Перевод с англ. О. В. Любимовой.
| A. | Характер империя в последний век Республики | 446 |
| B. | Ватиниев закон | 454 |
| C. | Закон Помпея — Лициния | 463 |
| D. | Помпеев закон | 464 |
| E. | Воззрения на конституцию | 466 |
| Заключение | 471 |
с.445 Без предварительного извинения это название может показаться оскорбительным. Хлестать мёртвую лошадь не только бессмысленно, но и утомительно. А также самонадеянно: восходящая к 1857 г. библиография1 содержит противоречивые свидетельства, спорные утверждения и безнадёжный клубок противоречий. Ничего нового в античных источниках не появилось. Проблема остаётся прежней.
В оправдание этой статьи я могу сказать, что проблема в ней рассматривается не через призму печально известных пассажей из писем Цицерона, а совершенно с другой точки зрения. В статье не предпринимается новая попытка сложить мозаику из фрагментов свидетельств, изношенных от постоянной манипуляции. Это исследование совсем иного рода, чем те, что проводились под таким заголовком в последние годы и, за единственным исключением, полностью сосредотачивались на поиске ответа на вопрос: «Каков был законный срок (legis dies)»? Единственное исключение составляет статья Балсдона2. Балсдон отличается от прочих искателей конечной даты тем, что, как и Моммзен, пытается предварить своё решение некоторыми замечаниями об империи в Поздней республике и о конституционных предпосылках борьбы Цезаря и сената. Его особенность в том, что он увидел: право (Recht) предшествует проблеме (Frage). Настоящая статья следует в том же направлении и дополняет его работу. Конкретные законы будут рассматриваться не для того, чтобы обосновать одну дату, а не другую, а для того, чтобы показать, что изучение характера империя Цезаря и предыстории законодательства об империи даёт определённые предварительные результаты, оказывающие решающее влияние на любые исследования конечной даты. Я надеюсь, что это исследование позволит прийти к согласию, что ради верного решения проблемы нам придётся отказаться от общего мнения, будто нам достаточно сложить вместе фрагменты мозаики. Проблема конечной даты не похожа на мозаику; она требует исследования фрагментов ради них самих, а не ради очередной попытки сложить их вместе.
с.446 A. Характер империя в последний век Республики
Во второй речи об аграрном законе3 Цицерон формулирует важнейший принцип позднереспубликанской конституции. Источником империя является народ. Народ, действуя, правда, через магистрата и непременно через него, предоставляет империй по своему усмотрению. Более того, если верить Ливию4, первоначально любое продление предоставленного народом империя было одной из прерогатив народа. Тот факт, что сенату впоследствии удалось присвоить себе эту прерогативу, так что к концу III в. до н. э. империй магистрата продлевался постановлением сената (senatus consultum), сам по себе не влияет на принцип, согласно которому в последний век Республики источником империя является народ; пока существует преемственность между империем, осуществляемым во время магистратуры и промагистратуры, предоставляет империй по-прежнему народ, хотя сенат его продлевает. Ещё одно свидетельство об этом принципе народной прерогативы заключается в том, что в эпоху Республики не используется термин «проконсульский империй» (imperium proconsulare)5. Магистрат, занимавший консульство, после года в должности применяет в своей провинции консульский империй в качестве проконсула (imperium consulare pro consule); иными словами, проконсул — это человек, имеющий консульский империй (imperium consulare), но не занимающий должность консула6. Империй, применяемый проконсулом, — это тот самый империй, который предоставил ему народ, а сенат — продлил. До тех пор, пока промагистратура следовала сразу за магистратурой, не существовало особого проконсульского империя (imperium proconsulare), независимого от народного дара и производного от постановления сената. Конечно, в III в. до н. э., например, в эпоху кризиса, сенат брал на себя задачу возобновления фактически истекших империев7, но поскольку обычно магистраты и промагистраты отправляли империй без перерыва, посягательство сената на народные прерогативы не стало правилом.
Здесь необходимо рассмотреть, какого рода мандат использовал народ при предоставлении империя. Консулы обладали империем, но откуда они его брали? На этот вопрос можно дать два ответа: предоставление империя может быть связано с решением народа на выборах, и в этом случае можно утверждать, что империй избранных магистратов происходил только от этого решения; другая точка зрения указывает на куриатный закон (lex curiata), принимаемый после выборов. В части E настоящей статьи я рассмотрю источники империя и их влияние на Цезаря и выскажу гипотезу, что современный спор почти наверняка имел свой аналог в античности. Здесь необходимо лишь отметить, что вопрос о том, каким конкретно актом народа и магистрата предоставлялся империй в Поздней республике, вероятно, не имеет ответа. Сомнительно также, чтобы с.447 на него мог дать однозначный ответ римский конституционалист. Консулов избирали центуриатные комиции; о куриатных комициях можно было сказать, что они существуют «ради ауспиций» (auspiciorum causa)8; но представляется, что пока сенат контролировал распределение провинций и выделение на них ресурсов (ornatio), пока популяры не оспаривали этот контроль, конкретный акт наделения империем мог оставаться неопределённым, туманным и размытым. В конце концов, не было смысла спрашивать, откуда консул берёт свой империй, пока признавалось, что главным ключом к отправлению империя (распределением провинций) владеет сенат, и пока подавляющее большинство магистратов было тесно связано с сенатом и его политикой. Однако вполне естественно, что когда популяры предприняли шаги, чтобы сломить контроль сената, должны были возникнуть самые ожесточённые споры о том, основан ли империй на предложении (rogatio) магистрата, внесённом в центуриатные комиции или в куриатные.
В последнем веке Республики куриатные комиции, которые теперь были представлены тридцатью ликторами9 и к которым магистрат обращался в силу своего права вести дела с народом (ius agendi cum populo)10 и в присутствии понтификов и авгуров11, очевидно служили средством обструкции или даже аннулирования выбора, сделанного народом в центуриатных или трибутных комициях, — либо за счёт отказа консула или авгуров участвовать в куриатных комициях, либо за счёт интерцессии. Даже если изначально куриатный закон и правда давал народу возможность передумать12, то как только народ перестал принимать участие в куриатных комициях13, реакционеры, подобные Катону, получили возможность манипулировать этим механизмом в собственных целях14. Поскольку магистрат нуждался в ауспициях, отсутствие куриатного закона могло помешать ему вести военные действия (res militaris)15. Таким образом, в условиях управляемости куриатных комиций магистрат, надлежащим образом избранный народом, всё равно мог быть лишён возможности осуществлять свой империй. С другой стороны, существование куриатных комиций, даже в призрачной форме, создавало возможность обхода народного голосования в центуриатных или трибутных комициях, чтобы единственной народной санкцией для империя служил куриатный закон. Первый манёвр хорошо засвидетельствован в
Хотя бы потому, что империй не мог действовать в вакууме, важно помнить о контроле, который обрёл сенат над распределением провинций. Империй, или право отдавать приказы от имени государства, с.448 магистраты или промагистраты осуществляли в тех пределах, которые время от времени устанавливал сенат. Именно сенат решал, должен ли Икс после окончания своего консульства сохранить империй, например, на Сардинии или в Испании. Иногда кто-то мог оспорить это право сената16, но даже Гай Гракх не предлагал отнять его у сената. Такая степень контроля со стороны сената означала, в сущности, что, предоставляя кому-либо магистратуру, народ не предоставлял ему одновременно наместничество в провинции, так как именно сенат, без консультаций с народом, решал, следует ли продлить империй и в какую провинцию каждый магистрат должен отправиться после окончания срока своей должности. Так обстояло дело до принятия Семпрониева закона о консульских провинциях (lex Sempronia de provinciis consularibus).
Согласно этому закону, который установил механизм ежегодного определения консульских провинций в Поздней республике, сенат должен был принять постановление об этих провинциях до избрания консулов, которые будут управлять ими17. Далее, представляется, что согласно этому закону интерцессия против постановления сената об определении провинций была недействительна18. Ясно, что с помощью этого закона Гай Гракх стремился устранить возможность неподобающей сенатской инициативы и гарантировать, что провинции, ежегодно объявляемые консульскими, не будут выбираться с учётом тех лиц, которым предстоит ими управлять. Иначе говоря, он впервые сделал назначение консульских провинций прелюдией к выборам, чтобы у сената не было возможности предоставлять или отнимать милости в зависимости от его радости или огорчения от победы того или иного лица. Только такое истолкование этого закона, которое рассматривает его прежде всего как средство предотвращения интриг, может объяснить запрет интерцессии. Этот запрет предназначался не для того, чтобы ограничить деятельность таких трибунов, как сам автор закона, а для того, чтобы исключить возможность того, что по наущению оптиматов трибун наложит вето на любое постановление, которое сенат согласно Семпрониеву закону обязан будет принять. Без запрета интерцессии законопроект Гая Гракха не работал бы.
Семпрониев закон подразумевал новую конституционную доктрину, хотя ей пришлось ждать практического применения до первой половины I в. до н. э., а литературного выражения — до Цезаря. Она заключается в следующем: выбирая кого-либо консулом, народ фактически выбирает его и консулом, и наместником провинции. Ибо ранее народ в консульских комициях не заботился о том, что избранные лица впоследствии могут перейти с консульской должности к наместничеству в провинции, но закон Гая Гракха позволял утверждать, что народ выбирает кандидатов не только на консульство, но и в те провинции, которые были объявлены консульскими до выборов. Впоследствии, когда консулы стали редко покидать Рим до конца года своей должности, в популярскую доктрину быстро вошло представление о том, что империй, с.449 отправляемый кем-либо в должности консула, а затем проконсула, не только является непрерывным, но и должен быть таковым, ибо народ на одних и тех же выборах избирает пару магистратов на двухлетний период: на первый год — в качестве консулов, на второй — в качестве наместников уже выделенных им провинций. Это популярское толкование конституции было латентным, пока не возник разрыв между магистратурой и промагистратурой. До тех пор, пока империй, осуществляемый консулом, а затем проконсулом, фактически являлся непрерывным, и при условии, что магистратов избирал народ, у популяров не возникало новых оснований для жалоб; народ предоставлял империй, а сенат определял провинции. Лишь когда прерогатива народа предоставлять империй на непрерывный период магистратуры и промагистратуры была ослаблена ввиду появления разрыва между ними, так что на каждых консульских выборах народ мог избирать кандидатов только на магистратуру, а не на магистратуру плюс определённая пара провинций, популяры стали заявлять, что государством управляют частные лица (privati).
В период между трибунатом Гая Гракха и первым консульством Цезаря положение Семпрониева закона о том, что провинции для консулов года X должны быть определены до консульских выборов в году X-1, видимо, никогда не игнорировался, и назначенные таким образом провинции менялись нечасто. В 107 г. до н. э. трибун Манлий провёл в комициях закон о поручении Марию войны против Югурты, хотя, несмотря на альтернативное чтение рукописей Саллюстия, ясно, что ранее сенат принял обычное постановление согласно Семпрониеву закону19. В 88 г. до н. э. назначенная Сулле провинция Азия (нет свидетельств того, что ранее использовалась какая-либо иная процедура, отличная от Семпрониева закона) перешла к Марию в соответствии с трибунским законопроектом20. Какая провинция (если таковая вообще существовала) была назначена Помпею Руфу, консулу 88 г. до н. э., прежде чем в своё консульство он получил Италию, — неясно21. В 77 г. до н. э. консулы, видимо, отказались от ранее назначенных им провинций (как поступили, например, Помпей и Красс в 70 г. до н. э., Гортензий в 69 г. до н. э. и Цицерон в 63 г. до н. э.), и Помпей, хоть и частное лицо (privatus) был направлен pro consule или, как говорили, pro consulibus22; ничто не доказывает, что годом ранее Семпрониев закон не применялся. В 74 г. до н. э. мы видим пример изменения провинции Лукулла, которому ранее была назначена Цизальпийская Галлии23. В 67 г. до н. э. был принят закон о назначении его преемником консула Ацилия Глабриона; неизвестно какая провинция была назначена Глабриону ранее, если таковая вообще была24. Наконец, нет с.450 необходимости предполагать вслед за некоторыми исследователями, что постановление сената, принятое в 60 г. до н. э. и предписывающее консулам тянуть жребий о Галлиях25, являлось перераспределением провинций, определённых в 61 г. согласно Семпрониеву закону; здесь имеется в виду лишь то, что кризис ускорил проведение жеребьёвки уже установленных провинций. В какой-то день перед мартовскими идами 60 г. до н. э. сенат приказал тянуть жребий, но провинции уже были определены.
Таким образом, можно сделать вывод — и дебаты о консульских провинциях в 56 г. до н. э. подтверждают его, — что даже спустя около шестидесяти лет механизмом определения консульских провинций по-прежнему оставался Семпрониев закон. В 59 г. до н. э. этот механизм был ниспровергнут26, и Ватиниев закон обеспечил Цезарю провинции Иллирик и Цизальпийская Галлия. Что побудило Ватиния провести этот закон?
Сам факт использования закона даёт ключ к разгадке. Цезарь (или Красс и Помпей) хотел гарантировать исключение северных провинций из распределения согласно механизму Семпрониева закона «на пять лет». Иными словами, Ватиниев закон имеет не только позитивную, но и негативную сторону: его цель состояла в том, чтобы не только гарантировать, но и исключить. На протяжении следующих пяти лет Иллирик и Цизальпийская Галлия должны были стать недоступны для включения в ежегодное назначение провинций согласно Семпрониеву закону27. Цезарю недостаточно было владеть своими провинциями обычным способом, согласно постановлению сената, даже если он мог их таким образом получить; вся сила закона была задействована, чтобы убедиться, что он действительно получит желаемое, предотвратить любые интриги, возможные при назначении провинций сенатом, и, прежде всего, гарантировать, чтобы никакое постановление сената в течение пятилетнего периода не могло отобрать у него провинции. То, что даровано законом, не могло быть отнято никаким постановлением сената, даже если бы, как мог ожидать Цезарь, это постановление принималось ежегодно согласно Семпрониеву закону.
Ещё один момент: существовала разница между предыдущей деятельностью Помпея на Востоке и текущей деятельностью Цезаря на Севере — разница, несомненно повлиявшая на содержание разных законопроектов. Помпей обладал чрезвычайным империем (imperium extraordinarium). Пожалуй, важно прояснить характер этого типа империя. Это понятие не лишено двусмысленности. Как любой перевод, использующий слово «командование», рискует смешать задачу, которую человек призван выполнить, с властью, которую он получил для её выполнения28, так и понятие чрезвычайного империя требует с.451 осторожности, если мы хотим отдать должное обоим парным элементам — провинции и империю. Человек мог быть уполномочен на выполнение особой задачи в определённых географических пределах за определённый период времени и занимать определённое положение относительно других магистратов на этой территории, но это не означает, что все три указанных элемента определяют его империй, а не его провинцию. Я предлагаю использовать слово «командование», но всегда заключать его в кавычки; оно содержит двусмысленность, которая присуща понятию чрезвычайного империя (imperium extraordinarium) и которую необходимо исследовать.
«Командование» являлось чрезвычайным либо потому, что его обладатель был человеком не того рода, которому оно обычно предоставлялось (например, Помпей в войнах на Сицилии, в Африке и Испании), либо — второе условие может быть связано с первым — потому, что перед ним стояла особая задача (например, война Помпея против пиратов), либо потому, что необычными были сами условия предоставления этого «командования». Однако в период после Суллы последнего фактора было недостаточно, чтобы отличить обладателя чрезвычайного «командования» от тех, кто обладал империем в качестве магистратов или, без перерыва, в качестве промагистратов. В 59 г. до н. э. или в период после смерти Цезаря консул мог получить долгосрочное «командование»; консул и, без перерыва, проконсул мог управлять необычайно большой провинцией (например, Лукулл и Цезарь). Принципиальная разница между чрезвычайным и регулярным «командованием» заключается скорее в характеристиках его обладателя и в цели его предоставления.
Одна из целей настоящей статьи состоит в том, чтобы показать, что эти различия были так важны, что повлекли за собой разницу формулировок в двух законах, принятых о «командовании» Помпея на Востоке и Цезаря — в Галлии. В частности, они затронули статьи, регулирующие продолжительность полномочий обоих. Необходимо сразу подчеркнуть один момент. Не следует ожидать, что литературные источники раскроют это различие. Они могли бы это сделать, только если бы претендовали на передачу точных формулировок закона (как, например, Цицерон — в отношении закона Сервилия Рулла). Однако очевидно, что все имеющиеся у нас источники о «командованиях» Помпея или Цезаря пытаются лишь сообщить нам продолжительность времени, гарантированную каждому полководцу, и, конечно, такое простое утверждение, как «Цезарь получил наместничество в Цизальпийской Галлии на пять лет» ничего не говорит о том, вполне возможно, сложном юридическом жаргоне, который предназначался для достижения этой цели. И если источники используют такое же выражение относительно Помпея, это не обязательно означает, что в его случае применялась та же самая формула.
Вполне очевидно, что все ранние «командования» Помпея относятся к категории, которую можно назвать «особыми поручениями». Иначе говоря, империй предоставлялся ему не для управления провинцией или группой провинций29, а с.452 для выполнения конкретных, определённых поручений. Прежде всего следует отметить отношения Помпея с другими проконсулами на его территории. В важной заметке30, с полным правом предназначенной привлечь внимание к различиям между типами высшего империя (imperium maius), Ласт, видимо, использует критерий ответственности, а не достижения: например, определяя, относится ли случай Помпея в 67 г. до н. э. к типу A (мягкий, для предотвращения недоразумений) или к типу B (жёсткий), Ласт решает вопрос, ссылаясь на то, отвечал ли Помпей за провинции на расстоянии до пятидесяти миль от побережья. С моей точки зрения, вопрос скорее в том, был ли Помпей уполномочен совершать определённые действия, предполагавшие вмешательство неприятного характера. Это подтверждает пример, который приводит Ласт, об отношениях диктатора с консулами; во время кризиса диктатор назначался для особых действий, а не для особой ответственности. Точно так же мнение Ласта о том, что предложение 57 г. до н. э. о предоставлении высшего империя (imperium maius) для попечения о продовольствии (cura annonae) не предполагало империя типа B, обосновывается его общей теорией ответственности (т. е. что Помпей не пожелал бы связываться с управлением римскими провинциями). Пожалуй, мы будем ближе к действительности, если подчеркнём, что чрезвычайные «командования» Помпея предназначались для достижения результатов. Его назначения проистекали из кризисов и ввиду этого были нацелены на разрешение критических проблем.
Далее следует вопрос о продолжительности «командования». В том, что касается условий окончания его «командований», Помпей занимал совершенно иное положение, чем наместники, назначенные в консульские провинции. Он мог сменять предшествующего командира в войне или в конце кампании оставлять провинции, в которых вёл операции, под управление регулярных наместников провинции, но ни в одном из этих случаев в формулировке закона о его полномочиях, вероятно, не присутствовало понятие преемственности (successio). В данном случае «командование» на X лет почти наверняка так и было сформулировано, и Балсдон высказал довольно вероятное предположение, что римляне не воспринимали подобные выражения в законе о полномочиях буквально31. Единственным ограничением, которое могло бы появиться в такого рода законе, было бы указание на возможность завершения особого поручения до истечения установленного срока, то есть после выражения «на X лет» могла стоять такая формулировка как «или до окончания войны» или «до отозвания сенатом»32. Это было бы естественной предусмотрительностью, если империй предоставлялся для особого задания, масштабы которого невозможно было точно оценить.
Прежде чем переходить к Цезарю и Ватиниеву закону, следует отметить ещё несколько деталей, связанных с обстоятельствами предоставления империя и провинции. Балсдон33 показал, что предположение Моммзена34 о существовании Корнелиева закона, которым Сулла якобы с.453 запретил консулам покидать город, так что с этих пор провинциями управляли только промагистраты, не обосновано и даже противоречит источникам. Балсдон справедливо настаивает на том, что консулу, видимо, не запрещалось покидать Рим во время срока своей должности и, что важнее для целей данной статьи, на том, что когда кому-либо предоставлялась консульская провинция, назначенный владел ею и как консул, и впоследствии как проконсул, хотя мог и не выезжать в неё до окончания года своего консульства35. Правда, не существует свидетельств, опровергающих мнение Моммзена36 о том, что хотя год, на который избирался консул, отсчитывался с 1 января, «год империя» (Imperienjahr) начинался только
Ещё труднее принять теорию Моммзена в этом контексте ввиду её несочетаемости с его же мнением о том, что после Суллы консулы не могли покидать Рим. Ибо, конечно, если бы существовал Корнелиев закон, который фактически, как считает сам Моммзен, датировал начало любого провинциального наместничества 1 января (вместо прежнего
Нетрудно понять, зачем Моммзену понадобились одновременно и «год империя» (начинающийся
B. Ватиниев закон
От внимания Моммзена39 не ускользнуло, что Ватиниев закон гарантировал Цезарю то, чего ранее ни одно постановление сената и ни один закон никогда не гарантировали наместнику провинции, — фиксированный пятилетний срок полномочий40. Остаётся решить, что именно подразумевают источники, упоминая об этом факте41. В отличие от чрезвычайных командований Помпея, империй которому был предоставлен для выполнения особого поручения, Цезарь имел не более и не менее чем наместничество в провинции. Нет никаких свидетельств о том, что он был направлен в Галлию с особым заданием42. Правда, условия его «командования» выглядят чрезвычайными: он был уполномочен управлять необычайно обширной провинцией на протяжении необычайно длительного времени. Тем не менее, как отмечалось выше, этих характеристик недостаточно для того, чтобы провести принципиальное различие между ним и обычным обладателем империя: он был магистратом и без перерыва стал промагистратом, пусть и получил назначение благодаря закону, а не обычному постановлению сената; но, тем не менее, он был обычным наместником провинции и управлял консульской провинцией. Отсюда видна уникальная особенность Ватиниева закона: он гарантировал наместнику провинции (а не обладателю чрезвычайного империя) фиксированный срок полномочий.
Если Цезарь не отправлялся в провинцию с особым заданием, то можно было ожидать, что, сколько бы он там ни находился, но когда он уедет, его сменит наместник, то есть некто, получивший Цизальпийскую Галлию в результате распределения консульских или преторских провинций. Вопрос состоит в том, учитывал ли это Ватиний, составляя свой закон? И установил ли он продолжительность командования Цезаря, указав конечную дату, определявшуюся тем, что с.455, в отличие от Помпея, Цезарь должен был передать провинцию преемнику?
Я уже дал понять, что ответ на эти вопросы должен быть положительным, предположив, что, когда составлялся Ватиниев закон, одной из целей его разработки было исключение провинций Цезаря из распределения согласно Семпрониеву закону. Иными словами, статья Ватиниева закона, регулирующая продолжительность полномочий Цезаря, была составлена таким образом, чтобы исключить Иллирик и Цизальпийскую Галлию из числа консульских провинций «на пять лет». Теперь остаётся изучить свидетельства и понять, как это было сделано.
Единственный ключ к содержанию Ватиниева закона содержится в рассказе о происходивших в 56 г. до н. э. дебатах о назначении консульских провинций. Ватиниев закон о предоставлении Цезарю Цизальпийской Галлии был принят в какой-то момент 59 г. до н. э. В 56 г. в сенате состоялось обсуждение провинций, которые предстояло объявить консульскими для консулов 55 г. до н. э. Как один из вариантов рассматривалась Цизальпийская Галлия, несмотря на то, что Ватиниев закон гарантировал «командование» Цезаря на пять лет. Цицерон ясно даёт понять43, что предложение о назначении Цизальпийской Галлии не нарушает Ватиниев закон, хотя сам автор этого предложения, по словам Цицерона, не считает этот закон подлинным законом; то есть, вне зависимости от характера предложения, оно, по крайней мере, соблюдало условия Ватиниева закона, и следует исключить возможность того, что оно урезало «командование» Цезаря, по крайней мере — и это очень важная оговорка — в том, что касалось самих формулировок закона. Говоря о том, что автор предложения соблюдает Ватиниев закон, Цицерон поясняет: praefinit enim successori diem[1]. Согласно этому предложению, срок, ранее которого преемник не может прибыть, — это, несомненно,
Начнём с доктрины Моммзена: исследователи, которые применяют её к данному случаю, считают, что Ватиний дал Цезарю «пять лет», потому что он должен был управлять Цизальпийской Галлией с какой-то даты в 59 г. до н. э. до конца февраля 54 г. до н. э. и что преемник Цезаря имел право выехать в провинцию в любое время после этой даты — с оговоркой, которую делает сам Моммзен относительно того, что магистратам 54 г. до н. э. было запрещено покидать Рим до конца этого года. Иными словами,
Теория, предложенная Балсдоном, подчёркивает роль
С моей точки зрения, только эта теория, с небольшими модификациями, способна объяснить предложение 56 г. до н. э. и комментарии Цицерона к нему. Иными словами,
Остаётся понять, каким образом концепция
Но если Ватиниев закон запрещал назначать консулам Цизальпийскую Галлию до
Но даже если так, любая фраза, содержавшая lege Sempronia и succedere, всё же «указывала» в двух направлениях. Ибо если упоминание о Семпрониевом законе по сути относилось к конституционному процессу, происходившему в данный конкретный год, то есть к назначению консульских провинций, то слово succedere указывало на будущую (сколь угодно туманную) смену наместника магистратом, которому назначена провинция. То есть, несмотря на то, что всякий без труда понял бы такую фразу, как perfectum est ne lege Sempronia tibi succederetur и сделал бы вывод, что в данном году было решено не объявлять данную провинцию консульской, эта фраза по сути содержала два «указателя», и один относился к дебатам, а второй — к будущему. Это неизбежно для любого сочетания lege Sempronia и succedere, и неизбежно потому, что Семпрониев закон с.460 применялся задолго до того, как происходила смена наместника. Это не означает, что любая фраза, содержавшая два этих выражения, была двусмысленной; пока условия, в которых действовал Семпрониев закон, оставались прежними и пока эта фраза не использовалась в связи с датировкой либо механизма, предусмотренного Семпрониевым законом, либо самой смены наместников, двусмысленности удавалось избежать.
В этой статье уже высказывалось предположение, что
Какие существуют аргументы в пользу данной гипотезы — а это всего лишь гипотеза, — о том, что сама формулировка статьи в Ватиниевом законе непосредственно определяет характер предложения 56 г. до н. э.? Во-первых, существуют некоторые указания на то, что Ватиний мог использовать три ключевых термина в статье своего закона, регулировавшей продолжительность пребывания Цезаря в Цизальпийской Галлии (и, конечно, если он это сделал, то должен был создать двусмысленность). Поскольку Цезарь был наместником провинции, то вполне естественно, что, покидая Галлию, он должен был передать свою провинцию преемнику (succedi). В этом отношении, как говорилось выше, Ватиниев закон должен был отличаться от, скажем, Габиниева. Далее, представляется вероятным, что эта смена наместников (successio) должна была регулироваться точно так же, как и для всех остальных наместников консульских провинций (Семпрониевым законом), ибо, если бы Ватиний не упомянул этот механизм, то что помешало бы сенату, скажем, в 58 г. до н. э. принять согласно Семпрониеву закону постановление о назначении Цизальпийской Галлии другому консулу (ведь интерцессия не дозволялась)? Если бы в Ватиниевом законе говорилось просто «Пусть Цезарь управляет Цизальпийской Галлией до
Во-вторых, такая реконструкция Ватиниева закона позволяет объяснить манёвр 56 г. до н. э., который с любой другой точки зрения представляется немотивированным и почти бессмысленным предложением. Ибо если
В-третьих, если мы постулируем двусмысленность в 56 г. до н. э. и, следовательно, допустим, что в этом году существовало два легитимных толкования первой даты окончания полномочий Цезаря, то с.462 сразу подготовим почву для того, что несомненно наблюдается в 50 г. до н. э., а именно: два мнения о том, когда наступает вторая дата окончания полномочий Цезаря. В связи с этим, пожалуй, самые мудрые слова о «правовом вопросе» (Rechtsfrage) принадлежат исследователю, который около двадцати лет назад59 в другом контексте написал: «Когда две партии отстаивают свои права, занимая столь несовместимые позиции, причина всегда в том, что они по-разному толкуют гарантирующий их инструмент». Это безусловно верно для последующей борьбы; я предполагаю, что это верно и для 56 г. до н. э. и что различные интерпретации родились из формулировок Ватиниева закона. Кризису 50 г. до н. э. нельзя подыскать объяснение, жонглируя свидетельствами, чтобы доказать, что законный срок (legis dies) был таким-то и таким-то; существовало два мнения о том, когда наступает законный срок, и оба опирались на две интерпретации закона о полномочиях Цезаря60. Итак, в 56 г. до н. э. существовали две точки зрения на значение статьи Ватиниева закона или, точнее, два способа использования двусмысленной статьи, причём эта двусмысленность проистекала из сочетания lege Sempronia, succedi и ante K. Mart.
Наконец, учитывая предпосылки моей аргументации, наличие двусмысленности в Ватиниевом законе объясняет, почему Цицерон не опирается на этот закон, возражая против предложения 56 г. до н. э. Цицерон не ссылается на то, что Ватиниев закон запрещает принятие в 56 г. до н. э. постановления сената, назначающего провинцию Цизальпийская Галлия консулу 55 г. до н. э.; более того, ясно, что фактически невозможно было утверждать, что закон запрещает вносить такое предложение, особенно если с
На возражение, что римляне тщательно составляли законы и были не склонны допускать двусмысленности или мириться с лазейками, следует ответить, что в 59 г. до н. э. Ватиний проводил закон, для которого не мог найти прецедентов. Прежние постановления о консульских провинциях порой отменялись или заменялись, но не было случаев предоставления полномочий на определённый срок. Ватиний впервые гарантировал наместнику провинцию на пять лет, и в таких обстоятельствах неудивительно, что спустя около трёх лет его формулировка получила иную, хоть и неестественную, интерпретацию. Можно восхищаться уникальностью римского права, но не следует исключать, что в особых обстоятельствах в законе могла быть допущена двусмысленность61.
с.463 C. Закон Помпея — Лициния
Источники сообщают, что закон Помпея — Лициния, подобно Ватиниеву закону, давал Цезарю пять лет62. Когда начинался этот срок, и каков был его характер? Спор о том, начинался ли новый срок с окончанием предыдущего или же накладывался на него, отчасти теряет свою важность, если принять то, что сказано выше о Ватиниевом законе, ибо тогда ясно, что значение
Если говорить о форме, которую приняла новая статья о полномочиях Цезаря, то маловероятно, что та самая фраза, которая в 56 г. до н. э. оказалась двусмысленной, была без изменений повторена в следующем году. Конечно, в
D. Помпеев закон
Что касается Цезаря, то не ранее
Принятое в 53 г. до н. э. постановление сената о том, что ни консулы, ни преторы не должны осуществлять командование в провинции до истечения пятилетнего срока, было призвано, согласно Диону Кассию72, воспрепятствовать безудержному соперничеству за должности. В следующем году Помпей сделал его законом73. Этот закон установил интервал между магистратурой и промагистратурой и тем самым обессмыслил традицию, согласно которой консульские провинции для консулов года X должны назначаться в году X-1. Сенат перестал незадолго до выборов принимать постановление о провинциях, которыми должны будут управлять магистраты и, без перерыва, промагистраты, и теперь назначал в провинции наместников, выбранных из списков лиц, занимавших должности пять или более лет назад. Сущность Семпрониева закона заключалась в том, что он обязывал сенат определить консульские провинции до того, как станет известен результат выборов; условия Помпеева закона ясно давали понять, что распределение провинций теперь зависит от отбора, имеющего в высшей степени персональный характер.
Как работал этот новый закон?74 Ранее консул без перерыва отправлялся в провинцию, наместником которой был назначен согласно постановлению сената, принятому ещё до его избрания. Теперь провинциями должны были управлять лица, чей империй — например, империй Цицерона, предоставленный для консульства в 63 г. до н. э. — уже давно истёк. Согласно популярской традиции, эти империи должны были возобновляться народом. Существует предположение, что в 51 г. до н. э. народ действительно играл в этом процессе какую-то роль; Цицерон сообщает75, что владеет провинцией на основании постановления сената и закона. Если бы не существовало иных свидетельств, то можно было бы сделать вывод, что даже в атмосфере 51 г. до н. э. сенат ещё готов был признавать народ единственным источником империя. Но не стоит удивляться; в 51 г. до н. э. случилось то, чего и следовало ожидать: сенат с помощью дружественных ему магистратов присвоил себе право предоставлять империй и, используя уже известную схему, ухитрился придать этой ситуации с.466 видимость законности. Ибо закон, на который ссылается Цицерон, — это не более чем куриатный закон, как уже давно показал Хофман76. Иными словами, единственную санкцию народа на возобновление империя Цицерона дали комиции, в которых народ не участвовал.
E. Воззрения на конституцию
Нет нужды подчёркивать, что Цезарь мог отреагировать на это лишь одним-единственным способом77. Цезарь — человек, который добился у народа одобрения Юлиевых законов, принятых в его консульство, Ватиниева закона, давшего ему Галлию, и закона Помпея — Лициния, возобновившего его полномочия, который способствовал усыновлению Клодия и сопротивлялся чрезвычайному постановлению сената (senatus consultum ultimum), после начала войны не мог не выразить своей враждебности к конституционной схеме, подрывающей один из догматов популярской философии. Вот почему Цезарь говорит в «Гражданской войне» то, что говорит78. Подорван был не только принцип, согласно которому империй должен быть непрерывным, но и сам краеугольный, по мнению популяров, камень конституции; теперь источником империя должно служить одобрение олигархии (pauci). Поэтому люди, оказавшиеся наместниками провинций согласно Помпееву закону, были, по мнению Цезаря79, не более чем частными лицами (privati), лишёнными той власти, которую мог предоставить только народ, реально собравшийся в комициях. Цель этих пассажей — не только защитить собственное положение, но и высказать свои политические взгляды. Что может быть более популярским, чем это заявление о том, что источником империя является народ и только народ и что схема 52 г. до н. э. и последующих лет — это насмешка над римской конституцией? Поэтому когда Цезарь говорит80, что в 49 г. до н. э. provinciae privatis (то есть Сципиону и Домицию) decernuntur[6], его колкость направлена не на нарушение Помпеева закона, а на механизм куриатного закона, позволивший сенату предоставить провинции частным лицам. То же наблюдается и ниже: пассаж in reliquas provincias praetores mittuntur. neque exspectant81… ut de eorum imperio ad populum feratur[7] относится к таким людям, как Катон, который был частным лицом и с.467 чей империй был возобновлён не путём обращения к народу, а с помощью мошеннического механизма — куриатного закона. Именно такую реакцию мы видим в конце сентября 51 г. до н. э. Когда консул Марк Марцелл поднял вопрос о консульских провинциях, трибуны-цезарианцы позволили сенату принять постановление о том, что этот вопрос должен обсуждаться
Таким образом, у популяров появилась новая причина для недовольства. До сих пор протесты вызывало чрезвычайное постановление сената, теперь их неизбежно должны были усилить последствия Помпеева закона. Люди, считавшие, что империй должен быть непрерывным и исходить от народа, люди, чья политическая доктрина основывалась на традиции, восходившей непосредственно к Семпрониеву закону о консульских провинциях и включавшей трибунские законы, принятые для Мария, и далее Ватиниев закон и законодательство Клодия для Пизона и Габиния, занимали позицию, согласно которой любое возобновление империя требовало санкции — народного голосования. Некоторые конституционные, если не политические, точки пересечения с ней имела позиция Аппия Клавдия в 54 г. до н. э.: как законно избранный консул, обладающий провинцией согласно постановлению сената, он считал добавление куриатского закона необязательным, так как мог отправиться в провинцию и сохранять империй согласно Корнелиеву закону85 до возвращения в Рим. Иначе говоря, его точка зрения имела нечто общее с мнением Цезаря: империй проистекает из народного голосования в центуриатных комициях, в которых он был избран консулом, и прибавление к нему куриатного закона, принятию которого препятствовали обструкционисты, не обязательно. Указанное им различие между «необходимо» (necesse est) и «полезно» (opus est)86, видимо, означает, что, по его мнению, куриатный закон не был с.468 обязателен для обоснования его империя, но без него его империй был недостаточно гарантирован, то есть не мог осуществляться в полной мере87.
Если мой анализ воззрений Цезаря на конституцию верен, то отсюда следует, что появление Помпеева закона в сочетании с решимостью оптиматов назначать наместников провинций без всякой народной санкции, кроме куриатного закона, неизбежно должно было привести к открытой вражде между Цезарем и Помпеем, завуалированной лишь лицемерием Помпея и большей энергией и решимостью других врагов Цезаря. Если события изложены у Диона Кассия88 в правильном порядке, то закон десяти трибунов должен был предшествовать разрыву, и, пожалуй, можно принять утверждение Цезаря89, что он намеревался добиваться консульства в 49 г. (по крайней мере, таково было его намерение до принятия Помпеева закона). Право на заочное соискание в 49 г. до н. э. не удлиняло его командование при условии, что Семпрониев закон продолжает действовать и за Цезарем признаётся право удерживать провинцию по меньшей мере до конца 50 г. до н. э.; если бы консул 49 г. до н. э., которому по жребию досталась бы провинция, отложил своё прибытие туда до консульских выборов 49 г. до н. э., в этом не было бы ничего необычного. С другой стороны, закон десяти трибунов мог убедить Цезаря в том, что до этих выборов его не сменят, и его ссылка в «Гражданской войне»90 на потерю «шести месяцев империя» (semester imperium), на мой взгляд, указывает именно на это: он считал, что у него отняли период с января по июнь 49 г. до н. э., принадлежавший ему не по закону91, но на практике и закреплённый законом десяти трибунов. Народ оказал ему милость (beneficium), разрешив заочно участвовать в выборах 49 г. до н. э.; когда гражданская война была ему «навязана», он утратил это право и шесть месяцев империя. Однако когда оптиматы начали отстаивать куриатный закон как источник империя и приступили к своим манёврам по смещению Цезаря прежде того срока, который он считал законным (legis dies), у Цезаря появилась возможность с выгодой использовать право на заочное соискание (ratio absentis) в тот год, для которого оно изначально не планировалось. Хотя Цезарь был слишком умён, чтобы упомянуть в «Гражданской войне» свою попытку притязать на заочное соискание в 50 г. до н. э., свидетельство Целия92 очевидно, и его ни в коем случае не следует относить к 49 г. до г. э.
с.469 Теперь остаётся самая простая задача: продемонстрировать, что после 52 г. до н. э. существовали два разных мнения о том, когда истекает законный срок (legis dies). Антицезарианское истолкование впервые обнаруживается в 51 г. до н. э. в деятельности консула Марка Марцелла. Согласно Светонию93, Марцелл предложил сменить Цезаря раньше срока (ante tempus). Здесь акцент сделан на том, что преждевременной была бы фактическая смена наместника. Однако Гирций выражается иначе: nam Marcellus… contra legem Pompei et Crassi rettulerat ante tempus ad senatum de Caesaris provinciis[9]94. То есть Гирций считает, что преждевременность этого предложения определялась статьёй закона Помпея — Лициния, запрещавшей принятие постановления сената о назначении провинций Цезаря консульскими до
Помпей не только оказал сопротивление попытке Марка Марцелла, но и внёс собственные позитивные предложения. В октябре 51 г. до н. э. Целий сообщает, что с.470 сказал Помпей99. Не должно быть никаких сомнений в том, что он подразумевает под «о провинциях» (de provinciis): мало того, что в другом месте100 Целий ясно даёт понять, что это выражение означает смену наместника, но и тогдашние жалобы Цицерона относительно его собственной провинции и возможности продления полномочий свидетельствуют о том, что после 52 г. до н. э. дебаты о назначении преемника в случае своего завершения приводили либо к немедленной смене наместника, либо к продлению полномочий101. Иными словами, в октябре Целий сообщает, что Помпей пообещал согласиться не только на принятие постановления после февраля 50 г. до н. э., но и на немедленную смену Цезаря. Помпей готов был признать, что ни того, ни другого по закону102 нельзя сделать раньше. Если автор предложения 56 г. до н. э. вынужден был прибегнуть к конституционной аномалии и правовой двусмысленности, то Помпей устранил Семпрониев закон (cessante legis ratione cessat lex[11]) и тем самым лишил
с.471 Заключение
В статье предложена основа для переосмысления политических событий 56—
И последний пункт: вне зависимости от того, является ли «правовой вопрос» (Rechtsfrage) действительно правовым, один из основополагающих тезисов настоящей статьи должен устоять перед всеми возражениями. Свидетельства о дате окончания полномочий Цезаря невозможно согласовать друг с другом, потому что существовали две точки зрения на то, когда она наступает. Попытки сложить все элементы воедино — методологическая ошибка. Не следует искажать слова Гирция и Цезаря так, чтобы они имели тот же смысл, что и высказывания Помпея. Возможно, причина существования двух мнений о конечной дате и не связана с характером статьи закона о полномочиях Цезаря, но одно можно сказать точно: цезарианская интерпретация отличается от интерпретации противников Цезаря, и никакие манипуляции со свидетельствами этого не изменят.
ПРИМЕЧАНИЯ
