М. У. Фредериксен

Цезарь, Цицерон и долговая проблема

Frederiksen M. W. Caesar, Cicero and the Problem of Debt // JRS. Vol. 56.1—2. 1966. P. 128—141.
Пер. с англ. О. В. Любимовой.

с.128 Цель насто­я­щей ста­тьи — иссле­до­вать дол­го­вую про­бле­му в Риме в эпо­ху Цице­ро­на. Часть этих рас­суж­де­ний не вызо­вет спо­ров или, по мень­шей мере, ока­жет­ся чита­те­лям зна­ко­мой; это опи­са­ние того, каким обра­зом рим­ские поли­ти­ки жили в состо­я­нии посто­ян­ной задол­жен­но­сти. Осталь­ные рас­суж­де­ния будут, пря­мо ска­жем, более спе­ку­ля­тив­ны­ми; здесь дока­зы­ва­ет­ся, что при­бы­тие Цеза­ря в Рим в 49 г. до н. э. вызва­ло кри­зис, кото­рый до неко­то­рой сте­пе­ни был неиз­беж­ным, но Цезарь в резуль­та­те пред­при­нял опре­де­лён­ные меры для его раз­ре­ше­ния, кото­рые сыг­ра­ли важ­ную роль в даль­ней­шем раз­ви­тии рим­ско­го пра­ва1.

I

Рим­ские сена­то­ры и рим­ские всад­ни­ки, конеч­но, были состо­я­тель­ны­ми людь­ми, ста­тус (dig­ni­tas) кото­рых был осно­ван на вла­де­нии иму­ще­ст­вен­ным цен­зом, види­мо, состав­ляв­шим в Позд­ней рес­пуб­ли­ке 400 тыс. сестер­ци­ев. Мно­гие иссле­до­ва­те­ли — преж­де все­го М. Гель­цер — подроб­но пока­за­ли, как тимо­кра­ти­че­ское, почти плу­то­кра­ти­че­ское устрой­ство рим­ско­го обще­ства опре­де­ля­ло рим­ское поли­ти­че­ское поведе­ние и уста­нов­ки, и, наде­юсь, я могу не оста­нав­ли­вать­ся на этом вопро­се2, так как основ­ные пунк­ты всем зна­ко­мы. Фор­маль­но обще­ст­вен­ная дея­тель­ность нико­гда не опла­чи­ва­лась, поэто­му рас­хо­ды сена­то­ра были вели­ки. Но доста­точ­но оче­вид­но, что в Позд­ней Рес­пуб­ли­ке сто­и­мость уча­стия в поли­ти­че­ской жиз­ни рез­ко уве­ли­чи­лась. Внешне это выра­жа­лось в воз­рас­та­нии рос­ко­ши сена­тор­ских домов3, росте рас­хо­дов на эдиль­ские и про­чие игры4 и, нако­нец, в при­ня­тии всё новых зако­нов о нару­ше­ни­ях на выбо­рах или неза­кон­ном вли­я­нии (am­bi­tus). Это было вызва­но уси­ле­ни­ем сопер­ни­че­ства за государ­ст­вен­ные долж­но­сти. Мето­ды убеж­де­ния тако­го элек­то­ра­та, как город­ской плебс (plebs ur­ba­na), были бес­ко­неч­но раз­но­об­раз­ны, мно­гие из них закон­ны, мно­гие неза­кон­ны (поэто­му их сле­до­ва­ло избе­гать) и почти все — доро­го­сто­я­щи5. Отсюда воз­ник­ло дру­гой зна­ко­мый нам порок Позд­ней Рес­пуб­ли­ки — обы­чай брать в долг во вре­мя пред­вы­бор­ной кам­па­нии в рас­чё­те на полу­че­ние про­вин­ции6. Рим­ский сена­тор, осо­бен­но в нача­ле карье­ры, часто имел дол­ги, силь­но пре­вы­шав­шие его состо­я­ние и доступ­ные ему ресур­сы. Награ­ды, то есть поли­ти­че­ское про­дви­же­ние и повы­ше­ние ста­ту­са (dig­ni­tas), были вели­ки, но вели­ки были и рис­ки.

В чём же состо­я­ли эти рис­ки? Преж­де все­го в том, что, если ваши креди­то­ры утра­тят веру в вас или вашу уда­чу, вы може­те вне­зап­но обанк­ро­тить­ся, а рим­ское рес­пуб­ли­кан­ское пра­во в таких слу­ча­ях было непо­мер­но суро­во. Рим­ляне, как отме­ча­ет Поли­бий7, были без­жа­лост­ны к тем, кто не дер­жит сло­во или не выпол­ня­ет дого­вор. Если неспо­соб­ность запла­тить была дока­за­на в суде, то сле­до­ва­ла proscrip­tio bo­no­rum (всё иму­ще­ство про­да­ва­лось с тор­гов, а выруч­ка рас­пре­де­ля­лась сре­ди креди­то­ров), а в боль­шин­стве слу­ча­ев так­же и in­fa­mia (фор­маль­ный запрет вхо­дить в сенат, зани­мать маги­ст­ра­ту­ры и быть судьёй), ины­ми сло­ва­ми — поли­ти­че­ская смерть8. Даже если банк­рот­ства уда­ва­лось избе­жать, послед­ст­вия мог­ли быть очень тяжё­лы­ми; если слиш­ком боль­шая часть иму­ще­ства нахо­ди­лась в зало­ге, то цен­зо­ры мог­ли исклю­чить его вла­дель­ца из сена­та. с.129 Имен­но так постра­дал в 70 г. до н. э. Гай Анто­ний, кол­ле­га Цице­ро­на по кон­суль­ству, «quod prop­ter aeris alie­ni mag­ni­tu­di­nem prae­dia man­ci­pa­rit, bo­na­que sua in po­tes­ta­te non ha­beat»[1] (As­con. 84 C) — то есть утра­тил закон­ный кон­троль над сво­им иму­ще­ст­вом. Чтобы оста­вать­ся сена­то­ром, необ­хо­ди­мо было под­дер­жи­вать не толь­ко репу­та­цию (exis­ti­ma­tio), но и дове­рие к себе (fi­des), и оба этих поня­тия в какой-то сте­пе­ни вклю­ча­ли финан­со­вую неза­ви­си­мость9. В более низ­ком соци­аль­ном слое рим­ские пра­во­вые санк­ции про­тив несо­сто­я­тель­но­го долж­ни­ка тоже по совре­мен­ным стан­дар­там были очень суро­вы. В древ­ние вре­ме­на креди­тор, види­мо, мог схва­тить, обра­тить в раб­ство и, нако­нец, даже убить долж­ни­ка, слов­но пре­ступ­ни­ка. Но эти поряд­ки, оче­вид­но, были отме­не­ны на ран­ней ста­дии, в эпо­ху борь­бы сосло­вий, кото­рую живо опи­са­ли такие исто­ри­ки-попу­ля­ры, как Лици­ний Макр10. Бла­го­да­ря введе­нию пре­тор­ской юрис­дик­ции взыс­ка­ние по заклад­ной, несо­мнен­но, обре­ло более мяг­кие фор­мы; одна­ко долж­ник всё рав­но мог быть выдан сво­е­му креди­то­ру во вре­мен­ную зави­си­мость (ad­dic­tio), чтобы отра­ботать долг11. Одна­ко такая систе­ма может пока­зать­ся жесто­кой лишь в срав­не­нии с отно­си­тель­но новы­ми пред­став­ле­ни­я­ми; по стан­дар­там совре­мен­но­го ей нерим­ско­го мира она была гуман­ной: в Гре­ции, Азии и Гал­лии по-преж­не­му мож­но было обра­тить долж­ни­ка в раб­ство, про­дать его за гра­ни­цу или лишить граж­дан­ских прав (ибо нет сведе­ний о том, что кто-то после­до­вал пре­цеден­ту, создан­но­му зна­ме­ни­тым зако­ном Соло­на в Афи­нах), и пре­то­ры, несо­мнен­но, обес­пе­чи­ва­ли не столь упро­щён­ную и более фор­маль­ную систе­му12. Конеч­но, мно­гие бед­ные граж­дане по-преж­не­му обра­ща­лись в зави­си­мость и, види­мо, попа­да­ли в част­ные тюрь­мы, но извест­но, что в эпо­ху Рес­пуб­ли­ки это мог­ло быть резуль­та­том нефор­маль­ных согла­ше­ний, в кото­рых суды ника­кой роли не игра­ли. До сих пор неяс­но, в каких пре­де­лах пре­тор мог — или имел пра­во — вме­шать­ся, чтобы вос­пре­пят­ст­во­вать чело­ве­ку в отда­лён­ной обла­сти отдать в залог само­го себя или свои услу­ги, даже на самых невы­год­ных усло­ви­ях13. Одна­ко дух рим­ско­го пра­ва был явно враж­де­бен подоб­ным обы­ча­ям; ясно, что ко вре­ме­нам Импе­рии уже пред­при­ни­ма­лись реаль­ные попыт­ки внед­рить в про­вин­ци­ях рим­ский с.130 прин­цип, соглас­но кото­ро­му обра­ще­ние в зави­си­мость или заклю­че­ние в тюрь­му долж­но было совер­шать­ся толь­ко по реше­нию суда14. Одна­ко даже по стан­дар­там того вре­ме­ни санк­ции мог­ли пока­зать­ся неоправ­дан­но суро­вы­ми; едва ли они соот­вет­ст­во­ва­ли важ­ной роли денеж­но­го обме­на в обще­стве; напро­тив, раз­ви­тие циви­ли­за­ции мог­ло содей­ст­во­вать сокры­тию наи­худ­ших жесто­ко­стей, ибо обра­ще­ние в зави­си­мость граж­да­ни­на было неудоб­но для обе­их сто­рон.

Таким обра­зом, при­сту­пая к соис­ка­нию долж­но­сти, поли­тик дол­жен был пом­нить, какая судь­ба ожи­да­ет его, если уда­ча от него отвер­нёт­ся, а его поли­ти­че­ская звезда зай­дёт. Но в тече­ние како­го-то вре­ме­ни мож­но было, при­ла­гая опре­де­лён­ные уси­лия, пред­от­вра­щать дур­ные послед­ст­вия или избе­гать их. В 60-е гг. до н. э. дол­ги моло­до­го Цеза­ря состав­ля­ли 25 млн. сестер­ци­ев — или, по край­ней мере, так гово­ри­ли; в свой эди­ли­тет он силь­но потра­тил­ся на игры, кото­рые, есте­ствен­но, затми­ли игры его кол­ле­ги Бибу­ла15. Уве­рен­ность Цеза­ря в себе (его вра­ги назва­ли бы её бес­стыд­ст­вом (im­pu­den­tia)) была без­гра­нич­на. Когда в 63 г. он доби­вал­ся долж­но­сти вер­хов­но­го пон­ти­фи­ка, его сопер­ник Катул пред­ло­жил запла­тить часть его дол­гов в обмен на отказ от соис­ка­ния, но Цезарь сумел занять день­ги в дру­гом месте, и его сло­ва, обра­щён­ные к мате­ри, демон­стри­ру­ют, что он пони­мал свой выбор: ему пред­сто­я­ло стать либо вер­хов­ным пон­ти­фи­ком, либо изгнан­ни­ком16. Долж­ни­ку мог­ло быть опас­но обна­ру­жи­вать своё поло­же­ние, и он про­дол­жал брать в долг. Поли­ти­че­ская или денеж­ная неуда­ча неиз­беж­но вела к ката­стро­фе. Мно­го задол­жав­ший ари­сто­крат был не менее скло­нен к рево­лю­ции, чем разо­рив­ший­ся бед­няк, что лег­ко увидеть на при­ме­ре кри­зи­са, свя­зан­но­го с Кати­ли­ной. Наряду с бед­ны­ми суще­ст­во­ва­ли люди, кото­рые, по сло­вам Цице­ро­на, име­ли мно­го дол­гов, но упор­но дер­жа­лись за своё иму­ще­ство и гото­вы были устро­ить рево­лю­цию, чтобы не пла­тить17. «Ho­rum ho­mi­num spe­cies est ho­nes­tis­si­ma, — вос­кли­цал Цице­рон, — vo­lun­tas ve­ro et cau­sa im­pu­den­tis­si­ma»[2]. К этой любо­пыт­ной кате­го­рии мы вер­нём­ся поз­же. Зем­ля была ося­зае­мым акти­вом и наи­луч­шим обес­пе­че­ни­ем, тогда как денеж­ные дол­ги мож­но было отсро­чить, реструк­ту­ри­зи­ро­вать или заклю­чить новое согла­ше­ние. Поли­ти­че­ская щед­рость (li­be­ra­li­tas), по сло­вам Цице­ро­на, тре­бо­ва­ла взять на себя дол­ги дру­га (ami­cus), если он в этом нуж­дал­ся; и чело­ве­ку, зани­мав­ше­му высо­кое поло­же­ние в обще­стве, было жиз­нен­но важ­но как мож­но доль­ше дер­жать­ся подаль­ше от судов18. В таких обсто­я­тель­ствах доволь­но гру­бые и сокру­ши­тель­ные послед­ст­вия про­цеду­ры взыс­ка­ния дол­га мог­ли лишь ухуд­шить дело. Какое то вре­мя чело­век мог укло­нять­ся от судов, но если он допус­кал ошиб­ку в управ­ле­нии сво­им иму­ще­ст­вом и обна­ру­жи­вал свою несо­сто­я­тель­ность, для него всё было кон­че­но. В мир­ные и ста­биль­ные вре­ме­на подоб­ная систе­ма мог­ла работать, но граж­дан­ская вой­на слиш­ком ясно пока­за­ла её опас­но­сти. Во вся­ком слу­чае, в деле Кати­ли­ны всё это вскры­лось, и когда в 62 г. Цице­рон купил доро­гой дом на Пала­тине, то в шут­ку ска­зал, буд­то задол­жал столь­ко, что готов при­со­еди­нить­ся к любой рево­лю­ции19.

Ввиду это­го денеж­ные дела поли­ти­ков неред­ко при­хо­ди­ли в очень слож­ное и запу­тан­ное состо­я­ние. Чтобы уско­рить свою ран­нюю карье­ру, Цезарь при­шлось залезть в огром­ные дол­ги, и его поло­же­ние выпра­ви­лось лишь после того, как он полу­чил доступ к галль­ско­му золоту. Извест­но, что он был заме­шан в пред­вы­бор­ный скан­дал 54 г. до н. э.20, утвер­жде­ние, что Цезарь «под­ку­пил» или убедил Луция Эми­лия Пав­ла, кон­су­ла 50 г. до н. э., и три­бу­на Кури­о­на, выпла­тив их дол­ги или пору­чив­шись за них, несо­мнен­но, — слиш­ком про­стое объ­яс­не­ние их поли­ти­ки в целом21, но нет сомне­ний, что хит­ро­ум­ные суб­сидии Цеза­ря неред­ко шли на поль­зу его делу. Мно­гие, подоб­но Тре­ба­цию Тесте, отправ­ля­лись в Гал­лию, чтобы «купать­ся в золо­те»22. В кон­це 50-х гг. до н. э. поли­ти­че­ское поло­же­ние само­го Цице­ро­на ослож­нял круп­ный заём, взя­тый у Цеза­ря; с.131 Лен­тул Крус был весь в дол­гах и нена­дё­жен23. Сам Цезарь не про­во­дил рез­ких раз­ли­чий меж­ду союз­ни­ка­ми и вра­га­ми и, несо­мнен­но, так посту­па­ли и дру­гие, о ком у нас гораздо мень­ше сведе­ний. Как недав­но пока­за­ли Шекл­тон Бэй­ли и Брант, разде­ле­ние сто­рон в граж­дан­ской войне не под­да­ёт­ся про­сто­му и един­ст­вен­но­му объ­яс­не­нию, и в обо­их лаге­рях нахо­ди­лись как долж­ни­ки, так и креди­то­ры; несо­мнен­но, вой­на поста­ви­ла боль­шин­ство участ­ни­ков перед выбо­ром, кото­ро­го невоз­мож­но было избе­жать24. Но финан­со­вая задол­жен­ность и весь ком­плекс зай­мов и креди­тов, сопро­вож­дав­ших карье­ры мно­гих сена­то­ров, ино­гда дол­жен был под­ры­вать их поли­ти­че­ские пози­ции и накла­ды­вать огра­ни­че­ния на их иде­а­ли­сти­че­ские убеж­де­ния.

Сле­ду­ет отка­зать­ся от совре­мен­ных пред­став­ле­ний о том, что сена­тор имел мало дело­вых инте­ре­сов, а его финан­со­вые дела были при­ми­тив­ны или очень про­сты. Нет осно­ва­ний счи­тать, что слож­ные финан­со­вые сдел­ки, упо­мя­ну­тые в пись­мах Цице­ро­на, были чем-то необыч­ным25, и боль­шин­ство сена­то­ров начи­ная с Като­на Стар­ше­го были не про­сто земле­вла­дель­ца­ми, но и про­фес­сио­наль­ны­ми поли­ти­ка­ми, для кото­рых все источ­ни­ки дохо­да были лишь сред­ства­ми поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти26. Напри­мер, ясно, что поли­ти­че­ские лиде­ры Позд­ней Рес­пуб­ли­ки мог­ли наме­рен­но вести опре­де­лён­ную финан­со­вую игру ради дости­же­ния поли­ти­че­ских целей. В 49 г., когда Цезарь ост­ро нуж­дал­ся в налич­но­сти, он, по его сло­вам, «занял денег у воен­ных три­бу­нов и цен­ту­ри­о­нов и рас­пре­де­лил их меж­ду сво­и­ми сол­да­та­ми. Этим он вдвойне выиг­рал; зай­мом он при­вя­зал к себе цен­ту­ри­о­нов, а щед­ро­стью купил рас­по­ло­же­ние сол­дат», а Дион Кас­сий сооб­ща­ет, что Цезарь неред­ко навя­зы­вал зай­мы с этой целью27; он кон­фис­ко­вал поме­стья одно­го бога­ча в Малой Азии, но поз­во­лил их выку­пить за 2000 талан­тов28. Нет осно­ва­ний усмат­ри­вать в репли­ке Цеза­ря какой-то цинизм; есте­ствен­но было счи­тать, что чело­век, у кото­ро­го ты занял боль­шую сум­му, вслед­ст­вие это­го будет силь­нее заин­те­ре­со­ван в тво­ей победе. Самые тяжё­лые послед­ст­вия подоб­ных обы­ча­ев наблюда­лись в про­вин­ци­ях, но ими не огра­ни­чи­ва­лись. Цице­рон несколь­ко раз попа­дал в ловуш­ку — и к Цеза­рю, и к дру­гим людям. Воз­вра­ща­ясь в Рим в 50 г. до н. э., он оста­вил в Азии 2,2 млн. сестер­ци­ев; посколь­ку он хоро­шо знал, что пом­пе­ян­цы зарят­ся на эти день­ги, его инте­рес к делу Пом­пея оста­вал­ся ост­рым29. Пом­пе­ян­цы дей­ст­ви­тель­но их захва­ти­ли, и поэто­му в пер­вые годы дик­та­ту­ры Цеза­ря Цице­рон очень нуж­дал­ся в день­гах. Но даже в таких обсто­я­тель­ствах Фаб­е­рий, лов­кий и зло­ве­щий сек­ре­тарь Цеза­ря в 47 или 46 гг. до н. э. каким-то обра­зом сумел уго­во­рить Цице­ро­на дать ему в долг круп­ную сум­му30. С это­го нача­лась дол­гая исто­рия: Цице­рон посто­ян­но про­сил Атти­ка взыс­кать эту сум­му, но Фаб­е­рий успеш­но укло­нял­ся, а заин­те­ре­со­вать этим делом Оппия и Баль­ба не уда­ва­лось31. Фаб­е­рий всё откла­ды­вал выпла­ту, и Цице­рон уже отча­ял­ся; нако­нец Фаб­е­рий, вме­сто того, чтобы упла­тить налич­ны­ми, пере­дал Цице­ро­ну несколь­ко рас­пи­сок сво­их соб­ст­вен­ных долж­ни­ков. Тот немед­лен­но попро­сил Атти­ка изу­чить их име­на (no­mi­na), поло­же­ние и репу­та­цию; и на этой муче­ни­че­ской ноте дан­ная тема исче­за­ет из пере­пис­ки Цице­ро­на32. Был ли вопрос решён, или долг так и остал­ся невы­пла­чен­ным? Труд­но отде­лать­ся от подо­зре­ния, что заём, пре­до­став­лен­ный Цице­ро­ном, был сво­его рода зало­гом лояль­но­сти, подоб­ным тому, о кото­ром гово­рил Цезарь. Более того, эта исто­рия иллю­ст­ри­ру­ет как стро­и­лись не толь­ко исход­ные отно­ше­ния долж­ни­ка и креди­то­ра, но и отно­ше­ния вто­ро­го уров­ня: про­да­жа и покуп­ка чужих дол­гов, — про­цесс, извест­ный юри­стам как de­le­ga­tio de­bi­to­ris и хоро­шо засвиде­тель­ст­во­ван­ный в эпо­ху Цице­ро­на33.


с.132

II

Исто­ри­ки гово­рят, что в 49 г. до н. э., когда нача­лась граж­дан­ская вой­на, раз­ра­зил­ся «кредит­ный кри­зис». В чём имен­но состо­ял кри­зис? Его пер­вым эле­мен­том, несо­мнен­но, явля­лась все­го лишь поли­ти­че­ская неста­биль­ность. Мож­но было ожи­дать, что мно­гих людей отстра­нят от вла­сти, изго­нят или убьют, поэто­му сле­до­ва­ло вер­нуть себе день­ги, дан­ные в долг. В пере­пис­ке Цице­ро­на мно­го­крат­но упо­ми­на­ют­ся страх перед отме­ной дол­гов (ta­bu­lae no­vae), воз­вра­ще­ни­ем изгнан­ни­ков, про­скрип­ци­я­ми, кон­фис­ка­ци­я­ми, и Цице­рон опа­сал­ся не толь­ко за Пом­пея и его сто­рон­ни­ков34. Откры­то зву­ча­ли угро­зы, ходи­ли слу­хи об угро­зах, и мно­гие пом­ни­ли, что слу­чи­лось при Сул­ле. Свиде­тель­ства скуд­ны, но нет сомне­ний в том, что город­ская бед­но­та стра­да­ла из-за неиз­беж­ных рис­ков для импор­та зер­на, как ранее стра­да­ла в 70-х гг. до н. э.; к это­му при­ба­ви­лись труд­но­сти с арен­дой. Но вто­рой фак­тор был более харак­тер­ным — это нехват­ка налич­ных денег, то есть монет. Цезарь упо­ми­на­ет, что в 49 г. до н. э. «упал кредит» (fi­des… es­set an­gus­tior), а Цице­рон в пись­мах 49 и 48 гг. до н. э. часто воз­вра­ща­ет­ся к теме доро­го­виз­ны денег (num­mo­rum ca­ri­tas)35. Дело было не толь­ко в том, что бан­ки­ры пря­та­ли день­ги и отка­зы­ва­лись с ними рас­ста­вать­ся; денег не было в нали­чии в более ощу­ти­мом смыс­ле. В раз­го­во­ре с Цице­ро­ном, кото­рый тот позд­нее мрач­но пере­ска­зал, Сер­вий Суль­пи­ций Руф утвер­ждал, что ожи­да­ет несча­стий «вслед­ст­вие денеж­ных затруд­не­ний обо­их» (prop­ter ut­rius­que dif­fi­cul­ta­tem pe­cu­nia­riam, Att. X. 14. 1). На пер­вый взгляд, это выглядит как пара­докс. И Цезарь, и Пом­пей были бога­ты­ми людь­ми; Цезарь вла­дел золо­том Гал­лии, Пом­пей — золо­том Ита­лии и ещё более круп­ны­ми богат­ства­ми на Восто­ке. Не хва­та­ло имен­но налич­ных денег. В усло­ви­ях антич­но­го мира это не уди­ви­тель­но. В тре­вож­ные вре­ме­на кредит рушил­ся, и богат­ство чело­ве­ка сво­ди­лось к тем денеж­ным сум­мам, кото­рые бук­валь­но под­дер­жи­ва­ли кредит­ные отно­ше­ния. Более того, чекан­ка име­ла малую фиду­ци­ар­ную цен­ность; налич­ные день­ги лег­че было хра­нить и пере­ме­щать, чем това­ры или иму­ще­ство, поэто­му они мог­ли счи­тать­ся менее рис­ко­ван­ны­ми акти­ва­ми36. Но в 49 г. до н. э., в ещё боль­шей сте­пе­ни, чем в ходе ана­ло­гич­ных кри­зи­сов 86 и 63 гг. до н. э., про­бле­му зна­чи­тель­но усу­гу­би­ли потреб­но­сти самих вла­сти­те­лей. Сол­да­там тре­бо­ва­лось пла­тить, при­чём немед­лен­но, ибо леги­он не стал бы сра­жать­ся про­тив леги­о­на без круп­но­го поощ­ре­ния. Поэто­му обе сто­ро­ны исполь­зо­ва­ли все сред­ства, чтобы собрать день­ги. Цезарь про­да­вал галль­ское золо­то по цене 3000 сестер­ци­ев за фунт, что состав­ля­ло поло­ви­ну его под­лин­ной сто­и­мо­сти; а когда были про­да­ны огром­ные поме­стья Пом­пея, то выру­чить уда­лось лишь пять­де­сят мил­ли­о­нов дена­ри­ев — сме­хотвор­но малень­кую сум­му37. Цезарь гово­рил: «Сол­да­ты и день­ги: если у тебя нет одно­го, то ско­ро не будет и вто­ро­го» (Cass. Dio XLII. 49. 5). В Риме самым спор­ным поступ­ком Цеза­ря, силь­нее все­го поста­вив­шим под удар его про­шлую сла­ву за мило­сер­дие (cle­men­tia), стал захват каз­ны (aera­rium) и содер­жав­ших­ся в ней налич­ных денег38. Офи­це­ров Цеза­ря или даже запу­ган­ных граж­дан, вро­де Цице­ро­на, мож­но было удо­вле­тво­рить век­се­лем, а на сле­дую­щем эта­пе — даже горст­кой чужих век­се­лей и дол­го­вых рас­пи­сок. Для сол­дат, слу­жа­щих в армии, они были так же бес­по­лез­ны, как и золотые слит­ки.

Симп­то­мы, воз­ник­шие в 49 г. до н. э., не были совер­шен­но новым явле­ни­ем. Во вре­мя Вто­рой Пуни­че­ской вой­ны сенат два­жды сни­жал содер­жа­ние дра­го­цен­ных метал­лов в моне­тах и очень силь­но пола­гал­ся на зай­мы, взя­тые у част­ных лиц; но изви­не­ни­я­ми и оправ­да­ни­я­ми этой поли­ти­ки слу­жи­ли воен­ные нуж­ды39. Такое же напря­же­ние воз­ник­ло во вре­мя Союз­ни­че­ской вой­ны, и содер­жа­ние дра­го­цен­но­го метал­ла в моне­тах сно­ва было сни­же­но; собы­тия сле­дую­щих лет — убий­ство Сем­п­ро­ния Азел­ли­о­на, «унци­аль­ный закон» 88 г. до н. э., Вале­ри­ев закон 86 г. до н. э. о сокра­ще­нии дол­гов и попыт­ка пре­то­ров вос­ста­но­вить денеж­ное обра­ще­ние — свиде­тель­ст­ву­ют о том, что воен­ные рас­хо­ды сно­ва поро­ди­ли повсе­мест­ную задол­жен­ность и с.133 ост­рую нехват­ку налич­ных денег. Вслед­ст­вие заго­во­ра Кати­ли­ны вол­не­ния вокруг дол­гов вновь вышли на пере­д­ний план в поли­ти­ке; и если их изна­чаль­ные при­чи­ны мож­но искать в эко­но­ми­че­ских послед­ст­ви­ях и рас­хо­дах, свя­зан­ных с вой­на­ми про­тив Сер­то­рия, пира­тов и Мит­ри­да­та, то глав­ные при­чи­ны недо­воль­ства были внут­рен­ни­ми: нуж­да бед­ня­ков и жесто­кие взыс­ка­ния бога­чей; и каз­на (aera­rium) в то вре­мя не мог­ла ока­зать помощь, выпу­стив на рынок боль­ше налич­но­сти40. Но в граж­дан­ской войне 49 г. до н. э. те же самые эле­мен­ты сло­жи­лись в новый узор, ибо к дол­гам, порож­дён­ным поли­ти­че­ской борь­бой пред­ше­ст­ву­ю­щих лет, доба­ви­лись дол­ги, вызван­ные изъ­я­ти­ем налич­ных денег, и воз­ме­ще­ние мож­но было полу­чить толь­ко за счёт про­иг­рав­шей сто­ро­ны. Людям, желав­шим сохра­нить ней­тра­ли­тет, веро­ят­но, труд­но было про­ти­во­сто­ять угро­зам и убеж­де­нию, и в пору, когда земель­ной соб­ст­вен­но­сти гро­зи­ла опас­ность, они тоже жела­ли спря­тать день­ги. О воздей­ст­вии этих про­цес­сов на бед­ные клас­сы у нас мало сведе­ний, но оце­нить его мож­но по пред­ло­же­ни­ям Целия и Дола­бел­лы об отмене аренд­ной пла­ты и дол­гов; оба этих пред­ло­же­ния отра­жа­ют труд­но­сти с упла­той и, несо­мнен­но, более общий эко­но­ми­че­ский кри­зис. Цице­рон в 49 г. до н. э. не видел ника­ко­го выхо­да; конеч­но, любые меры долж­ны были исхо­дить от само­го Рим­ско­го государ­ства, и едва ли они ста­ли бы без­бо­лез­нен­ны­ми.

Итак, ост­рый кри­зис 49 г. до н. э. был порож­дён и ослож­нён сов­мест­ным воздей­ст­ви­ем трёх сил. Поли­ти­че­ская неста­биль­ность, нехват­ка налич­ных денег и нако­нец — но не в послед­нюю оче­редь — жесто­кость зако­нов о банк­рот­стве и дол­гах.

Сведе­ний о мерах, при­ня­тых в дик­та­ту­ру Цеза­ря отно­си­тель­но дол­гов, очень мно­го, но они несколь­ко про­ти­во­ре­чат друг дру­гу. В осно­ву сле­ду­ет поло­жить рас­сказ само­го Цеза­ря; его мож­но допол­нить подроб­но­стя­ми из дру­гих источ­ни­ков, в основ­ном из Дио­на Кас­сия.

(i) В кон­це 49 г. до н. э. Цезарь при­был в Рим и обна­ру­жил паде­ние креди­та (fi­des an­gus­tior). Как он, так и Дион Кас­сий объ­яс­ня­ют41: три­бу­ны уже пони­зи­ли став­ки по креди­там, но про­бле­мы всё рав­но сохра­ня­лись. День­ги, пре­до­став­лен­ные в долг, невоз­мож­но было полу­чить обрат­но; даже если долж­ник пред­ла­гал в воз­ме­ще­ние свой дом или зем­лю, креди­тор ниче­го не мог за них полу­чить, посколь­ку рынок был непо­во­рот­лив, и при ост­рой нехват­ке налич­но­сти цены обру­ши­лись42. Цезарь рас­по­рядил­ся, чтобы тре­тей­ские судьи оце­ни­ва­ли соб­ст­вен­ность по дово­ен­ным ценам, а креди­то­ры при­ни­ма­ли недви­жи­мость или её части в упла­ту дол­га в ожи­да­нии, что вско­ре цены вер­нут­ся к нор­ме. Кро­ме того, чтобы акти­ви­зи­ро­вать денеж­ный обо­рот, он воз­ро­дил ста­рый закон, запре­щав­ший хра­нить налич­ны­ми более 60 тыс. сестер­ци­ев.

(ii) В 48 г. до н. э. новый город­ской пре­тор Тре­бо­ний, дове­рен­ный цеза­ри­а­нец, ввёл в дей­ст­вие новую систе­му оцен­ки. Но Целий Руф, при­я­тель Цице­ро­на, вме­шал­ся — либо от обиды, что Цезарь пред­по­чёл дру­го­го, либо из убеж­де­ния, что мер Цеза­ря недо­ста­точ­но, — и поме­шал Тре­бо­нию вести дела. Затем Целий обра­тил­ся к дема­го­гии и нашёл сто­рон­ни­ков пред­ло­же­ния о пол­ном про­ще­нии дол­гов и отмене аренд­ной пла­ты на год. Целий был изгнан из Рима и где-то в нача­ле мар­та откры­то под­нял вос­ста­ние, в кото­ром встре­тил свою смерть. Таков рас­сказ Цеза­ря43.

(iii) Далее, Дион Кас­сий (XLII. 51. 1) сооб­ща­ет, что Цезарь (A) в уго­ду наро­ду спи­сал все про­цен­ты по дол­гам, нако­пив­ши­е­ся с нача­ла вой­ны; (B) одно­вре­мен­но отме­нил на год аренд­ную пла­ту, не пре­вы­шав­шую 2000 сестер­ци­ев; (C) а так­же «повы­сил оцен­ку иму­ще­ства, кото­рое закон тре­бо­вал пере­дать в упла­ту дол­га, до той, что суще­ст­во­ва­ла в то вре­мя (то есть в момент воз­ник­но­ве­ния дол­га)». Дион Кас­сий дати­ру­ет эти собы­тия осе­нью 47 г. до н. э., после воз­вра­ще­ния Цеза­ря из Азии; но эти гла­вы содер­жат неко­то­рую хро­но­ло­ги­че­скую пута­ни­цу, и пред­став­ля­ет­ся, что Дион Кас­сий, по сво­е­му обык­но­ве­нию, сгруп­пи­ро­вал ряд внут­ри­по­ли­ти­че­ских меро­при­я­тий в одно отступ­ле­ние, не отно­ся­ще­е­ся к опре­де­лён­но­му вре­ме­ни44. В поль­зу это­го пред­по­ло­же­ния гово­рит свиде­тель­ство Остий­ских фаст, в кото­рых отме­на аренд­ной пла­ты на год отне­се­на к 48 г. до н. э.; это собы­тие выпа­да­ет с.134 на конец года, так как в преды­ду­щей запи­си сооб­ща­ет­ся о смер­ти Пом­пея, слу­чив­шей­ся 28 сен­тяб­ря45.

(iv) Рас­сказ Све­то­ния (Iul. 42) немно­го отли­ча­ет­ся, но тоже пред­по­ла­га­ет дати­ров­ку 48 г. до н. э. Цезарь поста­но­вил, что долж­на (как и ранее) про­во­дить­ся про­цеду­ра оцен­ки, но теперь вычел из дово­ен­ной цены, уста­нов­лен­ной оцен­щи­ка­ми, все про­цен­ты, упла­чен­ные или фор­маль­но запи­сан­ные как упла­чен­ные46. Таким обра­зом креди­то­ры поте­ря­ли сум­мы, экви­ва­лент­ные чет­вер­ти зай­ма (quar­ta pars cre­di­ti). Мак­си­маль­ная закон­ная про­цент­ная став­ка состав­ля­ла в Риме 12 % в год; и если с нача­ла вой­ны про­шло ров­но два года (49 и 48 гг. до н. э.), это при­ве­ло бы к поте­ре 24 % — чет­вер­ти основ­но­го капи­та­ла. И если сле­ду­ет иден­ти­фи­ци­ро­вать меро­при­я­тие, опи­сан­ное Све­то­ни­ем, с тем, кото­рое упо­ми­на­ет Дион Кас­сий (а пред­став­ля­ет­ся, что их сле­ду­ет иден­ти­фи­ци­ро­вать), то ариф­ме­ти­ка ука­зы­ва­ет, что его сле­ду­ет дати­ро­вать кон­цом 48 г. до н. э. Мож­но пред­по­ло­жить, что Цезарь при­ка­зал пре­то­рам сле­дую­ще­го года (47 г. до н. э.) про­дол­жить про­цеду­ру оцен­ки иму­ще­ства, вычи­тая из оце­ноч­ных цен уже упла­чен­ные про­цен­ты.

(v) Отсюда сле­ду­ет, что Дион Кас­сий оши­ба­ет­ся, дати­руя эти собы­тия кон­цом 47 г. до н. э.; они отно­сят­ся к кон­цу 48 г. до н. э. (отсут­ст­вие Цеза­ря не явля­ет­ся пре­пят­ст­ви­ем). Пред­ло­же­ния Дола­бел­лы долж­ны сле­до­вать за ними; он стре­мил­ся к пол­ной отмене дол­гов и, веро­ят­но, всех задол­жен­но­стей по аренд­ной пла­те. Эти пред­ло­же­ния долж­ны были пре­взой­ти преды­ду­щие рас­по­ря­же­ния Цеза­ря, кото­рые, несо­мнен­но, не удо­вле­тво­ри­ли бога­тых долж­ни­ков и не реши­ли более про­стые про­бле­мы город­ской бед­но­ты47. Анто­ний рез­ко вос­про­ти­вил­ся Дола­бел­ле, и толь­ко воз­вра­ще­ние Цеза­ря поз­во­ли­ло вос­ста­но­вить мир.

(vi) Кро­ме того, в рас­ска­зе об эко­но­ми­че­ском кри­зи­се в прав­ле­ние Тибе­рия Тацит упо­ми­на­ет “lex Cae­sa­ris dic­ta­to­ris de mo­do cre­den­di pos­si­den­di­que intra Ita­liam”[3] (Ann. VI. 16—17). Тацит под­ра­зу­ме­ва­ет, что этот закон огра­ни­чи­вал про­цент­ные став­ки, и, учи­ты­вая поста­нов­ле­ние сена­та, при­ня­тое в 33 г. н. э., “ut fae­ne­ra­to­res duas pat­ri­mo­nii par­tes in so­lo col­lo­ca­rent, de­bi­to­res to­ti­dem aeris alie­ni sta­tim sol­ve­rent”[4] (Suet. Tib. 48), обыч­но счи­та­ет­ся, что закон Цеза­ря тоже пред­пи­сы­вал инве­сти­ро­вать часть капи­та­ла в ита­лий­скую зем­лю, отсюда “pos­si­den­di intra Ita­liam”. Не вполне ясно, какое место этот закон зани­мал в про­грам­ме Цеза­ря; иссле­до­ва­те­ли иден­ти­фи­ци­ро­ва­ли его с (воз­рож­дён­ным) зако­ном Цеза­ря про­тив запа­са­ния денег, при­ня­тым в 49 г. до н. э., но тре­бо­ва­ние об инве­сти­ро­ва­нии в ита­лий­скую зем­лю пред­по­ла­га­ет его дати­ров­ку более спо­кой­ным пери­о­дом48. Новый закон о том же самом пред­ме­те, кото­рый мож­но иден­ти­фи­ци­ро­вать с зако­ном, упо­мя­ну­тым у Таци­та, вполне может отно­сить­ся к кон­цу 46 или 45 гг. до н. э., когда Цезарь в долж­но­сти пре­фек­та нра­вов (prae­fec­tus mo­rum) про­вёл целый букет реформ. Из сочи­не­ний Цице­ро­на вид­но, что в 45 г. до н. э. труд­но­сти с креди­том ещё суще­ст­во­ва­ли, и в целом мало­ве­ро­ят­но, что пред­ше­ст­ву­ю­щие меро­при­я­тия Цеза­ря при­нес­ли чудес­ное исце­ле­ние49. Дей­ст­ви­тель­но, как будет пока­за­но ниже, есть осно­ва­ния пред­по­ла­гать суще­ст­во­ва­ние ещё одно­го важ­но­го зако­на, веро­ят­но, наи­бо­лее дол­го­веч­но­го из всех.

Одна­ко воз­ни­ка­ет вопрос о том, какую пра­во­вую фор­му при­ня­ли меро­при­я­тия Цеза­ря. Момм­зен стран­ным обра­зом иден­ти­фи­ци­ру­ет «закон» (lex), упо­мя­ну­тый Таци­том, с реше­ни­ем Цеза­ря об учреж­де­нии оцен­ки, при­ня­тым в кон­це 49 г. до н. э. (и повто­рён­ным в 48 г. до н. э.)50. Эту гипо­те­зу сле­ду­ет отверг­нуть. Сам Цезарь два­жды исполь­зу­ет один и тот же гла­гол — con­sti­tuit (BC. III. 1. 2) и con­sti­tue­rat (BC. III. 20. 1)[5], — и, что при­ме­ча­тель­но, не упо­ми­на­ет о том, что Целий Руф нару­шал недав­но при­ня­тый закон. Фор­маль­но Цезарь мог адре­со­вать своё реше­ние, при­ня­тое на осно­ва­нии дик­та­тор­ских пол­но­мо­чий или после обсуж­де­ния в сена­те, одним толь­ко пре­то­рам. Учреж­де­ние ново­го спо­со­ба упла­ты (so­lu­tio) дол­га не тре­бо­ва­ло при­ня­тия зако­на. Ранее упла­та дол­га путём пере­да­чи иму­ще­ства (da­tio in so­lu­tum) была воз­мож­на по согла­ше­нию сто­рон. Теперь введён­ная пре­то­ра­ми новая про­цеду­ра, вклю­чаю­щая оцен­щи­ков и оцен­ку по дово­ен­ным ценам, мог­ла быть реа­ли­зо­ва­на про­сто в силу экс­цеп­ции (iure ex­cep­tio­nis), в той сфе­ре, с.135 где пре­то­ры мог­ли сво­бод­но вво­дить инно­ва­ции51. Два иска, кото­рые с наи­боль­шей веро­ят­но­стью отно­си­лись к дол­гам, — иск об опре­де­лён­ной сум­ме дол­га (ac­tio pe­cu­niae cer­tae cre­di­tae) и иск из сти­пу­ля­ции (ac­tio ex sti­pu­la­tu) — не пред­став­ля­ли бы ника­ких труд­но­стей. Инструк­ция Цеза­ря, веро­ят­но, дей­ст­во­ва­ла на про­тя­же­нии 48 и 47 гг. до н. э. и про­дол­жа­ла дей­ст­во­вать в 46 г. до н. э., о чём свиде­тель­ст­ву­ют пись­ма Цице­ро­на, кото­рый испы­ты­вал отвра­ще­ние к этим новым оцен­кам (aes­ti­ma­tio­nes). Для Цице­ро­на и его дру­зей новая систе­ма, несо­мнен­но, озна­ча­ла убыт­ки, и в пись­ме к Папи­рию Пету он шутил: «Но то, что ты клят­вен­но заяв­ля­ешь мне о непла­те­же­спо­соб­но­сти, не име­ет зна­че­ния; … теперь же, хотя ты и теря­ешь иму­ще­ство так рав­но­душ­но, у тебя нет осно­ва­ний не счи­тать, что, при­ни­мая меня как гостя, ты при­ни­ма­ешь какую-то “оцен­ку”; тем не менее от дру­га это более лег­кий удар, чем от долж­ни­ка» (пер. В. О. Горен­штей­на)52. Цезарь, види­мо, хоро­шо это пони­мал. Если выпла­тить дол­ги день­га­ми было невоз­мож­но вслед­ст­вие нехват­ки налич­но­сти, то пра­во­вой меха­низм, поз­во­ля­ю­щий пере­дать в упла­ту дол­га адек­ват­но оце­нен­ное иму­ще­ство, мог быть доста­точ­но болез­нен­ным, но удо­вле­тво­рял потреб­но­сти как креди­то­ра, так и долж­ни­ка. Цице­рон про­ком­мен­ти­ро­вал это очень рез­ко: немно­гие долж­ни­ки, по его мне­нию, мог­ли откры­то при­вет­ст­во­вать меро­при­я­тия Цеза­ря, ибо чрез­мер­ная радость выда­ва­ла бы их несо­сто­я­тель­ность (Off. II. 79). Для Цице­ро­на это был вопрос сохра­не­ния лица, вопрос чести, а не про­сто пред­мет для дис­кус­сии. Сам Цезарь53 реко­мен­до­вал свои меры, при­ня­тые в 49 г. до н. э., как «наи­бо­лее целе­со­об­раз­ные… для защи­ты доб­ро­го име­ни долж­ни­ков» (ad de­bi­to­rum tuen­dam exis­ti­ma­tio­nem, пер. М. М. Покров­ско­го). Таким обра­зом, про­бле­ма состо­я­ла в том, чтобы най­ти достой­ный выход для несо­сто­я­тель­ных долж­ни­ков. Одна­ко не явля­лись ли преж­ние ука­за­ния Цеза­ря пре­то­рам слиш­ком уяз­ви­мы­ми? Раз­ве не мог новый Целий или Дола­бел­ла отме­нить столь непроч­ный порядок? Веро­ят­но, Цезарь поду­мал о какой-то более посто­ян­ной мере.

III

Из более позд­них пра­во­вых кодек­сов изве­стен закон, име­ю­щий на удив­ле­ние похо­жее содер­жа­ние и цель. Это Юли­ев закон об уступ­ке иму­ще­ства (Lex Julia de bo­nis ce­den­dis), учреж­дав­ший новую про­цеду­ру выпла­ты дол­га — уступ­ку иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum). В рам­ках этой про­цеду­ры долж­ник мог при­знать себя несо­сто­я­тель­ным перед пре­то­ром или дру­гим маги­ст­ра­том, а затем с раз­ре­ше­ния маги­ст­ра­та «усту­пить» свою зем­лю или иму­ще­ство в счёт дол­га, сохра­нив за собой доста­точ­но соб­ст­вен­но­сти, чтобы обес­пе­чить себе жизнь54. Таким обра­зом он не под­вер­гал­ся граж­дан­ско­му бес­че­стью (in­fa­mia) и пол­но­стью избе­гал лич­но­го аре­ста; вто­рич­но предъ­явить иск по пово­ду того же само­го дол­га было нель­зя, если толь­ко долж­ник в про­ме­жут­ке не обза­вёл­ся круп­ной сум­мой денег; в дру­гих сфе­рах ему тоже пре­до­став­ля­лась защи­та55. Одна­ко, посколь­ку цитат из зако­на не сохра­ни­лось, суще­ст­ву­ют неко­то­рые сомне­ния отно­си­тель­но изна­чаль­ных мас­шта­бов этой инно­ва­ции. Напри­мер, ясно, что уступ­ка иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum) рас­про­стра­ня­лась не на всех долж­ни­ков и име­ла исклю­чи­тель­но раз­ре­ши­тель­ный харак­тер; ибо её часто опи­сы­ва­ют как бла­го­де­я­ние (be­ne­fi­cium) в поль­зу долж­ни­ка, кото­рое пре­до­став­ля­лось лишь тем, кто имел какое-то убеди­тель­ное оправ­да­ние56. Более того, чело­век, не имев­ший ника­ко­го иму­ще­ства (bo­na) для уступ­ки, едва ли мог вос­поль­зо­вать­ся такой воз­мож­но­стью, и если столь неиму­щий чело­век вооб­ще мог взять в долг круп­ные сум­мы денег, невоз­мож­но пове­рить, что рим­ское дол­го­вое пра­во мог­ло осво­бо­дить его от дол­гов соглас­но зако­ну. Неиму­ще­му долж­ни­ку про­ще было бежать; аль­тер­на­ти­вой явля­лось пре­вра­ще­ние в кре­пост­но­го — чрез­вы­чай­ная обре­ме­ни­тель­ность подоб­но­го спо­со­ба уре­гу­ли­ро­ва­ния дол­гов мог­ла слу­жить неко­то­рой защи­той от него. Далее, нет сомне­ний в том, что лич­ный арест долж­ни­ка сохра­нял­ся, осо­бен­но в про­вин­ци­ях, где уже дав­но рас­про­стра­ни­лись более упро­щён­ные про­цеду­ры.

На осно­ва­нии этих свиде­тельств в исто­рио­гра­фии — преж­де все­го, в важ­ном иссле­до­ва­нии Э. фон Вёса, — был сде­лан вывод, что изна­чаль­но закон имел огра­ни­чен­ную сфе­ру дей­ст­вия, мало спо­соб­ст­во­вал огра­ни­че­нию лич­но­го закре­по­ще­ния57 и лишь позд­нее был рас­ши­рен импе­ра­тор­ски­ми рас­по­ря­же­ни­я­ми, так что сло­жи­лось с.136 то поло­же­ние, кото­рое разъ­яс­ня­ет­ся в пра­во­вых кодек­сах. При Фео­до­сии доста­точ­но было сде­лать декла­ра­цию о наме­ре­ни­ях, чтобы полу­чить пра­во на уступ­ку иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum), «ex qua­li­bet cau­sa fa­cien­da scru­pu­lo­si­ta­te prio­rum le­gum explo­sa»[6] (Cod. Just. 7. 71. 6); это может озна­чать, что со вре­ме­нем кате­го­рии долж­ни­ков, кото­рые мог­ли при­тя­зать на неё, ста­ли опре­де­лять­ся более вели­ко­душ­но. Но такая аргу­мен­та­ция не про­хо­дит про­вер­ку: свиде­тель­ства папи­ру­сов, даже с учё­том осо­бо­го пра­во­во­го и моне­тар­но­го поло­же­ния рим­ско­го Егип­та, ясно пока­зы­ва­ют, что основ­ные харак­те­ри­сти­ки уступ­ки иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum) были уста­нов­ле­ны рань­ше, и дают неко­то­рые под­сказ­ки отно­си­тель­но того, каким спо­со­бом она осу­ществля­лась58. Из доку­мен­та, в кото­ром содер­жат­ся судеб­ные реше­ния пре­фек­та Муна­ция Фелик­са (ок. 150 г. н. э.) ясно, что к это­му вре­ме­ни к ней были допу­ще­ны ино­зем­цы (pe­re­gri­nes) — воз­мож­но, это про­изо­шло ещё рань­ше;59 кро­ме того, пре­фект пре­до­ста­вил пра­во уступ­ки чело­ве­ку, опи­сав­ше­му себя как ἄπο­ρος, то есть при­над­ле­жав­ше­му к клас­су без­зе­мель­ных бед­ня­ков в Егип­те60. Этот же доку­мент свиде­тель­ст­ву­ет, что пред­ше­ст­ву­ю­щая попыт­ка обма­нуть креди­то­ров (fra­us cre­di­to­rum) лиши­ла бы долж­ни­ка пра­ва на уступ­ку61. Дру­гие папи­ру­сы ука­зы­ва­ют на то, что пра­во пре­до­став­лять эту при­ви­ле­гию при­над­ле­жа­ло не толь­ко пре­фек­ту, но и низ­шим маги­ст­ра­там62. Пра­во уступ­ки иму­ще­ства было так­же пре­до­став­ле­но чело­ве­ку, кото­рый отка­зал­ся испол­нять литур­гии и «креди­тор» кото­ро­го уна­сле­до­вал обя­за­тель­ство об их испол­не­нии, — эта про­цеду­ра более или менее экви­ва­лент­на анти­до­зе в афин­ском пра­ве, но её рас­про­стра­не­ние на литур­гии, ско­рее все­го, ста­ло новой тен­ден­ци­ей её исполь­зо­ва­ния в про­вин­ци­ях, а иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют его инно­ва­ци­ей эпо­хи Севе­ров63. Вошло в обы­чай остав­лять долж­ни­ку опре­де­лён­ную часть его иму­ще­ства, чтобы он мог про­кор­мить­ся; упо­ми­на­ют­ся одна шестая и одна треть64. Прав­да, в несколь­ких доку­мен­тах гово­рит­ся о долж­ни­ках, неза­кон­но заклю­чён­ных в тюрь­му и став­ших жерт­ва­ми зло­употреб­ле­ний, кото­рые апел­ли­ро­ва­ли об осво­бож­де­нии путём уступ­ки иму­ще­ства;65 но, учи­ты­вая позд­нюю дати­ров­ку этих доку­мен­тов и упо­мя­ну­тые в них неуряди­цы, они не могут рас­це­ни­вать­ся как отра­же­ние нор­маль­но­го исполь­зо­ва­ния уступ­ки иму­ще­ства или как дока­за­тель­ство пара­док­саль­но­го мне­ния, буд­то бла­го­де­я­ние (be­ne­fi­cium) обыч­но сле­до­ва­ло за лич­ным аре­стом66.

Закон явно смяг­чил суро­вые поряд­ки Позд­ней рес­пуб­ли­ки, по край­ней мере, для тех людей, для кото­рых про­да­жа иму­ще­ства была един­ст­вен­ным выхо­дом. Посколь­ку суще­ст­во­ва­ла воз­мож­ность, что креди­то­ру не удаст­ся полу­чить пол­ное воз­ме­ще­ние, закон рас­про­стра­нял­ся не на всех долж­ни­ков, но учреж­дал «бла­го­де­я­ние» (be­ne­fi­cium), кото­ре пре­до­став­ля­лось тем, кто имел какое-то разум­ное оправ­да­ние. Рас­по­ря­же­ние импе­ра­то­ра Гра­ци­а­на, отдан­ное в 379 г. н. э. (Cod. Theod. 4. 20. 1), гла­си­ло, что долж­ник не впра­ве был при­ве­сти лег­ко­вес­ное оправ­да­ние, но дол­жен был дока­зать, что постра­дал от како­го-то сти­хий­но­го бед­ст­вия, рас­трат (di­la­pi­da­tio­nes), раз­боя (lat­ro­ci­nia), кораб­ле­кру­ше­ний (nauf­ra­gia) или пожа­ров (in­cen­dia)67. Это позд­нее свиде­тель­ство, но обыч­но счи­та­ет­ся, что оно пере­да­ёт точ­ные с.137 выра­же­ния Юли­е­ва зако­на, ввиду его при­ме­ча­тель­но­го сход­ства с пас­са­жем Сене­ки (Be­nef. VII. 16): «Quid? tu tam inpru­den­tes iudi­cas maio­res nostros fuis­se ut non in­tel­le­ge­rent ini­quis­si­mum es­se eodem lo­co ha­be­ri eum, qui pe­cu­niam quam a cre­di­to­ri ac­ce­pe­rat li­bi­di­ne aut alea ab­sumpsit, et eum, qui in­cen­dio aut lat­ro­ci­nio aut ali­quo ca­su tris­tio­re alie­na cum suis per­di­dit? nul­lam ex­cu­sa­tio­nem re­ce­pe­runt ut ho­mi­nes sci­rent fi­dem uti­que praes­tan­dam. sa­tius enim erat a pau­cis etiam ius­tam ex­cu­sa­tio­nem non ac­ci­pi quam ab om­ni­bus ali­quam tempta­ri»[7]. Пред­став­ля­ет­ся обос­но­ван­ным пред­по­ло­же­ние, что Сене­ка здесь наме­ка­ет на какой-то раздел Юли­е­ва зако­на об уступ­ке иму­ще­ства (Lex Julia de bo­nis ce­den­dis), кото­ро­му он про­ти­во­по­став­ля­ет пози­цию «наших пред­ков» (maio­res nostri), после­до­ва­тель­но исполь­зуя про­шед­шее вре­мя68. Кого Сене­ка назы­ва­ет «наши­ми пред­ка­ми»? Как дати­ру­ет­ся Юли­ев закон, учредив­ший уступ­ку иму­ще­ства?

Обще­при­ня­тые воз­зре­ния по это­му вопро­су вос­хо­дят к вен­ско­му иссле­до­ва­те­лю Мори­цу Влас­са­ку, кото­рый счи­тал, что этот закон мог быть про­ведён толь­ко Авгу­стом69. Сле­ду­ет крат­ко рас­смот­реть его дово­ды.

(i) В 17 г. до н. э. Август про­вёл свой Юли­ев закон о част­ных судах (lex Julia iudi­cio­rum pri­va­to­rum), повлек­ший за собой круп­ную рефор­му всех граж­дан­ских судов. По мне­нию Влас­са­ка, это и был инте­ре­су­ю­щий нас Юли­ев закон, посколь­ку уступ­ка иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum) была все­го лишь про­цедур­ной инно­ва­ци­ей. Но пред­по­ло­же­ние, что уступ­ка иму­ще­ства пред­став­ля­ла собой лишь про­цедур­ное, а не мате­ри­аль­ное нов­ше­ство, неправ­до­по­доб­но. В резуль­та­те пре­тор­ский эдикт был изме­нён в четы­рёх местах, что весь­ма отли­ча­лось от учреж­де­ния Цеза­рем «оцен­ки» в 49 г. до н. э.70 Ни один антич­ный источ­ник не свя­зы­ва­ет уступ­ку иму­ще­ства с этим зако­ном Авгу­ста; напро­тив, закон, учредив­ший уступ­ку иму­ще­ства, по мень­шей мере один раз назван Юли­е­вым зако­ном об уступ­ке иму­ще­ства (Lex Julia de bo­nis ce­den­dis: Cod. Just. 7. 71. 4). В любом слу­чае, это был осо­бый закон.

(ii) Эдикт Тибе­рия Юлия Алек­сандра, пре­фек­та Егип­та в 69 г. н. э. (OGIS 669. 1. 16), содер­жит туман­ное ука­за­ние на уста­нов­ле­ние Боже­ст­вен­но­го Авгу­ста, соглас­но кото­ро­му дол­ги сле­ду­ет взи­мать из иму­ще­ства долж­ни­ка, не нала­гая на него лич­ные нака­за­ния. Ясно, что уступ­ка иму­ще­ства появ­ля­ет­ся в Егип­те рано и, воз­мож­но, впер­вые засвиде­тель­ст­во­ва­на в 5 г. до н. э. Поэто­му Влас­сак счи­та­ет, что это дол­жен быть закон Авгу­ста71. Но в этом урав­не­нии слиш­ком мно­го неиз­вест­ных. В опре­де­лён­ном смыс­ле всё рим­ское пра­во внед­рил в Егип­те Август, когда сде­лал его про­вин­ци­ей. Воз­мож­но, Тибе­рий Юлий Алек­сандр хотел ска­зать имен­но это? Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли вооб­ще сомне­ва­ют­ся, что он имел в виду уступ­ку иму­ще­ства72. В любом слу­чае, упо­ми­на­ние Юли­е­ва зако­на как «поже­ла­ния» или «наме­ре­ния» (βου­λή­σις) Авгу­ста выглядит очень стран­но. Это свиде­тель­ство слиш­ком неод­но­знач­но и не может иметь боль­шо­го веса; в луч­шем слу­чае оно даёт ter­mi­nus an­te quem.

(iii) Нако­нец, Влас­сак исполь­зу­ет аргу­мен­та­цию от умол­ча­ния. Уступ­ка иму­ще­ства не упо­ми­на­ет­ся в цеза­ри­ан­ских доку­мен­тах — таких, как Руб­ри­ев закон (Lex Rub­ria), гл. XXI—XXII; но этот закон обыч­но дати­ру­ет­ся 49 г. до н. э., рань­ше Юли­е­ва зако­на. О нём не сооб­ща­ет и сам Цезарь, но его рас­сказ дохо­дит толь­ко до 48 г. до н. э. Цице­рон тоже не упо­ми­на­ет этот закон, но он почти не ссы­ла­ет­ся на весь ком­плекс соци­аль­ных меро­при­я­тий Цеза­ря73.

Аргу­мен­та­ция в поль­зу того, что уступ­ка иму­ще­ства была учреж­де­на при Авгу­сте, явно сла­ба. Как и в слу­чае с дру­ги­ми Юли­е­вы­ми зако­на­ми, сле­ду­ет при­знать, что его автор­ство пред­став­ля­ет насто­я­щую про­бле­му. Был ли это закон Цеза­ря? Кон­крет­ных дока­за­тельств в поль­зу это­го нет, и аргу­мен­ты, как и все­гда, вынуж­ден­но будут кос­вен­ны­ми.

Если уступ­ка иму­ще­ства была учреж­де­на ради удо­вле­тво­ре­ния какой-то потреб­но­сти, то это, несо­мнен­но, была харак­тер­ная для Позд­ней рес­пуб­ли­ки про­бле­ма, состо­яв­шая в том, что чело­век мог быть по уши в дол­гах, но цеп­лять­ся за своё иму­ще­ство, чтоб сохра­нить свой ста­тус и избе­жать граж­дан­ско­го бес­че­стья (in­fa­mia), даже ценой рево­лю­ции74. Цице­рон, как мы пом­ним, во вто­рой речи про­тив Кати­ли­ны гово­рил о груп­пе чуть ли не ува­жае­мых людей, кото­рые упор­но дер­жат­ся за свою зем­лю, укло­ня­ясь от разо­ре­ния и банк­рот­ства, и горя­чо под­дер­жи­ва­ют Кати­ли­ну: «ho­rum ho­mi­num spe­cies est ho­nes­tis­si­ma, с.138 vo­lun­tas ve­ro et cau­sa im­pu­den­tis­si­ma»[8]. Цезарь в 49 г. до н. э. заяв­лял, что облег­чил их труд­но­сти. Он рас­по­рядил­ся, чтобы иму­ще­ство оце­ни­ва­лось и чтобы долж­ни­ки име­ли воз­мож­ность пере­дать креди­то­рам иму­ще­ство в счёт дол­га; это долж­но было умень­шить страх перед отме­ной дол­гов (no­vae ta­bu­lae) и было луч­шим сред­ст­вом сохра­не­ния доб­ро­го име­ни долж­ни­ков («ad de­bi­to­rum tuen­dam exis­ti­ma­tio­nem es­se ap­tis­si­mum exis­ti­ma­vit»[9], BC. III. 1. 3). Одна­ко ещё важ­нее при­ме­ча­тель­ная вспыш­ка Цеза­ря (III. 20. 3—6) в опи­са­нии попыт­ки Целия Руфа отме­нить его рас­по­ря­же­ния: Целий под­дер­жи­вал идею отме­ны дол­гов (no­vae ta­bu­lae) чисто дема­го­ги­че­ски, но на самом деле защи­щал инте­ре­сы непла­тель­щи­ков, вла­де­ю­щих зем­лёй:75 «Оправ­ды­вать­ся бед­но­стью, жало­вать­ся на свой лич­ный и обще­ст­вен­ный крах и ссы­лать­ся на затруд­не­ния с аук­ци­о­ном, — на это не тре­бу­ет­ся боль­шой сме­ло­сти; но что за дер­зость и что за бес­стыд­ство (im­pu­den­tia) — при­зна­вать себя долж­ни­ком и в то же вре­мя стре­мить­ся сохра­нить за собою свое иму­ще­ство в непри­кос­но­вен­ном виде!»[10]. Любо­пыт­но, что эти сло­ва напо­ми­на­ют фра­зы из речи Цице­ро­на про­тив Кати­ли­ны; более того, сло­ва Цеза­ря («ino­piam ex­cu­sa­re et ca­la­mi­ta­tem aut prop­riam suam aut tem­po­rum que­ri»[11]) пора­зи­тель­но похо­жи на сло­ва Сене­ки («in­cen­dio… lat­ro­ci­nio aut ali­quo ca­su tris­tio­re… nul­lam ex­cu­sa­tio­nem re­ce­pe­runt»[12]), кото­рые, по мне­нию мно­гих иссле­до­ва­те­лей, содер­жат отзвук само­го Юли­е­ва зако­на об уступ­ке иму­ще­ства. Как извест­но из позд­них источ­ни­ков, заяв­лен­ная цель Юли­е­ва зако­на состо­я­ла в том, чтобы дать разо­рив­ше­му­ся или почти разо­рив­ше­му­ся долж­ни­ку гиб­кий и почёт­ный спо­соб уре­гу­ли­ро­ва­ния, поз­во­ля­ю­щий избе­жать бес­че­стья (in­fa­mia) и поте­ри репу­та­ции; мож­но пред­по­ло­жить, что в 49 г. до н. э. Цезарь пре­сле­до­вал те же цели.

В этом году, соглас­но рас­ска­зу Цеза­ря, ника­кой дол­го­вой закон не при­ни­мал­ся, и хотя Дион Кас­сий упо­ми­на­ет о воз­об­нов­ле­нии неко­е­го зако­на, это каса­ет­ся лишь запре­та на накоп­ле­ние монет (XLI. 38. 1 ff.). Про­цеду­ры оцен­ки, учреж­дён­ные Цеза­рем, хоро­шо засвиде­тель­ст­во­ва­ны в пись­мах Цице­ро­на до нача­ла 45 г. до н. э., но нет и намё­ка на уступ­ку иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum). Одна­ко ука­за­ние на неё, по всей веро­ят­но­сти, содер­жит­ся в зна­ме­ни­том пись­ме Гая Матия Цице­ро­ну, где он защи­щал свою при­вя­зан­ность к погиб­ше­му Цеза­рю (Fam. XI. 28. 2). Под­дер­жав Цеза­ря, Матий не толь­ко не пре­сле­до­вал корыст­ные инте­ре­сы, но даже поте­рял день­ги из-за зако­на, бла­готвор­но­го для мно­гих ста­рых пом­пе­ян­цев: «at­que etiam res fa­mi­lia­ris mea le­ge Cae­sa­ris de­mi­nu­ta est, cui­us be­ne­fi­cio ple­ri­que, qui Cae­sa­ris mor­te lae­tan­tur, re­man­se­runt in ci­vi­ta­te»[13]. Упо­мя­ну­тый здесь закон нико­гда не уда­ва­лось уве­рен­но иден­ти­фи­ци­ро­вать76; но из всех извест­ных или пред­по­ла­гае­мых эко­но­ми­че­ских мер Цеза­ря толь­ко Юли­ев закон об уступ­ке иму­ще­ства одно­вре­мен­но тре­бо­вал от креди­то­ров частич­но уме­рить свои тре­бо­ва­ния и давал пом­пе­ян­цам спа­се­ние от рас­про­да­жи иму­ще­ства и граж­дан­ско­го бес­че­стья (proscrip­tio и in­fa­mia). Соот­вет­ст­вие зако­ну, упо­мя­ну­то­му Мати­ем, наво­дит на раз­мыш­ле­ния, и Юли­ев закон мож­но пред­по­ло­жи­тель­но дати­ро­вать 46 или 45 гг. до н. э., одно­вре­мен­но с основ­ным соци­аль­ным зако­но­да­тель­ст­вом Цеза­ря: в этот пери­од сохра­ня­лись, в сущ­но­сти, преж­ние про­бле­мы, свя­зан­ные с креди­том, и при этом откры­то про­дви­га­лись при­ми­ри­тель­ные наме­ре­ния Цеза­ря.

Оста­ёт­ся взгля­нуть на самое пол­ное и самое извест­ное рас­смот­ре­ние дол­го­во­го пра­ва и дол­го­вой эко­но­ми­ки в трак­та­те Цице­ро­на «Об обя­зан­но­стях» (II. 78 f.). Этот пред­мет вво­дит­ся как при­мер жад­но­сти (ava­ri­tia) и щед­рых раздач (lar­gi­tio) в поли­ти­ке, но иссле­до­ва­те­ли обыч­но не счи­та­ют, что взгляды Цице­ро­на опре­де­ля­лись поло­же­ни­ем дел в Риме, и пола­га­ют, что он вос­про­из­во­дит док­три­ны гре­че­ских авто­ров, осо­бен­но Пане­тия, и тему отме­ны дол­гов (χρέων ἀπο­κοπή) в элли­ни­сти­че­ской тео­рии. Но раз­ве он не дол­жен был иметь в виду Цеза­ря? Рас­смат­ри­вая аргу­мен­та­цию Цице­ро­на, сле­ду­ет пом­нить о двух вещах. Во-пер­вых, у Цице­ро­на было мно­го дру­зей, кото­рым, как ста­рым пом­пе­ян­цам и нынеш­ним долж­ни­кам, были отвра­ти­тель­ны меро­при­я­тия Цеза­ря и кото­рые пред­по­чли бы упря­мо дер­жать­ся за своё — раз­ве до победы Цеза­ря при Мун­де в 45 г. не сохра­ня­лась надеж­да? — чем отка­зать­ся от вся­ких прав на свои поме­стья78. С дру­гой сто­ро­ны, суще­ст­во­ва­ли такие люди, как Папи­рий Пет или Гай Матий, — ростов­щи­ки, для кото­рых меро­при­я­тия Цеза­ря озна­ча­ли финан­со­вые поте­ри, а воз­вра­ще­ние их денег в пол­ном объ­ё­ме было важ­нее, чем воз­мож­ная угро­за с.139 бес­по­ряд­ков. Во-вто­рых, Цице­ро­ну мешал его соб­ст­вен­ный тезис о том, что Цезарь был все­гда одним и тем же (sem­per idem) и его поли­ти­ка не изме­ни­лась с 60-х гг., когда он (как обыч­но утвер­ждал Цице­рон) под­дер­жи­вал пла­ны дема­го­гов по рас­пре­де­ле­нию зем­ли и отмене дол­гов. Если учесть эти огра­ни­че­ния, то аргу­мен­та­ция Цице­ро­на ста­но­вит­ся понят­нее.

Он начи­на­ет с выпа­да про­тив государ­ст­вен­ных дея­те­лей, «кото­рые счи­та­ют себя сто­рон­ни­ка­ми наро­да» (qui se po­pu­la­res vo­lunt, II. 78) и, высту­пая за земель­ные зако­ны и отме­ну дол­гов, подо­рва­ли согла­сие в обще­стве, в обо­их слу­ча­ях лишая людей их соб­ст­вен­но­сти79. Более того, такие меры при­чи­ня­ют вред государ­ству, но не при­но­сят той попу­ляр­но­сти, ради кото­рой они заду­мы­ва­лись. Люди, поте­ряв­шие своё иму­ще­ство, есте­ствен­но, оже­сто­ча­ют­ся (80); люди, кото­рым оно пере­да­ёт­ся (“cui da­ta est”) утвер­жда­ют, что не жела­ли его (так в ходе оце­нок (aes­ti­ma­tio­nes) Цеза­ря креди­то­ры хоте­ли полу­чить не зем­лю, а налич­ные день­ги)80; а сам долж­ник не может про­явить слиш­ком уж горя­чую бла­го­дар­ность, ибо таким обра­зом обна­ру­жит перед все­ми соб­ст­вен­ную несо­сто­я­тель­ность. Пред­ло­же­ния Агида и Лисанд­ра об отмене дол­гов и разде­ле зем­ли (243 г. до н. э.) погу­би­ли Спар­ту81. Одна­ко Арат из Сики­о­на, столк­нув­шись с подоб­ным кри­зи­сом, дей­ст­во­вал муд­ро и сохра­нил согла­сие (con­cor­dia, 81—82). Вос­поль­зо­вав­шись круп­ной денеж­ной помо­щью от Пто­ле­мея, он пред­при­нял пере­оцен­ку иму­ще­ства, побудив одних взять день­ги и отка­зать­ся от удер­жи­вае­мой ими зем­ли, а дру­гих — при­нять денеж­ную ком­пен­са­цию за зем­лю, ранее при­над­ле­жав­шую им (“per­fe­cit­que aes­ti­man­dis pos­ses­sio­ni­bus ut per­sua­de­ret aliis, ut pe­cu­niam ac­ci­pe­re mal­lent, pos­ses­sio­ni­bus ce­de­rent, aliis ut com­mo­dius pu­ta­rent nu­me­ra­ri si­bi quod tan­ti es­set quam suum re­cu­pe­ra­re”[14])82. О если бы столь разум­ная поли­ти­ка про­во­ди­лась в Риме! Но здесь идут раз­го­во­ры о бес­плат­ной арен­де и укло­не­нии от пла­те­жей (83). Далее Цице­рон изла­га­ет соб­ст­вен­ные взгляды (84): если дол­го­вой кри­зис гро­зит нане­сти ущерб государ­ству, то сле­ду­ет под­дер­жи­вать кредит (fi­des), а для это­го зажи­точ­ный чело­век (lo­cup­les) дол­жен сохра­нять своё иму­ще­ство, а долж­ник не дол­жен обо­га­щать­ся за счёт чужих денег. Имен­но так Цице­рон и дей­ст­во­вал в своё кон­суль­ство: «Нико­гда еще не было более зна­чи­тель­ных дол­гов, и нико­гда не были они упла­че­ны луч­ше и лег­че; ибо утра­та надеж­ды обма­нуть повлек­ла за собою необ­хо­ди­мость упла­тить[15] (sol­ven­di ne­ces­si­tas con­se­cu­ta est)»83. Далее Цице­рон пря­мо наме­ка­ет на Цеза­ря: тогда Цице­рон его победил, но теперь, взяв верх, Цезарь добил­ся сво­их изна­чаль­ных зло­дей­ских целей84. Под­лин­ный государ­ст­вен­ный дея­тель дол­жен обес­пе­чить соблюде­ние спра­вед­ли­во­сти, чтобы в судах бога­тые не лиша­лись сво­его иму­ще­ства, а бед­ные не были обма­ну­ты из-за сво­его низ­ко­го поло­же­ния (85). Ибо, как ранее ука­зы­вал Цице­рон, если бога­тые будут соблюдать пра­ви­ла вели­ко­ду­шия (li­be­ra­li­tas), то, отста­и­вая свои тре­бо­ва­ния, не про­явят ни жесто­ко­сти, ни алч­но­сти (II. 64). Но для сохра­не­ния креди­та (fi­des), источ­ни­ка спра­вед­ли­во­сти и дове­рия людей друг к дру­гу, суро­вые тре­бо­ва­ния зако­на долж­ны соблюдать­ся85.

Эта тема име­ет общий харак­тер, но ясно, что Цице­рон имел в виду меро­при­я­тия Цеза­ря, и тер­ми­но­ло­гия, свя­зан­ная с оцен­кой (aes­ti­ma­tio) и спи­са­ни­ем дол­гов, отно­сит­ся к цеза­ри­ан­ско­му Риму. Рас­про­стра­нён­ные в элли­ни­сти­че­скую эпо­ху спо­ры, в кото­рых отме­на дол­гов и пере­рас­пре­де­ле­ние зем­ли часто шли рука об руку, долж­ны были казать­ся чрез­вы­чай­но акту­аль­ны­ми; и в Риме, где по ито­гам граж­дан­ской вой­ны одна пар­тия отня­ла власть у дру­гой, были вполне ожи­дае­мы коле­ба­ния креди­та и пере­ход зем­ли из одних рук в дру­гие. Слож­нее понять, какую фор­му при­ня­ли бы пред­ло­же­ния само­го Цице­ро­на, кото­рые он упо­ми­на­ет: «mul­tis ra­tio­ni­bus ca­ve­ri po­test»[16] (84). Неуже­ли он счи­тал, что мож­но сно­ва при­ме­нить те меры, к кото­рым он при­бег в 63 г. до н. э.? Ско­рее, его реше­ние напо­ми­на­ло бы реше­ние Ара­та — созда­ние государ­ст­вен­но­го фон­да, кото­рый мог бы пре­до­став­лять зай­мы под низ­кие про­цен­ты или даже выпла­чи­вать пря­мые суб­сидии. Такая идея с.140 не была бы бес­пре­цедент­ной86. Но если пред­ло­же­ние Цице­ро­на состо­я­ло в этом, то его непо­сред­ст­вен­ный эффект, пожа­луй, был бы неве­лик, ибо успех зави­сел бы от нали­чия у государ­ства сво­бод­ных денег; Цезарь, несо­мнен­но, знал луч­ше Цице­ро­на, что взять их негде87. Но инте­рес­нее все­го в сло­вах Цице­ро­на, на мой взгляд, его попыт­ка отве­тить на аргу­мен­та­цию Цеза­ря и кон­фликт прин­ци­пов, лежа­щий в осно­ве спо­ра меж­ду ними. Утвер­жде­ние, что Цезарь дей­ст­во­вал как попу­ляр, доста­точ­но спра­вед­ли­во, и в 49 г. до н. э., если верить Дио­ну Кас­сию, он обос­но­вы­вал одну свою меру, ссы­ла­ясь на преж­ние зако­ны — несо­мнен­но, при­над­ле­жав­шие к попу­ляр­ской тра­ди­ции88. Итак, аргу­мен­та­ция Цеза­ря мог­ла выглядеть сле­дую­щим обра­зом: «Упла­та дол­гов налич­ны­ми в насто­я­щее вре­мя нера­зум­на, а то и невоз­мож­на; поэто­му будет спра­вед­ли­во, если долж­ни­ки усту­пят свои зем­ли без утра­ты чести, в закон­ном поряд­ке. Част­ные и государ­ст­вен­ные невзго­ды и бед­ст­вия слиш­ком часто слу­жат пред­ло­гом для неуступ­чи­во­сти или задер­жек, кото­рые могут пред­став­лять опас­ность; поэто­му, если долж­ник может дока­зать свои невзго­ды или неспо­соб­ность упла­тить, мы пред­ла­га­ем ему усту­пить креди­то­ру соб­ст­вен­ность по спра­вед­ли­вой оцен­ке. Что же до Целия Руфа и ему подоб­ных, то они воз­буж­да­ют раздо­ры сво­и­ми раз­го­во­ра­ми о “новых таб­ли­цах”, но защи­ща­ют толь­ко земле­вла­дель­цев и банк­ротов».

При­мер­но так мож­но рекон­струи­ро­вать обос­но­ва­ние, кото­рое Цезарь дал оцен­ке иму­ще­ства (aes­ti­ma­tio­nes) как частич­но­му реше­нию про­бле­мы. В моём изло­же­нии оно содер­жит так­же моти­ва­цию для Юли­е­ва зако­на об уступ­ке иму­ще­ства — боль­ше, чем любые обсто­я­тель­ства в эпо­ху про­цве­та­ния при Авгу­сте89. До сих пор у пре­то­ра было мало воз­мож­но­стей для спра­вед­ли­во­го уре­гу­ли­ро­ва­ния; у него было мало спо­со­бов при­нудить долж­ни­ка к упла­те, за исклю­че­ни­ем край­ней меры — опи­си и рас­про­да­жи иму­ще­ства (proscrip­tio и ven­di­tio bo­no­rum). Эта про­цеду­ра была не толь­ко гро­мозд­кой, но и под­вер­жен­ной зло­употреб­ле­ни­ям со сто­ро­ны нетер­пе­ли­вых заи­мо­дав­цев, кото­рые мог­ли объ­еди­нять­ся, чтобы уско­рить кон­фис­ка­цию иму­ще­ства долж­ни­ка. Подоб­ное раз­ви­тие собы­тий — это не про­сто тео­ре­ти­че­ская воз­мож­ность: в 63 г. до н. э. Цице­рон пря­мо угро­жал: «Или вы жде­те введе­ния новых дол­го­вых запи­сей? Заблуж­да­ют­ся люди, ожи­даю­щие их от Кати­ли­ны. Нет, мной будут выстав­ле­ны новые запи­си, но толь­ко насчет про­да­жи с аук­ци­о­на»[17] (Cat. II. 18). И хотя позд­нее Цице­рон рас­суж­дал ина­че, ибо сре­ди его дру­зей теперь было мно­го долж­ни­ков, пра­во­вая дилем­ма оста­ва­лась преж­ней. В усло­ви­ях нехват­ки налич­но­сти, когда цены были низ­ки­ми, а креди­то­ров инте­ре­со­ва­ли толь­ко налич­ные день­ги, чело­век неожи­дан­но мог ока­зать­ся несо­сто­я­тель­ным, а жесто­кий метод кон­фис­ка­ции, несо­мнен­но, был очень соблаз­ни­те­лен. Закон ока­зы­вал бла­го­де­я­ние (be­ne­fi­cium) или помощь (auxi­lium); если банк­рот из-за како­го-то бед­ст­вия (ca­la­mi­tas) — пожа­ра, ограб­ле­ния, кораб­ле­кру­ше­ния или дру­гих непо­д­власт­ных ему обсто­я­тельств — не мог выпла­тить долг налич­ны­ми, то он имел воз­мож­ность пред­ло­жить уступ­ку сво­его иму­ще­ства, сохра­нив какую-то его часть, необ­хо­ди­мую для выжи­ва­ния; он не терял граж­дан­ской чести и не попа­дал в дол­го­вое раб­ство; и важ­ную роль здесь игра­ло реше­ние пре­то­ра90. Ясно, что закон не отме­нял и, веро­ят­но, не мог пол­но­стью отме­нить преж­ние мето­ды обра­ще­ния взыс­ка­ния на лич­ность; но он поз­во­лил про­бить объ­ек­тив­но необ­хо­ди­мую брешь в ста­рин­ных стро­гих пра­ви­лах, с помо­щью кото­рых рим­ское пра­во обыч­но под­дер­жи­ва­ло свя­тость дого­во­ров91. Отзву­ки прин­ци­пи­аль­ных спо­ров и даже сход­ство выра­же­ний, кото­рые обна­ру­жи­ва­ют­ся у Цице­ро­на, Цеза­ря, Сене­ки и, нако­нец, в кодек­сах Фео­до­сия и Юсти­ни­а­на, как мне кажет­ся, дают самые вес­кие осно­ва­ния при­знать Цеза­ря авто­ром Юли­е­ва зако­на об уступ­ке иму­ще­ства (Lex Julia de bo­nis ce­den­dis) — зако­на, кото­рый, как выра­зил­ся Момм­зен92, с.141, «пер­вый даро­вал обре­ме­нен­но­му дол­га­ми чело­ве­ку то пра­во, на кото­рое и поныне опи­ра­ют­ся наши зако­ны о кон­кур­сах»[18].

Таким обра­зом, в 49 г. до н. э. Цезарь столк­нул­ся с дол­го­вым кри­зи­сом бес­пре­цедент­ных мас­шта­бов, кото­рый был обу­слов­лен отча­сти тен­ден­ци­я­ми, при­су­щи­ми рим­ской поли­ти­че­ской жиз­ни, но отча­сти так­же ста­рин­ной суро­во­стью рим­ских зако­нов. Для его раз­ре­ше­ния он (i) при­нял вре­мен­ные меры 49 и 48 гг. до н. э., учредив­шие оцен­ки (aes­ti­ma­tio­nes) и закон­ную пере­да­чу иму­ще­ства; (ii) в 49 г. до н. э. и позд­нее, в 46 или 45 гг. до н. э., про­вёл закон, извест­ный Таци­ту как закон «о поряд­ке креди­то­ва­ния и вла­де­ния» (de mo­do cre­den­di et pos­si­den­di), кото­рый огра­ни­чи­вал хра­не­ние налич­ных денег и тре­бо­вал инве­сти­ро­вать их в ита­лий­скую зем­лю; (iii) веро­ят­но, тогда же (в 46—45 гг. до н. э.) про­вёл Юли­ев закон, учредив­ший уступ­ку иму­ще­ства (ces­sio bo­no­rum). Послед­ний имел самую дол­гую исто­рию. В сле­дую­щие века импе­ра­тор­ское пра­ви­тель­ство, пыта­ясь убедить или даже заста­вить про­вин­ци­а­лов при­нять рим­ские зако­ны, учреди­ло для дол­го­вых спо­ров более мяг­кие и щадя­щие фор­мы и про­цеду­ры, чем всё, что суще­ст­во­ва­ло в про­вин­ци­ях до той поры. Почёт­ное место в этом про­цес­се зани­мал Юли­ев закон; он поз­во­лил смяг­чить — там, где не мог отме­нить, — дав­нюю и посто­ян­ную жесто­кость ростов­щи­ков и их неогра­ни­чен­ные пра­ва в отно­ше­нии долж­ни­ков. Финан­со­вые интри­ги в уми­раю­щей Рес­пуб­ли­ке были слож­ны и зача­стую непри­гляд­ны; и тот факт, что они вызва­ли к жиз­ни столь бла­готвор­ную меру, как Юли­ев закон, может пока­зать­ся испол­нен­ным иро­нии, но отнюдь не уди­ви­тель­ным.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Осно­вой этой ста­тьи послу­жи­ло выступ­ле­ние на кон­фе­рен­ции Гре­че­ско­го и Рим­ско­го обществ в Кем­бри­дже в авгу­сте 1965 г.; здесь оно пред­став­ле­но в несколь­ко рас­ши­рен­ной фор­ме. От оши­бок и поверх­ност­ных суж­де­ний меня изба­ви­ли ком­мен­та­рии и кри­ти­ка раз­ных людей, преж­де все­го мисте­ра П. А. Бран­та, мис­сис Б. Мит­челл и мисте­ра Т. П. Уайз­ме­на, кото­рым я выра­жаю бла­го­дар­ность.
  • 2Gel­zer M. Die No­bi­li­tät der rö­mi­schen Re­pub­lik. Leip­zig, 1912. S. 14 ff., 90 f. (= Klei­ne Schrif­ten. Bd. 1. Wies­ba­den, 1964. S. 32 и 110).
  • 3В своё вре­мя дом Мар­ка Эми­лия Лепида (кон­су­ла 78 г. до н. э.) был луч­шим в Риме; спу­стя поко­ле­ние он не вхо­дил и в первую сот­ню (Plin. HN. XXXVI. 109). В целом, см.: Frank T. An Eco­no­mic Sur­vey of An­cient Ro­me. Vol. 1. New York, 1959. P. 393 ff.; архео­ло­ги­че­ские свиде­тель­ства дают рази­тель­ные под­твер­жде­ния, см.: Boë­thi­us A. The Gol­den Hou­se of Ne­ro. Ann Ar­bor, 1961. P. 94 ff.
  • 4Pol. XXXI. 28. 5; Liv. XXV. 2. 8 (ср. Pol. X. 5. 6); Cic. Verr. I. 23. О Фав­сте Сул­ле см.: Cass. Dio XXXVII. 51. 4 и Cic. Att. IX. 11. 4. О погре­баль­ных играх см.: Liv. XLI. 28. 11; Suet. Iul. 26. 2. Ср. Tay­lor L. R. Par­ty Po­li­tics in the Age of Cae­sar. Ber­ke­ley, 1964. P. 30 f.
  • 5О нару­ше­ни­ях при соис­ка­нии (am­bi­tus) см.: Mom­msen Th. Rö­mi­sches Straf­recht. Leip­zig, 1899. S. 865 ff.; Tay­lor L. R. Op. cit. P. 67 ff.
  • 6Впер­вые об этом явле­нии свиде­тель­ст­ву­ют два Беби­е­вых зако­на 181 г. до н. э., а в эпо­ху Цице­ро­на оно ста­ло прак­ти­че­ски обыч­ным; о Метел­лах см.: Cic. Verr. I. 25, 29; о Верре­се см.: ibid. 40; о Цеза­ре в 61 г. до н. э. см.: Plut. Caes. 11; о Кло­дии см.: Cic. In Clod. et Cur. с ком­мен­та­ри­я­ми схо­ли­а­ста Stangl 86—88; о Габи­нии см.: Cic. Sest. 18. Ср. Jac­zy­now­ska M. The Eco­no­mic Dif­fe­ren­tia­tion of the Ro­man No­bi­li­ty at the End of the Re­pub­lic // His­to­ria. 1962. Bd. 11. 4. P. 489 f.
  • 7Pol. VI. 58; XV. 4. 10 и др. На ту же тему см.: Gell. NA. XX. 1. 39—42. Ср. Schulz F. Prin­cip­les of Ro­man Law. Ox­ford, 1956. P. 223 ff.
  • 8Cic. Quinct. 30; Tab. Her. 116; Gai­us IV. 102; Le­nel O. Das edic­tum per­pe­tuum Ein Ver­such zu sei­ner Wie­der­herstel­lung. Leip­zig, 1883. 79, 413 ff. Ср. Gree­nid­ge A. Le­gal Pro­ce­du­re in Ci­ce­ro’s Ti­me. Ox­ford, 1901. P. 278 ff.; Weiss E. Exe­cu­tion // RE. SupplBd. 6. 1935. Sp. 56 f.; Buck­land W. W. A Textbook of Ro­man Law. Cambrid­ge, 1963. P. 643 ff.; Jolowicz H. F. His­to­ri­cal Intro­duc­tion to the Stu­dy of Ro­man Law. Cambrid­ge, 1952. P. 223 ff.; Wen­ger L. Is­ti­tu­zio­ni di pro­ce­du­ra ci­vi­le ro­ma­na. Mi­la­no, 1938. P. 220 f. (= нем. изд. 215 ff). Самое пол­ное рас­смот­ре­ние это­го вопро­са по-преж­не­му содер­жит­ся в рабо­те: So­laz­zi S. Il con­cor­so dei cre­di­to­ri nel di­rit­to ro­ma­no. Vol. 1. Na­po­li, 1937. P. 36 ff.
  • 9О пра­во­вом зна­че­нии сло­ва exis­ti­ma­tio (Dig. 50. 13. 5. 1—3) см.: Cic. Quinct. 50, 98; Tull. 3; Cluent. 124; Rosc. Com. 16, 39; и во мно­гих дру­гих местах.
  • 10За сход­ны­ми рас­ска­за­ми Ливия и Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го, веро­ят­но, сто­ит Лици­ний Макр (так счи­та­ют: Walsh P. G. Li­vy: his his­to­ri­cal aims and me­thods. Bris­tol, 1961. P. 122 f.; Bayet J. Ti­te Li­ve (Bu­dé edn.). T. 1. Pa­ris, 1947. P. xxxi f.) или Тубе­рон, исполь­зо­вав­ший Мак­ра (так счи­та­ет Клотц). Р. М. Оги­л­ви выдви­нул пред­по­ло­же­ние о том, что это Вале­рий Анци­ат (Ogil­vie R. M. A Com­men­ta­ry on Li­vy, books 1—5. Ox­ford, 1965. P. 295); в таком слу­чае он про­сто пере­да­ёт пред­ше­ст­ву­ю­щие попу­ляр­ские воз­зре­ния, напри­мер, Клав­ди­ев. Обшир­ная исто­рио­гра­фия о дол­го­вом обя­за­тель­стве под залог сво­бо­ды (ne­xum) затра­ги­ва­ет ско­рее его пра­во­вую фор­му­ли­ров­ку, чем послед­ст­вия; см.: Jolowicz H. F. Op. cit. P. 166 ff. и 557 о пред­ше­ст­ву­ю­щем пери­о­де, и недав­но Ka­ser M. Das rö­mi­sche Pri­vat­recht. Mün­chen, 1955. S. 148 f.; Lüb­tow U. Zum Ne­xumprob­lem // ZSS. Bd. 67. 1950. S. 112 f.; Ogil­vie R. M. Loc. cit. о суще­ст­ву­ю­щих мне­ни­ях. Убий­ство долж­ни­ка, его обра­ще­ние в раб­ство и про­да­жа за гра­ни­цу (как в гре­че­ском пра­ве, ср. Mom­msen T. Ge­sam­mel­te Schrif­ten. Bd. 3. Ber­lin, 1910. S. 4) име­ют мно­го парал­ле­лей в дру­гих древ­них систе­мах, см.: Brassloff S. Zum Pa­py­rus Hal. 1, 219 ff. // Her­mes. Bd. 57. 1922. S. 472 ff.; и пред­по­ло­же­ния Фин­ли: Fin­ley M. I., Du­parc S. La ser­vi­tu­de pour det­tes // Re­vue his­to­ri­que de droit français et ét­ran­ger. T. 43. 1965. P. 159 ff.
  • 11Соглас­но тра­ди­ции, ne­xum и пра­во креди­то­ра лишить долж­ни­ка сво­бо­ды утра­ти­ли силу после при­ня­тия Пете­ли­е­ва зако­на (Liv. VIII. 28; Cic. Rep. II. 59; Varr. LL. VII. 105; ср. Lüb­tow U. Op. cit. S. 155 f.); и в исто­ри­че­ские вре­ме­на убий­ство и обра­ще­ние в раб­ство долж­ни­ка не засвиде­тель­ст­во­ва­ны. Но пре­то­ры и дру­гие маги­ст­ра­ты по-преж­не­му име­ли пол­но­мо­чия при­судить креди­то­ру пра­во на обра­ще­ние долж­ни­ка во вре­мен­ную зави­си­мость (ad­dic­tio) (Sall. Cat. 33; Lex Rub­ria 22, 47 etc.; Quint. Inst. Or. V. 10. 60), и такие зави­си­мые лица несколь­ко раз упо­ми­на­ют­ся в источ­ни­ках (ср. Brunt P. A. Rev. on: The Sla­ve Sys­tems of Greek and Ro­man An­ti­qui­ty by W. L. Wes­ter­mann; Is­to­ria Scla­vajului in Da­cia Ro­ma­na by D. Tu­dor; Struk­tur der An­ti­ken Skla­venkrie­ge by J. Vogt // JRS. Vol 48. 1958. P. 168). Но труд­но ска­зать, насколь­ко рас­про­стра­не­на была юриди­че­ская дол­го­вая зави­си­мость. Согла­ше­ния о ней мог­ли заклю­чать­ся доб­ро­воль­но, см. ниже при­меч. 13; а «нало­же­ние руки» (ma­nus iniec­tio) в каче­стве нака­за­ния сохра­ня­лось в неко­то­рых дру­гих зако­нах (Gai­us IV. 22—23), выра­жая некую меру «обще­ст­вен­но­го него­до­ва­ния» (так счи­та­ет Pri­chard A. M. The ori­gin of the “le­gis ac­tio per con­dic­tio­nem” // Syn­te­leia. Vin­cen­zo Aran­gio Ruiz. Vol. 1. 1964. P. 260 ff.). Жало­бы на жесто­кость (cru­de­li­tas) пре­то­ров (а не одних толь­ко заи­мо­дав­цев) обыч­но зву­чат в кри­зис­ные годы, такие как 63 г. до н. э., когда важ­ную роль сыг­ра­ла пози­ция Цице­ро­на.
  • 12Хотя в Афи­нах дол­го­вое раб­ство гро­зи­ло лишь долж­ни­кам перед государ­ст­вом, в элли­ни­сти­че­ские вре­ме­на лич­ные нака­за­ния (тюрем­ное заклю­че­ние или утра­та граж­дан­ства) встре­ча­ют­ся всё чаще, даже в отно­ше­нии людей, вла­де­ю­щих иму­ще­ст­вом, напр.: Pol. XXXVIII. 11. 10; Plat. Leg. 857a; Мф. 18. 25 и дол­го­вой закон 85 г. до н. э. из Эфе­са, ср.: Oli­ver J. H. On the Ep­he­sian Deb­tor Law of 85 B. C. // AJP. Vol. 60. 4. 1939. P. 468. В целом см.: Mit­teis L. Reichsrecht und Volksrecht in den östli­chen Pro­vin­zen des Rö­mi­schen Kai­ser­reichs. Leip­zig, 1935. S. 445; Weiss E. Grie­chi­sches Pri­vat­recht. Bd. 1. Leip­zig, 1923. S. 495 ff.; Norr D. Rez. zu: Reu­ven Yaron, Gifts in Con­templa­tion of Death in Jewish and Ro­man Law // ZSS. 1961, 135 f. В пре­тор­ском пра­во­судии такие кру­тые меры были невоз­мож­ны, и рито­ри­че­ские утвер­жде­ния вро­де “ad­dic­tus num­quam spe­rat li­ber­ta­tem”[19] (Calp. Flacc. Or. 14) фор­маль­но невер­ны — чело­век мог най­ти пору­чи­те­ля (vin­dex), выпла­тить долг или отра­ботать его (рито­ри­че­ские свиде­тель­ства содер­жат пута­ни­цу и, веро­ят­но, нахо­дят­ся под вли­я­ни­ем Ливия и анна­ли­стов, см.: Lüb­tow U. Op. cit. S. 112 f.). В Егип­те и на Восто­ке дол­го­вые обя­за­тель­ства часто вклю­ча­ли ста­тьи, пред­у­смат­ри­вав­шие авто­ма­ти­че­ское обра­ще­ние в зави­си­мость как част­ный акт, и ста­ли обыч­ны­ми дого­во­ра­ми, назы­вав­ши­ми­ся πα­ρα­μο­νή и извест­ны­ми из папи­ру­сов; Tau­benschlag R. Law of Grae­co-Ro­man Egypt. Warszawa, 1955. P. 529 ff.; Wolff H. Beit­rä­ge zur Rechtsge­schich­te Altgrie­chen­lands und des hel­le­nis­ti­sch-rö­mi­schen Aegyp­ten. Wei­mar, 1961. 102 f. При фор­му­ляр­ной систе­ме при­суж­де­ние (ad­dic­tio) долж­ни­ка креди­то­ру мог­ло про­изой­ти лишь после трид­ца­ти­днев­ной отсроч­ки и иска об испол­не­нии судеб­но­го реше­ния (ac­tio iudi­ca­ti), по при­ка­зу маги­ст­ра­та. Эта про­цеду­ра несо­мнен­но была более мяг­кой, см.: Pri­chard A. M. Loc. cit.; Ka­ser M. Das altrö­mi­sches Ius. Göt­tin­gen, 1949. S. 235.
  • 13О таких част­ных согла­ше­ни­ях на Восто­ке ср. выше, при­меч. 12; у гер­ман­цев Tac. Germ. 24 («доб­ро­воль­ное раб­ство», vo­lun­ta­riam ser­vi­tu­tem); и ука­зан­ные выше ста­тьи Брас­ло­ва и Фин­ли. Доб­ро­воль­ная зави­си­мость вполне мог­ла сохра­нить­ся в Ита­лии как вне­пра­во­вое явле­ние, ср. «пра­во согла­ше­ния» (ius pa­cis­cen­di, Gell. NA. XX. 1. 46). Конеч­но, долж­ник мог под­вер­гать­ся вне­пра­во­во­му дав­ле­нию: (1) Рит­мич­ные выкри­ки у две­рей (fla­gi­ta­tio) — они сохра­ни­лись и были выяв­ле­ны в источ­ни­ках Узе­не­ром: Use­ner H. Klei­ne Schrif­ten. Bd. 4. Leip­zig, 1913. S. 358 ff., ср. Weiss E. Zum Rechtshil­fe­vertrag aus Stym­pha­los // ZSS. Bd. 46. 1. 1926. S. 180; Fraen­kel E. Two Poems of Ca­tul­lus // JRS. Vol. 51. 1961. P. 49 ff. (сход­ные слу­чаи про­ис­хо­дят в неболь­ших город­ках Ита­лии и сего­дня). (2) Выве­шен­ные или напи­сан­ные крас­кой объ­яв­ле­ния (proscrip­tio) о том, что чело­век явля­ет­ся долж­ни­ком, ср. Cic. Sest. 18 и Schol. Несо­мнен­но, имен­но такое объ­яв­ле­ние (proscrip­tio) как част­ный акт упо­ми­на­ет Гай (III. 220) как осно­ва­ние для иска о пося­га­тель­стве (iniu­ria); усло­вие «sciens eum ni­hil si­bi de­be­re»[20] не может озна­чать нор­маль­ную маги­ст­рат­скую proscrip­tio­nem. См. важ­ные заме­ча­ния: Weiss E. Proscrip­tio de­bi­to­rum // Mé­lan­ges Fer­nand De Visscher (= RI­DA, 1949). T. 2. S. 501 ff.
  • 14Осно­во­по­ла­гаю­щий ана­лиз см.: Mit­teis L. Reichsrecht und Volksrecht… S. 451 ff.; этот вопрос затра­ги­ва­ет­ся во мно­гих работах, посвя­щён­ных Анто­ни­но­вой кон­сти­ту­ции, напр.: Wen­ger L. Neue Dis­kus­sio­nen zum Prob­lem “Rechtsrecht und Volksrecht” // RI­DA. T. 3. 1949, S. 547; Tau­benschlag R. Die rö­mi­schen Be­hör­den und das Volksrecht vor und nach der CA // ZSS. Bd. 69. 1. 1952. S. 115 f.
  • 15Plut. Caes. 5. 4; Cass. Dio XXXVII. 8. 2.
  • 16Plut. Caes. 7. 1—4; Suet. Iul. 13.
  • 17Cic. Cat. II. 18; Sull. 56; Sall. Cat. 35. 3. Точ­но так же и в годы после Союз­ни­че­ской вой­ны мно­гие ари­сто­кра­ты, види­мо, были в дол­гах, см.: Frank T. On So­me Fi­nan­cial Le­gis­la­tion of the Sul­lan Pe­riod // AJP. Vol. 54. 1. 1933. P. 54 ff.; одна­ко я дол­жен согла­сить­ся с К. М. Бал­стом в том, что зако­но­да­тель­ство этих лет было выгод­но в рав­ной мере как сул­лан­цам, так и мари­ан­цам, см.: Bulst C. M. “Cin­na­num Tem­pus”: A Reas­sessment of the “Do­mi­na­tio Cin­nae” // His­to­ria. Bd. 13. 3. 1964. P. 330 ff.
  • 18Cic. Off. II. 56 и 64.
  • 19Fam. V. 6. 2: «ita­que nunc me sci­to tan­tum ha­be­re aeris alie­ni, ut cu­piam co­niu­ra­re, si quis­quam re­ci­piat; sed par­tim odio in­duc­ti me exclu­dunt et aper­te vin­di­cem co­niu­ra­tio­nis ode­runt, par­tim non cre­dunt et a me in­si­dias me­tuunt nec pu­tant ei num­mos dees­se pos­se qui ex ob­si­dio­ne fe­ne­ra­to­res exe­me­rit»[21]. Цице­рон часто гово­рил, что цель заго­во­ра Кати­ли­ны состо­я­ла в том, чтобы лишить бан­ки­ров и ростов­щи­ков их закон­ных прав; ср.: Att. II. 1. 11 (vin­dex aeris alie­ni, «защит­ник дол­гов») и QF. I. 1. 6. О зна­че­нии отме­ны дол­гов (ta­bu­lae no­vae) в 63 г. до н. э. см., преж­де все­го: Yavetz Z. The Fai­lu­re of Ca­ti­li­ne’s Con­spi­ra­cy // His­to­ria. Bd. 12. 4. 1963. P. 485 ff.
  • 20Cic. Att. IV. 15. 7; 17. 2; QF. III. 2. 3; Fam. VII. 16. 3; Suet. Iul. 73.
  • 21О Пав­ле см.: Suet. Iul. 29. 1; Plut. Caes. 29. 3; App. BC. II. 102. О Кури­оне см. новую ста­тью: La­cey W. K. The Tri­bu­na­te of Cu­rio // His­to­ria. Bd. 10. 3. 1961. P. 318 ff.
  • 22Cic. Fam. VII. 13. 1 (inau­ra­ri, «быть позо­ло­чен­ным»); 6. 3 («Bal­bus mi­hi con­fir­ma­vit te di­vi­tem fu­tu­rum»[22]); QF. II. 13. 3. Из став­лен­ни­ков Цеза­ря бога­че всех было трио — Бальб, Лаби­ен и Мамур­ра (Att. VII. 7. 6). Сал­лю­стий, пожа­луй, с жаром гово­рит о Цеза­ре как о чело­ве­ке, «вели­ком сво­и­ми бла­го­де­я­ни­я­ми и щед­ро­стью» (be­ne­fi­ciis et mu­ni­fi­cen­tia mag­nus, Cat. 54. 2).
  • 23Vell. Pat. II. 49. 3: «Len­tu­lus ve­ro sal­va re pub­li­ca sal­vus es­se non pos­set»[23]; ср. Cic. Att. VI. 8. 2; VIII. 15a. 2. О Цице­роне см. свиде­тель­ства в ста­тье: Hanslik R. Tul­lius (30) // RE. Bd. 7A. 1943. Sp. 977; о бла­го­дар­но­сти Цице­ро­на см.: QF. II. 12. 1; III. 1. 8; Fam. I. 9. 21. Цезарь попро­сил Цице­ро­на помочь Оппию в стро­и­тель­стве сво­его фору­ма, Att. IV. 16. 8. О дол­гах Мило­на см. Plin. NH. XXXVI. 204; о Целии см.: Att. VI. 1. 2 и Fam. VIII. 12. 1; о Фав­сте Сул­ле см. выше, при­меч. 4.
  • 24Shack­le­ton Bai­ley D. R. The Ro­man No­bi­li­ty in the Se­cond Ci­vil War // CQ. Vol. 10. 1960. P. 253 ff.; Brunt P. A. The Equi­tes in the La­te Re­pub­lic // Deu­xième Con­fe­ren­ce In­ter­na­tio­na­le d’His­toi­re Éco­no­mi­que: Aix-en-Pro­ven­ce 1962. Pa­ris, 1965. P. 121 ff.
  • 25О Крас­се см.: Plut. Crass. 2; о Пом­пее см.: Cic. Att. VI. 1. 3; скан­даль­но изве­стен заём, пре­до­став­лен­ный Бру­том горо­ду Сала­ми­ну на Кип­ре; в источ­ни­ках содер­жит­ся и мно­го дру­гих свиде­тельств. См.: Gel­zer M. Klei­ne Schrif­ten. Bd. 1. S. 110; Jac­zy­now­ska M. Op. cit. P. 486.
  • 26Несмот­ря на такие пас­са­жи, как Cat. Agr. praef. 1; Cic. Off. I. 151, мно­гие сена­то­ры эпо­хи Цице­ро­на извле­ка­ли при­быль из источ­ни­ков, не свя­зан­ных с сель­ским хозяй­ст­вом. О неко­то­рых инте­рес­ных при­ме­рах в обла­сти про­из­вод­ства кир­пи­чей и кера­ми­ки см.: Wise­man T. P. The Pot­te­ries of Vi­bie­nus and Ruf­re­nus at Ar­re­tium // Mne­mo­sy­ne Vol. 16. 3. 1963. P. 275 ff.; о сена­то­рах как ростов­щи­ках и бан­ки­рах см. име­на на денеж­ных тес­се­рах (tes­se­rae num­mu­la­riae): ILLRP. 987 ff. В этом отно­ше­нии сена­то­ры мало чем отли­ча­лись от бога­тых несе­на­то­ров.
  • 27Caes. BC. I. 39. 3 (пер. М. М. Покров­ско­го); Cass. Dio XLII. 50. 2—3 (οὐχ ὅτι πα­ρὰ τῶν ἰδιωτῶν ἀλλὰ καὶ πα­ρὰ τῶν πό­λεων)[24].
  • 28Strab. 649 C.
  • 29Fam. V. 20. 9; Att. XI. 1; 2. 3; 13. 3. Исто­рию этой сум­мы разо­брал О. Э. Шмидт, см: Schmidt O. E. Der Briefwech­sel des M. Tul­lius Ci­ce­ro von sei­nem Pro­kon­su­lat in Cic­li­cien bis zu Cae­sars Er­mor­dung. Leip­zig, 1893. S. 185 ff. Ср. со стрем­ле­ни­ем Цице­ро­на выпла­тить Цеза­рю долг в 800 тыс. сестер­ци­ев (Cic. Att. V. 1. 2; 4. 3; 5. 2 и др.), но в декаб­ре 50 г. он всё ещё дол­жен был Цеза­рю день­ги (Att. VII. 3. 11).
  • 30Att. XII. 21. 2; 25. 1; 40. 4; 47; XIII. 2733. Обо всей этой при­скорб­ной исто­рии см.: Schmidt O. E. Op. cit. P. 289 ff.
  • 31Att. XII. 29: “sintne igi­tur auc­to­res fu­tu­ri”[25]. Ср. XIII. 2a. 1. Эти двое, види­мо, зна­ли о зай­ме, ина­че с чего бы Цице­ро­ну пред­по­ла­гать, что они ста­нут пору­чи­те­ля­ми? Он про­сит Атти­ка подо­льстить­ся к Фаб­е­рию (Att. XIII. 30. 1). Посколь­ку послед­ний отпра­вил­ся в Испа­нию вме­сте с Цеза­рем, заём дол­жен был состо­ять­ся в 46 г. до н. э. или ранее.
  • 32Att. XIII. 3. 1; 32. 1; 33. 1—2 (попыт­ка Фаб­е­рия в послед­ний момент укло­нить­ся от упла­ты?).
  • 33Buck­land W. W. Op. cit. P. 570; напр., Cic. Att. X. 15. 1.
  • 34Источ­ни­ки см.: Frank T. An Eco­no­mic Sur­vey… Vol. 1. P. 310 f.
  • 35Caes. BC. III. 1. 2. Ср. Cic. Att. VII. 18. 4 (фев­раль 49 г. до н. э.): «Quin­tus fra­ter la­bo­rat ut ti­bi quod de­bet ab Eg­na­tio sol­vat; nec Eg­na­tio vo­lun­tas deest nec pa­rum lo­cup­les est, sed cum ta­le tem­pus sit ut Q. Ti­ti­nius… via­ti­cum se ne­get ha­be­re idem­que de­bi­to­ri­bus suis de­nun­tia­rit ut eodem fae­no­re ute­ren­tur, at­que hoc idem etiam L. Li­gus fe­cis­se di­ca­tur, nec hoc tem­po­re aut do­mi num­mos Quin­tus ha­beat aut exi­ge­re ab Eg­na­tio aut ver­su­ram us­quam fa­ce­re pos­sit, mi­ra­tur te non ha­buis­se ra­tio­nem hui­us pub­li­cae dif­fi­cul­ta­tis»[26]; Att. IX. 9. 4 (март 49 г. до н. э.): «sed nunc om­nia is­ta iace­re pu­to prop­ter num­mo­rum ca­ri­ta­tem»[27]; Att. X. 11. 2 (май 49 г. до н. э.): «sed si mi­hi Q. Axi­us in hac mea fu­ga HS XII non red­dit quae de­di eius fi­lio mu­tua et uti­tur ex­cu­sa­tio­ne tem­po­ris, si Lep­ta, si ce­te­ri… Vi­des enim pro­fec­to an­gus­tias»[28]; Att. X. 15. 4 (май 49 г. до н. э.): «de Quin­to frat­re sci­to eum non me­dioc­ri­ter la­bo­ra­re de ver­su­ra, sed ad­huc ni­hil a L. Eg­na­tio expres­sit»[29]. Ср. Fam. II. 16. 5 и, воз­мож­но, Att. XI. 11. 2.
  • 36В фев­ра­ле 49 г. до н. э. Цице­рон полу­чил день­ги на доро­гу (via­ti­cum) c монет­но­го дво­ра («ne­mo enim sol­vit»[30]), воз­мож­но, за счёт про­да­жи сто­ло­во­го сереб­ра (Att. VIII. 7. 3); в июле 47 г. до н. э. Цице­ро­ну при­шлось про­дать сто­ло­вое сереб­ро и мебель (Att. XI. 25. 3) — воз­мож­но, сно­ва монет­но­му дво­ру, как пред­по­ла­га­ет Франк, см.: Frank T. An Eco­no­mic Sur­vey… Vol. 1. P. 349.
  • 37Suet. Iul. 54. 2; App. BC. III. 11; Cass. Dio XLVIII. 36. 5.
  • 38Caes. BC. I. 33. 3; Cass. Dio XLI. 17. 1—2; Plut. Caes. 35; App. BC. II. 164; Cic. Att. VII. 21. 2; X. 4. 8 и др.
  • 39Источ­ни­ки см.: Frank T. An Eco­no­mic Sur­vey… Vol. 1. P. 79 ff.; о денеж­ной поли­ти­ке см. новую работу: Crawford M. H. War and Fi­nan­ce // JRS. Vol. 54. 1964. P. 29 ff.
  • 40Дефи­цит налич­но­сти суще­ст­во­вал в 63 г. до н. э., и Цице­рон пытал­ся пре­кра­тить экс­порт золота из Путе­ол, Vat. 11 сл., Flacc. 67. В 82 г. до н. э. сенат даже исполь­зо­вал свя­щен­ную каз­ну для монет­ной чекан­ки: Val. Max. VII. 6. 4.
  • 41Caes. BC. III. 1 и 20; Cass. Dio XLI. 37—38; вто­ро­сте­пен­ные источ­ни­ки: App. BC. II. 198; Plut. Caes. 37. 1.
  • 42О пред­ше­ст­ву­ю­щих меро­при­я­ти­ях три­бу­нов см.: Cass. Dio XLI. 37. 2, где тоже под­чёр­ки­ва­ет­ся нехват­ка налич­но­сти: τῶν ὀφει­λόν­των συχ­νοὶ οὐδὲ ἐθέ­λον­τες ἀπο­δοῦναί τι ὑπὸ τῶν αὐτῶν ἐδύ­ναν­το (οὔτε γὰρ ἀπο­δόσ­θαι τι οὔτε ἐπι­δα­νείσασ­θαι ῥᾴδιον αὐτοῖς ἐγίγ­νε­το)[31].
  • 43Caes. BC. III. 20—22; Cass. Dio XLII. 22—23. Послед­нее пись­мо Целия (Fam. VIII. 17) было напи­са­но в Риме в янва­ре или фев­ра­ле; его смерть, веро­ят­но, дати­ру­ет­ся мар­том, см.: Schmidt O. E. Op. cit. S. 196.
  • 44Об этой мане­ре Дио­на Кас­сия см. новую работу: Mil­lar F. G. B. The Da­te of the Con­sti­tu­tio An­to­ni­nia­na // The Jour­nal of Egyp­tian Ar­chaeo­lo­gy. Vol. 48. 1962. P. 124 f.; подо­зре­ния вызы­ва­ет тот факт, что рас­сказ о рас­ши­ре­нии кол­ле­гий квин­де­цем­ви­ров свя­щен­но­дей­ст­вий и сеп­тем­ви­ров эпу­ло­нов, при­ведён­ный в этой гла­ве (XLII. 51. 4), повто­ря­ет­ся у Дио­на Кас­сия два года спу­стя (XLIII. 51. 9); ср.: Dru­mann W., Groe­be P. Ge­schich­te Roms in sei­nem Über­gan­ge von der re­pub­li­ka­ni­schen zur mo­nar­chi­schen Ver­fas­sung oder Pom­pei­us, Cae­sar, Ci­ce­ro und ih­re Zeit­ge­nos­sen. Bd. 3. Leip­zig, 1906. S. 510.
  • 45Inscrip­tio­nes Ita­liae. XIII. 1: Fas­ti p. 182. Над­пись была уста­нов­ле­на до 2 г. н. э. (см. ком­мен­та­рии Деграс­си) и, сле­до­ва­тель­но, име­ет цен­ность почти совре­мен­но­го источ­ни­ка. Этот же изда­тель пред­по­ла­га­ет, что Цезарь про­сто воз­ро­дил зако­но­про­ект Целия, но един­ст­вен­ным общим эле­мен­том меж­ду ними явля­ет­ся ста­тья об аренд­ной пла­те.
  • 46Suet. Iul. 42. 2: de­duc­to sum­mae aeris alie­ni si quid usu­rae no­mi­ne nu­me­ra­tum aut perscrip­tum fuis­set[32]. Выра­же­ния явля­ют­ся тех­ни­че­ски­ми, так что, веро­ят­но, вос­хо­дят к ори­ги­на­лу; о зна­че­нии сло­ва perscri­be­re ср. Cic. Att. IV. 17. 2; IX. 12. 3; De Orat. I. 250; и Mom­msen T. Ge­sam­mel­te Schrif­ten. Bd. 3. S. 244 f.
  • 47Cass. Dio XLII. 29. 1; ср. 32. 2. Цице­рон (Att. XI. 23. 3) и Ливий (Per. 113) упо­ми­на­ют «чистые таб­лич­ки» (no­vae ta­bu­lae). Основ­ная аги­та­ция, веро­ят­но, про­ис­хо­ди­ла в апре­ле или мае, см.: Schmidt O. E. Op. cit. S. 222 f.
  • 48См. ниже, с.138. Ср. при­ме­ча­ние Фюр­но к ука­зан­но­му месту; Frank T. The Fi­nan­cial Cri­sis of 33 A. D. // AJPh. Vol. 56. 4. 1935. P. 336 f.
  • 49См. выше, при­меч. 35. В сен­тяб­ре 46 г. до н. э. Цице­рон про­дол­жал убеж­дать Цеза­ря вос­ста­но­вить кредит (re­vo­can­da fi­des, Marc. 23) и имел в виду пре­фек­ту­ру нра­вов (prae­fec­tu­ra mo­rum), кото­рую зани­мал Цезарь. В сле­дую­щем году выпла­ты тоже были сопря­же­ны с труд­но­стя­ми: Фаб­е­рий соби­рал­ся выпла­тить долг золо­том (Tyr­rell R. Y., Pur­ser L. C. The cor­res­pon­den­ce of Mar­cus Tul­lius Ci­ce­ro, ar­ran­ged ac­cor­ding to its chro­no­lo­gi­cal or­der. Vol. 5. Dub­lin; Lon­don, 1915. Ep. 606 n.), и ср. Att. XII. 21. 4; 22. 3; 28. 3 и 51. 3 (с мар­та по июнь). О свиде­тель­стве трак­та­та «Об обя­зан­но­стях» см. ниже. В авгу­сте 44 г. до н. э. сно­ва (или всё ещё) наблюда­лась mi­ri­fi­ca δυσχρησ­τία prop­ter me­tus ar­mo­rum[33] (Att. XVI. 7. 6).
  • 50Mom­msen T. Rö­mi­sches Straf­recht. Bd. 2. S. 725. Anm. 1; ср. Gel­zer M. Cae­sar: der Po­li­ti­ker und Staatsmann. Wies­ba­den, 1960. S. 203 (lex da­ta[34]). Но преж­де все­го см.: Meyer Ed. Cae­sars Mo­nar­chie und das Prin­ci­pat des Pom­pei­us. Stuttgart, 1963. S. 367, Anm. 1.
  • 51Gai­us III. 168. Вопрос о том, дава­ла ли пере­да­ча в упла­ту (da­tio in so­lu­tum) осво­бож­де­ние в пол­ной мере или толь­ко в силу экс­цеп­ции (iure ex­cep­tio­nis) вызы­ва­ет спо­ры (Buck­land W. W. Op. cit. P. 564; подроб­нее см.: So­laz­zi S. L’es­tin­zio­ne dell’obbli­ga­zio­ne nel di­rit­to ro­ma­no. Na­po­li, 1935. P. 161 ff.).
  • 52Fam. IX. 16. 7 (июль 46 г. до н. э.), пер. В. О. Горен­штей­на. Похо­жую шут­ку см. в сле­дую­щем пись­ме к Пету, 18. 4. Ср. Att. XII. 21. 4 (март 45 г. до н. э.) “dan­da aes­ti­ma­tio”[35]. В пись­ме Att. XII. 28. 3 выра­же­ние “ut nunc sol­vi­tur” долж­но озна­чать пере­да­чу рабов в упла­ту части дол­га соглас­но оцен­ке (aes­ti­ma­tio). В пись­ме Fam. XIII. 8. 2 (октябрь 45 г. до н. э.): “A M. La­be­rio C. Al­bi­nius prae­dia in aes­ti­ma­tio­nem ac­ce­pit”[36].
  • 53Caes. BC. III. 1. 2 и выше, при­меч. 9.
  • 54Основ­ные иссле­до­ва­ния: Wlas­sak M. Ces­sio bo­no­rum // RE. Bd. 3. 2. 1899. Sp. 1995 f.; Krü­ger H. Verwei­sungse­dik­te im prä­to­ri­schen Al­bum // ZSS. Bd. 37. 1916. S. 295 ff.; von Woess E. Per­so­na­le­xe­ku­tion und ces­sio bo­no­rum im rö­mi­schen Reichsrecht // ZSS. Bd. 43. 1922. S. 485 ff.; Gue­noun L. La ces­sio bo­no­rum. Pa­ris, 1920; So­laz­zi S. Il con­cor­so… Vol. 4. Na­po­li, 1943. P. 130 (и подроб­нее см. ниже); Bion­di B. Le­ges po­pu­li Ro­ma­ni // Ac­ta di­vi Augus­ti. Ro­ma, 1945. P. 152 ff. Послед­ние извест­ные мне работы: Bion­di B. Ces­sio bo­no­rum // No­vis­si­mo Di­ges­to Ita­lia­no. Vol. 3. To­ri­no, 1959; Lon­go G. Ese­cu­zio­ne for­za­ta // Ibid. Vol. 6. To­ri­no, 1960.
  • 55“In­fa­mes ne fiunt”[37] (Cod. Iust. 2. 11(12). 11); “ne iudi­ca­ti in car­ce­rem det­ra­han­tur”[38] (Cod. Just. 7. 71. 1); иски о дру­гих дол­гах не допус­ка­лись, если толь­ко рас­сле­до­ва­ние не пока­за­ло (cau­sa cog­ni­ta), что дан­ный чело­век за про­шед­шее вре­мя при­об­рёл зна­чи­тель­ное состо­я­ние, а в этом слу­чае — по мере его средств (in quan­tum fa­ce­re po­test: Dig. 42. 3. 6. 7; 3. 4; Cod. Just. 7. 72. 3).
  • 56«Бла­го­де­я­ние» (be­ne­fi­cium): Cod. Just. 7. 71. 1 и 4; «жалост­ли­вая под­держ­ка» (fle­bi­le adiu­to­rium): ibid., 7; «жал­кий» (mi­se­ra­bi­lis) и «помощь» (auxi­lium): ibid., 8; «из мило­сер­дия» (mi­se­ri­cor­diae cau­sa): Dig. 42. 3. 6 и т. д.
  • 57Op. cit. (выше, при­меч. 54); это мне­ние в целом при­ни­ма­ют так­же: Schulz F. Clas­si­cal Ro­man Law. Ox­ford, 1961. P. 26, 402 f.; Brunt P. A. Rew. on: The Sla­ve Sys­tems… P. 168.
  • 58Вопре­ки мне­нию Вёса (Woess E. Op. cit.), из папи­ру­сов P. Ryl. II. 75 и P. Vind. Boswin­kel 4 ясно, что пись­мен­ное про­ше­ние об уступ­ке вошло в обы­чай доволь­но рано; а его пред­по­ло­же­ние, что изна­чаль­но уступ­ка иму­ще­ства влек­ла за собой граж­дан­ское бес­че­стие (in­fa­mia), пока это поло­же­ние не было отме­не­но в III в. (Cod. Just. 2. 11(12). 11), сле­ду­ет отверг­нуть, посколь­ку в отно­си­тель­но мно­го­чис­лен­ных источ­ни­ках отно­си­тель­но граж­дан­ско­го бес­че­стья ниче­го подоб­но­го не упо­ми­на­ет­ся. На мой взгляд, он захо­дит слиш­ком дале­ко, утвер­ждая, что лич­ный арест был «zu al­ler Zeit die nor­ma­le Vollstre­ckungsart»[39].
  • 59P. Ryl. II. 75; более ран­ние намё­ки, воз­мож­но, содер­жат­ся в BGU 1109 (5 г. до н. э.), ср. Seg­ré A. No­te sul do­cu­men­to ese­cu­ti­vo gre­co-egi­zio // Aegyp­tus. 1928. № 1. P. 30 f.; об эдик­те Тибе­рия Юлия Алек­сандра см. ниже.
  • 60О клас­се, опре­де­лён­ном таким обра­зом, см.: Ré­mon­don R. Άπο­ριϰόν et με­ρισ­μός άπο­ρων // An­na­les du Ser­vi­ce des An­ti­qui­tés de l’Egyp­te. T. 51. 1951. P. 224 ff.; Wes­ter­mann W. L. The Pre­fect Va­le­rius Eudae­mon and the In­di­gent Li­tur­gist // Jour­nal of Egyp­tian Ar­chaeo­lo­gy. Vol. 50. 1954. P. 107; об эко­но­ми­че­ских труд­но­стях как осно­ва­нии для пре­до­став­ле­ния пра­ва уступ­ки см.: P. Vind. Boswin­kel 4.
  • 61Так, С. Солац­ци (So­laz­zi S. P. Ryl. II 75 e la re­vo­ca deg­li at­ti frau­do­len­ti // SDHI. Vol. 22. 1956. P. 333 ff.), спра­вед­ли­во счи­та­ет, что пред­ше­ст­ву­ю­щий обман (fra­us) лишал силы про­ше­ние об уступ­ке (ἄκοιρον εἴναι). Это убеди­тель­нее, чем ранее выска­зан­ное мне­ние Солац­ци (So­laz­zi S. Il con­cor­so… Vol. 4. P. 146), что обман во вре­мя про­цеду­ры уступ­ки мог впо­след­ст­вии при­ве­сти к вос­ста­нов­ле­нию преж­не­го поло­же­ния (res­ti­tu­tio in in­teg­rum), или мне­ние Мит­тай­са (Mit­teis L. Ca­ta­lo­gue of the greek pa­py­ri in the John Ry­lands Lib­ra­ry, Man­ches­ter // ZSS. Bd. 37. 1916. S. 319 f.), кото­рый счи­та­ет, что сло­ва ἄκοιρον εἴναι отно­сят­ся к пред­ше­ст­ву­ю­щим дей­ст­ви­ям усту­паю­ще­го (ce­dens), пред­при­ня­тым с целью обма­на его креди­то­ра.
  • 62В том чис­ле защит­ни­ку горо­да (de­fen­sor ci­vi­ta­tis), P. Lips. 244 = Chrest. 71 (462 г. н. э.); воз­мож­но, так­же P. Ryl. 117 (269 г. н. э.), если прав Солац­ци, см.: So­laz­zi S. Scrit­ti di di­rit­to ro­ma­no. Vol. 3. Na­po­li, 1960. P. 39 f., но см.: Aran­gio-Ruiz V. // FI­RA. Vol. 3. Flo­ren­tia, 1943. № 181. Пра­во исполь­зо­вать уступ­ку иму­ще­ства, чтобы избе­жать литур­гий, мог­ли пре­до­став­лять стра­те­ги, см.: P. Oxyr. 1405, 1417. Вёс (Woess E. Op. cit.) счи­тал, что это не раз­ре­ша­лось; но пас­са­жи Gai­us III. 78 и Cod. Just. 7. 71. 4 это­го вовсе не исклю­ча­ют, и есть и дру­гие осно­ва­ния счи­тать, что мест­ные маги­ст­ра­ты мог­ли рас­по­рядить­ся о введе­нии во вла­де­ние (mis­sio in bo­na).
  • 63Так счи­та­ют: Wil­cken U. // Ar­chiv für Pa­py­rus­forschung und verwandte Ge­bie­te. Bd. 2. 1906. S. 184; Wes­ter­mann L., Schil­ler A. A. Apok­ri­ma­ta: De­ci­sions of Sep­ti­mius Se­ve­rus on Le­gal Mat­ters. New York, 1954. P. 24 f., 32.
  • 64P. Lips. 244, 10 f.: καὶ δέο[μαι τὸ] γε ἕκ[τον] με ἔχειν καὶ ἐμὲ ἀνείεσ­θαι τῶν εἱργ­μων καὶ ἔχειν τὸ [σῶ­μα ἐ]λεύθε­ρον [καὶ ἀνύ]βρε[ισ­τον] κα­τὰ τοὺς νό­μους[40]. Chrest. 402, 18 (250 г. н. э.) τοῦ νε­νομισ­μέ­νου τρί­του[41]. Ср. P. Oxyr. 1405. Юли­ев закон вполне мог уста­нав­ли­вать опре­де­лён­ные про­пор­ции, хотя пас­саж Дигест (42. 3. 6) ско­рее ука­зы­ва­ет на то, что этот вопрос был остав­лен на усмот­ре­ние пре­то­ра и позд­нее упо­рядо­чен импе­ра­тор­ски­ми рас­по­ря­же­ни­я­ми.
  • 65Как в P. Oxyr. 902 (465 г. н. э.) и P. Lips. 244 (462 г. н. э.).
  • 66Тако­во мне­ние Вёса (Woess E. Op. cit. S. 503 f.) Учи­ты­вая импе­ра­тор­ские запре­ты (напр., Cod. Just. VII. 71. 4; C. Theod. 9. 11. 1), част­ные тюрь­мы, види­мо, были неза­кон­ны­ми. Такие импе­ра­тор­ские запре­ты часто адре­со­ва­ны восточ­ным про­вин­ци­ям.
  • 67Ср. Just. Nov. 135 ἐκ τοῦ συμ­βε­βήκο­τος καὶ οὐ ῥα­θυμία[42]. Долж­ни­кам по нало­гам пра­во на уступ­ку иму­ще­ства боль­ше не пре­до­став­ля­лось (ср. Cod. Theod. 10. 16. 2); Гра­ци­ан так­же отме­нил нор­мы, уста­нов­лен­ные рескрип­том Севе­ра и Кара­кал­лы в 200 г. н. э. (Bruns K. G. Fon­tes iuris Ro­ma­ni an­ti­que. Tu­bin­gae, 1958. № 91; о чте­ни­ях см.: Wil­cken U. Re­fe­ra­te. Pa­py­rus-Ur­kun­den // Ar­chiv für Pa­py­rus­forschung und verwandte Ge­bie­te. Bd. 6. 3—4. 1920. S. 421), соглас­но кото­рым «усту­пив­шие своё иму­ще­ство не могут быть при­вле­че­ны к суду за дол­ги перед государ­ст­вом или част­ны­ми лица­ми или за иные денеж­ные выпла­ты». Мит­тайс и дру­гие иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что этот рескрипт отно­сит­ся к осо­бо­му исполь­зо­ва­нию уступ­ки иму­ще­ства для укло­не­ния от литур­гий, но ср. иное мне­ние: Weiss E. Pfandrechtli­che Un­ter­su­chun­gen. Wei­mar, 1909. S. 82, Anm. 5.
  • 68Здесь он не име­ет в виду дей­ст­ву­ю­щий закон, как счи­тал Б. Кюб­лер: Küb­ler B. Rez. zu: Lu­cien Gue­noun. La ces­sion bo­no­rum // Ber­li­ner phi­lo­lo­gi­sche Woc­henschrift. Jg. 41. 1921. S. 196. Насколь­ко я знаю, боль­ше никто из иссле­до­ва­те­лей не ста­вит под сомне­ние этот намёк.
  • 69Wlas­sak M. Op. cit. Sp. 1995 f. и боль­шин­ство после­дую­щих иссле­до­ва­те­лей. Момм­зен пред­по­ла­гал автор­ство Цеза­ря, см. Mom­msen Th. The His­to­ry of Ro­me. Ed. 2. Vol. 5. New York, 1903. P. 400 f., но не аргу­мен­ти­ро­вал своё мне­ние ни в этой рабо­те, ни в Ge­sam­mel­te Schrif­ten. Bd. 3. S. 8. Кар­ко­пи­но оши­боч­но усмот­рел ссыл­ку на этот закон в Герак­лей­ской таб­ли­це (II. 3 ff.), см.: Car­co­pi­no J. His­toi­re Ro­mai­ne. T. II, La Répub­li­que Ro­mai­ne de 133 à 44 av. J.-C. 2e par­tie, César. Pa­ris, 1950. P. 992. Г. Коста пред­ло­жил дати­ров­ку 59 г. до н. э., но без аргу­мен­та­ции, см.: Cos­ta G. Ci­ce­ro­ne Giu­re­con­sul­to. Vol. 2. Ro­ma, 1964. P. 48.
  • 70Le­nel O. Op. cit. P. 414, 503. Об изме­не­ни­ях, кото­рые Юли­ев закон внёс в эдикт, см.: Krü­ger H. Op. cit. S. 279.
  • 71См. выше, при­меч. 69. Ср. Mit­teis L. Grundzü­ge und Chres­to­ma­thie der Pa­py­rus­kun­de. Olms, 1963. S. 44, Anm. 3; Woess E. Op. cit. и мно­гие дру­гие.
  • 72Weiss E. Grie­chi­sches Pri­vat­recht. Bd. 1. S. 520; Tau­benschlag R. Law of Grae­co-Ro­man Egypt. P. 530, n. 30; ср. новую работу: Cha­lon G. L’édit de Ti. Juli­us Ale­xan­der: etu­de his­to­ri­que et exégéti­que. Ol­ten; Lau­san­ne, 1964. P. 110 f.
  • 73Упо­ми­на­ния вскользь: Phil. I. 18 и 24; ср. Gel­zer M. Klei­ne Schrif­ten. Bd. 2. S. 286 ff.
  • 74Cic. Cat. II. 18 (и выше, при­меч. 17). В том же кон­тек­сте Псев­до-Сал­лю­стий (Ep. ad Caes. I. 5. 4 f.) вно­сит бес­смыс­лен­ное пред­ло­же­ние о пол­ной отмене креди­то­ва­ния; веро­ят­но, Цезарь пер­вым воз­ра­жал бы про­тив это­го.
  • 75Источ­ни­ки о его послед­ней аван­тю­ре см. выше, при­меч. 43. Пози­ция Целия мог­ла быть при­вле­ка­тель­ной для ста­рых пом­пе­ян­цев, ср. Cic. Fam. VIII. 17. 2.
  • 76Хау (Tul­lius Ci­ce­ro M. Se­lect Let­ters / Ed. W. W. How. Ox­ford, 1947. Vol. 2. Ad loc.) и Фюр­но (комм. к Tac. Ann. VI. 16 — «воз­мож­но») пред­по­ла­га­ют, что в 49 г. были пред­при­ня­ты некие меры, но лишь вре­мен­ные, а закон не при­ни­мал­ся. Дру­гие иссле­до­ва­те­ли (Tyr­rell R. Y., Pur­ser L. C. Op. cit. Ep. 785 n.; Com­bès R. Ci­cé­ron et Ma­tius: «ami­tié» et po­li­ti­que à Ro­me // REL. T. 36. 1958. P. 181 f.) пред­по­ла­га­ют, что через несколь­ко лет был при­нят «закон о поряд­ке креди­то­ва­ния и вла­де­ния» (lex de mo­do cre­den­di et pos­si­den­di); но труд­но понять, каким обра­зом он помог бы пом­пе­ян­цам избе­жать граж­дан­ско­го бес­че­стия (in­fa­mia). Об уступ­ке иму­ще­ства как бла­го­де­я­нии (be­ne­fi­cium) см. выше, при­меч. 56.
  • 77Цице­рон утвер­жда­ет, что сле­ду­ет Пане­тию, но не слиш­ком точ­но (Off. II. 60), и в целом его заим­ст­во­ва­ния из это­го источ­ни­ка не вызы­ва­ют сомне­ний (ср. Poh­lenz M. An­ti­kes Füh­rer­tum: Ci­ce­ro, De of­fi­ciis und das Le­ben­si­deal des Pa­nai­tios. Amster­dam, 1967. S. 115 f.); воз­мож­но даже, что к Пане­тию вос­хо­дит про­ти­во­по­став­ле­ние Ара­та и Грак­хов, см.: Ni­co­let C. L’inspi­ra­tion de Ti­bé­rius Grac­chus. À pro­pos d’un liv­re re­cent [D. C. Earl. Ti­be­rius Grac­chus. A stu­dy in po­li­tics. Bru­xel­les, 1963] // REA. T. 67. 1965. P. 155. Но не сле­ду­ет недо­оце­ни­вать вклад само­го Цице­ро­на, как свиде­тель­ст­ву­ют намё­ки на недав­ние собы­тия.
  • 78Ср. пись­ма к Пету, выше при­меч. 52; срав­не­ние с Сул­лой, Fam. XIII. 8. 2.
  • 79Мно­гие иссле­до­ва­те­ли (напр., Dru­mann W., Groe­be P. Op. cit. Bd. 3. S. 422; Wlas­sak M. Op. cit. Sp. 1996) счи­та­ют, что сло­ва «про­щён­ные дол­ги» (pe­cu­nias con­do­nan­das) непри­ме­ни­мы к Цеза­рю, кото­рый твёр­до отвер­гал тре­бо­ва­ния о «чистых таб­ли­цах» (ta­bu­lae no­vae: Caes. BC. III. 1. 2; Suet. Iul. 42; App. BC. II. 198 и др.). Но такие люди, как Пет, понес­ли некий ущерб из-за учреж­дён­ной им оцен­ки иму­ще­ства (aes­ti­ma­tio­nes); а Цице­рон, кро­ме того, вспо­ми­на­ет собы­тия 63 г. до н. э.
  • 80Обыч­но долж­ник воз­вра­щал сред­ства в той фор­ме, в какой их зани­мал, см.: Buck­land W. W. Op. cit. P. 564 f. Полу­чить вме­сто это­го обес­це­нив­шу­ю­ся зем­лю было не самым жела­тель­ным выхо­дом. В конеч­ном счё­те ростов­щи­ки были не в вос­тор­ге от ком­про­мис­са Цеза­ря.
  • 81Ср. Plut. Agis 6—8; отме­на дол­гов нашла неко­то­рую под­держ­ку и в выс­ших клас­сах.
  • 82Кон­крет­ные сведе­ния об уре­гу­ли­ро­ва­нии Ара­та см.: Nie­se B. Ge­schich­te der grie­chi­schen und ma­ke­do­ni­schen Staa­ten seit der Schlacht bei Chae­ro­nea. Bd. 2. Darmstadt, 1963. S. 246 f. Неиз­вест­но, писал ли о нём Пане­тий.
  • 83О тре­бо­ва­ни­ях «чистых таб­лиц» (ta­bu­lae no­vae) в этом году см.: Cass. Dio XXXVII. 32. Цице­рон, таким обра­зом, закре­пил за собой под­держ­ку всад­ни­ков, «quod… nostri con­su­la­tus be­ne­fi­cio se in­co­lu­mis for­tu­nas ha­be­re ar­bit­ran­tur»[43] (QF. I. 1. 6), ср. выше, при­меч. 19 и 40.
  • 84«Суро­вое суж­де­ние о Цеза­ре», как отме­ча­ет Х. Э. Хол­ден: Hol­den H. A. M. Tul­li Ci­ce­ro­nis De of­fi­ciis lib­ri 3. Amster­dam, 1966. Ad loc.
  • 85Off. I. 23; в целом по это­му вопро­су см.: Schulz F. Prin­cip­les… P. 223 ff. Счи­та­лось, что суро­вость преж­них зако­нов под­дер­жи­ва­ла кредит (fi­des), см.: Gell. NA. XX. 1. 39 ff.
  • 86К. Нико­ле (Ni­co­let C. À Ro­me pen­dant la se­con­de guer­re Pu­ni­que: tech­ni­ques fi­nan­ciè­res et ma­ni­pu­la­tions mo­né­tai­res // An­na­les (éco­no­mies, so­cié­tés, ci­vi­li­sa­tions). 1963. T. 18. 3. P. 417 ff.) убеди­тель­но дока­зал прав­ди­вость рас­ска­за Ливия о тресви­рах по финан­со­вым делам (tres­vi­ri men­sa­rii), назна­чен­ных в 216 г. до н. э. (XXIII. 21. 6; XXIV. 18), на осно­ва­нии элли­ни­сти­че­ских парал­ле­лей; ср. с этим кват­ту­о­рви­ров по финан­со­вым делам (qut­tuor­vi­ri men­sa­rii) на Тем­но­се (Cic. Flacc. 44). Анна­ли­сты пере­нес­ли сход­ные идеи в более ран­нюю эпо­ху, см.: Liv. VII. 21. 4; Dion. Hal. V. 69. В речи Меце­на­та (Cass. Dio LII. 28) содер­жит­ся пред­ло­же­ние об учреж­де­нии государ­ст­вен­но­го фон­да для зай­мов под низ­кие про­цен­ты. Дру­гие свиде­тель­ства см.: Ros­tovtzeff M. I. So­cial and Eco­no­mic His­to­ry of the Hel­le­nis­tic World. Ox­ford, 1967. Vol. 2. P. 1276 (о бан­ков­ском деле); Idem. The So­cial and Eco­no­mic His­to­ry of the Ro­man Em­pi­re. Ox­ford, 1966. Vol. 2. P. 179 ff. (о нехват­ке налич­но­сти) и P. 182, n. 49 (о кредит­ной под­держ­ке, осу­ществляв­шей­ся государ­ст­вен­ны­ми бан­ка­ми).
  • 87Ср. Cass. Dio XLII. 50. О мно­же­стве про­блем в дик­та­ту­ру Цеза­ря см.: Frank T. An Eco­no­mic Sur­vey… Vol. 1. P. 348 ff. Он уве­ли­чил чис­ло моне­та­ри­ев до четы­рёх и воз­ро­дил закон, запре­щаю­щий хра­нить боль­ше 60 тыс. сестер­ци­ев налич­но­стью. Сле­дую­щее рас­по­ря­же­ние Цеза­ря, соглас­но кото­ро­му две тре­ти каж­до­го состо­я­ния долж­но было быть вло­же­но в ита­лий­скую зем­лю (это сле­ду­ет из пас­са­жа Tac. Ann. VI. 16—17, см. ком­мен­та­рий Фур­но к ука­зан­но­му месту), види­мо, пред­на­зна­ча­лось для ожив­ле­ния монет­ной цир­ку­ля­ции. С той же про­бле­мой столк­нул­ся Тибе­рий в 33 г. н. э., а позд­нее, воз­мож­но, Тра­ян (Plin. Ep. VI. 19).
  • 88Cass. Dio XLI. 38. 1; пре­цедент неиз­ве­стен.
  • 89П. А. Брант воз­ра­жа­ет на это, что банк­рот­ство — это не задол­жен­ность. Но ни в сло­вах Цице­ро­на, ни в тогдаш­нем пра­ве не было чёт­ко­го фор­маль­но­го раз­ли­чия; раз­ли­чие состо­я­ло ско­рее в фор­мах взыс­ка­ния. Рас­по­ря­же­ние пре­то­ра о введе­нии во вла­де­ние (mis­sio in bo­na), вне зави­си­мо­сти от того, было ли оно резуль­та­том судеб­но­го про­цес­са (iudi­cium) или нет, выда­ва­лось без изу­че­ния состо­я­ния дан­но­го чело­ве­ка (см.: Cic. Quinct. 60; дру­гие свиде­тель­ства см.: So­laz­zi S. Il con­cor­so… Vol. 1. P. 137 f.). Если иму­ще­ство долж­ни­ка пре­вы­ша­ло его дол­ги, то при­быль доста­ва­лась поку­па­те­лю иму­ще­ства (bo­no­rum emptor); и, бан­ки­ры, види­мо, рас­смат­ри­ва­ли эту послед­нюю роль как воз­мож­ность для выгод­ной спе­ку­ля­ции. См., напр., Pla­ton G. Les ban­quiers dans la lé­gis­la­tion de Jus­ti­nien // Nou­vel­le re­vue his­to­ri­que de droit français et ét­ran­ger. T. 33. 1909. P. 154 f.; Ro­ton­di G. Scrit­ti giu­ri­di­ci. Mi­la­no, 1922. Vol. 3. P. 1 f.; So­laz­zi S. Il con­cor­so… Vol. 2. Na­po­li, 11937. P. 120 ff.
  • 90Солац­ци обос­но­ван­но сомне­ва­ет­ся в том, что уступ­ка иму­ще­ства огра­ни­чи­ва­лась толь­ко слу­ча­я­ми дока­зан­ных бед­ст­вий (So­laz­zi S. L’es­tin­zio­ne… P. 206), но мало­чис­лен­ные намё­ки с трудом под­да­ют­ся истол­ко­ва­нию. Креди­тор пору­чал пре­иму­ще­ство за счёт гораздо более быст­ро­го уре­гу­ли­ро­ва­ния.
  • 91Так назы­вае­мое ком­пе­тен­ци­он­ное пра­во (be­ne­fi­cium com­pe­ten­tiae) — это дру­гой меха­низм, имев­ший, одна­ко, сход­ное воздей­ст­вие (Schulz F. Clas­si­cal Ro­man Law. P. 460). Более позд­нее поста­нов­ле­ние сена­та учреди­ло отчуж­де­ние соб­ст­вен­но­сти (distrac­tio bo­no­rum) для сена­то­ров и дру­гих «знат­ных особ» (cla­rae per­so­nae), ut ho­nes­tius ex bo­nis eius quan­tum po­test cre­di­to­ri­bus sol­ve­re­tur[44] (Dig. 27. 10. 5). Эта фор­му­ли­ров­ка зву­чит как типич­но импе­ра­тор­ская; веро­ят­нее все­го, она созда­на после прав­ле­ния Авгу­ста и несо­мнен­но до Нера­ция (So­laz­zi S. Il Con­cor­so… Vol. 2. P. 220 f.).
  • 92Mom­msen Th. The His­to­ry of Ro­me. Vol. 5. P. 401.
  • ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИЦЫ:

  • [1]…за то, что из-за боль­ших дол­гов он про­дал свои име­ния и не вла­де­ет сво­им иму­ще­ст­вом.
  • [2]По внеш­не­му виду, они — люди почтен­ные, но их стрем­ле­ния и при­тя­за­ния совер­шен­но бес­стыд­ны (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [3]Закон дик­та­то­ра Цеза­ря, опре­де­ляв­ший усло­вия, на кото­рых в пре­де­лах Ита­лии доз­во­ля­лось давать взай­мы день­ги и вла­деть земель­ною соб­ст­вен­но­стью (пер. А. С. Бобо­ви­ча).
  • [4]Чтобы заи­мо­дав­цы вло­жи­ли две тре­ти име­ния в зем­лю, а долж­ни­ки выпла­ти­ли две тре­ти дол­га немед­лен­но (пер. М. Л. Гас­па­ро­ва).
  • [5]Уста­но­вил.
  • [6]По любой при­чине, а скру­пу­лёз­ность преды­ду­щих зако­нов сле­ду­ет отверг­нуть.
  • [7]Как? По-тво­е­му, наши пред­ки были столь несве­ду­щи, чтобы не пони­мать, что чрез­вы­чай­но неспра­вед­ли­во ста­вить на одну дос­ку того, кто взя­тые в долг день­ги рас­тра­тил на рас­пут­ство и игру, и того, кто утра­тил чужие день­ги вме­сте с соб­ст­вен­ны­ми из-за пожа­ра, или раз­боя, или каких-то ещё более печаль­ных обсто­я­тельств? Они не при­ни­ма­ли ника­ко­го оправ­да­ния, чтобы люди зна­ли, что сло­во надо дер­жать при любых обсто­я­тель­ствах. Ведь луч­ше было не при­нять от немно­гих людей даже чест­ное оправ­да­ние, чем выслу­ши­вать любые оправ­да­ния от всех.
  • [8]По внеш­не­му виду, они — люди почтен­ные, но их стрем­ле­ния и при­тя­за­ния совер­шен­но бес­стыд­ны (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [9]Эту меру он счел наи­бо­лее целе­со­об­раз­ной… для защи­ты доб­ро­го име­ни долж­ни­ков (пер. М. М. Покров­ско­го).
  • [10]Пер. М. М. Покров­ско­го.
  • [11]Оправ­ды­вать­ся бед­но­стью, жало­вать­ся на свой лич­ный и обще­ст­вен­ный крах.
  • [12]Из-за пожа­ра, или раз­боя, или каких-то ещё более печаль­ных обсто­я­тельств … они не при­ни­ма­ли ника­ко­го оправ­да­ния.
  • [13]К тому же мое иму­ще­ство умень­ши­лось в свя­зи с зако­ном Цеза­ря, бла­го­да­ря кото­ро­му мно­гие, кто раду­ет­ся смер­ти Цеза­ря, оста­лись в государ­стве (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [14]И после оцен­ки вла­де­ний смог убедить одних, чтобы они пред­по­чли полу­чить день­ги и оста­ви­ли вла­де­ния, а дру­гих, — чтобы они при­зна­ли полу­че­ние налич­ных денег, соот­вет­ст­ву­ю­щих сто­и­мо­сти иму­ще­ства, для себя более выгод­ным, чем воз­врат иму­ще­ства (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [15]Пер. В. О. Горен­штей­на.
  • [16]Это воз­мож­но пред­от­вра­тить мно­ги­ми спо­со­ба­ми (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [17]Пер. В. О. Горен­штей­на.
  • [18]Пер. И. М. Масю­ко­ва.
  • [19]При­суж­дён­ный к зави­си­мо­сти нико­гда не наде­ет­ся на сво­бо­ду.
  • [20]Зная, что тот ему ниче­го не дол­жен.
  • [21]Дол­жен сооб­щить тебе, что у меня вслед­ст­вие это­го столь­ко дол­гов, что я жаж­ду участ­во­вать в заго­во­ре, если бы толь­ко кто-нибудь при­нял меня. Но одни отвер­га­ют меня из нена­ви­сти и откры­то нена­видят того, кто пока­рал заго­вор­щи­ков, дру­гие же не верят мне, боясь ловуш­ки с моей сто­ро­ны, и пола­га­ют, что тот, кто выз­во­лил из затруд­ни­тель­но­го поло­же­ния всех ростов­щи­ков, не может нуж­дать­ся в день­гах (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [22]Бальб под­твер­дил мне, что ты ста­нешь богат (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [23]Лен­тул же не мог быть бла­го­по­лу­чен в бла­го­по­луч­ном государ­стве.
  • [24]Не толь­ко у част­ных лиц, но и у горо­дов.
  • [25]Не будут ли они пору­чи­те­ля­ми? (пер. В. О. Горен­штей­на)
  • [26]Брат Квинт при­ни­ма­ет все меры, чтобы упла­тить тебе то, что дол­жен, пере­ведя на Эгна­ция; а у Эгна­ция и жела­ние есть и нет недо­стат­ка в день­гах, но, когда обсто­я­тель­ства тако­вы, что Квинт Тити­ний (…) гово­рит, что у него нет денег на доро­гу, и объ­явил сво­им долж­ни­кам, чтобы они вно­си­ли ту же пла­ту за ссу­ду, и когда это самое, гово­рят, сде­лал и Луций Лиг, а у Квин­та в насто­я­щее вре­мя и нет денег дома и он не может ни потре­бо­вать у Эгна­ция, ни сде­лать где-либо новый заем для пога­ше­ния дол­га, — он удив­ля­ет­ся, что ты не при­нял в рас­чет это­го все­об­ще­го затруд­ни­тель­но­го поло­же­ния (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [27]Но теперь все это, по-мое­му, упа­ло в цене вслед­ст­вие доро­го­виз­ны денег (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [28]Но если Квинт Аксий не отда­ет мне при этом моем бег­стве 13000 сестер­ци­ев, кото­рые я дал взай­мы его сыну, и отго­ва­ри­ва­ет­ся обсто­я­тель­ства­ми, если Леп­та, если осталь­ные посту­па­ют так же… ведь ты, конеч­но, видишь его стес­нен­ное поло­же­ние (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [29]Что каса­ет­ся бра­та Квин­та, то знай, что он нема­ло забо­тит­ся о новом зай­ме для пога­ше­ния дол­га, но до сего вре­ме­ни из Луция Эгна­ция ниче­го не выжал (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [30]Ведь никто не пла­тит.
  • [31]Мно­же­ство долж­ни­ков и при жела­нии не мог­ли отдать дол­ги (ведь им ста­ло нелег­ко про­дать что-то или взять в долг).
  • [32]Из сум­мы дол­га вычи­та­лось то, что было уже упла­че­но или пере­веде­но в каче­стве про­цен­тов (пер. Д. П. Кон­ча­лов­ско­го).
  • [33]Необы­чай­ное затруд­не­ние из-за стра­ха воен­ных дей­ст­вий (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [34]Дан­ный закон.
  • [35]Сле­ду­ет дать оцен­ку.
  • [36]Гай Аль­би­ний полу­чил от Мар­ка Лабе­рия по оцен­ке име­ния (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [37]Пусть не ста­но­вят­ся опо­зо­рен­ны­ми.
  • [38]Осуж­дён­ных пусть не отправ­ля­ют в тюрь­му.
  • [39]Нор­маль­ное сред­ство при­нуж­де­ния во все вре­ме­на.
  • [40]И я про­шу толь­ко шестую часть мне оста­вить, и осво­бо­дить меня из тюрь­мы, и иметь тело сво­бод­ное и неопо­зо­рен­ное, соглас­но зако­нам.
  • [41]Обыч­ной тре­ти.
  • [42]Из-за слу­чай­но­сти, а не по нера­ди­во­сти.
  • [43]Ибо они счи­та­ют, что сохра­ни­ли в цело­сти свое состо­я­ние бла­го­да­ря мое­му кон­суль­ству (пер. В. О. Горен­штей­на).
  • [44]Чтобы более подо­баю­щим обра­зом запла­тить креди­то­рам, по воз­мож­но­сти из их иму­ще­ства (пер. Н. Ю. Чехо­над­ской).
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1569360012 1569360013 1413290010 1619628786 1622693768 1629660098