Письма Марка Туллия Цицерона

151. Квин­ту Тул­лию Цице­ро­ну, в Бри­та­нию

Рим, 24 октяб­ря 54 г.

Марк бра­ту Квин­ту при­вет.

1. Габи­ний оправ­дан. Едва ли най­дет­ся кто-либо более ребяч­ли­вый, чем обви­ни­тель Лен­тул и сооб­ви­ни­те­ли¹, что-либо более гряз­ное, чем этот суд. Все же не будь этих неве­ро­ят­ных уси­лий, просьб Пом­пея, а так­же наво­дя­ще­го страх слу­ха о дик­та­ту­ре, то обви­ня­е­мый не оправ­дал бы рас­че­тов само­го Лен­ту­ла²: при этом обви­ни­те­ле и при этом соста­ве суда, он был при­знан винов­ным трид­ца­тью одним голо­сом при семи­де­ся­ти голо­со­вав­ших. Этот суд при­об­рел такую дур­ную сла­ву, что тому, види­мо, несдоб­ро­вать на суде за дру­гие пре­ступ­ле­ния, а осо­бен­но за вымо­га­тель­ство. Но, ты видишь, что у нас нет государ­ства, нет сена­та, нет судов, нет досто­ин­ства ни в ком из нас³. Что еще ска­зать тебе о судах? Участ­во­ва­ло двое быв­ших пре­то­ров — Доми­ций Каль­вин (он откры­то голо­со­вал за оправ­да­ние, чтобы все виде­ли) и Катон⁴ (он после под­сче­та таб­ли­чек⁵ уда­лил­ся из кру­га и пер­вым сооб­щил новость Пом­пею).

2. Неко­то­рые, напри­мер Сал­лю­стий⁶, гово­рят, что мне сле­до­ва­ло быть обви­ни­те­лем. Мне поло­жить­ся на этот суд? Каков бы я был, если бы я вел дело, а он выскольз­нул? Но мной руко­во­ди­ло дру­гое. Пом­пей счел бы, что у него со мной про­ис­хо­дит борь­ба не за спа­се­ние Габи­ния, а из-за его соб­ст­вен­но­го досто­ин­ства; он всту­пил бы в город⁷; дело дошло бы до враж­ды; я упо­до­бил­ся бы Пацидей­а­ну, всту­пив­ше­му в еди­но­бор­ство с сам­ни­тя­ни­ном Эсер­ни­ном⁸; он, воз­мож­но, отку­сил бы мне ухо и, конеч­но, при­ми­рил­ся бы с Кло­ди­ем. Я чрез­вы­чай­но одоб­ряю свое реше­ние, осо­бен­но, если ты не пори­ца­ешь его. Когда я с осо­бым рве­ни­ем облек его вла­стью⁹, когда я ничем не был обя­зан ему, а он мне — всем, он все же не потер­пел мое­го раз­но­гла­сия с ним в государ­ст­вен­ных делах (не употреб­лю более силь­ных выра­же­ний) и, будучи в то вре­мя менее могу­ще­ст­вен­ным, пока­зал, что́ он может сде­лать про­тив меня в рас­цве­те моей сла­вы. Теперь же, когда я даже не забо­чусь о том, чтобы иметь боль­ше силы, когда государ­ство, несо­мнен­но, бес­силь­но, а он один все­си­лен, мне бороть­ся с ним? — Так имен­но и над­ле­жа­ло бы посту­пить. — Не думаю, чтобы ты нахо­дил, что я дол­жен был взять это на себя.

3. «Одно или дру­гое»¹⁰, гово­рит тот же Сал­лю­стий: «ты дол­жен был бы защи­щать его и усту­пить при этом насто­я­ни­ям Пом­пея; ведь он уси­лен­но про­сил тебя». Пре­лест­ный друг этот Сал­лю­стий! Он готов счи­тать, что я дол­жен был навлечь на себя либо опас­ную враж­ду¹¹, либо веч­ный позор! Я же вос­хи­ща­юсь сво­им сред­ним путем, и мне при­ят­но, что когда я со всей стро­го­стью, чест­но и по сове­сти дал свои свиде­тель­ские пока­за­ния, то обви­ня­е­мый ска­зал, что если ему будет доз­во­ле­но быть сре­ди граж­дан­ства, он отбла­го­да­рит меня, и не спро­сил¹² меня ни о чем.

4. Что каса­ет­ся сти­хов, кото­рые ты про­сишь напи­сать тебе, то я не могу занять­ся этим¹³, так как это тре­бу­ет не толь­ко вре­ме­ни, но и отсут­ст­вия вся­ких тре­вог; да у меня нет и вдох­но­ве­ния. Ведь я не сво­бо­ден от заботы по пово­ду насту­паю­ще­го года, хотя и жду его без стра­ха. Вме­сте с тем ска­жу тебе вот что (кля­нусь тебе, гово­рю без вся­кой иро­нии): в про­из­веде­ни­ях это­го рода я отдаю пред­по­чте­ние тебе перед собой.

5. Что каса­ет­ся попол­не­ния — путем обме­на — тво­ей гре­че­ской биб­лио­те­ки и при­об­ре­те­ния латин­ских книг, то я очень хотел бы закон­чить это, осо­бен­но пото­му, что это и мне на поль­зу. Но мне и для само­го себя неко­му пору­чить это; к тому же и в про­да­же нет под­хо­дя­щих книг, а изгото­вить их¹⁴ может толь­ко опыт­ный и при­леж­ный чело­век. Я все-таки отдам рас­по­ря­же­ние Хри­сип­пу и пого­во­рю с Тиран­ни­о­ном¹⁵. Что пред­при­нял Сци­пи­он в свя­зи с тре­бо­ва­ни­я­ми каз­ны, я выяс­ню; о том, что приз­на́ю спра­вед­ли­вым, поза­бо­чусь. Что каса­ет­ся Аска­ни­о­на, то ты посту­пишь, как захо­чешь; совер­шен­но не вме­ши­ва­юсь в это. За то, что не торо­пишь­ся с покуп­кой под­го­род­ной усадь­бы, хва­лю; все-таки сове­тую при­об­ре­сти.

6. Пишу тебе это за семь дней до ноябрь­ских календ, в тот день, когда начи­на­ют­ся игры; еду в тускуль­скую усадь­бу и беру с собой сво­его Цице­ро­на с целью обу­че­ния, а не для игры¹⁶; еду на более корот­кий срок, чем желал бы, пото­му что хочу быть вме­сте с Помп­ти­ном¹⁷ во вре­мя его три­ум­фа за три дня до ноябрь­ских нон. Пра­во, най­дет­ся какое-нибудь дель­це, ибо пре­то­ры Катон и Сер­ви­лий гро­зят вос­пре­пят­ст­во­вать, но не знаю, что они могут сде­лать: он будет иметь на сво­ей сто­роне и кон­су­ла Аппия, и пре­то­ров, и народ­ных три­бу­нов; тем не менее они угро­жа­ют, осо­бен­но Квинт Сце­во­ла¹⁸, — Аре­сом дыша­щий¹⁹. Бере­ги здо­ро­вье, мой люби­мей­ший и дра­жай­ший брат!