История рабства в античном мире

Том II
Рабство в Риме

Глава третья

ЧИСЛО РАБОВ И ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

с.329

Как бы вели­ко ни было чис­ло сель­ских рабов, оно все же было огра­ни­че­но самым харак­те­ром их обя­зан­но­стей; оно не мог­ло пре­вы­сить того, кото­рое было необ­хо­ди­мым при дан­ном состо­я­нии хозяй­ства; а если их чис­ло все же уве­ли­чи­лось, то это пото­му, что умень­ши­лось чис­ло само­сто­я­тель­ных хозя­ев, и рабы были при­зва­ны стать на место сво­бод­но­го насе­ле­ния в деревне. Город­ские рабы, напро­тив, были как бы чуже­яд­ным рас­те­ни­ем в нед­рах само­го горо­да; и видя те пыш­ные побе­ги, кото­рые ответв­ля­лись от него во все сто­ро­ны, мож­но было бы поду­мать, что имен­но здесь сосре­дото­чи­лась вся сила раб­ства.

Во гла­ве город­ско­го дома хозя­и­на, как и во гла­ве поме­стья, сто­ял управ­ля­ю­щий (dis­pen­sa­tor)¹; ему были под­чи­не­ны мно­го­чис­лен­ные над­зи­ра­те­ли: хра­ни­те­ли мебе­ли, одеж­ды, сереб­ра с.330 и всей парад­ной утва­ри, свер­кав­шей золо­том и дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми².

Затем сле­до­вал целый ряд самых раз­но­об­раз­ных служб.

Во-пер­вых, служ­ба в доме. Неко­гда доволь­ст­во­ва­лись тем, что моло­ток, висев­ший у две­рей, изве­щал хозя­и­на о при­бли­же­нии чужо­го чело­ве­ка³; затем у вхо­да поме­сти­ли соба­ку на цепи, кото­рую вско­ре заме­ни­ли рабом, кото­ро­го не заду­ма­лись так­же поса­дить на цепь mo­re majo­rum (по обы­чаю пред­ков)⁴. Затем шли над­смотр­щи­ки за атри­умом — касте­ля­ны (at­rien­ses), убор­щи­ки (at­ria­rii)⁵, доклад­чи­ки (ad­mis­sio­na­les)⁶, рабы, при­под­ни­мав­шие перед посе­ти­те­ля­ми зана­вес у две­рей (ve­la­rii), и целая тол­па слу­жи­те­лей по внут­рен­не­му обслу­жи­ва­нию дома (cu­bi­cu­la­rii, die­ta­rii)⁷.

Служ­ба при банях, начи­ная с истоп­ни­ков и кон­чая бан­щи­ка­ми, на обя­зан­но­стях кото­рых лежа­ло обмы­ва­ние и нати­ра­ние тела аро­ма­ти­че­ски­ми мас­ла­ми и духа­ми соглас­но обы­ча­ям южных стран⁸.

Меди­цин­ское обслу­жи­ва­ние. Рим­ляне, неко­гда огра­ни­чи­вав­шие искус­ство вра­че­ва­ния самы­ми гру­бы­ми при­е­ма­ми, поже­ла­ли иметь вра­чей⁹, и пора­бо­щен­ная Гре­ция в уго­ду им была вынуж­де­на куль­ти­ви­ро­вать эту нау­ку, состав­ляв­шую преж­де при­ви­ле­гию сво­бод­ных людей. Толь­ко теперь это искус­ство ста­ло раб­ским и было вынуж­де­но под­чи­нять­ся всем при­хотям гос­по­ди­на¹⁰.

При­слу­жи­ва­ние у сто­ла. Пока рим­ляне про­дол­жа­ли при­дер­жи­вать­ся преж­ней уме­рен­но­сти в еде, раб, при­став­лен­ный к при­готов­ле­нию пищи, зани­мал одно из послед­них мест сре­ди рабов; позд­нее, когда в Рим про­ник­ло уже гре­че­ское вли­я­ние, в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти более тор­же­ст­вен­но­го при­е­ма шли на рынок и нани­ма­ли там пова­ра, заби­рая там же и про­ви­зию¹¹. Этот обы­чай Плавт в оди­на­ко­вой сте­пе­ни мог заим­ст­во­вать как из прак­ти­ки совре­мен­но­го ему Рима, так и на осно­ва­нии при­ме­ров, имев­ших место в Гре­ции¹². Впо­след­ст­вии этих рабов ста­ли поку­пать, и в домах, орга­ни­зо­ван­ных напо­до­бие целых государств, все то, что было свя­за­но с обслу­жи­ва­ни­ем сто­ла, состав­ля­ло как бы осо­бое ведом­ство.

Сюда при­над­ле­жа­ли: метр д’отель (con­dus pro­mus)¹³, эко­но­мы, ключ­ни­ки (cel­la­rii), закуп­щи­ки (pe­na­rii) и весь штат, состо­я­щий при кухне: глав­ные пова­ра (ar­chi­ma­gi­ri), пова­ра (co­ci), помощ­ни­ки пова­ра (vi­ca­rii sup­ra co­cos)¹⁴, слу­ги, под­дер­жи­вав­шие огонь (fo­ca­rii), пека­ри и бес­ко­неч­ное мно­же­ство кон­ди­те­ров¹⁵. Эти спе­ци­аль­но­сти, неко­гда не зна­ко­мые или пре­зи­рае­мые, пре­вра­ти­лись в искус­ство, за кото­рое пла­ти­ли, не спра­ши­вая о цене¹⁶. Начи­ная с эпо­хи Мария счи­та­ли ску­пым чело­ве­ком того, кто пла­тил за заве­дую­ще­го кух­ней мень­ше, чем за уче­но­го сек­ре­та­ря, руко­во­ди­те­ля умст­вен­ной жиз­ни¹⁷. Затем шли рабы, заведы­вав­шие при­гла­ше­ни­я­ми (in­vi­ta­tor, vo­ca­tor)¹⁸, заведы­вав­ший пир­ше­ст­вен­ным залом (tric­li­niar­cha)¹⁹, оправ­ляв­шие ложа (lec­tis­ter­nia­to­res), накры­вав­шие стол, заведы­вав­шие устрой­ст­вом пиров (struc­to­res); тот, кто наре­зал мясо (scis­sor)²⁰, — лицо важ­ное: кули­нар­ная ана­то­мия состав­ля­ла целую нау­ку, имев­шую сво­их учи­те­лей²¹; с.331 раздат­чи­ки хле­ба и мяса (di­ri­bi­to­res, carpto­res); рабы, про­бо­вав­шие куша­нья, преж­де чем пода­вать их гостям (prae­gus­ta­to­res)²²; моло­дые рабы, сидя­щие у ног сво­его гос­по­ди­на (ad pe­des), чтобы испол­нять его при­ка­за­ния или забав­лять сво­ей бол­тов­ней. Вся эта тол­па, набран­ная сре­ди моло­дых рабов, пре­крас­ных сво­ей юно­стью и тем блес­ком, где соче­та­ет­ся искус­ство и при­ро­да, покры­тых до плеч вол­ною куд­рей, со спус­каю­щей­ся до колен лег­кой белой туни­кой, склад­ки кото­рой мяг­ко ложи­лись, при­дер­жи­вае­мые сво­бод­но завя­зан­ным поя­сом²³, — все эти рабы, рас­пре­де­лен­ные по груп­пам, смот­ря по воз­рас­ту, фигу­ре и цве­ту кожи²⁴, раз­ли­ва­ли вино в чаши или лили на руки гостям сне­го­вую воду, а на голо­ву духи²⁵. В более ран­нюю эпо­ху слу­жи­те­лей это­го рода не иска­ли так дале­ко: маль­чик из сель­ской мест­но­сти, сын пас­ту­ха или воло­па­са, вслед­ст­вие сво­ей моло­до­сти еще мало при­год­ный для работы, сле­до­вал за сво­им гос­по­ди­ном в город и пода­вал вино во вре­мя собра­ния дру­зей; и еще Юве­нал сове­то­вал вер­нуть­ся к этим про­стым обы­ча­ям²⁶. Но впо­след­ст­вии эти слу­ги долж­ны были слу­жить укра­ше­ни­ем пир­ше­ст­вен­ной залы, и из всех частей све­та ста­ли выпи­сы­вать рабов наи­бо­лее ред­ких: чер­но­го гету­ла; мав­ра, при­ру­чен­но­го подоб­но львам Вак­ха; цве­ту­щую моло­дежь из Ликии, Фри­гии и Гре­ции²⁷, — несчаст­ные дети, кото­рые под гне­том это­го золо­че­но­го ярма испы­ты­ва­ли столь­ко бед­ст­вий и оскорб­ле­ний²⁸; для пол­ноты празд­не­ства сле­ду­ет еще при­ба­вить тан­цы и пение моло­дых деву­шек из Гаде­са, так как сла­до­страст­ная Анда­лу­зия заслу­жи­ла себе сла­ву, могу­щую сопер­ни­чать с мест­но­стя­ми, наи­бо­лее извест­ны­ми сво­им куль­том Афро­ди­ты²⁹. К этим «паже­ским кор­пу­сам» (pae­da­go­gia), столь забот­ли­во подо­бран­ным и столь искус­но орга­ни­зо­ван­ным для уте­хи гос­по­ди­на (de­li­ca­ti — раз­врат­ни­ки), к это­му бле­стя­ще­му обще­ству, отшли­фо­ван­но­му все­воз­мож­ны­ми спо­со­ба­ми и как бы покры­то­му лаком изя­ще­ства³⁰, пре­сы­щен­ный вкус импе­рии доба­вил кар­ли­ков, уро­дов, шутов, этих несчаст­ных, кото­рые вызы­ва­ли боль­ше шуток, чем шути­ли сами³¹.

Затем сле­ду­ет штат слуг вне дома: это тол­па рабов, состав­ля­ю­щая сви­ту гос­по­ди­на, иду­щая впе­ре­ди и поза­ди него (an­team­bu­lo­nes, pe­di­se­qui), хотя бы выход и не являл­ся тор­же­ст­вен­ным³², или выхо­дя­щая ему навстре­чу вече­ром и сопро­вож­даю­щая его с факе­ла­ми («даду­хи», «лих­ну­хи»)³³, а так­же рабы, слу­жа­щие оруди­ем под­ку­па и пар­тий­ных интриг, кото­рых гос­по­дин дер­жал при себе, направ­ля­ясь на собра­ние, чтобы при их посред­стве разда­вать золо­то (distri­bu­tor, tes­se­ra­rius), а кро­ме денеж­ных подар­ков еще и дру­же­ские при­вет­ст­вия; лов­кий слу­га сооб­щал на ухо кан­дида­ту име­на тех, кого он встре­чал (no­mencla­tor, far­tor)³⁴. Впро­чем, эту «тол­пу дру­зей» часто нани­ма­ли³⁵ и пору­ча­ли рабу состав­лять их спи­сок.

Жен­щи­на тоже име­ла сво­их рабов, не счи­тая того «осо­бо­го»³⁶ раба, раба, полу­чен­но­го ею в при­да­ное и столь же непри­кос­но­вен­но­го, как это при­да­ное, кото­рый часто поль­зо­вал­ся с ее сто­ро­ны зна­чи­тель­но боль­шим дове­ри­ем, чем муж³⁷. Это был насто­я­щий с.332 дом в доме: один уче­ный посвя­тил целый труд его опи­са­нию³⁸. В жен­ских поко­ях были свои при­врат­ни­ки, свои сто­ро­жа, были евну­хи — сто­ро­жа весь­ма подо­зри­тель­ные («кто ж сто­ро­жить-то будет самих сто­ро­жей?»³⁹), «силен­ци­а­рии»⁴⁰ (следя­щие за тем, чтобы вокруг цари­ла тиши­на), целый штат слуг, необ­хо­ди­мых при рож­де­нии ребен­ка и для пер­во­го ухо­да за ним: пови­валь­ная баб­ка (obstet­rix), сидел­ки (adstet­rix), кор­ми­ли­ца (nut­rix), заве­дую­щие колы­бе­лью (cu­na­rii), носиль­щи­ки (baju­li, ge­ru­li), нянь­ки и вос­пи­та­те­ли (nut­ri­to­res, nut­ri­cii). Вот во что вылил­ся в этих новых гине­ке­ях совет, дан­ный фило­со­фом Фаво­ни­ем одной бла­го­род­ной мат­роне, — самой кор­мить и вос­пи­ты­вать сво­их детей⁴¹. Затем сле­до­ва­ли жен­щи­ны, необ­хо­ди­мые для выпол­не­ния все­воз­мож­ных домаш­них работ; ста­рик Плав­та так опре­де­ля­ет их обя­зан­но­сти:

В жен­ских поко­ях все­гда нахо­ди­лись рабы­ни, заня­тые пря­жей (qua­sil­la­riae), тка­ньем (textri­ces), шитьем (sar­ci­nat­ri­ces), при­чем рим­ские мат­ро­ны все еще про­дол­жа­ли руко­во­дить эти­ми работа­ми, что под­твер­жда­ет и Плавт в сво­их комеди­ях и Вер­ги­лий в сво­их поэ­ти­че­ских срав­не­ни­ях и в сво­их опи­са­ни­ях сель­ской жиз­ни⁴³. Но теперь там царил новый дух, кото­рый направ­лял всю эту работу на удо­вле­тво­ре­ние порож­ден­ных им потреб­но­стей. Были жен­щи­ны, обя­зан­ные гла­дить одеж­ды (ves­tip­li­cae) под наблюде­ни­ем над­зи­ра­тель­ни­цы за гар­де­робом (ves­tis­pi­ca)⁴⁴. Дру­гие жен­щи­ны рас­пре­де­ля­ли меж­ду собой раз­лич­ные обя­зан­но­сти, свя­зан­ные с мель­чай­ши­ми подроб­но­стя­ми дам­ско­го туа­ле­та, как то: при­че­сы­ва­ние, окрас­ка волос и обрыз­ги­ва­ние их мель­чай­шим дождем духов (ci­nif­lo­nes)⁴⁵. Они вла­де­ли все­ми тай­на­ми это­го тон­ко­го искус­ства — «воз­вра­щать то, что унес­ли с собой былые годы», т. е. при­да­вать лицу преж­нюю све­жесть и блеск, нату­раль­но под­кра­ши­вать бро­ви, встав­лять зубы (одна рабы­ня каж­дый вечер укла­ды­ва­ла их в лар­чик)⁴⁶, наде­вать укра­ше­ния⁴⁷ и ока­зы­вать тыся­чу мел­ких еже­ми­нут­ных услуг, как то: обма­хи­вать опа­ха­лом, дер­жать откры­тым зон­тик или носить сан­да­лии. Сохра­ни­лась над­пись одной рабы­ни, кото­рой был пору­чен уход за малень­кой собач­кой импе­ра­три­цы Ливии⁴⁸. Часто жен­щи­ны пору­ча­ли так­же вос­пи­ты­вать для себя и обу­чать груп­пы моло­дых рабов. Пока они были детьми, ими любо­ва­лись, когда они обна­жен­ные игра­ли вокруг сто­ла сво­их гос­под, забав­ляя их во вре­мя еды сво­ей бол­тов­ней⁴⁹. Когда же они под­рас­та­ли, они долж­ны были сопро­вож­дать свою гос­по­жу, чтобы при­дать боль­ше пыш­но­сти ее выхо­ду. Ста­рик, выведен­ный Плав­том и цити­ро­ван­ный уже несколь­ко выше, подыс­ки­вал в каче­стве сопро­вож­даю­щей для гос­по­жи — мате­ри семей­ства — креп­кую некра­си­вую девуш­ку, vi­ra­go («здо­ро­вую дев­ку»), про­ис­хо­див­шую из стран людей труда (Сирии, Егип­та), обыч­но заня­тую гру­бой работой; кра­сота неред­ко быва­ла при­чи­ной скан­да­лов, кото­рых он хотел избе­жать⁵⁰. Но мат­ро­ны совер­шен­но не жела­ли видеть с.333 в сво­ей сви­те без­образ­ных лиц. Сре­ди жен­щин было уже силь­но раз­ви­то жела­ние бли­стать в обще­стве, и это жела­ние, вызвав­шее с их сто­ро­ны про­тест про­тив зако­на Оппия, вос­тор­же­ст­во­ва­ло над суро­вым Като­ном. То, что во вре­ме­на Плав­та было лишь поже­ла­ни­ем или сла­бой попыт­кой⁵¹, пре­вра­ти­лось в самый корот­кий срок в обыч­ное явле­ние, встре­чав­ше­е­ся почти во всех знат­ных домах⁵². Мат­ро­ны поль­зо­ва­лись сво­и­ми выхо­да­ми, как наи­бо­лее удоб­ным слу­ча­ем похва­стать­ся перед всем наро­дом вели­ко­ле­пи­ем сво­его дома и утон­чен­но­стью сво­его вку­са. Поэто­му их сви­та состо­я­ла из самых отбор­ных рабов: здесь были курьер­ши и лакеи жен­ско­го пола (an­team­du­lat­ri­ces, pe­di­se­quae), весто­вые и послан­цы для обме­на любез­но­стя­ми (sa­lu­ti­ge­ru­li, pue­ri in­ter­nun­cii), кра­си­вые моло­дые люди с зави­ты­ми и изящ­но при­че­сан­ны­ми воло­са­ми в каче­стве почет­ной стра­жи (as­sec­lae ca­la­mistra­ti, cin­cin­na­tu­li), мно­же­ство воз­ниц и носиль­щи­ков, при­став­лен­ных к эки­па­жам само­го раз­но­об­раз­но­го вида: крес­лам, носил­кам, колес­ни­цам, каре­там с мула­ми и вся­ки­ми ины­ми упряж­ка­ми. За колес­ни­цей пол­ко­во­д­ца в день три­ум­фа шли плен­ные побеж­ден­но­го наро­да; а в сви­те, окру­жав­шей носил­ки мат­ро­ны, были пред­ста­ви­те­ли всех наций. В каче­стве носиль­щи­ков фигу­ри­ро­ва­ли силь­ные кап­па­до­кий­цы, сирий­цы⁵³ и даже мидий­цы⁵⁴, впо­след­ст­вии вар­ва­ры с бере­гов Дуная и Рей­на; рядом шли либур­ны, дер­жа ска­ме­еч­ки; впе­ре­ди — курье­ры из пле­ме­ни нуми­дий­цев и маза­ков (кап­па­до­кий­цев) с кожей цве­та эбе­но­во­го дере­ва, на чер­ном мато­вом фоне кото­рой осо­бен­но рез­ко выде­ля­лись сереб­ря­ные дощеч­ки, под­ве­шен­ные у них на груди, с выгра­ви­ро­ван­ны­ми на них име­нем и гер­ба­ми гос­по­жи, соб­ст­вен­но­стью кото­рой они явля­лись⁵⁵. Ино­гда, чтобы пора­зить мно­го­чис­лен­но­стью сво­ей сви­ты, жен­щи­ны застав­ля­ли сле­до­вать за собой весь домаш­ний штат, целую армию, как гово­рит Юве­нал, так как все долж­но было отсту­пать на зад­ний план перед их тще­сла­ви­ем; в дни сво­его могу­ще­ства они не толь­ко про­си­ли, но даже тре­бо­ва­ли у снис­хо­ди­тель­но­го мужа всех его слуг, целые тол­пы рабов:

Под вли­я­ни­ем богат­ства раз­лич­ные виды лич­ных услуг рас­ши­ри­лись и уве­ли­чи­лись до ука­зан­ных раз­ме­ров⁵⁷, а спе­ци­аль­ное вли­я­ние Гре­ции поро­ди­ло новые при­хо­ти и новые потреб­но­сти. Появи­лось жела­ние стать обра­зо­ван­ным, появи­лись и свои сек­ре­та­ри; в бога­тых домах воз­ни­ка­ли биб­лио­те­ки, а вме­сте с ними и штат, необ­хо­ди­мый для при­веде­ния в порядок хра­не­ния и изготов­ле­ния книг: хра­ни­те­ли, аннота­то­ры, писа­те­ли, пере­пис­чи­ки⁵⁸ и дру­гие под­руч­ные: рабы — наклей­щи­ки, отбой­щи­ки, поли­ров­щи­ки, рабы, при­готов­ляв­шие папи­рус или пер­га­мент⁵⁹. Это­го мало: надо было научить­ся извле­кать поль­зу из это­го богат­ства. Про­стое, суро­вое домаш­нее вос­пи­та­ние заме­ни­ли вос­пи­та­ни­ем ино­стран­ным; ребен­ком завла­де­ли вся­ко­го рода педа­го­ги, пре­по­да­ва­те­ли, учи­те­ля — учи­те­ля по назва­нию, по поло­же­нию насто­я­щие рабы⁶⁰; и это очень ясно дава­ли им чув­ст­во­вать их уче­ни­ки. Впро­чем, если зна­ния, с.334 полу­чен­ные в резуль­та­те столь пло­хо­го пре­по­да­ва­ния, ока­зы­ва­лись совер­шен­но не удо­вле­тво­ри­тель­ны­ми, то мож­но было купить гото­вую эруди­цию; подоб­но тому как были соб­ст­вен­ные сек­ре­та­ри, мож­но было иметь и соб­ст­вен­ных уче­ных⁶¹. Бога­тый Сабин, не будучи даже в состо­я­нии запом­нить име­на Ахил­ла, Одис­сея и При­а­ма и тем не менее пре­тен­до­вав­ший на уче­ность, вооб­ра­зил, что может помочь делу, купив рабов, зна­ния кото­рых были его соб­ст­вен­но­стью, как и все осталь­ное их иму­ще­ство («пеку­ли­ум»). Поэто­му он купил по очень высо­кой цене несколь­ких рабов, из кото­рых один знал Гоме­ра, дру­гой Геси­о­да, и девять осталь­ных рас­пре­де­ли­ли меж­ду собой девять лири­ков. Он запла­тил за них беше­ную цену, и в этом нет ниче­го уди­ви­тель­но­го, так как их нель­зя было встре­тить слу­чай­но, их надо было зака­зать (non in­ve­ne­rat, fa­cien­dos lo­ca­vit). Обес­пе­чив­ши себя таким обра­зом, он застав­лял их сидеть у сво­их ног за сто­лом и под­ска­зы­вать себе сти­хи, кото­рые он поми­нут­но цити­ро­вал в при­сут­ст­вии гостей, как мож­но пред­по­ла­гать, весь­ма некста­ти и чаще все­го в иска­жен­ном виде. Один шут­ник сове­то­вал ему заве­сти себе так­же уче­ных «ана­лек­тов»⁶². И так как он утвер­ждал, что рабы сто­и­ли ему око­ло мил­ли­о­на, то дру­гой гово­рил ему: «Поче­му ты не купил себе столь­ко же ящи­ков для книг?» Но наш амфи­т­ри­он был внут­ренне убеж­ден, что он дей­ст­ви­тель­но обла­да­ет теми зна­ни­я­ми, кото­ры­ми обла­да­ли лица, жив­шие в его доме⁶³.

Жен­щи­ны тоже чва­ни­лись эти­ми доро­го­сто­я­щи­ми, но лег­ко при­об­ре­тае­мы­ми зна­ни­я­ми. Они поку­па­ли или нани­ма­ли фило­со­фа, как какую-нибудь гово­ря­щую кни­гу, кото­рая избав­ля­ла их от необ­хо­ди­мо­сти читать, застав­ля­ли его ино­гда про­из­но­сить нра­во­учи­тель­ные рас­суж­де­ния, не стес­ня­ясь под­час пре­ры­вать его с тем, чтобы отве­тить на любов­ное пись­мо, и часто бра­ли это­го фило­со­фа-мора­ли­ста вме­сте с кар­ли­ком и обе­зьян­кой в свой эки­паж, кото­рый достав­лял их к месту назна­чен­но­го свида­ния⁶⁴.

Та же участь постиг­ла и искус­ство худож­ни­ков. Пер­вые худож­ни­ки, похи­тив­шие тай­ну искус­ства у гре­ков, име­ли огром­ный успех и вызва­ли вос­торг в Риме; сре­ди них были име­на наи­бо­лее извест­ных фами­лий, как, напри­мер, один из Фаби­ев, рас­пи­сав­ший храм Спа­се­ния в 450 г. по осно­ва­нии горо­да (304 г. до н. э.), за что и был про­зван Пик­то­ром. Но когда поко­рен­ная Гре­ция отпра­ви­ла в раб­ство сво­их луч­ших масте­ров, намно­го пре­вос­хо­див­ших масте­ров Рима, то и их труд пере­стал поль­зо­вать­ся преж­ним ува­же­ни­ем у обще­ства⁶⁵. Искус­ство забро­си­ли, зато купи­ли худож­ни­ка: архи­тек­то­ра — для построй­ки зда­ний, худож­ни­ка и скуль­п­то­ра — для того, чтобы они укра­си­ли их сво­и­ми про­из­веде­ни­я­ми⁶⁶.

К этим рабам, нес­шим более или менее реаль­ные, более или менее серь­ез­ные обя­зан­но­сти, сле­ду­ет при­чис­лить рабов, кото­ры­ми поль­зо­ва­лись как дове­рен­ны­ми в делах: про­ку­ра­то­ров, т. е. управ­ля­ю­щих дела­ми и аген­тов, носив­ших раз­лич­ные назва­ния в зави­си­мо­сти от воз­ло­жен­но­го на них пору­че­ния (мат­ро­ны точ­но так же име­ли сво­их пове­рен­ных, вед­ших дела от их име­ни и заме­няв­ших им иной раз мужа)⁶⁷; сче­то­во­дов, про­из­во­див­ших под­сче­ты с.335 (раци­о­ци­на­тор, каль­ку­ля­тор); тех, кото­рые дава­ли день­ги под заклад или под пору­чи­тель­ство (арген­та­рий; заклад­чик или меня­ла)⁶⁸, рабов, при­став­лен­ных к той или дру­гой тор­гов­ле, про­дав­цов быков, лоша­дей и т. д.; пло­тов­щи­ков (exer­ci­to­res); раз­нос­чи­ков (cir­ci­to­res); про­дав­цов в лав­ках (insti­to­res). Кто мог бы ска­зать, как рас­пре­де­ля­лись меж­ду раба­ми и сво­бод­ны­ми эти раз­лич­ные спе­ци­аль­но­сти и самые обык­но­вен­ные заня­тия, начи­ная с замор­ских про­из­водств, выве­зен­ных из Гре­ции вме­сте с ремес­лен­ни­ка­ми, опи­са­ние кото­рых нам дал уже Плавт⁶⁹, вплоть до самых низ­мен­ных работ, вро­де работы того цирюль­ни­ка, кото­рый из раба стал всад­ни­ком по мило­сти сво­ей гос­по­жи?⁷⁰ Нако­нец, те рабы, талант или лов­кость кото­рых нани­ма­ли, по гре­че­ско­му обы­чаю, рабы — ремес­лен­ни­ки и худож­ни­ки⁷¹ и рабы рос­ко­ши; ино­гда так­же этот бле­стя­щий кор­теж, кото­рый при­да­вал тще­слав­ной посред­ст­вен­но­сти види­мость богат­ства⁷², этот штат слуг, тре­бо­вав­ший­ся в экс­трен­ных слу­ча­ях во вре­мя пиров в третье­сорт­ных домах: пова­ра, хоры музы­кан­тов и тан­цов­щиц⁷³. При­бавь­те еще к это­му объ­ек­ты того позор­но­го про­мыс­ла, кото­рым жил какой-нибудь кон­сул вро­де Мамер­ка Скав­ра⁷⁴: этих моло­дых деву­шек, кото­рых впо­след­ст­вии клей­ми­ли пре­зре­ни­ем⁷⁵; нако­нец, несколь­ко видов рабов, заня­тых во вре­мя народ­ных празд­неств: акте­ров, пан­то­ми­мов, воз­ниц и, что осо­бен­но харак­тер­но для Рима, — гла­ди­а­то­ров.