Римские древности

Книга XIII

1. [1] Когда Камилл оса­ждал город фалис­ков¹, один из жите­лей, то ли отча­яв­шись в спа­се­нии горо­да, то ли стре­мясь к лич­ной выго­де, обма­нул детей из самых вид­ных семейств, — а был он школь­ным учи­те­лем, — и вывел их из горо­да буд­то бы про­гу­лять­ся перед кре­пост­ной сте­ной и посмот­реть на рим­ский лагерь². (2) Поне­мно­гу увле­кая их все даль­ше от горо­да, он при­во­дит детей к рим­ско­му сто­ро­же­во­му посту и пере­да­ет выбе­жав­шим вои­нам. Достав­лен­ный ими к Камил­лу, он ска­зал, что уже дав­но замыс­лил под­чи­нить город рим­ля­нам, но не имея ника­кой вла­сти — ни над кре­по­стью, ни над ворота­ми, ни над ору­жи­ем, — при­ду­мал такой спо­соб: отдать в их руки сыно­вей знат­ней­ших граж­дан, посчи­тав, что неиз­беж­ная необ­хо­ди­мость заста­вит их отцов, оза­бо­чен­ных спа­се­ни­ем детей, быст­рее сдать город рим­ля­нам. (3) Несо­мнен­но, он гово­рил это, имея боль­шие надеж­ды полу­чить какую-нибудь отмен­ную награ­ду за пре­да­тель­ство. Ambr.

2. [2] Но Камилл, пере­дав учи­те­ля и детей под стра­жу, о слу­чив­шем­ся уве­до­мил пись­мом сенат и спро­сил, что сле­ду­ет делать. (2) Когда же сенат пре­до­ста­вил ему посту­пать так, как ему само­му пока­жет­ся наи­луч­шим, он вывел учи­те­ля вме­сте с детьми из лаге­ря и рас­по­рядил­ся уста­но­вить пол­ко­вод­че­ское крес­ло непо­да­ле­ку от город­ских ворот. Как толь­ко сбе­жа­лась боль­шая тол­па, — одни на сте­ны, дру­гие к воротам, — Камилл сна­ча­ла сооб­щил фалис­кам, какое пре­ступ­ле­ние решил­ся совер­шить про­тив них учи­тель, а затем при­ка­зал слу­жи­те­лям сорвать одеж­ду с это­го чело­ве­ка и биче­вать его тело мно­же­ст­вом уда­ров. (3) Когда же он счел, что это­го нака­за­ния доста­точ­но, то раздал детям роз­ги и при­ка­зал гнать того в город со свя­зан­ны­ми сза­ди рука­ми, изби­вая и вся­че­ски изде­ва­ясь. Фалис­ки же, полу­чив обрат­но сво­их детей и достой­но нака­зав учи­те­ля за пре­ступ­ный замы­сел, сда­ли город Камил­лу. Ambr.

3. [3] Тот же самый Камилл, когда вел вой­ну про­тив горо­да вей­ян, дал обет Юноне-Цари­це вей­ян, если овла­де­ет горо­дом, воз­двиг­нуть в Риме ее изва­я­ние и учредить для нее пыш­ное почи­та­ние³. (2) И после взя­тия горо­да он отпра­вил самых выдаю­щих­ся всад­ни­ков, чтобы снять ста­тую с пьеде­ста­ла. Когда же послан­цы вошли в храм и кто-то из них, то ли в шут­ку и сме­ха ради, то ли желая пред­зна­ме­но­ва­ния, спро­сил, хочет ли боги­ня перей­ти в Рим, изва­я­ние про­из­нес­ло гром­ким голо­сом, что хочет. Это про­изо­шло даже два­жды: ведь юно­ши, не веря, что имен­но изва­я­ние изда­ло звук, сно­ва спро­си­ли то же самое и услы­ша­ли тот же самый ответ. Ambr.

4. [4] Во вре­мя прав­ле­ния кон­су­лов, что были после Камил­ла⁴, на Рим обру­ши­лась зараз­ная болезнь, нача­ло кото­рой поло­жи­ли отсут­ст­вие дождей и суро­вая засу­ха, от чего постра­да­ли и дре­вес­ные насаж­де­ния, и хлеб­ная нива, при­не­ся людям уро­жай скуд­ный и нездо­ро­вый, а скоту — скуд­ный и сквер­ный корм. (2) Так что погиб­ло бес­чис­лен­ное коли­че­ство мел­ко­го рога­то­го и рабо­че­го скота, кото­ро­му не хва­та­ло не толь­ко про­кор­ма, но и воды: столь зна­чи­тель­ным ока­зал­ся недо­ста­ток реч­ных и про­чих источ­ни­ков имен­но тогда, когда все живое более все­го стра­да­ет от жаж­ды. (3) Людей же погиб­ло немно­го, — кое-кто, употре­бив­ший пищу, кото­рую рань­ше нико­гда не про­бо­вал, — а почти все осталь­ные под­верг­лись страш­ным болез­ням, начи­нав­шим­ся с малень­кой сыпи, что появ­ля­лась на наруж­ных покро­вах, но раз­ви­вав­шим­ся в боль­шие нары­вы, подоб­ные рако­вым язвам, сквер­ные на вид и при­чи­няв­шие ужас­ную боль. (4) И не было для страж­ду­щих ника­ко­го сред­ства от силь­ной боли, раз­ве что, непре­рыв­но рас­че­сы­вая и рас­ца­ра­пы­вая, тер­зать кожу, пока не обна­жат­ся кости. Ambr.

5. [5] А немно­го пого­дя пле­бей­ские три­бу­ны⁵, воз­не­на­видев Камил­ла, созва­ли про­тив него народ­ное собра­ние и при­суди­ли его к штра­фу в сто тысяч ассов, хотя не были в неведе­нии, что иму­ще­ство у него состав­ля­ет совсем незна­чи­тель­ную долю от вели­чи­ны штра­фа, но для того лишь, чтобы тот, кто успеш­но завер­шил самые слав­ные вой­ны, под­верг­ся бес­че­стью, будучи отведен пле­бей­ски­ми три­бу­на­ми в тюрь­му. Все же его кли­ен­ты и род­ст­вен­ни­ки внес­ли день­ги из соб­ст­вен­ных средств и запла­ти­ли штраф, так что ника­ко­му оскорб­ле­нию он не под­верг­ся. Но Камилл, счи­тая обиду нестер­пи­мой, решил поки­нуть город. [6] (2) А когда он подо­шел к воротам и попро­щал­ся с сопро­вож­дав­ши­ми, кото­рые горе­ва­ли и рыда­ли, ибо им пред­сто­я­ло рас­стать­ся с таким чело­ве­ком, то, про­лив мно­го слез, сте­кав­ших по щекам, и пожа­ло­вав­шись на постиг­шее его бес­че­стье, Камилл про­из­нес: «О боги и млад­шие боже­ства, блю­сти­те­ли чело­ве­че­ских дел, я закли­наю вас стать судья­ми и за мои обще­ст­вен­ные дея­ния для оте­че­ства, и за всю мою про­шлую жизнь! (3) Соот­вет­ст­вен­но, если вы сочте­те меня винов­ным в тех пре­ступ­ле­ни­ях, за кото­рые народ меня осудил, — про­шу послать дур­ной и постыд­ный конец моей жиз­ни. Но если на всех постах, что роди­на вве­ри­ла мне и в мир­ное, и в воен­ное вре­мя, вы най­де­те меня бла­го­че­сти­вым, спра­вед­ли­вым и чистым от вся­ко­го позор­но­го подо­зре­ния, то про­шу стать мсти­те­ля­ми за меня, наслав на моих обид­чи­ков такие невзго­ды и ужа­сы, из-за кото­рых они будут вынуж­де­ны, не видя ника­кой иной надеж­ды на спа­се­ние, обра­тить­ся за помо­щью ко мне». Ска­зав это, он уда­лил­ся в город Ардея⁶. Ambr.

6. [7] Боги при­слу­ша­лись к его моль­бам, и вско­ре город был взят гал­ла­ми, за исклю­че­ни­ем Капи­то­лия⁷. А когда граж­дане поиме­ни­тее нашли на нем убе­жи­ще и были оса­жде­ны гал­ла­ми, — ведь осталь­ная тол­па убе­жа­ла и рас­се­я­лась по ита­лий­ским горо­дам, — те рим­ляне, что бежа­ли к горо­ду вей­ян, ста­вят началь­ни­ком лаге­ря неко­е­го Цеди­ция. В свою оче­редь, тот назна­ча­ет Камил­ла, хотя и в его отсут­ст­вие, глав­но­ко­ман­дую­щим с неогра­ни­чен­ной вла­стью в воен­ных и мир­ных делах. (2) И воз­гла­вив посоль­ство, он при­звал Камил­ла при­ми­рить­ся с отчиз­ной, при­няв во вни­ма­ние беды, что при­клю­чи­лись с ней, из-за кото­рых она реши­лась обра­тить­ся за помо­щью к оскорб­лен­но­му ею чело­ве­ку. [8] (3) Камилл же, пре­рвав его, ска­зал: «Я не нуж­да­юсь в уве­ще­ва­нии, Цеди­ций, ведь я сам, если бы вы не опе­ре­ди­ли с прось­бой ко мне при­нять уча­стие в собы­ти­ях, был готов явить­ся к вам во гла­ве вот это­го вой­ска, кото­рое вы види­те здесь у меня. Вам же, о боги и млад­шие боже­ства, что над­зи­ра­е­те за чело­ве­че­ской жиз­нью, я весь­ма бла­го­да­рен за те поче­сти, коих вы уже удо­сто­и­ли меня, а по пово­ду буду­ще­го молю, чтобы мое воз­вра­ще­ние ока­за­лось для роди­ны пре­крас­ным и счаст­ли­вым. (4) Если было бы воз­мож­но для чело­ве­ка пред­видеть, что про­изой­дет в гряду­щем, нико­гда бы я не попро­сил, чтобы оте­че­ство, под­верг­шись таким бед­ст­ви­ям, ста­ло нуж­дать­ся во мне. Напро­тив, я бы тыся­че­крат­но пред­по­чел, чтобы после­дую­щая моя жизнь ока­за­лась неза­вид­ной и пре­зи­рае­мой, чем увидеть Рим во вла­сти дико­сти вар­ва­ров, воз­ла­гаю­щим на одно­го меня встав­шие надеж­ды на спа­се­ние». (5) Ска­зав это и взяв вой­ско, он вне­зап­но появ­ля­ет­ся перед гал­ла­ми и обра­ща­ет их в бег­ство: напав на них, когда они были в бес­по­ряд­ке и заме­ша­тель­стве, он пере­ре­зал их слов­но овец. Ambr.

7. [9] Так вот, когда бежав­шие на Капи­то­лий еще были оса­жде­ны, некий юно­ша, отправ­лен­ный рим­ля­на­ми из горо­да вей­ян к тем, кто нахо­дил­ся на Капи­то­лии, под­нял­ся неза­мет­но для сто­ро­жив­ших там гал­лов и, ска­зав, что сле­до­ва­ло, ночью опять ушел⁸. (2) Когда же начал­ся день, кто-то из гал­лов, увидев следы, сооб­ща­ет об этом царю, а тот созвал самых муже­ст­вен­ных вои­нов и пока­зал им, где взо­шел рим­ля­нин. Затем он пред­ло­жил им выка­зать такую же отва­гу, что и рим­ля­нин, и попы­тать­ся под­нять­ся к кре­по­сти, обе­щая мно­го­чис­лен­ные дары тем, кто под­ни­мет­ся. После того как мно­гие дали согла­сие, он при­ка­зал дозор­ным соблюдать тиши­ну, чтобы рим­ляне, решив, что те засну­ли, и сами ото­шли ко сну. [10] (3) И уже пер­вые гал­лы взо­шли и под­жида­ли отстав­ших, чтобы тогда, когда их станет боль­ше, заре­зать сто­яв­ших на сто­ро­же­вых постах и захва­тить укреп­ле­ние, но никто из людей так и не заме­тил их. Одна­ко некие свя­щен­ные гуси Юно­ны, кото­рые содер­жа­лись в свя­ти­ли­ще, ста­но­вят­ся вест­ни­ка­ми беды, гого­ча все вме­сте и бро­са­ясь на вар­ва­ров. (4) И вслед­ст­вие это­го нача­лось смя­те­ние, крик, бегот­ня всех, при­зы­вав­ших друг дру­га к ору­жию, и гал­лы, кото­рых ста­ло уже боль­ше, дви­ну­лись впе­ред. Ambr.

8. [11] Тут один из тех, кто рань­ше зани­мал кон­суль­скую долж­ность, Марк Ман­лий⁹, схва­тив ору­жие и всту­пив в бой с вар­ва­ра­ми, пер­во­му под­няв­ше­му­ся и уже занес­ше­му меч над его голо­вой нано­сит, опе­ре­див, удар по руке и отсе­ка­ет руку по локоть. (2) А сле­дую­ще­го за ним, преж­де чем тот схва­тил­ся вру­ко­паш­ную, он, уда­рив в лицо под­ня­тым вверх щитом, опро­киды­ва­ет и лежа­ще­го доби­ва­ет. Затем, тес­ня осталь­ных, уже при­веден­ных в заме­ша­тель­ство, одних он убил, а дру­гих рас­се­ял, пре­сле­дуя по скло­ну. За этот подвиг он полу­чил соот­вет­ст­во­вав­ший тогдаш­не­му момен­ту дар от защит­ни­ков Капи­то­лия — одно­днев­ную меру вина и пол­бы от каж­до­го чело­ве­ка. [12] (3) А когда был рас­смот­рен вопрос, как сле­ду­ет посту­пить с теми, кто поки­нул сто­ро­же­вой пост на том месте, через кото­рое под­ня­лись гал­лы, сенат при­го­во­рил всех их к смер­ти, но народ, ока­зав­шись уме­рен­нее, удо­вле­тво­рил­ся нака­за­ни­ем одно­го их коман­ди­ра. (4) И чтобы казнь ста­ла вид­на вар­ва­рам, его со свя­зан­ны­ми сза­ди рука­ми сбра­сы­ва­ют к ним с уте­са. После его нака­за­ния боль­ше уже не наблюда­лось ника­кой бес­печ­но­сти у тех, кто сто­ял на сто­ро­же­вых постах, но всю ночь напро­лет все бодр­ст­во­ва­ли, так что гал­лы, оста­вив надеж­ду захва­тить кре­пость обма­ном или хит­ро­стью, нача­ли вести пере­го­во­ры о выку­пе, после упла­ты кото­ро­го вар­ва­рам рим­ляне смо­гут вер­нуть себе город. Ambr.

9. [13] Когда же они заклю­чи­ли клят­вен­ный дого­вор и рим­ляне при­нес­ли золо­то, то вес его, что долж­ны были полу­чить гал­лы, состав­лял два­дцать пять талан­тов¹⁰. Но когда уста­но­ви­ли весы, сна­ча­ла галл явил­ся с самим талан­том тяже­лее над­ле­жа­ще­го, затем, когда рим­ляне ста­ли этим воз­му­щать­ся, он ока­зал­ся настоль­ко далек от сдер­жан­но­сти и спра­вед­ли­во­сти, что, сняв меч вме­сте с нож­на­ми и поя­сом, кинул и его на весы. (2) На вопрос же кве­сто­ра, что озна­ча­ет это дей­ст­вие, он отве­тил таки­ми сло­ва­ми: «Горе побеж­ден­ным!» И посколь­ку из-за жад­но­сти гал­ла обу­слов­лен­ный вес не наби­рал­ся, но не хва­та­ло еще третьей части, рим­ляне ушли, попро­сив вре­мя, чтобы раздо­быть недо­стаю­щее золо­то. Снес­ли же они такое высо­ко­ме­рие вар­ва­ров, посколь­ку ниче­го не зна­ли о про­ис­хо­дя­щем в лаге­ре у Цеди­ция и Камил­ла, о чем мы сооб­ща­ли. Ambr.

10. [14] А при­чи­на при­хо­да гал­лов в Ита­лию была тако­вой¹¹. Некий Луку­мон, пра­ви­тель тирре­нов, будучи при смер­ти, пору­чил вер­но­му чело­ве­ку по име­ни Аррунт опе­кун­ство над сво­им сыном. Когда же тиррен умер, Аррунт, при­няв на себя попе­че­ние о ребен­ке, ока­зал­ся забот­ли­вым и спра­вед­ли­вым блю­сти­те­лем вер­но­сти и пре­до­ста­вил маль­чи­ку после его воз­му­жа­ния все остав­лен­ное отцом состо­я­ние. За это от юно­ши он полу­чил несоот­вет­ст­ву­ю­щую бла­го­дар­ность. [15] (2) Дело в том, что у Аррун­та была кра­си­вая и моло­дая жена, отно­ше­ни­я­ми с кото­рой он очень доро­жил, все­гда скром­ная до того вре­ме­ни. Влю­бив­шись, юно­ша совра­тил вме­сте с телом и душу жен­щи­ны и желал общать­ся с ней уже не тай­ком, но откры­то. Конеч­но, Аррунт стра­дал от раз­ры­ва с женой и него­до­вал из-за тех оскорб­ле­ний, что они оба нанес­ли ему, но не мог им ото­мстить. И тогда он отпра­вил­ся за гра­ни­цу под пред­ло­гом поезд­ки по тор­го­вым делам. (3) А посколь­ку юно­ша с удо­воль­ст­ви­ем отнес­ся к его отъ­езду и пре­до­ста­вил все, что тре­бо­ва­лось для тор­гов­ли, то Аррунт, нагру­зив повоз­ки мно­же­ст­вом бур­дю­ков с вином и олив­ко­вым мас­лом и мно­же­ст­вом кор­зин со смок­ва­ми, повез их в Гал­лию. Ambr.

11. [16] Гал­лы в то вре­мя не зна­ли ни вино­град­но­го вина, ни мас­ла тако­го, какое дают наши олив­ко­вые дере­вья, но исполь­зо­ва­ли в каче­стве вина зло­вон­ный напи­ток из ячме­ня, под­верг­ше­го­ся бро­же­нию в воде, а в каче­стве мас­ла — ста­рое сви­ное сало со стран­ным запа­хом и вку­сом. Тогда же, впер­вые отведав пло­дов, кото­рых еще не про­бо­ва­ли, они полу­чи­ли уди­ви­тель­но боль­шое наслаж­де­ние от все­го и ста­ли рас­спра­ши­вать чуже­зем­ца, каким обра­зом про­из­во­дит­ся каж­дый про­дукт и у каких людей. [17] (2) А тиррен гово­рит им в ответ, что зем­ля, про­из­во­дя­щая такие пло­ды, вели­ка и обиль­на, насе­ля­ет же ее немно­го людей, и в воен­ных делах они ничем не луч­ше жен­щин. И он посо­ве­то­вал им впредь полу­чать эти про­дук­ты не путем покуп­ки у дру­гих, но, изгнав тогдаш­них хозя­ев, поль­зо­вать­ся как соб­ст­вен­ны­ми. Такие речи убеди­ли гал­лов, и те при­шли в Ита­лию и, в част­но­сти, к тирре­нам, име­ну­е­мым клу­зий­ца­ми¹², откуда был и тот, кто скло­нил их к войне. Ambr.

12. [18] Когда из Рима были отправ­ле­ны послы к гал­лам¹³, то один из послов, Квинт Фабий, услы­шав, что вар­ва­ры вышли на заготов­ку кор­мов, всту­па­ет с ними в бой и уби­ва­ет вождя гал­лов. Вар­ва­ры, отпра­вив в Рим посоль­ство, потре­бо­ва­ли выдать им это­го чело­ве­ка и его бра­та, чтобы под­верг­нуть их нака­за­нию за погиб­ших. [19] (2) А посколь­ку сенат стал тянуть с отве­том, то гал­лы по необ­хо­ди­мо­сти пере­нес­ли вой­ну к Риму. Рим­ляне же, услы­шав об этом, вышли из горо­да с четырь­мя пол­ны­ми леги­о­на­ми из отбор­ных вои­нов, опыт­ных в рат­ном деле, но чис­лом их пре­вос­хо­ди­ли те из осталь­ных граж­дан, кто вел жизнь домаш­нюю и досу­жую и мень­ше участ­во­вал в вой­нах¹⁴. Итак, обра­тив их в бег­ство, гал­лы поко­ри­ли и весь Рим, за исклю­че­ни­ем Капи­то­лия. Ambr.

Непет¹⁵, город Ита­лии: Дио­ни­сий в три­на­дца­той кни­ге «Рим­ских древ­но­стей». Народ¹⁶ непе­тин­ский. Ste­pha­nus Byz.