гие вести, но это сле­ду­ет пере­не­сти наряду с мно­гим дру­гим. Эрота я ото­слал ско­рее, чем сна­ча­ла решил, — чтобы было, кому упла­тить Гор­тен­сию и Овии, кото­рым он, по его сло­вам, во вся­ком слу­чае, назна­чил в иды¹. Гор­тен­сий же — бес­со­вест­но: ведь ему при­чи­та­ет­ся толь­ко в тре­тий пла­теж, кото­рый будет в секс­тиль­ские кален­ды; из это­го пла­те­жа как раз бо́льшая часть ему вне­се­на несколь­ко ранее сро­ка. Но об этом Эрот поза­бо­тит­ся в иды.

Что же каса­ет­ся Пуб­ли­лия, — раз надо запи­сать на счет, пола­гаю, что не сле­ду­ет делать отсроч­ку². Но так как ты видишь, насколь­ко я посту­пил­ся сво­им пра­вом, раз я из остав­ших­ся 400000 сестер­ци­ев упла­тил налич­ны­ми 200000, а на осталь­ное даю пись­мен­ное обя­за­тель­ство, ты, если най­дешь нуж­ным, смо­жешь пого­во­рить с ним: он дол­жен счи­тать­ся с моей выго­дой, раз я в такой сте­пе­ни пожерт­во­вал сво­им пра­вом.

2. Но про­шу тебя, мой Аттик, — видишь, как лас­ко­во? — пока будешь в Риме, все мои дела веди, устра­и­вай так, чтобы от меня ниче­го³ не ожи­дать. Ведь хотя осталь­ное и вполне доста­точ­но для упла­ты, тем не менее часто быва­ет, что те, кто дол­жен, не пла­тят вовре­мя. Если слу­чит­ся что-либо в этом роде, пусть самым важ­ным для тебя будет мое доб­рое имя. Ты посто­ишь за меня не толь­ко путем ново­го зай­ма⁴, но так­же путем про­да­жи, если так заста­вят обсто­я­тель­ства.

3. Бру­ту твое пись­мо было при­ят­но. Ведь я про­вел у него мно­го часов на Несиде, после того как я несколь­ко ранее полу­чил твое пись­мо. Мне каза­лось, он вос­хи­ща­ет­ся Тере­ем и более бла­го­да­рен Акцию, неже­ли Анто­нию⁵. Что же каса­ет­ся меня, то чем обсто­я­тель­ства радост­нее, тем более меня сер­дит и удру­ча­ет, что рим­ский народ утом­ля­ет себе руки, зани­ма­ясь не защи­той государ­ства, а руко­плес­ка­ни­я­ми. Мне лич­но кажет­ся, что те⁶ горят жела­ни­ем даже явно пока­зать свою бес­чест­ность. Но всё же

4. Что мое реше­ние⁸, по тво­им сло­вам, с каж­дым днем боль­ше хва­лят, не огор­ча­ет меня, и я ожи­дал, не напи­шешь ли ты мне чего-нибудь об этом. Ведь я стал­ки­вал­ся с раз­ны­ми отзы­ва­ми. Более того, я даже пото­му и тянул, чтобы воз­мож­но доль­ше сохра­нять сво­бо­ду дей­ст­вий. Но раз меня вытал­ки­ва­ют вила­ми, думаю — в Брун­ди­сий. Ведь, кажет­ся, будет лег­че и надеж­нее избе­жать встре­чи с леги­о­на­ми, неже­ли с пира­та­ми, кото­рые, гово­рят, появ­ля­ют­ся.

Сестия жда­ли за пять дней до ид, но он не при­ехал, насколь­ко я знаю. Кас­сий со сво­им малень­ким фло­том при­был. Увидев его, я думал за четы­ре дня до ид — в пом­пей­скую усадь­бу, затем в Эку­лан; осталь­ное ты зна­ешь⁹.

5. Насчет Туции¹⁰ я так и счи­тал. Что каса­ет­ся Эбу­ция, — не верю; одна­ко тре­во­жусь не боль­ше, чем ты. План­ку и Оппию я, дей­ст­ви­тель­но, напи­сал, так как ты про­сил; но если ты най­дешь нуж­ным, не счи­тай для себя обя­за­тель­ным вру­чать пись­мо (ведь раз они все сде­ла­ли ради тебя, опа­са­юсь, как бы они не при­зна­ли мое пись­мо излиш­ним), — во вся­ком слу­чае — Оппию, кото­ро­го я знаю как тво­е­го луч­ше­го дру­га. Одна­ко — как захо­чешь.

6. Так как ты пишешь, что про­ведешь зиму в Эпи­ре, ты сде­ла­ешь при­ят­ное мне, если при­е­дешь до того, как мне, по тво­е­му сове­ту, сле­ду­ет при­ехать в Ита­лию¹¹. Пиши мне воз­мож­но чаще; если о менее суще­ст­вен­ном — с кем удаст­ся; если же будет что-нибудь более важ­ное, посы­лай с кем-нибудь из домаш­них.

К сочи­не­нию в духе Герак­лида¹² при­ступ­лю, если бла­го­по­луч­но при­бу­ду в Брун­ди­сий. «О сла­ве» посы­лаю тебе. Итак, будешь хра­нить, как ты при­вык; но сле­ду­ет отме­тить избран­ные места, чтобы Саль­вий¹³, най­дя хоро­ших слу­ша­те­лей, про­чи­тал их хотя бы на обеде. Мне они очень нра­вят­ся; я пред­по­чел бы, чтобы тебе. Еще и еще будь здо­ров.